Найди свою координату

      Оглушительный грохот, раздавшийся где-то совсем рядом, вырвал Джиншика из сна, оставив его дезориентированным на некоторое время. Стремясь успокоить бешено колотящееся сердца, он судорожно дышал, пялясь в темноту перед собой и пытаясь понять, что заставило его проснуться.              Неожиданно шум повторился. В этот раз он был тише и, кажется, сопровождался приглушённым хихиканьем. Какого чёрта вообще происходит?!              Джиншик осторожно сел, в темноте нащупав лестницу, и как можно тише спустился вниз, только потом вспомнив, что остался совсем один. Его соседи, как и остальные мемберы, разъехались по домам, воспользовавшись парой дней отдыха, что предоставила компания. Но его родители неожиданно укатили в путешествие, так что Джиншик застрял в общаге вместе с Минджэ-хёном, который сегодня остался в студии вместе с хёнами их ATEEZ, чтобы поработать над новой песней.              Тогда откуда этот грохот? Грабители? Очень сомнительно. Сасены? Как-то рановато им ими обзаводиться. Минджэ-хён решил вернуться пораньше? Ну тут проще поверить в нашествие инопланетян.              Стараясь двигаться как можно тише, Джиншик на ощупь нашёл телефон, оставленный заряжаться на столе, и, включив фонарик, чтобы не сломать себе шею в попытке пробраться через их комнату, осторожно двинулся к двери. Только взявшись за ручку, Джиншик подскочил от неожиданности — новый грохот раздался уже из гостиной — но тут же шумно выдохнул, расслабляясь, услышав очередную порцию полузадушенного хихиканья.              Распахнув дверь, Джиншик протянул руку влево, легко обнаружив там выключатель. Яркий верхний свет зажёгся в ту же секунду, открыв его глазам презанятнейшую картину.              Прямо посередине гостиной у дивана на полу сидел донельзя счастливый Сумин, пытающийся выпутаться из одного из своих длинных шарфов. Рядом с ним виднелись диванная подушка, опрокинутый стул, сумка, куртка, шапка и пара ботинок, что дружной компанией, подобно хлебным крошкам, вели прямо в сторону прихожей.              — Чагииияяя! — заметив появившегося Джиншика, Сумин бросил своё занятие и радостно захихикал, распахнув в приветствии руки. Причём он явно не рассчитал приложенных сил, потому что его прилично занесло в бок, и он чуть не врезался лицом прямо в диван, с трудом избежав этой незавидной участи. — Я тааак рад тебя видеть!              Джиншик лишь привалился плечом к дверному косяку, вздыхая. Он не так уж хорошо соображал спросонья, особенно если учесть все обстоятельства побудки, но уж заметить, что Сумин прилично пьян, был способен. Что вызывало как по цепочке сразу несколько вопросов. Или лучше было назвать их проблемами? Где Сумин так накидался? Видел ли его кто-то в таком состоянии? Почему он вернулся в общежитие, а не домой? Стоит ли сообщать менеджеру или хотя бы Минджэ-хёну? Ну и, самое главное, что Джиншику с ним таким делать?              — Почему ты молчишь? — Сумин надул губы совсем как ребёнок, и Джиншику потребовалось очень много сил, чтобы не улыбнуться. Он ведь должен быть строг сейчас, не так ли?              — Где ты так напился? — Джиншик оттолкнулся от стены и направился прямиком к начинающему пьянице.              — Я тебе не скажууу, — Сумин снова глупо захихикал, а потом вернулся к незаконченной миссии — попытке снять шарф, запутавшийся на его шее.              Джиншик решил забыть пока про расспросы, а просто доставить это тело в кровать. С остальным он разберётся как-нибудь позже.              Начав с малого, Джиншик убрал в сторону мешающие руки Сумина и быстро распутал полосатый шарф, отложив его на диван. А потом уже взялся за самого Сумина. Это оказалось совсем не так просто. Каждый раз, когда Джиншик подхватывал его подмышки, чтобы поднять на ноги, тот начинав извиваться и хихикать, отпихивая Джиншика от себя. После четвёртой попытки Джиншик начал терять терпение, но Сумин неожиданно решил эту проблему по-своему:              — Понеси меня как принцессу!              — Чего? — опешивший Джиншик замер, так и не успев до конца распрямиться, и перевёл взгляд на Сумина, тут же вздрагивая от того насколько близко они оказались друг от друга.              — Понеси меня. На рууучках, — появившаяся на губах Сумина улыбка на секунду выстрелила в сознание Джиншика теорией о том, что Сумин вовсе не пьян и лишь притворяется, чтобы...что? Подшутить над другом? Выполнить тайную миссию? Выиграть спор? Но Джиншик тут же вытолкал эти глупости и, обречённо вздохнув, наклонился, просовывая руки под спину и колени Сумина. Спорить с ним сейчас абсолютно не хотелось.              Поднять донельзя довольного Сумина оказалось легче, чем Джиншику казалось. Несмотря на одинаковое телосложение, Сумин был чуть ниже, да и Джиншик не зря последние пару лет ошивался в тренажёрном зале вместе со старшими хёнами.              Стоило Сумину оказать в воздухе, как он тут же обхватил Джиншика руками за шею и радостно замахал ногами.              — Сиди спокойно, — проворчал Джиншик, перехватывая друга поудобнее. — Не хватало нам ещё тут где-то растянуться.              В ответ Сумин только широко улыбнулся, но стоило Джиншику повернуть в сторону его комнаты, как он снова задёргался.              — Да что такое?!              — Не туда! Хочу к тебе в комнату!              Если бы громкостью вздоха можно было убивать, Джиншик определённо снёс бы пару соседних государств, но к счастью для всех — а особенно для Сумина — это было невозможно.              — Почему ко мне? У тебя есть своя комната.              На несколько мгновений наступила абсолютная тишина. Джиншик так этому удивился, что даже на мгновение подумал, что Сумин успел уснуть. Но, опустив взгляд, обнаружил, что тот лишь теребит в пальцах низ своего свитера.              — Не хочу спать сегодня один, — едва слышно произнёс Сумин, а Джиншик мог лишь признать своё безоговорочное поражение.              Развернувшись, он направился прямиком в свою комнату. Притихший Сумин больше не сопротивлялся, лишь прижался ближе, спрятав лицо на его груди. К счастью, света из гостиной было достаточно, чтобы обойти все оставленные соседями ловушки в виде брошенных где попало вещей, и Джиншик добрался до кровати без приключений. Но когда он собирался опустить Сумина на кровать Минджэ-хёна, тот снова завозился, протестуя.              — Эй, я не подниму тебя на второй этаж, успокойся!              Сумин шумно задышал как обиженный ёж, и отчего-то Джиншик нашёл это настолько милым, что даже сам на себя разозлился. Ну разве сейчас время для такого?!              — Хочешь спать со мной, лезь на второй ярус сам, — недовольно проворчал Джиншик, тем не менее очень осторожно опуская Сумина на ноги прямо перед лестницей.              Он искренне надеялся, что Сумин успокоится и бросит эту затею, оставшись на кровати Минджэ-хёна, но он явно недооценил упрямство пьяного друга. Так что не прошло и полминуты, как Джиншику пришлось поддерживать его пьяную задницу — он очень надеялся, что никто никогда об этом не узнает — и молиться, чтобы Сумин не упал с лестницы и не переломал себе пару костей. Как ни странно операция по подъёму прошла вполне успешно, и Джиншик, убедительно — он надеялся, что действительно звучал так — попросив Сумина просто лечь и не шевелиться, бросился в гостиную, чтобы скрыть все следы учинённого другом погрома.              Справившись с уборкой за считанные минуты и сунув в шкаф непонятно откуда взявший в их прихожей дорожный конус — что-то подсказывало, что первый грохот был связан именно с ним — Джиншик быстро забежал за водой на кухню и вернулся в комнату. Как ни странно она всё ещё была цела, а Сумин лежал на его кровати, щёлкая выключателем гирлянды, меняя режимы с периодичностью в пару секунд.              Стоило двери комнаты хлопнуть, закрываясь, как Сумин тут же потерял к гирлянде всякий интерес. Извернувшись на кровати, он повернулся, снова улыбаясь Джиншику. На этот раз улыбка была какой-то мягкой, больше похожей на привычную улыбку Сумина. Хотя возможно тому виной были мигающие разноцветные огоньки.              — Ты вернулся, чагия, — голос Сумина тоже звучал очень мягко. А ещё по-настоящему радостно. И Джиншик никогда и ни за что не признается, что в это самое мгновение его глупое сердце снова сделало кульбит. Как и все предыдущие сорок две тысячи триста два раза. Или сколько их там уже набежало, с тех пор как Джиншик впервые встретил этого невыносимого парня?!              — А что, соскучился? — Джиншик правда просто шутил, не собираясь принимать его ответ за чистую монету. Он просто засунул бутылку воды под свою подушку у самого изголовья и полез наверх, но замер, глупо тараща глаза, когда завозившийся в попытке подвинуться поближе к стене Сумин вдруг выдал:              — Очень.              Ну и что, скажите, Джиншику с ним делать? С ним и со своим идиотским мышечным насосом, сделавшим сорок две тысячи триста третий кульбит?!              Шумно выдохнув и порадовавшись, что он всё-таки не может никого убивать громкостью своего дыхания, Джиншик наконец забрался на кровать, вытягиваясь стрункой на освобождённом Сумином месте. Не успел Джиншик прикрыть глаза и даже подумать о том, чтобы расслабиться, как Сумин подкатился к нему под бок и накрыл их обоих одеялом. Сорок две тысячи триста четыре. Мир что решил испытать сегодня Хам Джиншика?              — Спокойной ночи, — чужое горячее дыхание обожгло Джиншику щёку и запустило армию мурашек, промаршировавших вниз по спине от самого затылка. — Спасибо, что позаботился обо мне.              — Всегда пожалуйста, Сумин-а. Всегда пожалуйста, — в ответ Сумин лишь довольно фуркнул и прижался ещё теснее, зарываясь головой куда-то ему в грудь. Джиншику ничего не оставалось как обнять его. Абсолютно точно ничего не оставалось.              — Спи спокойно... чагия, — и если Сумин всё-таки почувствовал сквозь накативший сон прикосновение губ к своей макушке, Джиншик очень надеялся, что он этого не запомнит. Ну а если и запомнит, то не придаст этому особого значения. Они ведь в конце концов друзья.              И сорок две тысячи триста пятый сердечный кульбит, что случится с сердцем Джиншика на утро, когда он откроет глаза, обнаружив лицо Сумина критически близко, этому совершенно не противоречит.              Разве что Сумину всё-таки получится убедить его в обратном. Не прибегая в следующий раз к подкупу кое-кого из старших хёнов для отвлечения Минджэ и схеме с поддельным опьянением.