Линии крови

      Переговорный зал на последнем этаже гарантировал уединённость, отсутствие разного рода прослушки и служащих, врывающихся без разрешения, но не спокойствие. Несмотря на всю располагающую, удачно подобранную дизайнером обстановку. Стол из массива, удобные дорогие стулья с хорошей обивкой, приятное освещение, мягкая тишина: богатство и уровень для элит. В этой комнате комплекса порой заключались большие сделки. Лекарства, медицинские приборы, оружие, всякие химикаты. Миллионные контракты. Но сегодня всё это могло раздражать — это всё не то, что требовалось Аккерману, однако сил на ворчание или пинание неудачно попавшегося стула не оставалось. Да и старался он держаться в адекватном состоянии, чтобы мыслить здраво. Это требовалось как воздух. Особенно, сейчас, когда настало время ещё раз переговорить с Ури и Родом насчёт текущих серьёзных дел и его, появившейся из ниоткуда, личной проблемы. Два неприметных соучредителя, владельцы-братья исследовательского комплекса. Семейство Райсс имело королевские корни и в современном мире скрывало подлинное влияние на монархию, правление. Почти точно так же, как и сам Кенни замаскировал своё криминальное прошлое. Даже в жёлтую прессу оно не просачивалось. Он убивал многих, кто пересекал ему дорогу. За что получал прозвища в бандитской среде как Потрошитель, Жнец. Впрочем, всё сокрытое в нынешних делах шло только на пользу.       Перед началом старший Род тактично отлучился, чтобы принести кофе к сложному разговору, двое остались наедине. Тяжёлое молчание тянулось уже лишних три минуты, и Райсс, сидящий на стуле рядом с начальником Рога, не спешил его прерывать или же как-то сглаживать. В воздухе висела почти что конденсатом истина, и от неё чужое раздражение. Просто парень чётко знал со всей болью сопереживания, что через это Кенни должен пройти. Взор голубых, лучистых глаз, казалось, проникал в душу, но не укорял и не снимал всю ответственность. Друг сожалел. И это сделало Кенни ужасно невыносимо. Он усилием воли собрал всю муку в мысленный кулак, выдохнул и закрыл лицо ладонью, грубовато потирая: — Я проебался, Ури. Ошибся, — вытолкнул мужчина со рта очевидное и тем не менее признание. — Снова.       Не первый раз в жизни. Одно из немногих решений, которое простить глава Рога себе не мог, было слишком позднее участие в судьбе Кушель, своей младшей сестры. Из-за своего характера она оказалась в неприятностях. Хоть это короткое и крайне формальное слово не очень подходило всем тем событиям. Влюбилась в человека с дурным происхождением, вдобавок ещё и разыскиваемого властями, сбежала с ним, бросив буквально всё, скрывалась на окраинах страны. Когда Кенни, сам тоже не бывший образцовым сыном благородного семейства, нашёл её — Кушель уже была на дне жизни. Работала в борделе, чтобы кое-как выжить и сохранить беременность. Аккерман поставил ей условие: она избавляется от ребёнка и он вытаскивает её обратно в нормальную жизнь. Итог всего плачевный.       Молодая Аккерман умерла, оставив внебрачного четырёхлетнего сына — он, её старший брат, опоздал, тратя время на принципы. Ури, работавший проповедником в фамильной часовне, знал эту историю, поэтому лишь молча качнул головой в понимании. Понимании того, что друг вновь совершил то, о чём действительно переживает, что сейчас тот должен изречь это для себя. Твёрдо и неоспоримо. И запоздало на несколько месяцев. Столько Аккерман занимался поисками сбежавшей марлийки. Тщетными. — Я должен был её сразу забрать к себе, сказать, что всё будет хорошо, — Кенни поморщился, сердито махнул рукой: — а уж потом решать её проблемку. Что-нибудь бы придумал.       