Заклятие огнём и мраком

      Яркое солнце слепило даже сквозь закрытые веки. Антон укрылся пледом с головой, пытаясь противостоять упрямому светилу.       Ну и приснится же такое… Волшебники, горящие кепки, старославянский язык…       Стоп.       Шастун резко сел на диване, сбросив с головы плед. За окном шелестел древний дуб, на кухне шипела сковородка, кто-то нежно напевал незнакомую Антону мелодию. Он, затаив дыхание, на цыпочках пробрался к дверному проёму и аккуратно положил ладонь на позолоченную ручку.       Сон. Глупый, глупый сон. Шастун в очередной раз переработал и теперь галлюцинировал где-то в своей квартире. Это…       — МАМ, ЧУДИК ПРОСНУЛСЯ!       Антон не успел открыть дверь, как Савина, лохматая и в розовой пижаме, ураганом влетела в гостиную и чуть не сбила его с ног. Заливисто хохоча, она сделала быстрый кружок по комнате с тряпичной куклой и пулей вылетела обратно в коридор, потопав на кухню.       — Савина! — Катя перестала петь и зло позвала дочь. — Ну сколько раз повторять, не называй его «чудиком», это Антон, дщерь, мальчика зовут Антон.       — Какой он мальчик, — Дима хмуро прошаркал мимо проёма и оглядел помятого Шастуна сверху вниз. — Уже здоровый детина. Доброе утро, Антон.       — Доброе, — прошелестел он, обхватив себя руками за плечи. Несмело прошёл в коридор и вышел на кухню. Всё вокруг вдруг наполнилось запахом свежесваренной каши и сливочного масла.       — Всë, садимся и кушаем, хлеб да соль, — Катя расставила тарелки с завтраком и подняла взгляд на Антона. — Привет, Тоша. Садись есть, тебя скоро Стас заберёт.       — Заберёт? Что, у меня появится новая нянька? — Шастун хмыкнул, опустился на стул и зачерпнул ложку с кашей. Овсянка.       Дима изогнул брови и уже хотел было сказать гостю что-то нелицеприятное, но Катя громко шикнула и только с осуждением посмотрела на Антона. Тот под взглядом сразу же поник и качнул головой.       — Прости, это было грубо. Спасибо большое за то, что дали место для перекантовки, — Шастун улыбнулся, отправляя в рот уже вторую ложку. — Я серьёзно, Дим. Ты уже обиделся?       Дима покачал головой и принялся завтракать. Катя бросила взгляд на него и цокнула.       — Он у нас неразговорчивый, — она улыбнулась и полотенцем утерла слюни с лица Тео. — Ну, только с новенькими. Не любит быстро привязываться.       — Глупо привязываться к новообретенной клюсе, — Дима хмыкнул и зачерпнул ложку с кашей. — Ты ещё даже колдовать не научился.       Антон подавился кашей и закашлялся. Савина вскочила со стула и протянула вперёд руку. Шастун почувствовал, как его пищевод начал сокращаться без его участия, а ноги сами понеслись в сторону раковины. Каша неприятно прошлась по горлу, оставив во рту ощущение кислоты и вывернутого наизнанку желудка, и в итоге лежала мерзкой кучей рядом со сливом.       — Савина, он мог и сам… — Дима поднял руку, призывая ко вниманию, но дочка тут же его перебила.       — Я хотела попробовать спасательную магию! Я её почти ни разу не практиковала!       — Были причины, как видишь, — Катя усадила девочку за стол и посмотрела на Антона.       Тот опирался на столешницу и глубоко дышал. Ноги подкашивались, а пищевод и желудок внутри словно неудобно смялись, как завернувшийся под пиджаком рукав футболки — их хотелось достать и расправить.       — Ты могла разорвать его желудочно-кишечный тракт одним легким движением, — буднично произнёс Дима и отпил чай. — Если бы была неосторожна, конечно.       — А сейчас было ещё осторожно? — взвыл Антон и опустился на кафельный пол. — У меня органы словно не на месте…       — Ох, сейчас…       Катя всплеснула руками и вскочила с места, бросив полотенце на детском столике. Она присела к Антону и положила руки ему на грудь, прошептав что-то. Пищевод и желудок снова вернулись в привычное для Шастуна положение, и он рвано выдохнул, ощущая внутри только спокойствие. Катины глаза снова полыхнули зелёным.       — Вот и всё, — она резво поднялась и повернулась к Савине. — А вы, юная дама, не колдуйте больше над Тошей. Он только магию познаёт, у него ещё нет такого «иммунитета».       — Хорошо, мамуль, — девочка виновато улыбнулась и поглядела на Антона. Тот слабо улыбнулся ей в ответ и кивнул.       Остаток завтрака прошёл в более спокойном ключе — Антон кашу ел медленнее обычного, Катя и Дима обсуждали список покупок, в который входила еда для домового, ингредиенты для зелий и новые руны для Кати (кажется, Шастун никогда не привыкнет к этому), а Савина играла с Тео в «ку-ку» и иногда напевала песенку про сову, по сюжету которой птица из-за своей излишней любви к верчению головой свалилась с ветки и упала в яму. Антону, конечно, было известно про некоторую жестокость русских народных сказок и песен, но он не предполагал, что исследователи имели в виду такую жестокость.       