***
Люк флайера распахнулся, подручные Дарленда помогли временному нунцию покинуть его. Машина взмыла в воздух и скрылась в солнечном небе Пьетаса. Вызывая командора де Вегу и сбрасывая координаты собственного местонахождения, Леон Годар мучительно размышлял, как объяснить ему своё недолгое исчезновение и какой отчёт предоставить своему руководству на Нанте-Нуво по возвращении. Но так ничего и не придумал, кроме как сказать часть правды: он видел Дарленда, преследовал его, но тот скрылся на своём флайере в неизвестном направлении.Глава 9. Противостояние
5 февраля 2024 г. в 08:40
Человек напротив Леона производил впечатление. Его голос был уверенным, с металлическими нотками, звучным безо всяких имплантов, его манеры — безупречными, в каждом его жесте сквозила сила. Настоящий представитель военной аристократии — с подобными ему сталкиваться лицом к лицу магистру Леону Годару доводилось не раз, и даже время от времени случалось отправлять таковых на суд инквизиции. И всё же строгое воспитание, усвоенное братом Леоном с младых ногтей, заставляло обращаться к любому противнику предельно уважительно. Да и Дарленд среди них безусловно выделялся.
Однако враг Святого Престола вовсе не кичился своим высоким статусом крови. Леон Годар, рождённый в сословии магистров и подтвердивший своё происхождение во время положенного экзамена, а после поднявшийся ещё на ступеньку выше, получив духовный сан, не чувствовал себя в обществе Дарленда приниженным. И это было… странно.
Его не пленили и даже не разоружили — высокородному достаточно было лишь попросить убрать импульсник. Однако во флайере Дарленда, где проходила их беседа, работали глушилки на всех диапазонах связи: «Ты же понимаешь, инквизитор, сейчас не время докладывать своим людям, где ты находишься».
На самом деле, служащий Священной канцелярии был порядком обескуражен, но виду не подавал. Он смотрел и слушал, размышлял и сравнивал.
— Ты, несомненно, знаешь, насколько велика обитаемая вселенная. Там, вне границ нашей благословенной Священной Империи, — сказал Дарленд. — Но вряд ли представляешь себе, чем она живёт и что в ней происходит. Какие люди её населяют…
— Язычники, еретики и несчастные заблудшие души? — высказал официальную позицию брат Леон.
Его собеседник усмехнулся:
— Вот об этом я и говорю: ты не представляешь, какие люди населяют наш огромный мир. И не стремишься узнать это. А ведь не стыдно не знать — стыдно не хотеть знать. Но важно даже не это…
— А что? — вроде бы поддался на провокацию временный нунций.
— Знания. Информация. Истина, — по достоинству оценил этот ход соперника Дарленд. — То, что в любые времена имеет неоспоримую ценность. И я готов с тобой этой ценностью поделиться.
— Почему именно со мной?
— Потому что знаю, что ты способен не только выслушать, но и услышать. И сделать правильные выводы.
— Вы уверены, что я стану слушать врага Святого Престола? — позволил себе едкую усмешку брат Леон.
Дарленд посмотрел на собеседника с ещё большим интересом, чем до того. И даже слегка улыбнулся в ответ, но одобрительно:
— О, так ты читал моё досье! Мне даже любопытно узнать, какие же грехи мне там приписывают? «Ел младенцев, устраивал оргии», а? Или это слишком мелко для такого высокого статуса? Надеюсь, там сказано, почему Его Святейшество считает меня самым страшным и опасным злом на подконтрольной ему территории?
Леон Годар задумался над ответом. Позволительно ли ему раскрывать секретную информацию человеку, которого она непосредственно касается? Особенно при учёте того, что человек этот не находится на допросе в Святой инквизиции, а, скорее, наоборот, — инквизитор выступает в роли допрашиваемого.
— Потому, что вы смущаете умы честных христиан, сбиваете с пути истинного и отвращаете от веры, — всё же пояснил брат Леон.