Он устало посмотрел на внимавшего, дарившего возможность хоть как-то облегчить душу, друга. Ури в гражданской одежде: чёрные брюки, белая рубашка, что не прилегала к худому, точно болезненному телу; выглядел каким-нибудь скрипачом, который пришёл в «Сину-Розу-Марию» по приглашению на частную экскурсию или банально навестить друга в обеденный перерыв. Тем не менее парень со светло-русыми волосами был прекрасно осведомлён обо всех сторонах сложной работы, хоть и предпочитал не вмешиваться, как правило доверяя всё брату. И сегодня он пришёл, именно зная, что его другу нужна редкая поддержка.       Тогда летом Аккерман привёл ту девушку в часовню точно для некого благословения, желания убедиться в том, что не ошибается. Ни в себе, ни в ней. И Ури после беседы с ней лишь уверил друга, а после надеялся, что всё сложится хорошо: Кива оказалась хорошей девушкой, и Кенни впервые так кому-либо отнёсся. Но спустя всего несколько недель тот пришёл вечером в часовню взбешённый и разозлённый как чёрт, без особой сдержанности рассказал в красках о том, что приключилось. О правде и поисках без результатов. Сегодняшним днём то летнее время, когда могло случиться чудо, казалось далёким — наступила умирающая и тусклая осень. И только сейчас друг наконец исторг ту вину со стыдом, за повторение ошибки. Всему требовалось время, и младший Райсс был рядом, оставался на связи в этом непростом испытании. — И придумаешь сейчас, Кенни, — мягко ответил он в поддержке, давая её, чтобы разогнать дурные эмоции, смотрел уверенно и чисто. — Ещё не всё потеряно. Все мы люди. — Три месяца, Ури, это слишком много. Мне ли не знать, — недовольно огрызнулся руководитель безопасности, потом всё же медленно выдохнул и навалился на стол локтями. — Слишком — она может быть уже так далеко, что и в голову не придёт. Да и в гетто отыскать кого-то очень трудно. — Скорее всего, сейчас она там, выжидает. Больше негде, — осторожно предположил парень, поднял руку и с тёплой настойчивостью сжал предплечье друга. — Что-то да есть, а это уже немало.       Аккерман утомлённо кивнул. Внешность, профиль ДНК, правда напичканный кустарными препаратами, понимание характера. Конечно, это очень много для сыскного дела, и всё же мужчина ощущал, что ему не хватает, что этого ничтожно мало. Всё утекало сквозь пальцы, оставляя пустую оболочку.       Девушка растворилась для него, словно она была просто наваждением. Он лишь скривился этому, но ощущал себя, в самом деле, легче после того, как проговорил вслух то, что вертелось на глубине тёмной души. Без этого груза ему будет лучше двигаться вперёд. Он мог предотвратить и не потерять. Он мог дать ей ту уверенность, и тогда бы она доверилась ему, не сбежала бы в страхе за себя. Приходилось разгребать последствия. Идти кривым путём, раз нормальным у него не вышло. Опять. «Впрочем, она тоже хороша, паршивка» — недобро хмыкнул Кенни, уняв прежнюю волну недовольства, и медленно, раздумчиво поделился свежими результатами: — Я был у настоящей Кимберлай Смит, — Ури в ожидании выгнул светлую бровь, навострился, сложив руки в замок на гладкой столешнице дорогого дерева. И Аккерман продолжил, являя прежнее холодное самообладание, деловую хватку — при поддержке друга он справится со всем лучше: — Та про саму Киву ничего не знает толком. Смит продавала ей пакет своих документов за большие деньги. Паспорт, свидетельство, полис. Там, на границе с гетто, многие так делают, частая практика. Но надо отметить: по возрасту, внешности они более или менее совпадают.       Начальник Рога кивнул самому себе, ловя в этом выборе марлийки её привычную разумность и последовательность. Они отзывались внутри него ноющей тоской и той тенью любви. Он жадно узнавал её с тех сторон, что только остались, изучал. И ему не хватало её рядом. Всего мало, ведь он даже не был уверен, что второе имя-то, которым девчонка представлялась, настоящее.       