Чертовка

      Хмурые сизые тучи медленно плыли по небу, словно гружёные вагоны. Кажется, что двигались они по небу так неспешно и тяжело, что создали пробку и даже яркие лучи не могли протиснуться среди огромной плотной грозовой массы. Всё вокруг вмиг стало казаться иным: и аккуратные домики горожан серыми и непримечательными, и трава пожухлой, и «Valle Deliria» мрачной крепостью. Сразу углы и коридоры стали жуткими. Тотспел наполнил пугающий звук грома. Вдалеке сиреневой ослепляющей вспышкой показалась молния: опасное, но завораживающее зрелище. Селена не могла оторваться от окна, в голову сразу приходили воспоминания о детстве, о родителях… Воспоминания были невыносимыми, казалось, молнией били прямо в сердце, оставляя болезненный жгучий след — чувство вины. Девушка резко отвернулась, пытаясь отогнать прошлое прочь. Она даже не сразу заметила Жозефину, спускающуюся по лестнице. Её цепкий взгляд серых глаз сразу заметил служанку, зубы непроизвольно стиснулись до режущего скрежета, пальцы до боли сжались в кулак — всё это было привычной реакцией на Лилит. Ответ на очередную колкость уже готов бы выброситься из тонких розоватых губ. Но ничего не происходило. Когда Селена подняла глаза, то встретилась взглядом с Солсбери: — «О чем прямо сейчас думает Лилит? Какие грязные планы сейчас в её голове? Может я поспешила с выводами вчера, всё же эта девчонка непредсказуема и очень опасна! Ничего, ничего, буду держать её у себя под носом!». — «Чего меня взглядом сверлит? Опять задумала что-то! Интересно, что скажет на этот раз? Ну, давай, Жозефина, сделай уже свой ход!». — Лилит, ты уже принесла завтрак господину Штицхену? — с лёгкой улыбкой спросила женщина. — Нет… —А почему? Прохлаждаешься здесь? — О, Жозефина, господин Штицхен отказывается от завтрака. По твоей же вине, между прочим. Ты так его запугала, что он и еду не принимает, и убираться в номере не позволяет! — служанка ухмылялась. — Тогда вымой полы! Посмотри какая грязь на порогах! Если ты такая умная, то давно бы уже уговорила нашего гостя принять завтрак и уборку! — гримаса раздражения исказила лицо Жозефина. — Это не моя проблема, пусть ваш постоялец делает, что только ему вздумается! — Ты, кажется, забываешь своё место! Воздух накалился до предела. Казалось, настоящая гроза была в особняке, не за окном. Она была готова разрастись в настоящий ураган, битву колкостей, пока рядом не оказался Лиам. — Сестрица, Лилит! Прошу, успокойтесь, пошлите лучше пить чай! — под напором его умоляющего тона Селена и Жозефина разошлись, но перед этим обменялись гневными взглядами. — Лиам, дорогой, извини, мне нужно уйти по делам! Приятного чаепития! — женщина слащаво улыбнулась и скрылась в темном проходе. «Ну, чертовка, еще посмотрим! Пока тебя спасает только Лиам!» — такая мысль пришла в головы обеим одновременно. Юноша своей бледной тонкой рукой обхватил пальцы служанки и повел в зал, где в украшенных чашечках дымился душистый чай, горели тёплые огоньки на люстре и в подсвечниках. Слышалось, как Лиам задумчиво вращал ложку в чашке, словно размешивая что-то, почувствовал на себе грустный взгляд девушки, обезоруживающе улыбнулся и с какой-то милой печальной мечтательностью проронил: — Ах, вот бы вы с сестрицей перестали ссориться! — Ты понимаешь, что это зависит не только от меня? — Понимаю, но прошу, не обижайся на Жозефину! Она тебя любит! По-своему, но любит! — Почему-то я не заметила… Да и любить меня, впрочем, необязательно. Достаточно будет уважения! Вот тебя она уважает, даже очень… — Лилит… А знаешь почему сестрица так заботится обо мне? Она чувствует вину за смерть моих родителей… — последние слова отозвались в сердце совсем недавней тяжестью, — Часто молится за их души по вечерам в своей комнате. Ты этого не одобряла, говорила, что Жозефина лишь свечи зря тратит… А однажды я увидел, как она вышла с красными глазами, видимо, плакала… И Селена вспомнила, как смотрела на фотографию улыбающихся родителей, как горячие слезы стекали по щекам, как жгла какая-то невыносимая тяжесть внутри. «Жозефина приходила вчера за свечами. Неужели молилась?» — на секунду представилась ей женщина с такой же болью, как и маленькая девочка, склонившаяся перед картинами своих родных. Сердце сжалось от… Сочувствия? Глаза защипало от накатывающих слез. Девушка поспешила уйти в свои покои под проводы обеспокоенный взгляд Лиама. По окну стучали капли дождя, затем они спешно стекали по стеклу, как и слезы из изумрудных глаз. Хотелось уснуть, забыться, убежать от прошлого, но оно преследовало, словно точка невозврата. Как принять, отпустить чувство вины? Селена не знала ответа и думала, что никто на всём белом свете тоже. Но осознавать такую неявную схожесть с Жозефиной было сначала болезненно, служанке казалось, что это лишь попытки оправдать все перепалки с хозяйкой гостиницы, но потом начал проглядываться интерес, подобно лучу солнца среди унылых грозовых туч. Хотелось поговорить с той, кто может хоть немного понять скрытые чувства