***
Задумчиво понурив голову, Сансон принялся слушать спор в своей же голове. То столкновение с дядей было простой случайностью. Тем более он заезжал лишь на пару дней, да и в центре города можно хоть кого найти. Нет никаких оснований думать, что сбежавшего вообще заметили в той огромной толпе. Но в то же время нельзя полностью расслабляться. Кто знает, за каким поворотом могут ожидать родственники? Он определённо не находится на окраине столицы, поэтому наткнуться на них можно, если не быть осторожным. Однако сидеть в четырёх стенах было не самым лучшим развлечением, тем более — в одиночку. Не хотелось бесцельно скитаться по дому, пытаясь чем-то заняться. Друг спустился по лестнице, отвлекая от размышлений. К удивлению, тот немного сменил наряд: заметнее всего были гольфы с синими вертикальными полосами, близкими по оттенку к браслету. — Итак, что ты в итоге решил? — Я… Я пойду. Погоди секунду, мне бы собраться, — Шарль поднялся с места, едва не забыв, что с утра даже не причесался. — Хорошо, я не тороплю! — Юноша уселся в гостиной, принявшись ожидать спутника.***
Срезать через улицы на пути к лесу было хорошей идеей: удалось добраться до нужного места намного быстрее, чем ожидалось, так ещё и лишним людям на глаза не попались. — Кстати, я хотел спросить: а откуда… У тебя браслет? — О, я его сам делал! — Похвастался Монтагю, — Помню, однажды подобрал где-то бусины смешные, только не знал, куда их приспособить. А потом мама подсказала украшение смастерить — ну, я и согласился. — … Ты столько всего умеешь! — Хе-хе, спасибо. Могу и тебе потом что-нибудь эдакое сообразить. — Правда? — Подросток округлил глаза. — Было бы здорово! — Значит, решено. Сделаю какую-нибудь забавную вещицу, чтоб тебе понравилось… Однако это будет позже. Мы, как говорится, пришли. Оглянувшись, собеседник на пару мгновений застыл, разглядывая окружение. Солнце, пробивавшееся через полог древесных ветвей; нетронутая трава, выстилавшая землю; яркие растения, выглядывавшие тут и там; стрекотание птиц, эхом отдававшееся в чаще. Река, протекавшая совсем близко, по-доброму журчала, переливаясь светом и бликами. В ней отражалось бирюзовое полотно неба с лениво и вальяжно плывшими по нему облаками. — Здесь так красиво… — Только и прошептал друг, не в силах оторваться от созерцания пейзажа. — Полностью согласен. Но мы сюда не погулять топали. Работать нужно! — Усмехнувшись, Флоран поставил корзину с вещами на землю. — Не переживай, природа от тебя не убежит. Закатав рукава, юноша собрал кудри в хвост, дабы те не мешали в процессе. — А ты… Покажешь, как это делается? — Шарль принялся доставать одежду. — Без проблем. Только сразу предупрежу: чистое на землю не клади. Передай мне, на дерево повесим. — Хорошо, понял. Просто, эм… Дома за нас это прислуга делает. — Прислуга? — Хмыкнул Монтагю, выжимая воду. — Так ты богач? — Ну… Наверное, да. — Странно. По твоему поведению в жизни бы не сказал. — Разве? Почему? — Помогавший окунул руки в реку, немного поёжившись от холода. — Ну, ты себя ведёшь нормально. Не заносчивый, не избалованный… Я, наверное, таких никогда не видел. — Ой… Не ожидал. — Просто эти аристократы… Они себя так глупо ведут! У них и так всё есть, но им всегда надо больше. — Согласен… — Помрачнел друг. — И на других людей они постоянно смотрят свысока. — Если бы чужой труд, у них бы не было ничего. — Но… При этом они постоянно забирают себе всё самое лучшее. — Вот именно! На хлеб, который они едят, уходит больше всего труда и средств, и он, естественно, самый дорогой. Упаси Господи им съесть то, что предназначено для рабочих! — Саркастично сетовал Флоран. — А их «этикет»… Брр, от одной мысли неприятно. — Как я тебя понимаю. И почему они так любят всё усложнять? Видимо, чем больше придумают между собой и «простыми» людьми различий, тем выше их социальный статус. — И не говори… — Шарль вздохнул, поднявшись с места и направившись к ближайшему дереву с чистой рубашкой в руках.***
