Выжить, нельзя умереть

За работой, да подготовкой к зиме незаметно минул месяц. Все это время Мицуки слишком сильно уставала, чтобы задумываться о чем-то, кроме многочисленных забот и задач, коими полнилась голова, напрочь вытесняя все другие мысли из головы. Сбор урожая, запас многочисленных трав и их дальнейшая обработка, занятия магией, изучение магических рун и их дальнейшее воссоздание, пополнение жизненно необходимой провизии и много чего еще. Эми к тому моменту заметно подросла и похорошела, превратившись из маленького пушистого комочка в красивую, пусть еще и не полностью взрослую, кошку. Черная шерсть распушилась, равно как и хвост, который Мицуки любила гладить, если Эми разрешала, конечно. Кошка, с момента появления в доме, стала незаметно скрашивать будни своей жизнерадостной мордочкой и протяжным мурчанием, в особенности ночами, когда девушка ложилась обессиленная спать, а она запрыгивала следом, сворачиваясь клубочком рядом, согревая и придавая одним лишь своим присутствием успокоение и покой. Мицуки безмерно полюбила свою новую и единственную во всем мире любимицу, которая не преминула ответить пылкой взаимностью, даря море позитивных эмоций, коих раньше в жизни девушки можно было по пальцам пересчитать. Что ни говори, а кошка — друг человека, просто самостоятельный и порой любящий одиночество. Возможно, девушка так и забыла бы про предупреждение, высказанное ранее Хинако, однако у судьбы имелись совсем иные планы. В один из поздних осенних дней она проснулась с четким нежеланием что-либо делать и мыслями о небольшом выходном, который можно провести на улице, неспешно прогуливаясь по лесным, залитым багряными красками, тропам. Спешно позавтракав и переодевшись в уже привычную одежду и оставив возбужденной недавней игрой Эми порцию еды, она спешно удалилась в промозглый осенний денек. По пути ей ничего примечательного не встретилось; даже животные, и те словно попрятались по самым потаенным уголкам лесной обители, категорически не желая выходить наружу. Девушка бы и сама с радостью осталась дома, однако иногда, хотя-бы раз в месяц, но нужно покидать свою обитель, дабы проветриться и просто насладиться природной красой, о которой, в нескончаемой суете жизни невольно забываешь, обращая свое внимание, как и все, исключительно на свои заботы и проблемы, которые, естественно, являются самыми важными и неотложными. Путь, на удивление, не продлился слишком долго, пролетев неимоверно быстро. Коноха встретила безмолвную наблюдательницу напряженной атмосферой и непривычной тишиной, в которой явно проскальзывали нотки чего-то гнетущего, устрашающего и непредсказуемого. Некогда кишащие людьми улицы были абсолютно свободны, если, конечно, не брать во внимание беспорядочно разбросанные опавшие листья, которые уже никто и не думал убирать. Многочисленные однообразные деревянные дома-коробки боле не играли, переливаясь, яркими красками от самых разных украшений и походили теперь больше на серые, унылые и безмолвные сооружения, в которых, точно звери в норы, попрятались местные жители от неизвестной опасности. Черноволосую волшебницу увиденная картина отчасти удивляла, но в большинстве своем вызывала безразличие: чужие проблемы — не ее проблемы. Проходя по улицам, синие глаза выхватывали в спешке брошенные вещи, мусор и разного размера куски дерева, что были кем-то варварски обломаны и сломаны и ныне хаотично распластавшиеся по земле. Оборванные бумажные вывески и красные фонарики безжалостно растоптанными красовались в самых неожиданных местах, опознать которые порой было крайне трудно в связи с тем, что от некогда прекрасных, завораживающих глаз поделок, остались только безобразные куски, в знак напоминания о былой красе. Приближаясь к рынку, черноволосая волшебница уже успела сложить некоторые части головоломки воедино, оттого увиденное ничуть не поразило ее. Запылившаяся еда, какие-то поделки, корзинки, сувениры — все было раскидано и безнадежно испорчено. Кое-где в свете редких солнечных лучей алели пятна запекшейся крови, источая неприятный запах железа. На деревянных стендах и стенах торчали умело брошенные кунаи, а с некоторых из них тягуче капала кровь, собираясь внизу в подобие вязкой лужицы. Ветер обдал девушку до костей промозглостью, заставив накинуть на себя согревающие чары и умело подхватил наиболее легкие предметы, унося их по одному лишь ему известному маршруту. Желтые, зеленые, коричневые и