Ури пробарабанил в размышлении по столу, усваивая такую не столь продуктивную и радостную сводку. Ещё один потенциальный след привёл в никуда. Однако оставались детали, которые нельзя было терять из-за уныния. Лакированная дверь красного дерева открылась, и собеседники повернули головы, показался Род, несущий поднос для них троих. Невысокий, с хитрой ношей дорого фарфора справлялся на удивление ловко, несмотря на живот. И сегодня Кенни удержал колючие шутки о том, что этого умения тот, должно быть, понабрался от своей любовницы-секретарши. Не хватало тратить силы ещё и на перепалку. Да и сам Род проявлял осторожность, занимаясь такими задачами, совсем никого стороннего не подпускал к их откровенному разговору. Мало ли какие встречи проводятся на последнем этаже комплекса, откуда мог открываться вид на всю столицу? Не стоило допускать лишних свидетелей. Мужчина поставил поднос на стол и принялся сгружать позвякивающую посуду, густо запахло дорогим ароматным кофе, и Ури, коротко отстранённо понаблюдав за несложным процессом, продолжил разговор: — Вряд ли она ещё раз объявится у Кимберлай, — он раздумчиво поднял по-мягкому проницательные глаза к потолку с лепниной, прикрыл их. — Будет ждать подвоха. Особенно раз на ту не стали заводить уголовное дело. — Шум ни к чему. Я на всякий случай оставил там присматривать кого надо, — указал Аккерман с лёгким кивком, поскрёб подбородок с щетиной. — Кива объявилась у неё года два назад, и они договорились: Кимберлай сидит тихо, получает деньги, а Кива по её документам живёт в городах. Если начинаются проблемы, Смит заявляет, что документы были похищены. В том захолустье это выгодная сделка.       Род слушал их молча, делая напиток для брата: добавлял в кофе сливки, кленовый сироп, перемешивал. Занятие помогало не встревать в беседу раньше нужного, взвесить мысленные фразы.       Придвинул блюдце с расписанной вручную чашкой, и Ури благодарно улыбнулся ему, потом Род по-простому налил дымящегося кофе в другую чашку и подал Кенни: — Ты уверен, что она не имеет отношения к шпионажу? — в очередной раз пристально уточнил Райсс, работавший для прикрытия главой отдела кадров. — Это всё выглядит слишком… подозрительно.       Аккерман лишь смерил его долгим и тяжёлым взглядом снизу вверх. Чужие сомнения в собственной профессиональной пригодности из-за глупых чувств были беспочвенны и надоедали. Род быстро отвёл синие глаза — сегодня их перемирие носило обоюдный характер. Совпадений во всём, в самом деле, было предостаточно. Леонхарт, Браун и Гувер — агенты марлийского сопротивления, которые целых полгода работали в «Сине-Розе-Марии». Крали сведения, а под конец ещё пытались вывезти Эрена, важную единицу и носителя лабораторного эксперимента. Ситуация с Кивой лишь добавила путаницы. Одно наслаивалось на другое. Но Кенни всё проверил. Неутихающая злоба из-за тщетных поисков помогала, и он перерыл всё сверху донизу, от края до края. — Уверен. В этом на сто процентов. Она просто, — он выдохнул, ощутив сожаление и досаду, какие не показал вовне, покачал головой, — маленькая девочка, которая хотела дышать не грязью, есть не дерьмо и работать не мандой или наркотиками. Знаешь, Род?       Мужчина хищно прищурился на несколько секунд, вновь вглядываясь в малость одутловатое лицо старшего Райсса, а потом всё же взял чашку с бодрящим напитком. Сделал небольшой глоток. Приятный вкус, заряд сил, тонус для организма, подточенного больше внутренними эмоциями, нежели чем усталостью.       Род наконец тяжело сел на стул и, избегая взгляда на собеседников, налил кофе уже себе. Напоминание простой правды для марлийцев повисло в кабинете, где вокруг стола, рядом с ними тремя стояли незанятые пустые стулья, тяжело. Род медленно добавил себе сливок, аккуратно перемешал, смотря в чашку пустым взором. Напиток светлел, и звук ложки, отложенной на край блюдца закончил тишину. — Знаю, — наконец чётко ответил мужчина и посмотрел прямо на Аккермана. — Я знаю, Кеннет. Мы с Ури выезжали несколько раз в гетто. Хоть они и отсталая ветвь эволюции, но люди и не заслуживают такого.       