Снежные тропы или всё может быть

Правда не пирог с вишней – её любят не все. Лина Монтеро «Солнце в оливковых деревьях» Несколько минут в хоббичьей норе слышалось лишь мурлыканье Гирма и жужжание крупной мухи, благоразумно решившей перезимовать у Бильбо. - Это вы сюда меня забросили! – спрыгнула с бочонка нищая, а её глаза, казалось, метали огонь. Старик по – прежнему оставался невозмутимо – спокойным. - Знаете, что мне пережить пришлось! Столько ужасов, мучений и… Остального. Я чуть не замёрзла в лесу, мне угрожали сковородкой, а может я вовсе не в своём уме! Вы такой меня сделали, если что! - Бильбо, выйди ненадолго, я должен с ней с глазу на глаз поговорить – Гэндальф обернулся в сторону хоббита, застывшего от неожиданного поворота событий. Мистер Бэггинс кивнул и поспешно ушёл в свою библиотеку. «Здравствуй, Дуся, новый год» - проворчала внутри себя девочка, когда Гэндальф посмотрел на неё своим глубоким пристальным взглядом. - Лучше не бросай слова на ветер, а то вернуться к тебе роем ос – старик в сером взял нищую за обе руки и усадил на стул. Сам сел рядом. Гэндальф не злился, не собирался читать нотации, и это как раз и пугало Дусю до самых глубин души – вот теперь грянул гром. В тихом лесу, как говорится, волки крупнее. - Понимаю, тебе страшно. Ты не знаешь, куда попала и зачем. Но лучше поскорее услышать правду – старик отыскал на столе кружку с вишнёвым компотом и немного отпил из неё – Да, ты меня встретила у рынка, а не кого – то другого. Мандарины были вкусные? - Издеваться решили? – снова принялась наступать рассерженная Дуся – Что вы сделали со мной? Куда переместили? Не понимаю, за что – о – о – о – о!!! Этот крик оказался таким громогласным, что Бильбо, сидя за книгами, чуть не упал со стула, а Гирм в испуге забрался под шкаф. - Тихо. Ты говоришь не своим голосом – Гэндальф быстро встал и ударил посохом по паркетному полу. «Сейчас бить будет, негодяй бородатый» - подумала нищая, замерев, словно скульптура в петергофском парке. Но замахиваться своим орудием с синим причудливым камнем на конце старик не стал. Наоборот, он перевёл дух и по – доброму заметил: - Видишь, как хорошо, когда кругом спокойствие. И ты не сошла с ума, просто твоя помощь нужна кое – где, пришлось переместить. Это не Земля, а другой мир. - Как? Быть того не может! – каким – то приглушённым голосом произнесла Дуся, сминая в шарик кусок фольги от конфеты «Картошка в сливках». - А по – твоему инопланетяне прилететь могут? Или фэйри из холма появиться? Про домовых, болотников, полевиков, леших, фей, лепреконов и дзасики – вараси разных даже говорить не стану. В них ты веришь, а в правду – нет! Гэндальф замолчал, но потом снова сделал глоток компота и сказал совсем спокойно: - За тобой я наблюдал уже пол – года. Потому и выбрал для поручения, которое тебе надо выполнить. Коробкина показательно отвернулась, её просто переполняло негодование, смешанное с жалостью к себе. Какое поручение? Может, не она сумасшедшая, а все они? «Сиди, жди, не обращай внимание. Дед успокоится и прекратит твердить непонятно что. Прежде чем лекции устраивать, пусть справку о здоровье предъявит. Но неужели это другой мир? Не верю, хоть миллион долларов предлагайте. Луна здесь в единственном экземпляре, воздух, как на Земле, гравитация та же. Меня не перехитрить» - усмехнулась про себя девочка. Больше Гэндальф не говорил с ней, а отправился к библиотеке хоббита. Оставшись одна, Дуся нашла себе хорошее место перед камином на коровьей шкуре. Огонь покачивался крупными бело – оранжевыми всполохами, иногда яркие искры вылетали из красных