оранжевые листья сплелись воедино, являя взору изящный танец осенней природы. Ветви деревьев слегка прогибались, разнося по округе монотонный хруст. Пыль, поднятая ввысь ветром, мешала видеть, то и дело норовя попасть в уязвимые, призывно открытые глаза, да раздувающиеся ноздри. Прикрыв нижнюю половину лица черным рукавом, девушка прокашлялась, все это время неотрывно разглядывая пейзаж, раскинувшийся перед глазами. Побродив по рынку еще минут десять, Мицуки, так и не обнаружив ничего интересного, только пожала плечами, поворачивая назад. — Такое чувство, будто это место все жители одномоментно покинули, оставив его на растерзание природе. — подумала она, уже совсем не сомневаясь в правдивости слов высшей эльфийки. — Хотя, по сути, это меня и не касается, так что и забивать голову предрассудками людей этого мира, в котором о слове «наука» не просто не знают, а даже и не подозревают, слепо веря во всякую чушь. — равнодушно пожала плечами девушка, прекрасно понимая, что пытаться понять логику шиноби просто невозможно и абсолютно бессмысленно: кто ж знает этих психов с катанами наперевес. Окончательно убедившись в полнейшем запустении деревушки по пути назад, она прошла через настежь распахнутые врата и устремилась назад, в родной и знакомый лес. — Чтож, рано или поздно это бы все равно произошло: шиноби не могут жить без войн и кровопролития — в этом вся суть их бытия. — от собственных умозаключений ей стало тошно, а пылающее внутри отвращение вмиг заполонило собой все тело. Волшебница, привыкшая к совершенно иной жизни, наотрез отказывалась признавать реалии этого мира, несмотря на то, что живет в нем на данный момент уже два года и вынужденно сосуществует с жизненными устоями ниндзя. В ее излишне изнеженной душе никоим образом не укладывалось беспричинное насилие, коим при желании можно любоваться на каждом шагу — только и успевай головой крутить. — Пока погода окончательно не испортилась, нужно прогуляться, когда же еще представиться такой шанс? — подняв голову и глубоко вдохнув освежающую прохладу, решительно произнесла она, избрав для дороги домой путь, коим еще ни разу не ходила. Ветер подталкивал в спину, в ногах, громко хрустя, заплетались листья, а темные тучи, невесть откуда набежавшие, вовсю заслоняли яркое золотистое солнце, как бы давая тонкий намек, что в скором времени погода изменится далеко не в лучшую сторону и на улице делать одиноким путникам нечего. — Зима холодной будет. — равнодушно констатировала черноволосая волшебница, наученная горьким опытом годичной давности. Яркий лиственный ковер, пожалуй, был единственным источником позитива в подавляющей серости, кружащей вокруг. — Надо бы сделать ошейник для Эми со встроенным магическим камнем, что будет отслеживать ее местоположение на случай, если моей котейке погулять захочется. — здравая и практичная мысль пришла в голову тогда, когда ее никто не ждал. — Да, это хорошая идея. И, к тому же, не только Эми от этого выйграет, но и я, получив бесценный опыт ремесленничества. — восторженно подумала она, предвкушая очередной, пусть и сложный, но до одури интересный проект. Холодный ветер прошелестел где-то слева, отчего слух навострился, улавливая теперь самые тихие звуки. — Приду домой, приберусь в спальне. — не слушая возражений внутреннего голоса, решительно сказала Мицуки, содрогаясь лишь от одной мысли о том, какой бедлам творится в комнате. Внезапно общую природную симфонию нарушил несвойственный лесу звук, который был настолько тихим, что девушке невольно подумалось о том, что мозг сыграл с ней злую шутку. — Мх? — вопросительно выдохнула волшебница, резко остановившись, и принялась вслушиваться. Примерно через десять секунд звук повторился, давая понять, что ранее ей вовсе не показалось. — Это еще что? — всплыл в опустевшей голове девушки логичный вопрос. Недолго поколебавшись, а именно до очередного разнесенного ветром неизвестного звука, Мицуки решилась таки проверить место, где, по ее мнению, и находился источник нарушителя лесного покоя. Нырнув в колючие кусты, ловко маневрируя меж деревьев, она вышла на небольшую поляну, сплошь засеянную многовековыми деревьями, гордо возвышающимися над остальными в упорных попытках проткнуть верхушками бездонную синюю гладь. — Кажется, звук доносится откуда-то отсюда… — задумчиво протянула девушка, чувствуя, как сердце ускоряется, а дыхание учащается. Мысленно приготовившись к любому возможному исходу, она