Une fois dans la vie

      Бегло переведя взгляд на окно, Шарль с удивлением понял, что наступил вечер. Неужели он так долго сидел за нотами? — Mon petit, ты уверен, что не устал? — Дядя выглянул с лестницы, встав у раскрытой двери. — Эм, я… — Не зная, что ответить, подросток потупил взгляд. — Не надо себя нагружать. Понимаю, что готовишься, но так только устанешь.       Родственник зашёл в комнату, усевшись у стола. По сути, он был прав: если чрезмерно перетрудиться, можно переиграть руку, а то и чего похуже. Но факт того, что завтрашнее отчётное занятие никуда не денется, заставлял занервничать лишь сильнее. За всю прошедшую неделю Сансон даже не притрагивался к инструменту, ибо со всей этой беготнёй напрочь забыл об уроках. Единственное, что оставалось — гонять и повторять произведения, лишь бы хоть как-то подготовиться. — Отдохни чуток. Тебе не помешало бы. — Мгм… — Юноша аккуратно разместил скрипку в футляре, после чего помассировал уставшие запястья, усевшись на угол кровати. — Ты и так огромный молодец, — В голосе Николя отчётливо слышалась улыбка. — Эм… Да? — Естественно. Музыка — огромный труд, и ты очень сильно преуспеваешь. Разве за такое можно не гордиться? — Я не знаю, преуспеваю ли, — Пожал плечами Шарль. — У меня много ошибок в технике… — Это нормально. Ты ещё только учишься. Не ошибаются те, кто ничего не делают.       Чужие слова прозвучали по-особенному, будто цитата из труда великого мыслителя, отчего на душе стало немного легче. — Спасибо… — Не сомневаюсь, завтра ты всё обязательно сдашь, — Заверил мужчина. — Я тоже надеюсь…       Сомкнув руки, подросток уставился перед собой, после чего, понизив голос, спросил: — А что… Насчёт ордера? — Честно? Пока не знаю, — Собеседник заговорил тише. — Я уверен, что для начала нужно доказать, что вся история Шеро со встречей и нападением — ложь. — Но как? — Лейтенант сказал, можно заглянуть в документы, кто и когда оставались в городе. Таких важных людей, как партнёры Беранже, уж точно зафиксировали бы. — По сути да… — Вздохнул Сансон. — Что? Что-то не так? — … Я хочу помочь, но… Боюсь, что буду лишь мешаться. — Почему так? — Мне даже из дома нельзя выйти, если на то нет веской причины. Да и… — Юноша замялся. — Я никогда раньше такого не делал. Страшно, что могу где-то напортачить. — Не волнуйся. В конце концов, ты не обязан быть шпионом или всюду таскаться за подозреваемым, чтобы помочь следствию, — Успокоил Николя. — Но… Ведь я сам на это согласился, и теперь… — Ты хочешь помочь своему другу, вот и всё. Это полностью нормально.       Ничего не ответив, племянник скрестил руки на груди. — А тот мальчик, он… Тоже на скрипке играет? — Эм… — Придуманная в качестве оправдания история, небрежно брошенная ещё с утра, наконец привела с собой последствия. — … Можно кое-что сказать? — Конечно. А что? — Он не учится со мной. Мы… Познакомились на этой неделе.       Стало стыдно за собственную ложь: в момент, когда она всплыла в голове и впоследствии вылилась в речь, было слишком страшно за друга, чтобы думать о какой-то морали и правилах. Хотелось немедленно увидеться и помочь, а всё остальное — после. — Вот как, — Николя притих. — Так значит, ты остался… — Прости пожалуйста. — Тут нет ничего страшного. — Флоран, он… Очень хороший, честно. Я так ему благодарен…       Подняв на дядю взволнованные глаза, к собственному облегчению обнаружил, что тот не выглядел разочаровано или сердито. — Я не хочу, чтобы он проходил через это один. Правда, не хочу. — Это нормально. Думаю, за недостойного человека Сансон бы не вступился. — Он… Не знает, кто я. Я не говорил, — В голосе подростка проскользнула тревога. — И не хочу. — Не могу винить… — Собеседник лишь пожал плечами.       Двое сидели в тишине. Монотонный шум за окном, голоса родни, доносившиеся с первого этажа — всё это создавало какую-то отстранённую, будничную атмосферу. Люди всё так же сновали, что-то обсуждали, даже учитывая, что в одном городе с ними разворачивается такое непредсказуемое событие. Однако вновь и вновь, к счастью или к сожалению, жизнь убеждала, что в большинстве случаев другим… Просто нет дела. У всех есть собственные проблемы, не менее важные, чем проблемы Шарля.       Как бы сильно Париж, желая найти утешение, не пытался выставить палачей дьяволами и животными кровопийцами, реальность была намного более приземлённой. Разве есть разница в том, кто именно волнуется за своих друзей, если в конечном счёте это позволит прийти к ним на помощь? Есть ли разница, кто вредит людям, — простолюдин или богач, — если они принесли кому-то боль?       От раздумий отвлёк дядя, скрестив руки на груди и пробурчав: — Я здесь ненадолго. Думаю, чтобы не тратить время впустую, завтра же явлюсь в жандармерию. — Но… Если тебя долго не будет, то дома начнут волноваться, — Заметил племянник. — И то верно… — Погоди. Я кое-что придумал. — Хм? Что? — Мужчина поднял брови. — Смотри… — Подойдя ближе, юноша по-заговорщически зашептал. — Если завтра у меня отчётное занятие, то ты мог бы меня проводить, чтобы не отпускать одного. Таким образом, ни за меня никто волноваться не будет, ни за тебя. — Да, но… Мне не хватит этого промежутка, чтобы всё проверить. — Ты можешь сказать, что будешь ждать меня, а сам в это время отправиться в архив… Или куда ещё. В любом случае я пробуду на занятии не час и даже, наверное, не два. — Точно… — Осознав чужую задумку, Николя будто бы просиял. — Шарло, это гениально! — Эм… Правда? — Ну конечно! Спасибо тебе огромное!       Хихикнув, юноша неловко улыбнулся. Похоже, его помощь в деле началась уже сейчас.