Vale et me ama

— Подъëм! Что за лежбище вы тут устроили?! Скрипучий голос Грозного Глаза прорвал тишину. Я подскочила с дивана, на ходу понимая, что во сне снова подвалилась Малфою под бок. — Сэр, в доме холодно, вот мы и… — Оденься, Грейнджер. Малфой, вставай сейчас же! Я жду на кухне. Малфой недовольно заворчал, я принялась натягивать свитер поверх своей растянутой майки для сна. — Он изверг. — Вставай уже, а то он нам головы пооткручивает. Я побежала умываться. *** — Встречу с гоблином организовать не проблема, а вот оборотное… Мы сами только чарами пользуемся. Средств у Ордена не хватает. — Чары спадут, как только мы порог банка переступим. Значит, у нас будет всего минут сорок. Грейнджер, знаешь, как Кубок выглядит? — Примерно. Надеюсь, мы уложимся в срок. Но на всякий случай надо продумать план отступления. — Мы понятия не имеем, какая в банке защита. Они чуть ли не каждый месяц меняют ловушки. Придется импровизировать. Я приуныла. Не люблю, когда план не продуман до мельчайших деталей. Конечно, в стрессовых ситуациях соображаю я неплохо, но нервничаю до седых волос. — Значит так. Завтра я приду за вами, в девять утра вы должны быть готовы выдвигаться. Навестим беглых пленников. Сюда вы вернëтесь сами, без меня. Вопросы есть? Малфой покачал головой. Я притихла. Вопросы у меня были. Но если задать их при Малфое, он снова разозлится. — Сэр, я могу поговорить с вами наедине? Это… Личное. Малфой приподнял бровь. — Ну… По поводу мальчиков. Гарри и Рона. Вроде бы убедительно. — А что с ними? Они в штабе, Узли готовится к участию в вылазках, Поттер депрессует. Блять, долбанный ты… — Пожалуйста, мне нужно кое-что им передать, — приговорила я с нажимом. Грюм недовольно сморщился но кивнул. — Ну пошли, пройдëшься со мной до точки аппарации. Мы поднялись с мест. Малфой выглядел крайне недовольным. Я проигнорировала его кислую мину и направилась к выходу вслед за мракоборцем. *** — Ну, что там у тебя? Любовное послание? Мы шагали в сторону леса. — Нет, сэр. Я вообще-то наврала. В общем, с Малфоем… Беда. — Что случилось? — Когда мы сбежали из поместья, его ранили. — Я в курсе. — Да, сэр, но… Ранили его клинком из гоблиновской стали, который был испачкан моей кровью, и… — Он теперь проклят, — Грюм притормозил и повернулся ко мне, — Как проявляется? — Кожа чернеет. Левая лопатка, плечо… Чернота ползëт к груди. Боли нет, только сильная слабость. Левая рука будто частично парализована выше локтя. Он почти не чувствует прикосновений к поражëнному участку кожи. И говорит, что иногда голова кружится. Грюм невнятно ругнулся. — Это порча. Она будет медленно пробираться к органу, на который направлена заклинателем. Судя по всему, к сердцу. Когда доберётся — ему уже ничем не поможешь. — Но как это остановить? — Сожалею, Грейнджер. Скорее всего — никак. Заклинателю достаточно подсознательно знать, чем он хочет «наградить» жертву. Никаких чётких формулировок. А значит, выяснить, как остановить проклятие, можно только наугад. А вероятность успеха, сама понимаешь, почти нулевая. И что там? Далеко чернота расползлась? — Пробирается к груди. Боюсь, с таким прогрессом у него не больше месяца. Я зажмурилась и потëрла ладонями лицо. Никаких слёз. — Не кисни. Я попытаюсь разузнать о подобных проклятиях подробнее. Может быть, можно что-то придумать. Или хотя бы дать парню больше времени. Я кивнула. — Спасибо, сэр. — Ну всё, возвращайся. Будьте завтра готовы вовремя. Чтоб я больше не видел этих нежностей тюленьих. Он поковылял дальше, бурча под нос ругательства. Неудобно, конечно, что он застал нас в таком положении. Но ничего же не было! Чёрт. Ладно. Я развернулась и зашагала к дому. *** Малфой всё ещё сидел на кухне, шаркая полупустой кружкой по столешнице. Я вошла и опустилась на стул напротив него. — Ну что, передала любовное послание рыжему? — Да что вы оба о каких-то посланиях спрашиваете?! При чём тут вообще Рон? — А, так значит всё-таки Поттер? Я вылупилась на блондина. Да чего он вообще несёт? — Малфой, ты меня просто выбесить решил? Никаких посланий я никому не передавала! Бляяяяяя — О чём тогда Грюма спрашивала? Он смотрел с прищуром. — Я же сказала, это личное! — Ну да, точно. Он поднялся, двинув кружку по столу так сильно, что она чуть не свалилась с противоположного края, и вышел из кухни. Я проводила его очумевшим взглядом. Что это за хрень была только что? *** Малфой не разговаривал со мной весь день. После утренней демонстрации, он ушëл на улицу и мотался где-то вокруг дома. Я, не зная, чем заняться, ходила из угла в угол и обтирала рукой пыль с мебели. К вечеру он вернулся и заныкался на кухне, поедая запасы крекеров. Мне не хотелось к нему подходить, но желудок просил пищи. — Ты будешь тушенку? Я погрею на сковородке. С рисом. Он молчал. — Малфой, что за детский сад? Ты обиделся, что я не рассказала тебе, о чем говорила с Грюмом? Он встал и ушёл в гостиную. Я зарычала и долбанула деревянной лопаткой по столу. Та раскололась