***
Командный «нарвал» во главе колонны транспортов паладинов мчал от столицы Пьетаса к небольшому поселению в долине гряды Милости Божией. Брат командор шутил, что долину следовало бы назвать Мегиддо, ибо сражение там намечалось поистине библейских масштабов. По донесению из тех мест, сектанты в своём безумии и ереси дошли до того, что призвали всех последователей нечистых культов, какие только действовали на Пьетасе, на всеобщий шабаш. И откликнулись очень многие. Городок в долине Милости Божией наводнился вероотступниками, колдунами и ведьмами. Большинство благочестивых граждан поспешили покинуть свои дома и искать спасения в Сан-Мишель. Они-то и принесли дурные вести. Весь контингент войск паладинов выдвинулся к месту предстоящих событий незамедлительно. Леон Годар, наученный горьким опытом стычки на площади Святой Девы, сидел рядом с братом командором в полном облачении, включая шлем. Ни вигилантский лекарь, ни доктор Кох не рекомендовали ему принимать участие в предстоящем бою, но остановить временного нунция было не легче, чем какого-нибудь демона. Он просто не имел права оставаться в стороне. Невзирая на шутку про грядущий Армагеддон, командор был предельно серьёзен. Никто из служителей Церкви не сомневался в том, что события на Пьетасе дошли до критической, финальной точки, что отступать попросту некуда, что надо выйти против врага и победить — либо же погибнуть. Но сделать всё возможное, чтобы спасти мирное население. Так, как поступил почивший монах-кармелит Анри Перра. Командор де Вега в который уже раз развернул масштабную виртуальную карту местности, где предстояло свершиться финальной битве. Он прекрасно понимал, что если сектантам удастся реализовать свои нечистые замыслы хотя бы наполовину, то от безымянного городка в долине не останется и камня на камне, как случилось в 2914 году с Фринджвиллом на Нанте-Нуво. Информация о крупных Прорывах сил адовых входила в официальные летописи и заучивалась всеми гражданами Священной Империи любого сословия, пола и возраста — в назидание и научение. Но брату командору очень не хотелось, чтобы городок в долине Милости Божией на Пьетасе встал в один ряд с подобными — он сам был родом из такого крошечного городка. Руководитель Чрезвычайной комиссии Святого Престола брат Леон Годар не был стратегом, поэтому он внимательно слушал пояснения и размышления брата Алонсо, не вмешиваясь в ход его мыслей. Однако тактические решения зачастую ему давались хорошо, и когда планирование предстоящего боя касалось подобных локальных задач, брат Леон высказывал свои предложения. Вместе оба военачальника к моменту прибытия войск паладинов к седловине, ведущей в долину Милости Божией, уже сформировали план сражения. Скомандовав колонне остановиться, де Вега отправил разведчиков за перевал. Едва данные разведки были получены, паладины снова двинулись с места, врываясь в долину. Сектанты обосновались в огромной пещере на противоположной стороне горного массива, там частенько проводились какие-то ритуалы, вполне мирные, светские, — вроде свадеб или массовых народных гуляний по праздникам. Но и для нужд культистов пещера подходила как нельзя более удачно. Однако еретики подготовились заранее и времени зря не теряли. Пока часть из них вела приготовления для своего грандиозного шабаша, вторая часть выстраивала на подходах к пещере полевые укрепления. Сектанты прекрасно понимали, что рано или поздно им попытаются помешать, что по их нечистые души явятся паладины. И готовились остановить их или хотя бы задержать. Завалы из камней, деталей конструкций разрушенных домов, хаотичные потёки строительных пластсмесей, деревянные укрепления, мешки с песком, — в ход шло всё, что было под руками. Они не брезговали разбирать дома, выгоняя из них жителей. А когда баррикады были построены, возникла необходимость поставить на них живых защитников. Небольшая часть сектантов с оружием в руках засела на укреплениях, но этого было мало. Тогда еретики воплотили в жизнь довольно мерзкую идею: использовать в качестве живого щита женщин и детей. Они не сомневались, что при виде безоружных и беззащитных граждан святоши остановятся. Несчастных выставили непосредственно перед заграждениями и велели ждать, подзуживая издевательскими репликами: «Вам нечего бояться, вы ведь не думаете, что святые отцы вас обидят?». Все эти данные принесли разведчики, оснащённые крошечными и бесшумными голодронами. И теперь Алонсо де Веге и Леону Годару предстояло в считанные минуты выработать новый план сражения. То, что они себе представляли по дороге в долину Милости Божией, никуда не годилось. Бой пришлось принять уже на въезде в