Кенни неопределённо поиграл чашкой и закинул руку на спинку пустого стула слева от него. Слишком общая тема, необъятная и будничная, как восход и заход солнца. Сам он не очень любил марлийцев, но всегда полагал, что относился к ним нейтрально, без той предвзятости и неприязни как у подавляющего числа элдийцев. Но не мог не отметить, что открытие Кивы всё же прошлось по сердцу возмущением, сбивающей досадой — она не элдийка; которые он успел уже перерасти за эти трудные недели. Она оставалась человеком, девушкой, что ему понравилась. И важно, чтобы она была рядом с ним, а не где-то там. Ещё один небольшой глоток кофе смыл эти ощущения, не дал рассудительности покинуть настрой. — Жаль, что пока не удаётся пропихнуть законопроекты по смягчению, — заметил Ури, подпёр лоб кулаком, взъерошив светло-русые тонкие волосы. — Общество ещё слишком враждебно, предвзято. Я предлагал весной Фрицу внести инициативу по снижению порога приемлемости крови, хоть на пару процентов, но особой поддержки мы не получили. Два голоса из шестидесяти, — он горько выдохнул, не позволяя себе как-либо смягчить эту данность. — Никто не готов. В этом направлении всё не очень, к сожалению. Они из поблажек предлагают стерилизацию в обмен на разрешение жить не в гетто и работать на простых работах. По сути, рабочая сила для грязной работы и обслуги. — Да брось, Ури. Если надо, я кого-нибудь там прижму. У меня это лучше вашего получается, — Аккерман поставил чашку, протянул руку и потрепал друга, страдающего из-за этого незыблемого положения дел и появляющихся проблем, по узкому плечу. — За пару лет вам не исправить того, что делалось целый, мать его, век. Вы стараетесь, что-нибудь да выйдет. Обязательно.       Тот лишь склонил голову, почти уткнувшись в стол, и закрыл глаза, сжав кулак сильнее, а Кенни за неимением лучшего переглянулся с Родом. Старший Райсс, что всегда являл больший прагматизм, смотрел на искренне переживающего брата безрадостно, с тенью участия.       Они обменялись солидарными взглядами — проблемы имеются и надо не сдаваться, в этом они готовы идти вперёд. Аккерман всячески помогал, где мог и где требовался, этим двоим. Верил, что они смогут сделать действительно хорошее. И эта тема сепарации оставалась глобальной, складывающейся из небольших шагов в настоящем. В нём им предстояло решать и справляться с текущими задачами. Род первым вернулся к насущным вопросам. Время как никак не ждало. — За лучшую жизнь можно и убить, — произнёс он философски, пока не притрагиваясь к своему напитку. — Не удивительно, что она рисковала, подделывала кровь. Но вот как она это делал, Кеннет, — покачал указательным пальцем, выделяя эту деталь. — Очень умело. Так-то она и не выглядела какой-то не такой, как и её резюме, диплом, трудовая. Зацепиться было буквально не за что. — На то и расчёт, Род. Её личное дело должно было так выглядеть, — ответил Аккерман, начал пояснять уже с позиции человека, который нарушал закон и понимал, как и что работало по ту сторону. — Она выбрала самое подходящее алиби недавней выпускницы, к таким и вопросов-то нет. Какой спрос? В университете, к слову, её никто не видел, а диплом настоящий, но они его не выдавали. Она просто вмешалась электронно, это она умеет.       Старший Райсс скептично пожал плечами, тоже рассуждая над всей этой безрадостной и запутанной историей. В комплексе раньше такого точно не приключалось, и очевидно тот не позволял разумным сомнениям раствориться.       