мерцающих углей и тут же пропадали. На пламя можно смотреть долго, особенно после трудного дня. Когда девочка сидела дома у костра, она становилась совсем другой и начинала думать не о материальном богатстве, новой мазерати, коттедже в Калифорнии и живом леопарде в собственном зверинце – ей просто хотелось удивляться тому, что перед ней. Огонь действительно необычное явление, но почему он такой? Кто его придумал? - Она не слышит меня, совсем. Такого упрямства я даже в Торине не видел, когда он попал под влияние Аркенстона – Гэндальф сидел в кресле напротив Бильбо и перелистывал страницы рукописной книги. Хоббит только покачал головой и принялся завинчивать крышку чернильницы. - Может, не надо было сюда её приводить, помнишь, как Дуся испугалась? - По – другому я не мог – с уверенностью сказал серый странник – Пойми, Бильбо, останься она там, ей хуже было бы. Наша беспокойная гостья не дожила бы и до утра. - Почему? – удивился хоббит. - В её мире за девочкой гнался убийца, такие злодеи откуда – нибудь да приходят. Убил бы он Дусю, если бы я её вовремя в Шир не переместил. - А где стоял ты? - Поблизости, за машиной прятался. Хорошо, что успел. Потом, когда Дуся исчезла, а злоумышленник споткнулся об ограду и ударился головой об лёд, я местную стражу вызвал; посидел пол - часа в полицейском участке, протокол написал и сказу поспешил сюда. Нашёл следы девочки (такие трудно не заметить), и по ним смог добраться до твоей норы. Ничего странного, всё как у людей. Однако Бильбо эта история поразила словно падающие с неба лягушки или даже больше. Сколько же в Гэндальфе загадок. - Ты путешествовал в другой мир?! Это правда? - Правда – усмехнулся волшебник – У меня задание такое было. А чтобы ты не сомневался – смотри. Вынув из серых одежд небольшой предмет, плоский и прямоугольный, сделанный из тусклого серого металла с одной стороны и из чёрного стекла с другой, старик нажал пальцем что – то сбоку и пластина засветилась. - Люди Первого мира зовут его айфоном. Он может записывать звук, на нём печатают буквы, посылают письма на другие айфоны, разговаривают друг с другом тем же способом. Здесь есть Казань – Дусин город – показал Гэндальф фотографию переулка в старом районе с невысокими деревянными домами. - Так и знал, что без тебя дело не обошлось. Всем нутром чувствовал – наконец проговорил немного поражённым голосом хоббит. - Лучше сразу к делу перейдём, времени мало. За сборами расскажу, что к чему – вставая с кресла, пояснил волшебник. - Сборы? А зачем? – Бильбо в недоумении едва не уронил стопку книг. - Я и Дуся идём в поход. Надо не медлить и выйти уже утром. Запасы у тебя есть? - Есть. - Неси. Хоть стояла уже глубокая ночь, свет в Бэг – Энде не угасал. Гэндальф и Бильбо собирали еду для долгого пути. Зная, что лишний вес – главный враг любого путешественника, старый волшебник искал провизию полегче – хлеб, крупу, сушёные яблоки, сахар, печенье (хоббиты умели его делать таким, что оно не черствело две недели), ветчину, соль, растительное масло. Не забыл про чеснок, перец, укроп и лук. Выбранную провизию он отдавал мистеру Бэггинсу, а хозяин складывал её в кожаный дорожный мешок Гэндальфа. - Слышишь, почему ещё я Дусю выбрал? – обернулся странник к другу. - И отчего? – в глазах хоббита сверкнули искры любопытства. - Она ест мало и поход выдержит. - А Дуся действительно нищая? - Да, но не совсем правильная. Очень много хитрит, прося у людей деньги. Даже я удивился, когда она пыталась меня вокруг пальца обвести. Нельзя ей погибнуть от собственной лжи, поглотит она её как лесной туман. Вот и