аккуратными шагами опасливо вышла из-за дерева, внимательно оглядывая местность, раскинувшуюся перед ней. Цепкий синий взгляд в первые же десять секунд идентифицировал объект ее интереса. — Вот ведь! — от неожиданности выпалила Мицуки, в полном шоке смотря в дальнюю часть полянки, ровно под дерево. А там, в тени, распластавшись, в луже собственной крови лежал до боли и жути знакомый мужчина, отчаянно пытающийся подняться с промокшей земли, тяжело дыша. — Кто бы мог подумать! — с искренним удивлением присвистнула Мицуки. Мужчина, казалось, и вовсе не заметил неожиданную свидетельницу, настолько его сознание увлекли мысли о продолжении пути, несмотря ни на что. — Вот так встреча, Мадара. — с нескрываемым ехидством протянула она, неприязненно выплевывая его имя. По мере приближения к тому, кто успел причинить столько боли, на тонких губах все отчетливей вырисовывалась ухмылка, полная ликования от лицезрения столь приятной для обиженной души картины. — И… — неразборчиво хрипел Мадара, заливаясь кровавым кашлем на каждом вдохе, все еще не бросая отчаянных попыток подняться, которые, разумеется, не приводили ни к чему, кроме еще большей и сильной боли. — Однако, кто ж его так? — оглядывая содрогающееся тело, перепачканное в крови, что сплошным потоком вытекала из многочисленных, глубоких, с рваными краями, порезов, окрашивая и без того насквозь промокшее черное кимоно в кроваво-красные тона, задалась вполне логичным вопросом Мицуки. Припав на одно колено, девушка осторожно поднесла руку под лихорадочно вздымающуюся грудь, чтобы придержать с каждой секундой все сильнее слабеющего шиноби. От нежданного прикосновения Мадара слегка вздрогнул, тотчас притихнув. Его голова с видимым трудом повернулась в сторону Мицуки, открывая не слишком приятную взору картину, от которой ее невольно передернуло: окровавленное, испещренное ссадинами и порезами, со стекающей с побледневших и содрогающихся в попытках вдохнуть губ кровью, его бледнее обычного лицо закрывали слипшиеся от пота, вперемешку с кровью, пряди черных волос, противными сосульками свисая с головы. Черные, как смоль, глаза, расфокусированно уставились на Мицуки, а затем, стоило только размытой картинке проясниться, его зрачки сузились до размеров точки. Его губы содрогнулись в попытке что-то сказать, а легкие из последних сил втянули живительный воздух. Только он приоткрыл дрожащий рот, как его горло изнутри разорвал приступ кашля, вперемешку с кровью. — Слушай, ты мне тут помирать собрался? — подхватывая окончательно лишенное сил тело, недовольно и чуть взволнованно воскликнула она. Мадара отнял правую руку, облаченную в черную перчатку от земли и, осторожно подняв, сомкнул свои цепкие пальцы на руке девушки, словно ища в ней опору. Прохрипев что-то невнятное, мужчина окончательно обмяк и точно рухнул бы на землю, если бы не руки, вовремя удержавшие его. Сознание Мадары померкло и последнее, что увидели его закрывающиеся глаза — это столь ненавистное лицо черноволосой девушки-лекаря, которую он презирал и ненавидел всем своим сердцем… Тем более, что может быть хуже, чем самолично отдать свою стремительно угасающую жизнь в руки собственного врага? — Ах, ну вот откуда вы такие беретесь то на мою голову? — обреченно вздохнула девушка, попутно невербально поднимая тело шиноби мобиликорпусом. — Долго не протянет, нужно аппарировать. — бегло осмотрев его, особенно надолго задержав красноречивый взгляд на кунае, торчащем из спины, проговорила девушка, решив провести сканирование уже дома. Миг, все завертелось, на долю секунды вызвав тошноту, а потом знакомая тишина и родные стены коридора предстали перед глазами. — Если этот псих выживет, мне опять придется уворачиваться от его атак. — навязчиво проносилась в голове черноволосой девушки ненавистная мысль, которая, к сожалению, являлась абсолютно реалистичной, учитывая все их предыдущие встречи. Приманив из комнаты сумку-аптечку, Мицуки быстрыми, размашистыми шагами устремилась в «видимое» крыло дома. На полпути ей под ноги откуда ни возьмись бросилась с громким мурчанием пушистая, немного полная черная кошка и стала тереться о ноги хозяйки, выражая тем самым свою горячую, пылкую любовь. — Эми, я сейчас не могу с тобой поиграть. — с грустью протянула Мицуки, опустившись на колени и взяв любимицу на руки. Та, как только кошачьи глаза отвлеклись от нежно улыбающегося лица хозяйки, стоило увидеть подозрительного