Vale et me ama

— Грейнджер, ты чего тут бомжиком пристроилась? Я подскочила на стуле и принялась вертеть головой. Наткнулась взглядом на Малфоя, стоявшего в дверях. — Опять тут дрыхнешь. — Я пригрелась. — У тебя в комнате холодно? Я пожала плечами, потирая глаза. — Который час? — Не знаю. Ночь ещё. — А чего ты встал? — Проснулся, смотрю — свет на кухне. Думал, выключить забыли. Может поменяемся? У камина тепло. Невиданная щедрость. — Нет, не надо. Вдруг у тебя опять лихорадка начнётся? — Уже всё в порядке. Иди, ложись на диване. Он развернулся и ушëл в спальню. Надо же, даже не побрезгует спать в кровати после меня? Я выключила свет и пошла в гостиную. Постель была тëплая. Только я влезла под одеяло, веки стали слипаться. *** Я проснулась, потому что было ужасно жарко. Сквозь сон размышляла, отчего. Неужели дом наконец протопился как следует? Весьма маловероятно. Я разлепила веки и упëрлась взглядом в белобрысую макушку. Зажмурилась. Снова открыла глаза. — Малфой, чëрт! Я изо всех сил пихнула его в спину. Он свалился с дивана и жалобно взвыл. — Сучка жестокая. — Какого хрена??? — Я замёрз в спальне. — С хуя ли ты со мной улëгся? Мог разбудить! — Мне было тебя жалко. Он уселся на ковре, потирая локоть и сонно щурясь. — Жалко?! Ты вторгся в моё личное пространство! — Было бы лучше, если бы я умер от холода? — Не преувеличивай! — Вот развизжалась, а. Хуже мандрагоры. Он поднялся и пошëл в сторону ванной. Я проводила его очумевшим взглядом. Что это, блин нахрен, было??? Драко Малфой залез в мою постель. Погреться, мать его. Мир сошëл с ума. За завтраком я гневно гремела посудой и демонстративно игнорировала белобрысого засранца. В конце концов Малфой не выдержал. — Грейнджер, прекрати это! Подумаешь, спал рядом. Я же не сделал ничего криминального! Я стукнула кружкой о столешницу. — А откуда мне знать, сделал ты что-то или нет? Малфой, ты мне не брат, не муж, даже не друг, чтобы лезть ко мне под одеяло! Если замëрз — мог сказать! Я бы ушла обратно… — В морозильник. Хватит уже. Тоже мне, монашка. Не дотронься до неё. — Ты обнаглел? — Блять, не лето на дворе! Может, сегодня ночью ещё холоднее будет. И что? Околеть, но не дай Мерлин вторгнуться на твою личную территорию? — Малфой, ты скотина! Хватит спекулировать положением! Мы с Роном и Гарри вообще в палатке жили, и ничего! — Хватит орать. Когда ты только стала такой истеричкой? — Как будто ты меня хорошо знал! — Справедливо. Хорошо, Гермиона Грейнджер, сумасшедшая смертница и крикливая сучка, давай знакомиться. Я прихерела от его наглости. — О, давай, Драко Малфой! Невыносимый позëр, сноб, заносчивый индюк и противный хорëк! — Определись, индюк или хорёк. Я на секунду зависла, уставившись на него. По лицу Малфоя расползлась широкая улыбка. Не та мерзкая усмешка, что раньше красовалась на его лице. Настоящая улыбка. Я сдалась. Мои губы под действием неведомой силы потянуло в стороны. Мы оба расхохотались. Отдышавшись, я выдавила: — И что ты предлагаешь? Если в спальне холодно, значит нам спать вместе? Это же бред! — Ну, диван, вроде, раскладной. А морозить задницу в комнате нет никакого смысла. Я задумалась. Вообще-то, он прав. Не хватало ещё разболеться. — Ладно, чëрт с тобой. Но только попробуй до меня дотронуться, я отгрызу тебе пальцы! — Тебя это тоже касается. — Хорошо. — Ладно. *** Мы сидели на разложенном диване. Каждый на своём конце. — Гоблин