— «Сбиваю с пути истинного»? — вскинул густые брови Дарленд. — Вот это даже как-то обидно. Я наставляю людей, я открываю им истину. Именно поэтому Его Святейшество меня боится куда больше, чем всех еретиков и культистов вместе взятых. Ты, наверное, задаёшься вопросом, что я забыл на Пьетасе? Я отвечу: то же самое, что и ты с твоей Чрезвычайной комиссией. Я борюсь с обезумевшими сектантами. Просто делаю это своими методами и, как можешь заметить, куда более эффективно. А еретикам… закон не писан.
— «Еретикам»? — невольно удивился Леон. Величайший еретик оставил комментарий без ответа, только хмыкнул.
— И потому ересиархи ненавидят Вас едва ли не больше Святого Престола? — осторожно уточнил инквизитор.
— Именно. Но меня не трогает их ненависть. Меня беспокоят их действия. И ваши заодно. Потому что вы, обе стороны, действуете совершенно одинаково. Это из-за вас случаются Прорывы, из-за вас люди впадают в ересь, начинают творить безумные вещи, призывать демонов, адских тварей, моровые поветрия и все казни египетские, сколько бы их ни было.
— Из-за нас? В каком смысле? — не поверил временный нунций.
— В самом прямом. Ты когда-нибудь слышал что-либо про ноосферу? Наверняка нет. Это слово в Священной Империи под запретом, хотя многие другие народы им пользуются. У нас же ноосферу зовут эфиром. Да, это именно то самое совокупное информационно-энергетическое поле Вселенной, через которое осуществляется мгновенная межпланетная дальняя связь. Мы пользуемся им, но не понимаем его природы. А те, кто понимают, либо скрывают, как высшие церковные иерархи, либо… принимают мою сторону.
Прозрачные глаза Леона Годара отражали крайнее смятение на грани с непониманием. Он привык доверять своей интуиции и умел отличать правду от лжи. В словах Дарленда инквизитор не чувствовал ни капли фальши и ни грана сомнений. Тот знал, о чём говорил, и твёрдо верил в это. А брат Леон ощущал, что у него выбивают почву из-под ног:
— Поясните, — буквально взмолился он.
— Разумеется, я ведь для этого тебя и пригласил. Итак, ноосфера, эфир, информационное поле Вселенной, — как ни назови, — это тот субстрат, в котором веками, тысячелетиями, во все времена накапливались мысли, эмоции и чувства людей. Откладывались только самые мощные, в первую очередь — коллективные глубинные страхи. То, во что мы верим, то, чего мы боимся, — всё это наполняет собой ноосферу. А после Катастрофического эксперимента 2850 года всё это содержимое начало выплёскиваться наружу, воплощаться в реальность с Прорывами. Ты ведь учил историю. Неужели никогда не задумывался о том, почему до этого момента Прорывов не было?
Леон Годар с трудом сохранял на лице нейтральное выражение, в душе же бушевала буря. Упомянутый парадокс ему долгое время не давал покоя, но официальной информации по этому поводу не было никакой, а учителя и наставники всякий раз ловко уходили от ответа на прямые вопросы. И Леон отступился, принял как данность, как часть неведомого Божьего замысла. Вообще, всё то, о чём сейчас говорил Дарленд, было фактами известными, только давал он им совершенно неожиданную трактовку.
Сам враг Святого Престола ответа на свой риторический вопрос, конечно же, не ждал, а потому продолжил:
— Как и всякое поле, ноосфера имеет определённые свойства. И самым важным из них для нас является напряжённость. Поскольку, в отличие от всех прочих полей, эфир не имеет определённой локализации в пространственно-временном континууме, а существует одновременно везде и нигде, всегда и никогда, — его напряжённость тоже величина непостоянная. В некоторых областях космоса она выше, в некоторых — ниже, ещё и меняется в течение времени. Однако неопровержимо доказано одно: есть чёткая связь между мировоззрением людей, обитающих там, и собственно этой величиной.
— И где эти доказательства? — рискнул перебить собеседника брат Леон.