незнакомца, предупреждающе зашипела, скалясь. — Да, девочка, у меня точно такая же реакция на него. — облегченно рассмеялась она, на ходу поглаживая напряженную холку. — Как же ты, все-таки, на меня похожа. Словно изначально мне и предназначалось стать твоей хозяйкой и верной подругой. — с искренней, самодовольной улыбкой точно подметила она, не обращая внимание на незадачливого пациента, чье горло вновь разрывал приступ кашля. — Иди, поиграй пока, а я в скором времени присоединюсь к тебе. — отпустив кошку, велела девушка, которая тут же юркнула в комнату, предназначенную исключительно для пациентов, невербально закрывая за собой, ровно перед мордочкой любопытсвующей кошки, дверь. Подойдя к кровати, находящейся вплотную у левой стены, Мицуки плавно опустила Мадару лицом в подушку, попутно открывая свою чудо аптечку. Извлекши пару чистых перчаток и надев их на изящные кисти рук, волшебница принялась сканировать шиноби. — Пробито легкое, судя по всему, этим самым кунаем. — бросив быстрый взгляд на окровавленное металлическое оружие, она продолжила. — Жар, значительная потеря крови, закрытый перелом правой большеберцовой кости, многочисленные ушибы, кровоподтеки, ссадины, царапины, вывих в голеностопном суставе левой ноги, сломаны вторая и третья пары ребер, вывих левой кисти, неплохой такой ушиб головы. — по мере перечисления синие глаза становились все шире и шире, наполняясь искренним удивлением и замешательством. — Интересно, кто настолько безбашенный, что с готовностью напал на этого очень доброго и милого, ничуть не агрессивного шиноби. — язвительно спросила Мицуки, призвав деревянную палочку. Ее цепкий взгляд вновь прошелся по хрипящему мужчине, как бы сверяясь с собственными мыслями. — Усовершенствованное кровоостанавливающее зелье для начала, потом кроветворное, а затем уже и зелье восстановления, вкупе со сращиванием переломов и дальнейшими перевязками. — сухо наметив дальнейший план действий, Мицуки сию минутно принялась к воплощению своего замысла в жизнь. Осторожно схватившись за ледяную ручку куная, Мицуки резким движением выдернула его с противным хлюпаньем и звуком разрываемой плоти. Кровь, не имея боле никаких препятствий, густым, огромным фонтаном хлынула из раны, забрызгивая все вокруг, под аккомпонемент хриплого дыхания и такого же хриплого, преисполненного болью стона. С трудом перевернув тело Мадары, Мицуки, вопреки натужному кровавому кашлю, принялась вливать усовершенствованное кровоостанавливающее зелье в спазмирующую глотку. Вскоре фонтан, равно, как и любые остальные кровотечения остановились. — Анапнео! — пришлось воспользоваться вербальной формулой заклинания, ввиду отсутствия должного опыта. Синие глаза внимательно осматривали начавшего постепенно затихать мужчину. — Отлично, теперь этот псих хотя-бы не умрет прямо здесь. — удовлетворенно хмыкнув, она положила окровавленный кунай и поставила два опустошенных пузырька из-под зельев на самый дальний край небольшой прикроватной тумбочки, чтобы не мешались под рукой. Дыхание мужчины восстановилось, став относительно мерным. — Хорошо, сейчас только сниму с него все эти никуда не годные тряпки, а потом уже и продолжу. — так и решив, Мицуки накинула на него одеяло прежде, чем невербально избавиться от промокшей насквозь одежды и положить последнюю, уже по отработанной схеме на стол. Порывшись немного в сумке, черноволосая девушка достала из нее пузырек, до краев наполненный зельем восстановления. — Сейчас будет, конечно, трудновато, ввиду многочисленных переломов костей, но выбора у меня нет. — подсознательно настроившись и предельно сосредоточившись, Мицуки быстрым и ловким движением влила целебное зелье в рот Мадары. После этого юная волшебница, крепко сжав в правой руке раскалившуюся от чрезмерного магического напряжения палочку, направила многочисленные потоки маны прямиком в вывихнутые места. — Эпискеи! — с готовностью выкрикнула необходимое заклинание она. Ответом стал громкий, синхронный хруст, с которым кисть и голеностоп встали на свои законные места. Отозвав палочку, девушка дала мужчине зелье исцеления. — Вот ведь! — устало выдохнула волшебница, тыльной стороной ладони смахивая пот со лба. — Ну, осталось не так уж и много. — в тщетной попытке подбодрить себя, произнесла она. Взяв в руки мягкий бинт, Мицуки принялась туго фиксировать все места, где так или иначе были повреждены минутой ранее кости или суставы. — А теперь голова. — осторожно