Особенно раз он самолично и принял на работу Киву, сделал ведь выбор именно в её пользу среди всех прочих кандидатов. Тоже нёс некую ответственность за происшествие. Ури пригубил сладкий кофе и добавил своё мнение: — Да и я говорил с ней. Она не похожа на ту, которая будет убивать без действительной надобности, — он чуть успокаивающе улыбнулся родственнику. — Не переживай, что ты тоже что-то проглядел.       Род поднял ладони в примирении и сделал большой глоток, чтобы выиграть время на более тактичный ответ. Особенно пока за ним цепко наблюдал Аккерман, бывший далёким от безмятежного настроения. Тот опустошал свою чашку. — Просто надеюсь, что эта девушка не затмит тебе глаза, Кеннет, — с назидательным видом сказал Райсс и явно не удержался от тычка: — Как это уже случилось. — Я не вовлекаю ресурсы комплекса для её поисков, — хищно осклабился Жнец, не ведясь на бессознательную провокацию. — Работаю своими связями. И мой отдел работает как часы, даже при текущем расследовании о шпионах. Я как и ты, успеваю на двух стульях усидеть.       На этот раз уже Роду пришлось гасить в кофе ответку и намёк на интрижку на стороне от семьи, но этим и ограничилось. Такой привычный обмен как-то разукрасил тяжёлый и невесёлый разговор — они втроём ещё были полны сил и стремлений. И не готовы унывать из-за сложностей. — Что по ним? — удобно осведомился старший Райсс, затрагивая тему более актуальную и серьёзную, чем любовное приключение или же неудача Аккермана. — Вскрыли троих. Пока. Но их должно быть больше. — Там занимается Эрвин — всё в надёжных руках, — без колебаний заверил Кенни, потянулся через стол за кофейником. — Племяш неразговорчивее обычного, значит, что-то происходит у них. Я всё, что собрал, передал Смиту и Зое. Ещё арестовали пару-тройку сотрудников и учителей из университета. Безопасность комплекса в режиме повышенной готовности. Всех проверяем по несколько раз, — налил себе ещё, мысленно напомнив себе, что это последняя чашка кофе на сегодня — ему хватит и сигарет. — В лабораториях и на опытах всё идёт гладко. Никого не допускаем теперь. Так что могу сказать, что внутри моей зоны ответственности ничего лишнего. Пускай Эрвин ловит остальных за пределами. Если они обратятся ко мне за помощью, то сработаем оперативно.       Род удовлетворённо кивнул такому отчёту, как-то расслабился. Главное — пресечено на будущее, дыры в безопасности военных исследований закрыты. Хороший урок им всем.       Ури медленно наслаждался напитком под чужой голос, потом плавно поставил чашку на блюдце в возникшей тишине и спросил: — Но что по самим врагам Кенни? — он всмотрелся с сухим интересом и долей строгости. — Ты же ведь, наверняка, знаешь.       Аккерман со смешком отпил, лениво откинулся на спинку стула. Двое внимательно наблюдали за ним и ждали. Несколько лаконичных секунд аккуратно легли в переговорном зале. — Насколько я разузнал, там принимает активное участие некий… Зик Йегер, — мужчина осклабился и покачал головой в недобром веселье. — Сын нашего ста-арого и доброго знакомого, единокровный брат этого мальчишки Эрена. Так что материал для биологического оружия у них отменный. Как и знания. Финансирование из-за границы. В «Сине-Розе-Марии» появились не случайно и не просто из-за общих возможностей.       Ури беззвучно хмыкнул, а Род вовсе поморщился и застонал: — Ох уж эти Йегеры, — он помассировал пальцами виски, будто бы у него серьёзно заболела голова от одной фамилии. — Сколько проблем, и всё с одного Гриши. Лучше бы он вообще не рождался. — И это он уже в могиле нашими стараниями, а его спинной мозг в архиве, — добавил Аккерман, в насмешке прикрыл серые глаза. — Но его разработки об элдийцах так удобно повернуть против, и так хорошо легло на его мнение о борьбе, — он рассмеялся, вспоминая обо всём этом. — Даже жил двойной жизнью. Он же учёный с образцовой семьёй, он же революционер с идейной женой. Так что его соратники вовсю будут пользоваться его трудами, — допил кофе и