согласится? — Надавим, если потребуется. Без его помощи нам никак не пройти. Палочку будут досматривать. — А что насчëт ключа? — Я видел ключ от их хранилища. Можно создать копию. Но придëтся тебе лезть ко мне в голову. Сам я его не смогу как следует рассмотреть. — О, это без проблем. — Это и пугает. Повисло молчание. Малфой откинулся на подушку и уставился в потолок. Я решилась задать вопрос. — Малфой? — Чего? — Что ты показал Грюму? Почему он тебе поверил? Он вздохнул и потëр лицо ладонями. — Мне бы не хотелось об этом говорить. — Он сказал, что на той стороне тебя ждёт только новая боль. — А Грюм-то, оказывается, болтун. — Ты не хочешь говорить, потому что не доверяешь? — А ты хочешь это узнать по другой причине? Мы уставились друг на друга. Да. Оба не доверяем. Оба слишком долго воспринимали друг друга врагами. — Сейчас мы зависим друг от друга. Давай так. Поиграем в игру? Двадцать вопросов. Спрашиваем и отвечаем по очереди. — Грейнджер, нам что, пять лет? — Нет. Но это поможет нам наладить контакт. Невозможно жить под одной крышей, спать на одном диване, делать общее дело и, при этом, абсолютно друг другу не доверять. — Ладно. Только я спрашиваю первым. Я воодушевилась. — Давай. Он поднялся и сел напротив меня по-турецки. — Почему ты ввязалась в войну? Почему не скрылась? Легкотня. — Потому что не могла бросить Гарри. Ему нужна была моя помощь. Мы все чуть ли ни с первых дней в Хогвартсе были втянуты в эту войну. Моя очередь. Когда ты стал сомневаться, что идеология тëмной стороны — полная шняга? — Ну и выражения. Ты же девочка! — Отвечай. Он помялся, но заговорил. — По сути, я сомневался в идее превосходства чистокровок каждый раз, когда ты получала высшие баллы на уроках и экзаменах. Не мог понять, как такое возможно. Если маглы настолько неразвитые, как вышло, что волшебница, рождëнная ими, может обскакать всех на курсе? Когда стал постарше, лет в пятнадцать, я начал выбираться в магловскую часть Лондона. Говорил родителям, что отправляюсь в гости к Блейзу. А сам бродил по городу, изучал. — И при этом продолжал унижать меня и звать грязнокровкой. — Ну, во-первых, мне было просто весело тебя выводить. Во-вторых, я не мог перестать это делать и остаться незамеченным. Слишком многие стали бы задавать ненужные вопросы. Вот говнюк. Он втаптывал меня в дерьмо, только чтобы не пришлось оправдываться перед папашей. — Принято. Хоть и бесит. Он усмехнулся. — Мой вопрос. Ты спала с Поттером или Вислым? От шока я открыла рот. — Да ты… Да как ты… — Как я догадался? Весь Хогвартс об этом сплетничал! — А ты, значит, любитель сплетни собирать? — Отвечай правду. — Ты козëл! Вот тебе правда. От злости у меня запылали уши. — Грейнджер, это просто праздный интерес. — Я ни с кем не спала! Ясно? Вообще ни с кем! Я целовалась-то всего один раз в жизни! Наврала. Два раза. Но последний — не считается. Я похороню этот отвратительный момент глубоко в своей памяти. — Серьёзно? Ты девственница? — Это очень важная информация, правда? — А с кем ты целовалась? — Это уже второй вопрос. Я не буду на него отвечать. Моя очередь. Я разозлилась. Ну и нахал. Ни грамма воспитания. — Я слушаю. — Что имела в виду твоя мать… Точнее, о чем говорил кусок души Тома? Крестраж точно знает, на что давить. Так что за чувства он обнаружил в тебе? — А ты жестокая. Ладно. Мама — единственный человек, ради которого я пытался