приподняв его голову, девушка нанесла целебную мазь прямиком на внушительных размеров фиолетовую гематому, украсившую правую половину лба. Перебинтовав еще и голову, Мицуки предельно аккуратно опустила ее на мягкую подушку, во избежание дальнейших травм. — Температура, судя по всему, повысилась, надо сбить. — монотонным, будничным тоном протянула она, в ту же минуту исполнив вышесказанное. С удовлетворением окинув уставшим взглядом мирно сопящего учиху, жизни которого теперь ничего не угрожало, девушка невольно приподняла уголки тонких, пересохших губ в радостной улыбке, от осознания того факта, что ей, как лекарю, удалось спасти еще одну жизнь. — Ладно, а теперь время уборки. — быстро переключившись, Мицуки убрала все с тумбочки, включая и кунай, который перекочевал на стол. Взяв сумку и поставив на кровать сигнальные чары, девушка в спешке покинула комнату, для верности заперев ее. — Эми, не желаешь поучаствовать в убор… — вопрос оборвался на высокой, удивленной ноте. Войдя в комнату, Мицуки увидела по-хозяйски развалившуюся на полу Эми, которая передними лапками играла с многочисленной скомканной бумагой, оставшейся после «успешных» экспериментов с искуством по созданию рун. — Так ты уже, молодец! — заливисто рассмеялась Мицуки, ощущая внезапный прилив сил и стремительное поднятие настроения. Не став медлить, девушка, перешагивая через разбросанные вещи, отнесла сумку к столу и с готовностью присоединилась к своей четырехлапой помощнице, с не менее усердным рвением приступая к уборке. К моменту окончания монотонного процесса, темпус показывал семь часов вечера, отчего Мицуки изрядно удивилась столь быстрому течению времени. — Вот ведь! — сидя на кровати и поглаживая свернувшуюся на коленях кошку, пробормотала она, переводя дух. — Мяу? — вопросительно приподняла мордочку Эми, впиваясь своими изумрудно-зелеными глазами в сонные синие. — Да. — словно отвечая на вопрос, рассеянно кивнула волшебница. Посидев так еще десять минут, девушка, услышав утробное ворчание желудка, что крайне агрессивно требовал позднего обеда, нехотя зашевелилась. — Да поняла я, поняла. — проворчала под нос девушка, укладывая проваливающуюся в сон кошку на кровать и тихонько покинула непривычно чистую спальню, осторожно прикрыв за собой дверь. Не став заходить в комнату с учихой, она напрямую проследовала на кухню. — Полагаю, можно пожарить картошки на ужин. — с трепетом раздумывала девушка по пути к шкафу, полному самых разных овощей, выращенных лично ей в теплице. Открыв дверцы и достав большие, даже в кожуре выглядящие довольно-таки аппетитно картофелины, Мицуки после того, как помыла руки, принялась чистить будущий ужин. Да, можно было воспользоваться магией для удобства процесса, но отчего-то на сей раз совсем не хотелось прибегать к этому. — Надо же еще на этого психа готовить, а то он очнется, а еды нет! — представив в голове столь комичную сцену, девушка, не выдержав, в который раз за день залилась веселым смехом, от которого на глазах даже проступили крохотные слезинки. В такой веселой атмосфере и прошел первый этап готовки, во время коего голову в кои-то веке не посетило ни единой мысли, лишь всепоглощающая пустота сопутствовала ей в готовке. Закинув подготовленную картошку в кастрюлю с водой, Мицуки, хорошенько потянувшись, направилась на выход, дабы собрать некоторые из эльфийских растений, которые ранее не успела собрать ввиду отсутвия времени. Улица встретила кромешной, из-за тяжелых черных туч, тьмой, вперемешку с промозглым ветром, заставившим поежиться и в спешке дойти до теплицы, где можно было скрыться в тепле. Проходя меж вновь засаженных грядок, она невольно опять задумалась над недавним инцидентом, пошатнувшем мерную картину ее миниатюрного мирка. — Как только он очнется, а это, скорее всего, произойдет сегодня, я обязательно тщательно расспрошу его о случившемся. — она замялась. — Не знаю почему, но мне грядущее очень не нравится, а полнейшее отсутствие информации и вовсе пугает. — удивившись несвойственным в последнее время для себя мыслям, девушка принялась собирать эльфийский урожай, попутно засаживая в только что освободившиеся грядки новую порцию семян. Процесс не занял много времени, потому уже буквально через сорок минут волшебница стояла на кухне, кишащей невообразимыми ароматами, заставляющими пустой желудок урчать пуще прежнего. Оставив всю дальнейшую готовку на самотек, она принялась выжимать томатный