поставил чашку на стол, скрестил руки на груди. — Свергнуть режим, получить контроль, пользуясь и марлийцами. Ничего принципиально нового. Хотя троица шпионов была более чистокровной, они проходили проверки. Вербовка идёт и среди элдийцев. — С био-оружием они будут действовать уже как террористы, — логично заключил Ури и судорожно выдохнул: — Такое для хорошего не разрабатывают, мы тоже хороши. Но оно под нашим контролем, по крайней мере. А там…       Договаривать не имело смысла: информация о засекреченных открытиях могла попасть самым разным врагам страны, Парадиза. Само насилие внутри не особо лучше.       Относительный покой и мир оказались под угрозой, и это не могло не вызывать тревоги. Даже такое небольшое революционное движение, что действовало так нагло и ловко. Всё привычное и хоть сколько-то спокойное для многих тысяч людей могло схлопнуться по щелчку чьих-то пальцев. И задача власти: как и формальной, так и подлинной; сберечь мир. — С этим всё будет хорошо, — вполне спокойно заверил Кенни и продолжил: — мы довольно вовремя их заметили. Вдобавок, Эрвин будет присматривать за Эреном. Ну и разбираться, проводить операции вне комплекса и лабораторных придатков — их забота и военных. — Смит хоть и гений. Его решения не ординарны и продуктивны, но, — решительно возразил Род, пожевал в скептицизме губы, — ставить на одного него это недальновидно. В нашей ситуации. — Я наблюдаю и готовлю силы, если Крылья налажают, — без запинки отчитался Аккерман, закидывая ногу на ногу. — Пройдёмся по их ошибкам. С военными я на короткой ноге, так что пока Крылья выявляют шпионскую сеть, мы собираем информацию, выходим на ячейки, наблюдаем и за прочими движениями по стране. К весне с этим будем закончено. Малыми или, — его губы вновь тронула хищная улыбка, серые глаза опасно и холодно блеснули, — большими жертвами. Зик Йегер, наследник своего отца, будет у вас на блюдечке. Как и его главные помощники.       На сей раз сомнений в сказанном не возникло ни у одного из собеседников. Братья допивали кофе в раздумчивой тишине, усваивали такие новости. А Кенни в заминку прислушивался к своим ощущениям. Несмотря ни на что, с работой справлялся по-прежнему неплохо, как ни смотри. Но и лезть на рожон, тащить всё самому не собирался. «Надо пользоваться преимуществами положения, пока те имеются. Пускай другие таскают горящие каштаны» — он закрыл глаза на несколько секунд, пока его не вовлекли в новое обсуждение. Дел всегда хватало.       Проблема возможного бунта или будущих терактов его не особо волновала. Это всё рутина — ни одно, так другое случится. Рано или поздно. Предупредить всё просто нереально. «В человеческом мире невозможно ничего стабильного как в какой-нибудь банке. Это наша природа» — мужчина совершенно спокойно к подобному относился в отличии от Райссов. К тому же, он не сомневался, что всё получится. Они подготовлены, осведомлены, люди трудятся в эту самую минуту, и ко всему, действия Смита относительно внешних операций и обкатки оружия у него под особым наблюдением. В этих мыслях внезапно поморщился: даже кучка опасного и хитрого отребья где-то там, возможное очередное предательство изнутри для него не представляли проблем, в отличии от одной девушки. Знатно приложившей его своим бегством. Он был сам не свой в моменты, когда не находился в работе и суетах. Иногда подавленный, иногда злой, а разные развлечения отвлекали лишь на считанные часы. Всё вдруг вернулось в эту долю секунды. Боль, тоска, клокочущая почти что обида. Мужская, потому что его, получается, отвергли? Он, что, плохо обращался с ней по работе или плохо поработал членом? А не мало ли она их видела в гетто ещё до него, и у них тем вечером не было презерватива.       