— Вот они! — тут же ответил Дарленд, разворачивая перед инквизитором вирт-окно планшета. На голограмме отобразились какие-то сложные трёхмерные графики и диаграммы, инфокарты и другие данные. — Я провёл более тридцати лет среди русов, в Возрождённом Союзе. Это удивительный народ, который не имеет глубинных страхов, а экзальтация и истерики — обязательные качества наших пророков и проповедников — в их обществе не приветствуются. И, как следствие, у них не бывает Прорывов…
— Это язычники и вероотступники, не удивительно, что они скрывают истинный порядок дел, — заявил инквизитор, не сдержавшись.
— Что-то у Святого Престола не особо получается что-либо скрывать, когда земля разверзается под ногами, в мир являются демоны, а люди тысячами сходят с ума, — с иронией парировал Дарленд. — Что до русов... Другому на твоём месте я бы привёл в доказательство личный опыт, но понимаю, что это для тебя не аргумент. И всё же попробую тебя переубедить. Действительно, за те годы, что я провёл среди русов и принял участие в трёх масштабных исследованиях ноосферы и связанных с нею явлений, ни одного реального случая Прорывов на территориях Возрождённого Союза не было. Но русы весьма заинтересованы в изучении ноосферы. Даже сам этот термин введён в обиход их соотечественником, жившим на Земле в начале XX века, а предложен нашим братом-иезуитом немногим ранее. Впрочем, я отвлёкся. У русов не только не бывает Прорывов, среди них практически нет чувствительных к ноосфере людей — нооперцепторов. Да, ты верно понял: у нас их зовут почти так же, упуская приставку «ноо-». И потому для изучения этого феномена учёным Возрождённого Союза приходится полагаться на соответствующие приборы.
Дарленд вывел на вирт-экран один из графиков и обратил на него внимание Леона:
— Вот это — данные напряжённости ноосферы на Пьетасе за последние дни, с момента твоего прилёта и по настоящее время. Можешь сам сравнить с тем, что видел собственными глазами и в чём тем или иным образом участвовал. А ещё обрати внимание на последние несколько часов.
Трёхмерный цветной график с пляшущей вверх-вниз кривой почти на всём её протяжении был окрашен в тревожный багровый цвет. Как раз в то время, когда небольшой отряд паладинов во главе с Леоном Годаром ворвался в пещеру, где культисты проводили свой тёмный ритуал, кривая графика взлетела на пиковое значение, а потом вдруг резко рухнула вниз, почти до нуля.
Леон оторвал взгляд от изображения и в упор посмотрел на Дарленда:
— Хотите сказать, что вы…
— Остановил Прорыв. Именно. Не имея ни малейших нооперцепторских способностей. Когда я покидал Возрождённый Союз, мне позволили увезти с собой прототип уникальной разработки — глушилки для Прорывов. Предполагалось, что если найти эпицентр развивающегося Прорыва до того, как он войдёт в свою финальную фазу, и применить прибор — Прорыв можно прервать, сбросив напряжение ноосферы. Так и получилось, и это отчётливо видно на графике. Мне пришлось дорабатывать прототип, для чего я привлёк лучшие учёные умы Священной Империи. Я рисковал, я не был уверен, что нам удалось. Но мы справились! — в голосе Дарленда сквозило едва скрываемое самодовольство.
Однако Леон всё ещё был полон сомнений:
— Но это же просто картинки. Как им можно верить?
— Понимаю твой скепсис, он мне даже нравится. Сразу видно, что ты профессионал. Я объясню на конкретных примерах. Прорывы ноосферы случаются повсеместно, по всему освоенному Человечеством космосу. Только у каждого народа их содержимое своё собственное. Возьмём, к примеру, Микадо-но Секаи. Миры Императора долгие века культивировали страх перед гигантскими тварями размером с дом — и теперь микадам приходится бороться с такими тварями. Альянс Свободных Планет — пример ещё более разительный. Их масскультура занимается ровно тем же, что и вы в своей Церкви — планомерно вкладывает в головы граждан экзистенциальный ужас перед потусторонним врагом и нагнетает массовую истерию. Как следствие, в Прорывах им являются ожившие мертвецы — зомби, а по планетам толпами носятся так называемые супергерои, умеющие летать, пускать из глаз лазерные лучи или становиться невидимыми.
