Школьницы (Ты будешь ручной - младшее поколение)

- Ты торопишься? – неловко кашлянув, спросила Эшли. - Не так чтобы, - пожала плечами Лилит, догадываясь, что девушка очень не хочет снова оставаться в одиночестве. - Тогда почему бы вам не задержаться до завтра? Тебе всё равно за руль сейчас нельзя. Лилит едва заметно усмехнулась, молча прошла к высокому окну, выходящему во двор и нашла взглядом Энн. Та, с ногами забравшись на широкие качели, оживлённо разговаривала с пухленькой молодой женщиной. - Это кто? - адресовала Морган вопрос к Эшли, не отводя взгляда от окна. Чтобы понять о чём её спрашивают, Эшли пришлось подойти к Лилит и стоя за её спиной, ответить: - Это экономка. Её Ален нанял для меня. Она очень хорошая. - Ален, - повторила Лилит задумчиво и как-бы про себя. Потом, словно бы на что-то решившись, повернулась к Эшли. - Ну, раз за руль мне всё равно уже нельзя, может усугубим ещё немного? - с чуть наигранной оживлённостью предложила она. - Отличная идея, - обрадовалась Эшли, но вспомнив о чём-то, немного смешалась. - Только надо будет позвать мисс Смит. - Не стоит им мешать, - покачала головой Пантера. – Спорим, я знаю где Ален прячет коньяк? - Откуда? – удивилась Эш, а Пантера тем временем, словно бы ведомая звериным нюхом, прошла к книжному шкафу и почти сразу выудила тёмно-коричневую бутылку бренди. - Нам всё равно нужно из чего-то пить, - невольно улыбнувшись, резонно заметила Эш. - Посмотри в нижнем ящике стола. Да, действительно, внизу обнаружились сразу три немного пыльных толстостенных стакана и салфетки. - Откуда ты знала? – спросила Эш. - Мужчины немного предсказуемы, - ответила Пантера. Эшли протёрла стаканы, без тепла вспомнив свою прошлую работу в баре. Лилит наполнила оба стакана на треть. Собеседницы вернулись в те же кресла, но уже с горячительным в руках. - Я ведь не сильно ошибусь, если скажу, что вопрос об уголовной ответственности был не единственным, который тебе хотелось бы задать? – сделав глоток, спросила Пантера уже без малейшего намёка на шутливость. И даже несмотря на то, что голова её была вольготно откинута на спинку, а руки, одна со стаканом, вторая пустая, спокойно лежали на подлокотниках, было понятно, что она приступает к непростому для себя разговору. - Ты права, не только об этом хотела спросить, - признала Эшли. Хотела добавить что-то еще, но не нашла нужных слов. Тех, что максимально правдиво могли бы сформулировать её мысли и чувства, её желание и нежелание узнавать события, предшествующие её появлению на свет. Или, ставшие причиной её появления. Пантере было немногим легче. Пришлось даже закурить. - Не знаю, что сказала тебе твоя мать (священное для человечества слово, Морган произнесла невольно нахмурясь, и по личным причинам и по тем, что касались конкретно упоминаемой) но из всех участников тех событий, твой отец был единственный скорее жертвой, чем палачом. - Не считая Кэран, - с холодком во взгляде и голосе, заметила Эшли. Она не обвиняла, не защищалась, а всего лишь благородно противилась соблазну осудить мать и тем самым разрешить себе безбедную, спокойную жизнь. - Рискую тебя разозлить, но она сама нарвалась. Она одна из немногих знала, что это за клуб и пришла вершить правосудие. - Немыслимое хамство, - отхлебнув добрый глоток, не удержалась от злого сарказма собеседница. - Полагаю, что твоя обида за мать облегчила тебе исполнение её приказа избить Алису? - огрызнулась Лилит и тут же раскаялась в своем незрелом порыве. - Прости, - с досадой мотнула она головой. - Я тоже нервничаю. Разговор у нас с тобой не из простых. Эшли промолчала и Пантера для себя решила, что можно продолжать. - Так вот, Кэран действительно нарывалась намеренно. Заявилась с пистолетом. И едва ли она рассчитывала вальнуть кого-то по тихому и исчезнуть. Шла героически полечь костьми ради высоких принципов. Не хочу даже представлять, чтобы с ней сделали, если бы Романтик, Ален, не выпросил ее для себя. - А раньше вмешаться он не мог? - Раньше? А, ну да, ты наверняка имеешь в виду до мифической групповухи. Так вот, ничего подобного не было. Алену всучили Кэран практически целой и невредимой. Если не считать порванного платья и пары синяков, полученных ею от тех, кто пытался ее обезоружить. - Но она постоянно твердила мне … - Возможно это была её мечта. Не эротическая, а скорее мазохистская или героическая. Может быть ей даже удалось убедить саму себя в том, что всё так и было. Как бы странно это ни звучало, тем ни менее Эшли догадывалась, что Пантера