Мысли стало заносить откровенно не туда, куда надо, и Аккерман сердито выдохнул, насупился. Стоило занять голову совсем другим, и они, чёрт возьми, на месячной плановой планёрке. А Райссы как назло дружно молчат, тоже думая о своём. Под недобрый тяжёлый взор попал Род, и тот сперва стушевался, ёрзая на стуле, выныривая из своих рассуждений, но потом нашёлся: — Что ж, с этим всё хорошо пока что, — тактично подвёл Род этот промежуточный итог. — Будет отлично, если удастся захватить кого-то живым. Ты же выдал Крыльям такую рекомендацию? — Да-а, разумеется. По уставу, пленные попадают под мою ответственность, — Кенни почти что зачитал выборку из приказа. — Но вот как они разберутся на месте, это, — губы его изогнулись в ядовитой усмешке, — вопрос хороший. — Что насчёт дополнительной страховки здесь? — оценивающе спросил Ури, наклонил голову, в худощавом лице прибавилось интереса. — Я думаю, что кого-то из внутренних работников могут заставить или подговорить на шпионаж, раз теперь извне не подобраться. Да и сама идея может привлечь.       Начальник Рога важно кивнул чужому справедливому беспокойству. В этом снова проступило различие между братьями: первого интересовали дела и результат, второго больше надёжность и безопасность самих людей, по возможности. Словно оба Райсса таким образом дополняли друг друга, работали слаженно. Обоим ему было что предоставить. Дорогой и небольшой переговорный зал мягко поглощал их голоса без всякого эха, хранил чужие секреты. — Дополнительная страховка уже делается, Кива мне помогла как и с безопасностью внизу, так и с поимкой Леонхарт, — Аккерман чуть улыбнулся, позволив себе на миг вернуться в то время, когда девушка ещё была рядом, а потом строго заметил: — Так что её лепта в этом тоже есть, пускай она и не знала всего. Но принесла большую пользу здесь, под моим управлением, разумеется.       Её записи, её пропуск он забрал с собой. Первое передал команде своего отдела, второе положил в личные вещи, которые собрали сотрудники Розы в коробку из её бывшего кабинета.       Новому программисту те без надобности, а увольнение ну очень удобно прошло дистанционно. Она исхитрилась подать его именно электронно, ограничившись одним звонком Зое, чем в очередной раз взбесила его. В городе, где она дала о себе знать, её не нашли. Лишь пара силуэтов на записях с камер. Коробку Кенни без офиширования забрал к себе и хранил. Точно предметы могли хранить крупицу Кивы. Её настроения, её характера, её запаха. Род по ту сторону отстранённо хмыкнул, отвлекая от этого томящего настроения, и Аккерман поднял тяжёлый острый взгляд. Старший Райсс очевидно боролся с замечанием очередного скептицизма, а потом поймал и молчаливое внимание Ури, встал. — Отлучусь на пару минут, — отозвался он, заложив руки за спину и суетливо поспешил к дверям. — Заодно прихвачу кое-что из документов, на что стоит взглянуть сейчас. Думаю, они принесут нам пользу в перспективе.       Звук шагов, закрытие двери, и двое, сидящих рядом, вернулись к тишине. К вопросу, который оставался, несмотря на всё сказанное. Значимый, нерешённый. Ури медленно спросил: — И что думаешь делать дальше? — взглянул на своего друга, потёр костяшки правой руки пальцами левой.       Кенни тяжело выдохнул, уставил взор перед собой. Что ему ещё надо сделать, чтобы приблизиться к сбежавшей марлийке? Хотя бы на пару шагов. Он пока не ведал. — Искать, — произнёс он, не чувствуя рта. — Искать дальше. — Может, лучше всё же отпустить её, Кенни? — осторожно предложил Райсс. — Может уйти много времени, а поиски ни к чему не приведут. Да и как будет лучше ей самой.       Этого человек, прозванный Потрошителем, тоже не знал. Но сомневался, что с кем-то ей будет лучше, чем с ним. Знал он, чего хочет сам, и лишь это определяло. Она нужна ему. Марлийка-немарлийка, грязная-негрязная. — Я найду её, Ури, — отрезал он жёстко, мрачно и тихо. — Я же… Аккерман.