бороться. Которого я хотел защитить. Но я не оправдал её ожиданий. Ожиданий родителей. Я действительно трус. По сути, не смог приспособиться на той стороне и сбежал. — Что значит «не смог приспособиться»? — Я не смог выполнять приказы. Убивать, пытать, смотреть, как это делают другие. За это наказывали не только меня. Отцу тоже доставалось. А мама, кажется, всё больше разочаровывалась во мне. — По-твоему, это трусость? Отказаться от жестокости. — Нет. Трусость — каждый раз придумывать отмазки, почему я в очередной раз не справился. — Это глупости. Тебе хватило смелости вытащить пленников из-под носа Пожирателей. Отказаться убивать, зная, что поплатишься за своё решение — не трусость. Наоборот. Он выглядел подавленным, но смотрел на меня… с надеждой? Мотнул головой и хлопнул ладонью по моей коленке. — Хватит. Теперь ты отвечаешь. С кем ты целовалась? Я закатила глаза. Серьёзно? Мы такие важные вещи обсуждали только что. И тут — на тебе. — Да какая разница? — Ну скажи! — Не понимаю, почему тебе это так интересно. С Крамом! Я целовалась с Виктором Крамом. — Чегоооо? Правда что ли? — Да. — И как так вышло? — Ну я помню, что ли? После Святочного бала я была расстроена из-за… Неважно. В общем, он провожал меня до гостиной, ну и… Так! Ты спросил с кем — я ответила. Всё! Теперь мой вопрос. — Давай что-нибудь простое. Может, про первый полëт на метле? Или первая эрекция, в конце концов? — Фу, нет. Что с тобой делали за невыполнение приказов? — Угадай с трёх раз. — Пытали? — В точку. Тëтка, по-моему, оргазм испытывает, когда швыряет в кого-нибудь круциатусом. — А родители? Они не вступались за тебя? — Отец, обычно, присоединялся. А мама… Смотрела. Стояла и смотрела на меня, как на кусок дерьма. И говорила, что я заслужил. Что должен вытерпеть это, чтобы не совершать ошибок в будущем. Но я ни разу не дотерпел до конца «урока». Через пару минут двойной порции круцио терял сознание. Говнище. Вот зачем он таскал с собой обезболивающее. И платок. У него часто шла носом кровь. От круциатуса в исполнении Беллатрисы я чуть не вырубилась. Мутило потом полдня. А он терпел сразу два. — Не надо смотреть на меня с этой ебучей жалостью. Я действительно виноват сам. — Ты не… — Виноват. В том, что не решился примкнуть к Ордену раньше. Я впустил в школу толпу убийц. За это и поплатился. Мой вопрос. Он лёг поперëк дивана, подперев голову ладонью. — Что с твоими родителями, Грейнджер? Вот чёрт. — Я не могу рассказать. Об этом знает только МакГонагалл. Даже Гарри и Рон не в курсе. — Ты их спрятала. Ладно, не стану допрашивать. Твоя очередь. — Этот вопрос не считается. Я ведь не ответила. — Я сам догадался. Спрашивай. Не хотелось больше его мучить. — Эм… Что больше всего тебя впечатлило в мире маглов? — Много чего. Эти летающие штуки… — Самолëты? — Да. И машины. Ещё я один раз пробрался в кинотеатр. — На какой фильм? — Шустрый и дохлый. — Быстрый и мёртвый? — Ага. — Понравился? — Я не всё понять смог, но суть уловил. Один гондон третировал город, пришла крутая дамочка и всё разрулила. — Самая отвратительная аннотация, которую я слышала. — Возможно. — Да точно. Он улыбнулся. — Пойдем поедим? — Я ничего не готовила. — Хочу тушенку. С макаронами. — Пойдём. Я научу тебя готовить. — Может, не надо? — Вставай, сказала! Конечно, он не слушал моих наставлений. Пока я объясняла, как пользоваться плитой, он умял половину банки тушенки.