— Это ни о чём не говорит, — возразил Леон Годар.
— Возможно. Тогда вот тебе четыре доказательства, основанные на тех фактах, которые ты знаешь лично. Первое: на тихих, захолустных планетах с маленькими епархиями никаких Прорывов не бывает. Население там тихо-мирно ведёт свою простую жизнь, не впадает в истерики, не устраивает оргий и о Прорывах слышит лишь пугающие сказочки. Но возьми любой крупный центр с экзальтированными проповедниками, самопровозглашёнными пророками и бурной церковной жизнью. Там регулярно возникает какая-то новая напасть. Например, твой родной Нант-Нуво. Сначала явление Святого Юфуса, потом — мальчик-оператор с выдающимися способностями Кайл Томас, ныне Его Высокопреосвященство кардинал… И это за каких-то двести с небольшим лет. Что в головах церковнослужителей, что в головах еретиков — одно и то же, лишь знак другой.
Леон слушал, уже почти готовый согласиться, но не готовый показать это собеседнику. Он ждал других доказательств, стремясь составить как можно более полную картину.
— Второе. Община Благодатный Ковчег под предводительством Святой Бриджид. Пламенная проповедница, увлекавшая за собой тысячи честных христиан, зажигавшая их сердца своими словами. Несомненно, ты читал её труды и проповеди. Снова экзальтация, массовая истерия — и как следствие Прорыв. Но, поскольку она никого не пугала дьявольскими кознями и адскими муками, через Прорыв из ноосферы явились Ангелы — и остались жить среди людей. Беспрецедентный случай с точки зрения Церкви, но несомненное доказательство в пользу моих слов.
Теперь Леон Годар едва заметно кивнул. Случай со Святой Бриджид и её последователями тоже не вписывался ни в какие канонические объяснения и был признан Промыслом Божьим.
— Третье. Наш многострадальный Пьетас, эпидемия и демон Мерихим. Я, разумеется, не видел отчётов твоих подручных, но рискну предположить, исходя из полученных мною данных: у болезни нет ни определения, ни названия, ни сколько-нибудь явственно выделяемых симптомов. Никто не может описать клиническое течение, поставить однозначный диагноз, выделить возбудитель.
— Люди болеют той болезнью, которой больше всего опасались заболеть, — медленно, потрясённо проговорил Леон, повторив слова доктора Коха.
— Именно так! И умирают самой страшной смертью, которую смогли себе придумать, — согласился Дарленд. — И последнее: демон. Его не существует. Он выдумка. Он не числится среди известных демонов. Да, в Библии есть упоминание о Всадниках Апокалипсиса, один из которых отвечает за моровые поветрия. Однако нашим культистам явился не он, а некий Мерихим. Которого придумал один мистик в начале XIX века, Френсис Баррет. Придумал просто ради того, чтобы похвастаться своей мнимой учёностью. Но вы уверовали в этого демона, вы создали вокруг него истерию — и вам он материализовался!
— Воистину: каждому будет по вере его, — потрясённо прошептал Леон Годар.
— Ну, вот. Ты сам понял, — Дарленд улыбнулся открыто и искренне. — Я ведь не отрицаю существование Бога, я отрицаю существование дьявола. Ваш дьявол находится в ваших головах и раз за разом прорывается наружу. Да, я не люблю церковников, но с некоторыми из вас всё же можно говорить. Однако те, кто использует еретиков, чтобы напакостить своим же, не достойны не только оправдания, но даже попытки понять их мотивации. Согласен?
— Вы говорите о ком-то конкретном?