сок из помидоров при помощи магии. Далее при помощи все той же магии был накрыт стол, и как раз вовремя, ибо картошка успела дойти до готовности. — Эми еще спит, оставлю ей немного картошки с рисом, как проснется — поест. — озвучила свои действия она. С блаженством опустившись на стул, показавшийся для измотанного тела мягкой подушкой, Мицуки принялась за обе щеки уплетать горячий, только с пылу, с жару картофель, с хрустящей, добротной корочкой, приправленный томатным соком. Уже завершив процесс поедания долгожданного, сильно припозднившегося ужина, Мицуки удовлетворенно откинулась на спинку стула, с улыбкой прикрывая глаза. Голову резко пронзил звон, отдаленно напоминающий колокольный из сокрытой в лесной чаще эльфийской деревни, по вине которого волшебница в буквальном смысле подскочила. — Вот ведь! — раздосадованно и с негодованием протянула она, прекрасно понимая, что произошло. — Ну почему именно сейчас? — ворчливо задала она вопрос, нехотя поднимаясь. Перед тем, как покинуть кухню, Мицуки невербально отправила посуду под струю воды. С каждым шагом вглубь коридора на душе сильнее разливалась липкая тревога с отголосками страха. И не простого страха, а страха неизвестности, ибо учихи крайне непредсказуемые личности: не очень приятным опытом сопровождались все ее встречи со старшим учихой. — Ладно, сейчас он не опасен, поскольку, несмотря на мое лечение, все еще слаб и не должен напасть… Наверное. — тревожные мысли неприятно зудели и роились в голове черноволосой волшебницы, не давая бешенно бьющемуся сердцу передышки. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, девушка потянулась к ручке деревянной двери, настежь распахивая последнюю. Как только это произошло, сидящий на кровати Мадара вперился ледяным и крайне настороженным взглядом в единственного человека на ближайшие десятки километров. Напряженная тишина опустилась на комнату колючим пледом, как только он узнал свою спасительницу-психопатку. От тяжести взгляда собеседника в груди Мицуки расползся противный, пробирающий до самых костей, холод, усиливающийся по мере того, как в голове против воли всплывали воспоминания. — Долго так пялиться на меня собрался? — раздраженно отрезала Мицуки, быстрым и точным движением закрывая за собой дверь. — Где я? — резким, низким голосом, в котором не прослеживалось ни единой, даже самой мизерной эмоции отчеканил он со специфичным тоном, дающим понять, что лучше с его обладателем не связываться. — Как вежливо. — все с тем же раздражением закатила глаза Мицуки, подходя к стулу, сопровождаемая пристальным, буравящим насквозь взглядом. — Ты у меня дома. — безразлично бросила она, поворачивая стул и усаживаясь на него. — Где конкретно? — вновь отрезал учиха уже с куда большим количеством раздраженных ноток в голосе. — В лесу. — саркастично усмехнулась девушка, разводя руками по сторонам, как бы показывая необъятные невидимые ему лесные массивы, сомкнувшиеся плотным кольцом вокруг барьера. — Что ты со мной сделала? — на последнем слове Мадара резко оборвал свою мысль, оставив фразу незаконченной. — Угрозу хотел сказать, либо оскорбление, либо и то, и то. — ехидно подметила про себя девушка, вальяжно закидывая ногу на ногу. — Если еще не дошло, то я, так и быть, скажу, — как бы делая одолжение, издевательски протянула Мицуки, подсознательно наслаждаясь происходящей в данный момент ситуацией, — я несколько часов назад спасла твою жизнь. — спокойно, словно спасение жизни нечто обыденное, произнесла она, внимательно следя за последующей реакции. Учиха подозрительно сощурился, сверля синие глаза тяжелым, пробирающим до мурашек взглядом. — Как я попал сюда? — продолжил свой поток вопросов мужчина, всем своим видом давая наглядно понять, что ожидает ответы и только ответы. От этого нескончаемого фонтана из вопросов Мицуки подсознательно заливалась задорным смехом, внешне, однако, оставаясь абсолютно безразличной. — Ну, это очевидно. — ехидно усмехнулась девушка, готовясь выдать самую тайную тайну. — Благодаря мне ты и попал сюда. — очередной смешок невольно сорвался с тонких губ, кривя их в полуулыбке — Что тебе нужно? — резко спросил мужчина, прекрасно осознавая, что ничего в этом мире не дается бесплатно, включая и спасенную лекарем жизнь, вернее, особенно включая спасенную лекарем жизнь. — Мне? — задумчиво и притворно долго протянула она, ухмыляясь, внутрее ликуя от чувства самодовольства. Глядя на столь неоднозначную