городок — обойти его не представлялось возможным. И сектанты, и оставшиеся его жители не хотели пропускать воинов Божьих. Пусть паладины понимали, что не все жители города предали веру и перешли на сторону еретиков, разбираться, кто прав, а кто виноват времени и возможности не было. И тогда брат командор, сам того не подозревая, почти дословно повторил слова архиепископа Нарбоннского Арно Амори: «Убивайте всех! Господь на Небесах узнает своих». И «нарвалы» двинули напролом. Десант паладинов высадился из транспортов и, развернувшись широким фронтом, пошёл сквозь улицы, прикрываясь силовыми щитами, отстреливаясь и отбиваясь мономолекулярными мечами от нападавших. Из окон на паладинов лились потоки кипящей воды, сыпались тяжёлые предметы, мусор и нечистоты. Из подвалов, из-за углов домов, из-за автомобилей и флоттеров летели лазерные лучи, разряды импульсников, пули и другие средства поражения. Некоторые проходы оказались заминированы. Паладины несли потери, но безжалостно вычищали противников с улиц городка, неуклонно продвигаясь к пещере, перед которой в нервном ожидании стояли цепью дети и женщины. На расстоянии максимальной дальности выстрела ручных орудий перед живым щитом пришлось всё же остановиться. Вся выучка, вся убеждённость, вся глубина веры не позволяли де Веге повторить свой жестокий приказ убивать всех без разбору. Он колебался, оглядывался на временного нунция, несколько раз протягивал руку для активации связи со своими воинами, но вновь отдёргивал обратно. И никак не мог решиться. Знание психологии сейчас играло ему дурную службу, заставляя размышлять о чувствах гражданских, своих подчинённых и даже еретиков. Но в какое-то мгновение командор осознал, что эта несвоевременная рефлексия — всего лишь реакция его перцепторского разума на гнетущую атмосферу, разлившуюся в эфире по всей долине Милости Божией. Не секрет, что иногда сила и врождённые преимущества становятся обузой и помехой. Но брат Алонсо был слишком опытным перцептором и занимал слишком серьёзную должность, чтобы поддаваться подобным настроениям, с которыми учили бороться на самых ранних этапах подготовки паладинов. Поэтому его состояние свидетельствовало лишь об одном — ситуация серьёзная до предела. Его подчинённым было чуть легче — они просто выполняли приказы. Осознав всё это, командор собрался с мыслями, всё же дотянулся до пульта управления, но вместо связи включил громкоговоритель и рявкнул что было сил: — Всем на землю! Лежать!!! Люди перед баррикадами и на них дрогнули. Три женщины и двое подростков действительно упали на землю, ещё одна женщина, в годах, свалилась без чувств от испуга. Еретик, также испугавшись, нажал на спуск своей лазерной винтовки, и лишь по счастливой случайности ни в кого не попал. Один малыш расплакался, к нему тут же присоединились ещё двое. Все прочие непонимающе оглядывались по сторонам. Уловка не возымела эффекта. А потом еретики на баррикадах начали стрелять. Вооружены они оказались лучше, чем предполагал де Вега даже по самым пессимистичным прикидкам. И паладины вновь вступили в бой, увязнув в перестрелке. И тут в командирском «нарвале» внезапно ожила рация: — Брат командор! Разведка обнаружила обходной путь в пещеру! Де Вега посмотрел на динамическую тактическую карту сражения. Большинство его воинов участвовали в перестрелке с еретиками на баррикадах, часть всё ещё зачищала городок. Отправить в пещеру он мог только десяток своих воинов из ближайшего «нарвала», что он и сделал. — Я пойду с отрядом, — непреклонно заявил Леон Годар. Он знал, что командор обязан оставаться на месте и руководить боем, но и вылазку должен кто-то возглавить. Он был не лучшей кандидатурой для этого, но брат Алонсо возражать не стал.***
Ведомые разведчиком, десять паладинов и инквизитор углубились в узкую расщелину в шестистах метрах от жерла пещеры. Прямая, словно стрела, она вгрызалась в толщу скалы, но была в некоторых местах настолько узкой, что лазутчикам приходилось аккуратно пробираться друг за другом, чтобы не застрять в расщелине. Разведчик оказался общительным: — А вот заметьте, — заявил вдруг он во время очередного такого медленного продвижения: — вроде бы воюют большие армии, а судьбы мира вершат всё равно одиночки. Так зачем тогда эти большие армии вообще нужны? Обслуживать одиночек? Отвечать ему никто не стал, все понимали, что это нервное. Сродни тому эпизоду, что пережил брат командор перед цепью безоружных людей. Путь окончился, внезапно открывшись широченной площадкой на верхнем ярусе пещеры. Позади гремел бой. Внизу, метрах в десяти, культисты воплощали свою затею в жизнь. Огромная, почти на всю доступную