подумал я, может Дуся здесь, в человеческих условиях, в себя придёт. На плохой земле, как говорится, растут одни сорняки. - Неужели её так родные воспитали? – с тревогой произнёс Бильбо и закрыл дверь кладовой. - Нет у неё родных, круглая сирота. Жила в приюте для таких же, как она, детей, героически убежала оттуда и стала жить сама по себе. Не буду рассказывать, какие сложные законы в стране Дуси, но она очень боится попасть обратно в приют – завязывая узел на мешке, ответил волшебник. - Значит, искать девочку не будут. - Разумеется. Надо успеть прийти в Эребор до исэна. Странник уже собрался перенести сумку и мешок в коридор, как внезапно вспомнил: - Бильбо, не хочешь лорду Элронду отправить несколько строк? Мы сперва к нему в Ривенделл прибудем, за советом. Потом к Радагасту, у него ездовые зайцы есть, довезёт нас до Бьёрна. Сейчас сугробы в лесах такие, что просто так не пройдёшь. - Напишу, конечно – уже по пути в библиотеку крикнул хозяин. Почти сразу он вернулся с тремя конвертами, бумагой и печатью. Войдя в столовую, Гэндальф заметил Дусю у камина – голова девочки с длинной рыжей косой лежала на коленях, обхваченных руками. Видно, что гостья уснула. - Ох, сколько тебе ещё предстоит пережить и понять – майя положил руку на плечо Дусе и с грустью вздохнул – Надеюсь, ты справишься. Услышав за спиной скрип пера по бумаге, волшебник обернулся. Мистер Бэггинс написал уже половину послания к эльфам. - Время сложное пришло, не так ли? – сел напротив Бильбо старик – Впереди ещё одно путешествие, но оно намного труднее твоего. Ты помог вернуть Торину дом, а Дусе нужно вернуть себя. - Только будьте осторожнее – сказал хоббит. Пока он покрывал лист строками, волшебник осторожно перенёс девочку в одну из комнат для гостей и положил на кровать. Дуся так и не проснулась, только во сне что – то внятно проговорила об островах Тонга и мороженом с мадагаскарской ванилью и съедобным листом золота. - Не то ты читала – прошептал старик и неслышно покинул комнату. В столовой пахло сосновым сургучом. Бильбо аккуратно лил желтовато – коричневую вязкую смесь на конверт. - У меня три письма получилось. Элронду, Торину и Нире. Передашь ей? - Обещаю – Гэндальф кивнул и продолжил готовиться к походу в дальние дали. Никогда у волшебника не было дома – скитания стали его спутниками, как посох и шляпа. А пять лет назад одним из них стал ещё и Гламдринг – эльфийский меч, сразивший не одну сотню орков и гоблинов. «Свет не угаснет, тьма не поглотит его» - было написано эльфийскими рунами на лезвии древнего клинка. Хоть и любил путешествия Бильбо, но не меньше любил и свою нору. Мысли о том, что он дома, согревали душу как лучи мартовского солнца, плавящие снег и лёд. Потому мистер Бэггинс всякий раз радовался, когда сидел у камина с кружкой чая или сырными пирогами. Было что вспомнить. Кто такая Нира, которой хоббит написал третье послание? Во время прошлого Рождества Бильбо побывал в Бри на ярмарке и увидел, что праздник был не для всех. Какой – то огромный свирепого вида человек, очень похожий на Карабаса – Барабаса, держал за руку тощую гномью девочку лет двенадцати и предлагал купить. Во всём Хоббитоне рабство было под запретом, за нарушение наказывали так, что мало не казалось – привязывали к столбу и били палками перед всей деревней. Но в Бри, где обитало много высоких людей, рабы иногда бывали. Чаще всего ими становились дети – сироты без родственников и дома. Гномку хозяин решил продать из – за того, что она стала часто болеть и работать меньше (хотя сам даже еды сколько нужно ей не давал). В придачу девочка