реакцию, мужчина незримо напрягся всем телом, выжидающе уставившись на хозяйку той невыгодной ситуации, в которой ему «посчастливилось» оказаться. — Мне нужны ответы на мои вопросы, которые ты мне и дашь. — произнесла Мицуки каждое слово раздельно и с длительными паузами, победно улыбнувшись самой невинной улыбкой, после того, как почувствовала, что произведенным на шиноби впечатлением полностью удовлетворена. — Что именно? — после минутной паузы, проведенной в раздумьях, наконец задал он столь долгожданный и желанный волшебницей вопрос. — Кто на тебя напал? — решила сначала задать стандартный, как и в первую встречу с Тобирамой, вопрос Мицуки, предвкушая крайне занимательные ответы, что, вполне возможно, будут преисполнены хорошо сокрытой в правде ложью. Реакция Мадары никак не ассоциировалась с его поведением: он с силой сжал кулаки и до скрежета стиснул зубы, переводя взгляд в пустоту, словно вновь переживая все события, повлекшие за собой столь печальный исход. Он молчал, лишь изредка тяжело сглатывая, но потом, будто бы опомнился и наконец осознал, что находится в комнате с потенциальным врагом, готовым убить его в любой подходящий и неподходящий момент. — Мои соклановцы. — ледяным тоном отрезал Мадара, мастерски надевая маску безэмоционального и непоколебимого воина. — Вот как. — сказанное заставило ее задуматься. — Помнится, Изуна говорил, что Мадара делал все для своего клана, взамен получая лишь всепоглошающий страх и презрение. — И почему же они напали на тебя? Это ведь твой клан, лидером которого ты являешься. — в замешательстве спросила черноволосая волшебница, чувствуя противный укол совести за столь личный вопрос. — Являлся. — безэмоционально отчеканил учиха. — Меня обвинили в том, что я развязал очередную войну ради удовлетворения своих амбиций и только. — презрительно буквально выплюнул он, скривившись лишь от одной мысли о случившемся. — Тогда, будь столь любезен и расскажи, что конкретно произошло? — с нажимом спросила, хотя, скорее потребовала Мицуки, рьяно желая заполучить новые, ранее неизвестные фрагменты головоломки, будоражущей ее сознание на протяжении многих месяцев. — А ты будто не знаешь. — едва слышно цокнув язвком, с ненавистью процедил сквозь зубы мужчина. — Отвечай. — наглее и с куда большим нажимом резко потребовала Мицуки, всем своим видом напоминая, в чьих конкретно руках находится судьба на данный момент абсолютно беззащитного и раненого шиноби. Мадара моментально уловил намек, в очередной раз стискивая, но уже от непрекрытой ненависти, зубы. — Неправильно, конечно, так манипулировать своим же пациентом. Однако, сейчас мне информация куда важнее и без того отвратительных взаимотношений. Ну станет еще хуже, особо ничего и не изменится. — оправдывала она свои аморальные действия и укоризненные мысли жаждой получения новой, более актуальной информации. Ведь информация — оружие, особенно в ну настолько суеверном мире. — К слову, почему это он все еще не напал, неужто выжидает удобного момента, попутно собираясь с силами? — с небезосновательной тревогой подумала девушка, прекрасно осознавая, что сейчас Мадара больше всего жаждет ее смерти, желательнее от его рук. — После совета пяти Каге, — неприязненно прошипел он, неожиданно разрезая тишину своим безэмоциональным, хладным тоном, — было решено провести совместную миссию, призванную укрепить дружеские отношения не только между деревнями, но и между кланами, ранее враждовавшими. — Мадара, резко понизив голос, ожидаемо замолк, изучающе глядя на наглую собеседницу. Прочитав по ее лицу призыв к продолжению, он еще больше раздражился. — По общему решению было принято, что от каждого клана пойдет член главной семьи. Сначала я вызвался на эту абсолютно бессмысленную авантюру, но Изуна, — с небольшой разницей в голосе трепетно произнес старший учиха имя своего младшего и по совместительству единственного брата, — убедил меня остаться, поскольку я, как лидер клана, нужен своим соклановцам сейчас как никогда прежде. Три недели назад началась миссия. — в очередной раз прервался мужчина на то, чтобы сглотнуть вязкий ком, вставший поперек горла. — С которой вернулись все, кроме Изуны. — его голос дрогнул и резко затих, выдавая всю ту горечь, сокрытую в душе. — То есть как это Изуна пропал? — в тот же миг встрепенулась Мицуки, абсолютно шокированно обрабатывая мысленно нереальную, по ее мнению, фразу. — Абсолютно все участники миссии