права. Многое в поведении Кэран говорило об этом. Да и вся эта история для Эшли была важна не только и не столько в связи с матерью. В этом Пантера убедилась, услышав её следующий вопрос: - То есть он и правда мой отец? Не один из вероятных, а действительно? - Ален во всяком случае в этом уверен. А я могу тебя заверить лишь в том, что в ту ночь в клубе её никто не насиловал. Новый глоток, пара затяжек и Эшли, сжимая виски руками, глядя в пол, позволила наконец своим воспоминаниям и мыслям, обидам и злости облечься в слова: - Она говорила мне, что это один из подонков, намерившийся отмолить свои грехи перед смертью. Говорила мне бежать от него со всех ног, если он вдруг подойдёт ко мне на улице. Потом отправила в эту чертову школу. - Наверное, чтобы он тебя не нашел. Ален так рвался помочь хоть чем-то. Он оплатил бы твое образование, и тебе не пришлось бы ..., в общем ты училась бы в нормальных условиях. - Я все-равно не понимаю, неужели он не мог ...? - Это было ее условие. Она сказала, что позволит ему помогать тебе материально, если он не сунется с тобой знакомиться. - Что?! - Он был уверен, что ты получаешь образование в престижной школе. Так, в общем-то и было, за исключением того, что ты училась там бесплатно. Куда шли его деньги - непонятно. Не удивлюсь, если она попросту обналичивала их и сжигала ради ненасытной жажды мести. Эшли вспомнила все унижения, через которые она вынуждена была проходить каждый день, ей вспоминались холодная каморка, стирка формы в тазу, домогательства Фионы и не только ее. И всего этого можно было бы избежать, если бы мать любила свою дочь чуть больше своего ущемленного достоинства. В груди поднялась жаркая волна негодования, обиды, протеста! Нужно было отыскать всего лишь еще одно подтверждение для того, чтобы со спокойной совестью позволить себе начать новую жизнь. - Значит, всё, что она говорила это ложь? Не было никакого насилия? Лилит взглянула в эти серые глаза, и требующие правды и молящие позволения быть, наконец, счастливой, любимой дочерью. Сердце требовало солгать ради счастья и всеобщего благополучия, разум подсказывал, что счастье, добытое ложью, продлится недолго. Что Эшли подспудно знает правду, и поймет, что ей лгут. И даже если поначалу и испытает благодарность за это, в дальнейшем предпочтет никогда больше не общаться с их семьей. Не столько из-за презрения или неодобрения, сколько ради того, чтобы ненароком не вынудить открыть ей ненавистную истину. - Твоя мать солгала в главном, - очень тщательно подбирая слова, начала Лилит продвижение по очередному минному полю. - Но позволь прежде спросить тебя, ты возмущена самой мыслью о насилии или тем, что оно совершено по отношению к твоей матери? - К чему этот вопрос? - Ответь, пожалуйста, это важно. - Нам трудно будет понять друг друга в этом вопросе. - Разве! Так ли уж оно тебе претит? Уж кто кто, а ты-то должна бы понимать, что иногда это единственный способ обезопасить любимого человека. - Послушай … - Нет, это ты послушай, мне не нужно допытываться у тебя или сестры, что за отношения между вами были. Мне достаточно было посмотреть, какими становятся ее глаза при упоминании твоего имени. И я не только абсолютно уверена в том, что ты убеждала ее не только словесно, но так же ни минуты не сомневаюсь, что иногда это был единственный возможный вариант. - Хорошо тебе. Я вот до сих пор в этом не уверена. И ненавижу себя за каждый удар, нанесенный ей. - Верю. Но не ненавидела бы ты себя сильнее, если бы она погибла из-за того, что ты не решилась поднять на нее руку? Я очень люблю сестру, но это не мешает мне понимать насколько она своенравна, безрассудна, заносчива и к тому же избалована. А еще я догадываюсь, что тебе в отличие от меня, ее слезы не доставляла ни малейшего удовольствия. Так вот, постарайся понять, что твой отец руководствовался мотивами схожими с твоими, а не с моими. В основном. - В основном? - как-то неуверенно пробормотала Эшли. Лилит решила воспользоваться этой неуверенностью и, проигнорировав это уточнение, перейти к следующему пункту. - Теперь, что касается чувств к матери. Вообрази себе, что та женщина не рожала тебя, а украла у настоящей матери, или подменила на своего мертвого ребенка или еще каким-то образом завладела тобой. - Ты хочешь сказать ...? - совсем ошеломленная, сбитая с толку начала вопрос Эшли, смутно припоминая, что в детстве ей приходили в голову подобные мысли. - Не отвлекайся, - остановила Пантера. - Представь. И подумай, что вот эта