пополам. Дерьмо! *** Спать мы ложились всё так же молча. Даже парой слов не перекинулись. Он отодвинулся от меня на самый край и отвернулся. Как ребёнок, честное слово. Проснулась я среди ночи от того, что Малфой пихнул меня в плечо и злобно зашипел: — Спи на своей стороне, Грейнджер. В следующий раз я скину тебя с дивана. Я приподнялась на локте выплюнула ответ. — Определись уже, «спи на мне сколько влезет» или «ещё раз и скину»! Обиженка хренов. Меня уже знатно выбесило его поведение. — Воспитывать будешь своих безмозглых собачонок, а мне не указывай, когда и с чем определяться. Отодвинься, сказал. — Хрена с два. Не нравится — вали в спальню! — Да с удовольствием. Он подорвался с дивана, схватил подушку и одеяло и умотал. Я свалилась на спину и громко хлопнула себя по лбу. Ну что за капризы? Какая ему разница, о чём я говорила с Грюмом? Боится, что я против него интриги плету? Это же бред! Не знаю, сколько я провалялась без сна. Мысли крутились в голове ураганом. Мне почему-то жутко не хотелось продолжать эту ссору. Тем более, что я выпроводила его из тëплой гостиной в ледяную спальню. Даже с камином было немного прохладно одной. С ним теплее. Я обречëнно вздохнула и сползла с дивана, замотавшись в одеяло. Пошла за блондинистой капризулей. *** Я подошла к двери в спальню, помешкала секунду, а потом постучала. Ответа не последовало. Я просочилась внутрь. В тусклом лунном свете разглядела Малфоя. Он, вроде бы, спал, но дыхание было частым и тяжёлым. Первая мысль была, что ему снится кошмар. Но лицо его было спокойным. Меня это насторожило. Я подошла ближе и присмотрелась. От увиденного, сердце пропустило удар. Слева на шее расползлось чëрное пятно. Я оттянула его горловину. Чернота охватила всё плечо и явно устремлялась вниз, к сердцу. — Малфой! Малфой, проснись! Он пожмурился и открыл глаза. — Чего тебе? — Порча! Она стала прогрессировать слишком быстро! Дай, я посмотрю. Я бросилась к выключателю. Глаза резануло электрическим светом. Малфой недовольно зарычал. — Оставь меня в покое! У тебя в распоряжении гостиная, сидела бы там, беспокоилась о своих дружках. Чего припëрлась? — Прекрати это! Сними футболку. — Рыжего своего проси раздеваться, а от меня отвали. — Да что ты несёшь?! Малфой, при чём тут… Я попыталась стянуть с него одеяло. Он перехватил мою руку и сдавил запястье. — Зачем спасла меня? Почему не противилась, когда тебя разлучали с любовничком? Ты не доверяешь мне. Не можешь при мне поинтересоваться делами своих собачонок. Нахера ты ко мне лезешь? — Малфой, долбанный ты придурок! Я спрашивала Грюма о твоём проклятии! При тебе не хотела, потому что знала, что ты опять будешь злиться! Он дёрнул меня на себя. Мне пришлось упереться коленом на матрас, чтобы не рухнуть на Малфоя. — Зачем тебе это? — Хочу тебя спасти. Ты не понимаешь? Не понимаешь почему? Я убедилась, что ты хороший человек! Я хочу, чтобы ты жил! Хватит вести себя как… — Засунь свой ебучий альтруизм себе… Я разозлилась. Схватила горловину его футболки и рванула вниз. Ткань расползлась по швам. — Смотри, Малфой. Смотри! Видишь? Ты умираешь, мать твою! Умираешь из-за моей крови! Он схватил вторую руку. — Какая тебе разница??? Не ты в этом виновата! Тебе плевать, кто страдает? Спасала бы кого угодно. Лишь бы самоутвердиться. Лишь бы быть уверенной, что ты сама — хороший человек! Я застонала и опустилась на корточки у кровати. Он всё ещё сжимал мои запястья. Больно. Но болит где-то в груди. Я подняла на него глаза. — Драко, пожалуйста. Дай я осмотрю твою спину. Я знаю, что ты плохо себя чувствуешь. Ты тяжело дышал даже во сне. Его злобный взгляд смягчился. Он отпустил мои руки и сел на край кровати. Я приняла это за согласие. Стянула разодранную футболку через его голову, оторвала пластырь, скрывающий чëрный рубец. — Рана открылась. Я не знаю, что с этим делать. Грюм сказал… — Твоя рука. — Что? Я отодвинулась и посмотрела на него. Он уставился на свою окровавленную ладонь. Я подняла раненую руку. Порезы разошлись и кровоточили. — Это потому, что я схватил тебя. — Сомневаюсь. Мне не больно. Она сама. — Прости. Я заглянула ему в глаза. Светлые, добрые. Никогда раньше не обращала внимания. — Ты меня тоже. Надо было сразу сказать… Он кивнул. Пока мы оттирались от крови и перевязывали раны, продрогли до костей. — Пойдем на диван, Малфой. Хватит дуться. Я больше не буду к тебе лезть во сне. Он как-то странно на меня посмотрел, но всё равно побрëл за мной в гостиную. Я перебросила свою подушку в ноги и улеглась. Долго прислушивалась к его дыханию. Оно стало мерным и глубоким. Уснул. Ему явно стало легче. Может ли быть, что эта чернота расползлась от того, что мы поссорились? Может, мы теперь связаны? Моя рана тоже открылась, когда мы ругались. Стало страшно. Вдруг он погибнет, если я снова расстрою его? Я себя не прощу. Малфой действительно хороший человек. И, что скрывать, я даже привязалась к нему за эти несколько дней. Нужно быть осторожной. Не хочу ему навредить.