Дело спорилось, что не могло не радовать. Меньше, чем за час удалось всё перестирать — то-ли вещей было немного, то-ли работать вдвоём быстрее. Усевшись под одним из дубов в отдалении от реки, ребята отдыхали, продолжив общаться. — … Я вот, например, фиалки люблю, — Пожал плечами Монтагю. — Они красивые такие, простенькие. И запах у них хороший. — О-о-о… А я, честно, и не думал, какие мне нравятся. Родители говорят, что не пристало по клумбам лазать. — Вот так здрасьте. Если тебе что-то нравится, и если ты никому не мешаешь, то в чём проблема? — Не знаю… Я однажды у себя в комнате цветок поставил, меня потом папа поругал. Мол, ерундой занимаюсь, — Сансон прижался спиной к дереву. — Н-да. Ему, кажись, никогда ничего не нравится, — Укоризненно заметил друг. — Мне жаль, что тебя шпыняют… — Эм, а можно вопрос? Немного личный, но… Если не захочешь, можешь не отвечать. — М? Какой? — Я… Твоего отца так и не видел. Он не с вами живёт? — А, ты про это. Ну, у меня его и нет, — Флоран ответил будто невзначай. — … Извини пожалуйста. — За что? Ты ничего плохого не сказал. — Я не хотел так вот напоминать… — Шарль отвёл взгляд, от стыда не зная, куда себя деть. — О чём? Батя живой, так-то. Это не какая-то тема запретная. — Да?.. Эм, а тогда что случилось? — Мама говорила, что ещё, когда я маленький был, он начал какие-то глупости творить. Командовал постоянно, пытался себя «главой семьи» выставить, хотя толком не делал ни черта, — С пренебрежением бросил собеседник. — Пытался её даже отговорить от работы. — Ну и гадость… — Мгм. Потом он ещё пуще разошёлся, и мы в итоге решили уехать. — Так ты приезжий? — Удивился Сансон, подвинувшись ближе. — Угадал. Я сам в Ангулеме родился. У бабушки с дедушкой тоже пекарня. У нас это, можно сказать, из поколения в поколение. — Вот как… А что отец? Он знает, где вы? — Очень сомневаюсь. Мама сказала ему только, что не собирается такое поведение терпеть. — … Мне жаль, что так случилось. — Да переживать-то незачем, в целом. У нас сейчас всё хорошо. Я бы, скорее, тебе посочувствовал, — Вздохнул Монтагю. — М-Мне? Почему? — У тебя ситуация не лучше. Только ты с папой ещё и под одной крышей живёшь. — Ну, эм… Я не думаю, что всё так уж плохо… — Шарль, с тобой так поступают не по случайности. То, что из-за любой мелочи могут обругать — это не нормально. Вместо ответа беглец смерил друга взглядом. В чужом лице перемешались сочувствие и толика недовольства. Почти инстинктивно юноша заволновался: он разозлил своим поведением? Сказал что-то не так? — Даже сейчас видно: ты насторожился, — Флоран заговорил тише, сменив тон на более мягкий. — Я на тебя не злюсь. Ты ничего плохого не сделал. — Извини… — Не извиняйся, пожалуйста. Ты не виноват. — Просто… — Голос подростка задрожал. — … Мне страшно, когда люди злятся. — И поэтому пытаешься предугадать, когда они в плохом настроении, чтобы защититься? В голове тут же всплыли все ссоры, что клеймом отпечатались в памяти. Родственники никогда не говорят, что они чем-то недовольны. Они просто молчат, игнорируют, иногда кричат, а иногда и вовсе дают затрещину. Сансон привык к этому, как к одному из возможных исходов любой ссоры. Разве могло быть по-другому? Поджав губы, юноша произнёс тревожное: — Да. — Ты не заслужил подобного, — Без задней мысли ответил Монтагю. — … Что? — Ты не обязан читать мысли взрослых. Когда им что-то нужно, они должны об этом говорить. Мы — люди, а не волшебники, в конце концов. — Правда?.. — Более чем. Я… Не собираюсь тебя настраивать против кого-то. Просто говорю, что их поведение делает тебе больно, и этого никак не скроешь. — … Спасибо, — Сдавленно пролепетал Шарль. — Я… Я думал, что слабый, если… Простые разногласия меня так пугают. — Ты ни в коем случае не слабый. Тебе просто страшно, что любая ссора обернётся плохо. Несколько мгновений двое молчали. Тишину разорвал Флоран, поднявшись с места и подметив: — Что-то небо темнеет. Дождь будет, наверное. Давай-ка домой пойдём, Шарло. Сансон пытался понять, не послышалось ли ему. Через секунду тот подоспел вслед за другом, который осторожно снимал с дерева чистые вещи. — Давай, эм… Давай я обратно понесу, — Не дожидаясь ответа, беглец ловко ухватил корзину, смущённо уставившись в землю. Оставалось лишь надеяться, что зардевшие щёки не сдадут с потрохами. — Ой… Спасибо! — Немного неловко поблагодарил Монтагю, хихикнув.