— Разумеется. Я говорю о том, чья подпись стояла под экспертным заключением, снявшем с сектантов все обвинения, после чего они получили свободу. Мне удалось лицезреть этот документ и провести его проверку. Довольно небрежная подделка, тем не менее, завизированная кем-то из Конклава кардиналов. Кроме того, мне доподлинно известно, что еретиков на Пьетас доставили церковным транспортом. Кто заверил маршрутный лист, я не знаю, но вряд ли инквизицию затруднит уточнить это… И ниточка наверняка приведёт туда же — в Конклав.
— Однако мсье Дюваль, заместитель мэра Сан-Мишель уверял, что рейс был коммерческим, — заметил временный нунций.
— Полагаю, такая версия показалась курфюрсту де Бриенну более приемлемой. Для собственного спокойствия. Уже сколько лет у власти, а ума у него так и не прибавилось, — ухмыльнулся Дарленд.
— Но почему Пьетас? — непонимающе проговорил его визави. — Что в нём такого важного?
— Ничего, — пожал плечами враг Святого Престола. — Просто так совпало. Конфликт интересов между слабым, недальновидным, уже давно и безнадёжно терявшим свои позиции курфюрстом де Бриенном и его самоуверенным и хитроумным соперником фон Мансфельдом. Де Бриенн сглупил в очередной раз, отчего запаниковал и в итоге ещё больше сдал позиции — а фон Мансфельд, напротив, умело воспользовался моментом и представившимся возможностями. Ему пришлось весьма кстати, что именно Пьетас породил «Приближающих День» — ноосферно активный Пьетас с типичным для крупных, развитых планет экзальтированным населением. Пока еретики содержались на тюремном планетоиде с низким ноосферным фоном, они были безопасны. И бесполезны. Оставалось лишь перевезти их в систему Фидес.
— И иерархическая структура секты тоже сыграла на руку, — проговорил Леон.
— О, так ты и об этом в курсе? Похвально. Я в тебе не ошибся. …В общем, ещё немного — и фон Мансфельд подомнёт под себя курфюршество. Если, конечно, ты не выведешь его на чистую воду.
— Но как? У меня нет против него ни малейших доказательств. Кроме его тесных связей с Конклавом.
— Кое-какие доказательства я тебе дам. Всё, что удалось накопать, наблюдая за ситуацией в системе Фидес. К слову, я пытался помочь, подсылал своего человека прямо в Цитадель, но, увы, он не справился с миссией.
— Выходит, я упустил возможность решить это дело намного раньше? А то и предотвратить сегодняшние события? — потрясённо проговорил Леон Годар.
— О, нет, вот этого я бы не позволил, — усмехнувшись, ответил Дарленд и тут же пояснил: — Я намеревался испытать свою разработку, свой прибор. А для этого мне нужен был предсказанный и полномасштабный Прорыв. Мои интересы в этот момент ненадолго совпали с интересами еретиков. И испытание прибора мне виделось более приоритетным, чем возможность раскрыть глаза на истину ещё одному умному человеку.
В словах Дарленда крылся намёк и Леон его распознал верно. Более того — ответил на него именно так, как его собеседник рассчитывал:
— Я не один. Со мной есть ещё человек, которому было бы интересно ознакомиться с вашими взглядами. Впрочем… вы наверняка о нём уже знаете.
Дарленд слегка кивнул и сказал:
— На него выйти проще. — Он схлопнул вирт-окно, вынул инфокрис из ячейки считывающего устройства и положил перед Леоном:
— Что ж, я рассказал тебе всё, что намеревался. Но, прежде чем мы расстанемся, я хотел бы преподнести тебе подарок. На этом инфокрисе — данные по всем тем уголкам Священной Империи, что я посетил вместе со своими людьми и своими приборами. Мы постарались составить карту напряжённости ноосферы. Думаю, ты найдёшь этому знанию применение, инквизитор. Здесь же — результаты проверки на подлинность экспертного заключения по секте «Приближающих День» и идентификационные данные транспорта, доставившего еретиков на Пьетас. …А вот как снизить градус массовой истерии на планете и вернуть под свет Фидес спокойствие и благочестие — придумывай сам.