неудачно упала с лестницы и стала хромой. Никто из мимо проходящих хоббитов и людей не заступился за несчастную (каждому кланяться – голова отвалится). Бильбо, не думая, спросил цену у хозяина (можно представить, в каком ужасе он был). Тот, ухмыляясь, назвал совсем микроскопическую сумму, а когда получил несколько монет, ушёл, смеясь над мистером Бэггинсом как над сумасшедшим. У гномки было имя – Нира и клеймо на левой руке (так делалось, чтобы рабы не сбегали, всё равно найдут). Одеждой ей служили совсем старые лохмотья, а голова оказалась побритой налысо. Нира по утрам пекла хлеб, пироги и лепёшки, а хозяева терпеть не могли, когда в тесто попадали волосы. Пока шла дорога к дому, Нира рассказала, что когда – то у неё были родители, свой дом, но недолго. Отец ушёл в поход и почти сразу на деревню напали орки. Они, разделившись на отряды, начали ловить гномов живыми – видимо очень хотели есть. Тогда Нире едва исполнилось три года. Её поймали на улице и посадили в мешок, а потом похитивший её взвод стал обходить лес, чтобы встретиться с командиром. По пути, к счастью, девочку не съели (северные орки были «культурными» - не обедали без позволения вожака, он делил добычу после охоты сам). Но и в орочье логово Нира не попала – на слуг тёмного властелина совершили атаку сунирады, обитавшие в этом лесу. Несколько столетий назад сунирадский народ процветал, но орки и эпидемия чёрного ветра уничтожили их почти целиком. Оставшиеся люди стали скитальцами, бродячими музыкантами и торговцами, а некоторые даже принялись разбойничать. Перебив всех врагов, лесные жители забрали их оружие и стрелы; когда нашли пленных, решили просто продать в рабство. Нередко в западных землях рабами людей становились гномы – ведь там их людьми почти не считали. К тому же они жили по триста лет и больше, работали на совесть и ели на удивление мало. Цена за гнома была больше чем за хорошего скакового коня. Купил Ниру хозяин пекарни из Бри. Целых семнадцать лет провела девочка за непосильной работой, почти не отходила от печи и кадушки с тестом. А сами хозяева не очень много трудились, и зачем, когда это может сделать кто – нибудь другой? Хоббит решил сперва оставить гномку у себя, а весной начать поиски родных, ведь они наверняка уцелели. За несколько месяцев мистер Бэггинс сильно подружился с Нирой, хотя соседи (особенно Лобелия) подняли его на смех. Такого в их краях ещё не происходило. Видно, что девочке здесь спокойно не будет; днём она пряталась дома и лишь по ночам выходила на улицу. Но в мае к хоббиту в гости пожаловали старые друзья – Балин, Дори, Нори, Ори, Бофур и Бомбур. На сей раз гномы не стали устраивать «ликвидацию» запасов и просто пили чай с пирожками. Бомбур случайно заметил, что вкус у еды стал совсем другой (умелый повар, коим был гном, без труда различит, кто что готовил, по особому «почерку»). Бильбо признался, что пирожки испёк не он и пришёл с Нирой. Какого было изумление Бофура, когда он увидел девочку – в ней он узнал свою родную дочь, пропавшую семнадцать лет назад без вести. Грустно было Бэггинсу расставаться с гномкой, но он пообещал писать ей, когда сможет. Бофур за случайный подвиг хоббита объявил его героем. Воспоминания пробуждались одно за другим – тёплые, радостные, как солнечные блики на воде Стирда. Дрова в камине совсем сгорели, превратившись в серый пепел, Гирм удобно лёг на своё законное место – коровью шкуру, и задремал. Выйдя на улицу, Бильбо повесил на дверь законченный венок и вдохнул свежий ночной воздух. Хоть в путешествие он не собирался, но почему – то ощущал себя его участником.