утверждали, что Изуна, по велению главы клана, — ядовито выплюнул он, продолжая малоприятное повествование, — напал на них исподтишка и в пылу битвы был тяжело ранен, после чего незамедлительно скрылся в чаще леса, ни оставив после себя ни елиного следа. — по тону и интонации было отчетливо понятно, что сам глава клана ни разу не отдавал подобного приказа, и поностью отрицал даже возможность такого трагичного развития событий. — И эти лицемерные сволочи поверили им, обвинив меня в попытке развязать войну. — тяжело дыша, едва сдерживая бурлящую ненависть, процедил Мадара, до побеления костяшек сжимая в кулаках белое одеяло. — Но я знал, что Изуна этого не делал, поэтому и отстаивал свою позицию, но даже Хаширама, которого я считал другом, предал меня, в самый ответственный момент. — что-то едва уловимо изменилось в его голосе, но что конкретно, искренне озадаченная девушка понять так и не смогла. — Соклановцы окончательно отвернулись от меня и отравили мою еду какой-то дрянью, подавляющей мою чакру и напали. Мне ничего не оставалось, кроме как бежать, слыша презрительные крики за спиной от своего же клана. — Мадара замолчал, прикрывая черные, полные боли, глаза, испытывая отвращение к своей слабости и к тому, что выложил абсолютно все врагу. — Вот это страсти. — мысленно присвистнула напрочь лишившаяся от услышанного дара речи, волшебница, до конца не способная поверить в произошедшее. — Ты закончила? — еще более раздраженно, но уже на порядок тише процедил Мадара, не поворачивая головы. — Нет. — резко сказала Мицуки, потягивать. — Что еще? — начав терять контроль над бушующими эмоциями, сквозь зубы, точно змея, прошипел он. — Есть будешь? — спокойно, не обращая ровным счетом никакого внимания на чрезмерную, несвойственную вечно холодному учихе эмоциональность задала будничный вопрос она, лениво разминая затекшие мышцы, словно налившиеся свинцом, который мешал нормальному кровотоку. В ответ Мадара раздраженно цокнул языком и тяжело опустился на кровать, раскинув свои неопрятно взлохмаченные волосы по белой подушке. — Сочту это за «да» — поднимаясь со стула, безразлично бросила она, направляясь к двери. Быстро покинув комнату и направившись прямиком на кухню, она взяла еще одну тарелку, наложила картошки и обильно полила томатным соком, следом взяв кружку, в которую перелила из чайника некогда приготовленный горный чай, законсервированный в самом что ни на есть безупречном и свежайшем состоянии. Положив на тарелку, от которой все еще поднималась тонкая струйка пара, вилку, девушка неспешной походкой направилась назад. — Еда не отравлена. — с порога заявила Мицуки, подходя к все так же лежащему пациенту, за все это время не сменившего позу. — Утром посмотрю, чем таким интересным тебя отравили. — спокойно произнесла Мицуки, подсознательно радуясь этому факту, поскольку так Мадара оказался куда более покорным и сговорчивым. Мужчина никак не отреагировал, более того, даже глаз не соизволил открыть. — Отдыхай. — коротко бросила волшебница, зашторивая окно и направляясь к выходу. Подойдя к двери, черноволосая девушка, невербально выключив свет, покинула комнату, для верности запирая дверь и накладывая на нее сигнальные чары, ведомая безотказно работающей схемой: предупрежден — значит вооружен. — Изуна, куда же ты все-таки пропал и что же тебя, вечно мягкого и душевного вынудило напасть на целую группу грамотно обученных шиноби? — с тревогой и полным непониманием думала она, явно насторожившись всей этой ситуацией. — Полагаю, что анализ яда сможет натолкнуть меня на верный путь. — в сомнениях думала она, метаясь от одного абсурдносго предположения к еще более абсурдному, пока неспешно проходила в уютную спальню, где все в той же позе спала Эми, даже и не подозревающая, равно, как и ее хозяйка, о той куче проблем, что уже довольно длительное время шатается над их головами, норовя одномоментно и с безжалостной жестокостью обрушиться, погребя их под собой. Темнота и тепло комнаты тотчас сморили ее, направляя ноги по одному единственно верному пути. — Но, все же, почему Мадара рассказал мне об этом так — девушка замялась, подбирая подходящее слово, — открыто, если его речи вообще бывают таковыми. — с этим вопросом сознание и покинуло ее, улетев в мир морфея навстречу загадочным, увлекательным и до боли нереалистичным снам, которые она наутро и не вспомнит вовсе, проснувшись полная сил и энергии для новых открытий и свершений.