площадь пещеры пентаграмма была тщательно и геометрически безупречно расчерчена толстыми меловыми линиями. Каббалистические символы, негасимые чёрные свечи и прочие необходимые для демонического Призыва атрибуты были на своих местах, люди в чёрных одеждах с капюшонами творили своё нечестивое служение, подходя к кульминации. В центре пентаграммы уже клубилось мерзкое чернильное облако, по которому пробегали алые молнии. Рёв и глухое ворчание доносились из его недр, тонкий визг адских гончих вторил им, жужжали мухи, тяжело и гулко били гигантские барабаны, словно стучало чьё-то огромное сердце. Воздух вибрировал и искрился, пламя свечей то и дело окрашивалось самыми безумными и невероятными цветами, вызывающими у наблюдавших это со стороны служителей Церкви тошноту. Леон Годар присмотрелся внимательнее, преодолевая внезапно возникшие головокружение, резь в глазах и горле и накатившую головную боль, потом показал паладину с лазерной винтовкой на одного из основных призывателей: — Сними его! Паладин, прицелившись, выстрелил, но… лазерный луч, не достигнув цели, внезапно рассеялся в воздухе без следа и эффекта. Однако преимущество прокравшихся в пещеру паладинов оказалось недолгим, и небольшой отряд воинов Божьих был обнаружен — даже увлечённые чёрной мессой, еретики не дремали. Снова пришлось ввязаться в бой. Прячась за ближайшими естественными укрытиями, паладины двинулись по огромным каменным ступеням вниз, к еретикам. И вдруг брат Леон, оставшийся наверху, поскольку был недостаточно хорошо вооружён, да и опыта реальных боестолкновений не имел, заметил какое-то движение в стороне от основных событий. На пару сотен метров левее и на пол-яруса ниже в пещеру открывался ещё один проход, и в нём появилась какая-то фигура, за которой ещё несколько человек что-то натужно волокли. Временный нунций, пригнувшись, перебежал за укрытие поближе. Он ещё удивился, почему люди тащат тяжёлую ношу, не используя антигравов. Но потом понял, что столь сложная техника рядом с назревающим Прорывом работать не будет. Замеченный Леоном человек подошёл к краю яруса, дождался, пока его подручные выволокут свою ношу и установят рядом — это оказался какой-то ящик или, скорее, пульт. Затем он встал за этот пульт, в то время как один из подручных, прикрепив что-то к грузовому дрону, отправил аппарат прямо в центр пещеры, к пентаграмме и разлившейся по ней тьме. В следующий миг охрана еретиков обнаружила и эту группу. И отреагировала на неё ещё более яростно, чем на отряд паладинов. Сразу семеро сектантов, стреляя на ходу, побежали наверх, к людям со странной техникой. Леон Годар вдруг понял, кто тот человек за пультом, поскольку вспомнил слова допрашиваемого им еретика: «Мой Господин велел убить его, как только любой из нас до него доберётся». Дарленд! Инквизитор, перемещаясь от укрытия к укрытию, побежал к нему. Тем временем дрон с непонятным грузом, наткнувшись на ту же самую невидимую преграду, что и лазерный луч до этого, отключился и рухнул вниз, прямо в эпицентр тьмы в пентаграмме. А Дарленд, словно того и ждал, ткнул пальцем куда-то на пульте. Беззвучный гром пронёсся по пещере, заставив содрогнуться скалы и пошатнуться людей. Тьма вспыхнула пронзительным светом и рассеялась в миг, пламя костров снова приобрело естественные оттенки, свечи погасли, пентаграмма поблёкла и истаяла, словно её и не было. Дарленд бросил последний взгляд на окружающее его пространство, развернулся и спокойно пошёл обратно в проход, через который явился. Его люди незамедлительно двинулись следом. Оказалось, что пульт всё же был оснащён антигравом, и теперь всего один человек управлял его транспортировкой. Леон Годар готов был поклясться, что враг Святого Престола в последнюю секунду посмотрел прямо на него. Он поспешил следом, а поскольку находился намного ближе бегущих туда же еретиков, то и достиг прохода первым. Не раздумывая, Леон вломился в проход. Пробежав несколько поворотов и увидев широкую спину Дарленда впереди, он взял наизготовку свой верный импульсник и ускорился, насколько мог. И лишь вылетев на внезапно расширившееся пространство, понял, что его держат на прицеле незамеченные им подручные этого человека, оставшиеся у него за спиной. Как же глупо он попался! Брат Леон замер на месте. Мужчина впереди тоже остановился и повернулся к нему лицом. — Не стреляйте, — предостерёг он своих подручных и обратился ко временному нунцию: — Меня зовут Дарленд, и я знаю, кто ты, инквизитор. У меня есть важный разговор к тебе. Следуй за мной! И враг Святого Престола, не дожидаясь реакции служителя Священной канцелярии, вновь развернулся и направился дальше вглубь пещеры.