посторонняя женщина за тебя решила кем и какой тебе быть, запихнула в невыносимые условия, чтобы развить твою злость и сделать своей бойцовой собакой, лишила возможности видеться с отцом, который очень этого хотел. Что ты за это сделала бы с той посторонней теткой? - Ты не ответила. Ты хочешь сказать, что так все и было? Она мне не мать? - Сначала ответить мне, - не сдавалась Пантера. - Убила бы, - глухо ответила Эшли. - Вот именно! И была бы права. - И все же ...? - Я отвечу, отвечу. Но сначала подумай, неужели такую подлость по отношению к ребенку можно оправдать тем, что когда-то дали ему жизнь. Каждому из нас дали жизнь, но не с каждого потребовали такой страшной платы. Лилит замолчала, утомленная, опустошенная этим монологом, но Эшли не воспользовалась наступившей тишиной, не стала допытываться ответа, действительно ли Кэран носила ее с своем чреве. Стало понятно, что да, она, но стало понятно и кое что еще. Куда более важное. - А ты? - спросила она спустя вечность. - Что "я"? - По какой причине ты причиняла боль? - Я не собираюсь перед тобой оправдываться, - глядя ей в глаза, холодно усмехнулась Лилит. - Я делала и делаю то, во что верю. - Я не об этом. Ты раскаивалась когда-нибудь? - А когда это мы успели сменить тему? – холодно прищурившись, спросила Лилит. – Ты мне лучше скажи, долго ещё ту мразь терпеть намерена? - До первого залёта, - ответила Эш, даже не уточняя, о ком идёт речь. - Если тебе неудобно, я могу … - Нет, спасибо, я справлюсь, - торопливо заверила Эшли. - Просто обидно будет, если вы так с отцом и не сможете хотя бы недолго пообщаться. - Я всё …ты сказала «недолго»? – перебив саму себя, насторожилась Эшли. - Я так сказала? Чёртов алкоголь! – помотала головой Лилит. Уж если что и следовало сохранить в тайне, так это свои соображения относительно истинных причин пребывания Алена в Цюрихской клинике. В дверь постучали и Энн открыла её после машинально произнесённого приглашения Эшли. - Простите, что помешала, - скользнув взглядом по бутылке, извинилась Энн, - но, кажется, нам лучше уехать. Твоя девушка немного не в себе из-за того, что мы здесь так задержались. - Кто? – не поняла Эш. - Я, - нарисовалась на пороге Бес и ввалилась в кабинет так ретиво, что Энн едва успела отпрыгнуть. – Это как всегда я порчу всем веселье. - И зачем ты это делаешь? – сгорая от стыда, спросила Эшли. - Прости, манерам не обучена, - кривляясь, заявила Бес. - Не знаю, как у вас, лесбиянок, принято. Может вы … - Заткнись, - крикнула Эш. - А что я сказала? – тут же заканючила пьяная в дым девица. – Если я не такая как вы, то мне уже и рта открыть нельзя? - Вон пошла отсюда, - быстрым шагом подходя к ней и беря её за локоть, потребовала Барнс. - А что ты меня гонишь? Забыла, что я могу? Хочешь, чтоб я при всех рассказала как ты козла этого, папашу …? - Ну, ну, о чём? – беря разбушевавшуюся девицу под другую руку, заинтересовалась Лилит. - А вот я сейчас скажу, - пьяно сверкая глазами в сторону Эшли, пригрозила Бес. - Заткнись, идиотка! – не зная, как донести до этой ебанашки, что она сейчас роет себе могилу, прошипела Барнс, со всей силы сжимая её жилистый локоть. - А вот не хочешь неприятностей, будь нормальным человеком, - заплакала Бес. Слёзы были пьяными, но животная чуйка бродяжки уже тревожно стучала в затылок, предупреждая об опасности. И опасность исходила не справа, от разозлённой Эш, а слева, от мягко улыбающейся ей белокурой женщины с кошачьим прищуром. - Пошли вы! – попыталась вывернуться Бес. – Я спать пойду. - Да нет, давай лучше поговорим наедине, - не выпуская её локтя, предложила Лилит. - Отстань, мне идти надо. Меня ждут. Я не хочу оставаться в этом доме. - Лилит, ну пусть она валит, - попросила Эшли. - Конечно, конечно, я просто провожу, ты не волнуйся, - заверила Лилит. Эшли, в поисках поддержки оглянулась на побледневшую Энн, которая наблюдала всю эту сцену с безопасного расстояния. Та встретилась с ней взглядом и тут же отвела глаза. Бес разрыдалась, подогнула ноги и в итоге оказалась сидящей на полу, размазывающей полупьяные слёзы по лицу. - Я не пойду с тобой никуда! Я свободная девчонка! Сама себе хозяйка, ясно? - Ясно, ясно, - елейным голосом согласилась Лилит. – Не хочешь – не ходи. Здесь побеседуем. Леди, ведь вы дадите нам такую возможность? – обратилась Лилит к Эшли и Энн. Энн, видя, что Эшли колеблется подошла к ней и мягко взяла за руку. - Она знает, что делает, - шепнула Анна Эш и та вышла вслед за ней, прикрыв глаза от истошного протестующего визга Бес.