Когда Дима вымыл почти всю посуду, на кухню влетел запыхавшийся Стас. Он лучезарно улыбался и на радостях так сжал Антона в объятьях, что Шастун почувствовал треск своих рёбер.       — Сегодня поедем в Новгород, будем регистрировать тебя как волшебника, — затараторил он, поправляя кепку. — Вообще сегодня будем весь день мотаться, так что набирайся сил, тебе предстоит серьёзная дорога.       — Понял, — Антон сделал небольшой глоток чая и опустил глаза в пол. Сил не было вообще. В последнее время с ним случилось слишком много всего, так что никакой энергии на излишние переживания или предвкушение чего-то нового и необычного у Шастуна не было. Единственное, что сегодня его хоть как-то удивило — это заколдованная посуда, которая самостоятельно себя оттряхивала от излишней влаги и прыгала в посудный шкаф, словно живая. И даже тогда Антон не удивился, а скорее получил микро-инфаркт, когда тарелка, из которой он вчера ел суп, чуть не треснула его по голове. Отставив чашку в сторону, он поднялся со стула и посмотрел на Стаса. Тот нетерпеливо вертел кепку в руках и поглядывал на часы.       — Ну что, поехали, юный волшебник, — хмыкнул он и повернулся к выходу.       Попрощавшись с Катей, Димой и детьми, они вышли из кухни и направились в прихожую. Только сейчас Антон понял, что они находятся не в квартире — высокие окна и входная дверь выходили на милый придомовый садик, а через пару десятков метров на горизонте появились старый каменный забор и ворота.       Стас и Антон вышли на улицу. Теплый весенний ветер мягко касался лица Шастуна, и он непроизвольно развёл руки в стороны, подаваясь вперёд потоку воздуха. Стас бросил на него быстрый взгляд и хихикнул.       — Это усадьба Позовых, — начал небольшую экскурсию он, обводя руками всю территорию дома. — Они у нас потомственные земные. «Династические» мы таких называем…       — Ага, — Антон, как заворожённый, смотрел на цветы, растущие у дороги. Разнообразие запахов и оттенков лепестков поражали воображение.       — Ещё есть «династические» водные, воздушные, ну и огненные, как понимаешь, — Стас самозабвенно пустился в рассказы о мироустройстве их волшебного сообщества. — Все эти семьи очень давно не прерывают цепочку магов, управляющих определённой стихией и не мешаются с магами других стихий и… «неволшебниками».       Ворота за ними закрылись, и шум деревьев, сладкий запах цветов и спокойствие словно исчезли за высокими каменными стенами.       — Ты такую паузу сделал на последнем слове, — Антон засунул руки в карманы штанов и повернулся к Стасу. — У вас отсутствие магии считается чем-то плохим?       — Де-юро наше сообщество считается толерантным к любым видам магии и её количеству в магическом существе, — Стас закусил губу и покачал головой. — А де-факто у нас до сих пор в обществе осуждают браки с людьми без магических способностей. Мой отец открыто женился на неволшебнице, и теперь наша семья для таких, как они, — он кивнул в сторону дома Позовых. — пустое место и ноль без палочки. Мы — недостойные внуки Даждьбога и сыны Перуна.       Стас закатил глаза и скорчил рожицу, словно кого-то передразнивал.       — Поз вот красавчик, остаётся верным слову и Уложению, относится ко всем одинаково… — Шастун мысленно не согласился с ним. — Но остальные семьи очень берегут чистоту крови. Мне тоже иногда ближе простой мир немагов, без условностей и блюдения древних традиций, — он пространно обвёл рукой Антона, и тот непроизвольно кивнул. — Хоть я и адаптировался к этому миру. Это непросто, но… Я тут вырос, Антон. И иногда хочу свалить из этого мира к чертовой матушке. Но если уйду и там у меня ничего не получится, дороги обратно точно не видать. Я потеряю всё, что так долго выстраивал на протяжении многих лет.       Между ними повисло тяжёлое молчание, которое Шастун не решался нарушить, даже когда усадьба Позовых осталась далеко позади, и Стас завёл Антона в местную заброшенную церквушку с обвалившимся потолком.       — Ага, сейчас кое-что расскажу, — Стас снова повеселел и погладил рукой каменную стену со слезающей побелкой. — Сейчас будем открывать портал.       — Портал? — Антон не нашёлся сказать что-то умнее и поэтому просто переспросил.       — Самый настоящий, огненный, — Стас достал из рюкзака спички, какие-то травы вместе с мелкими щепками и дощечками. — Для него используется, понятное дело, огонь, материал для растопки и разрыв-трава.       — А она зачем? — Шастун с интересом опустился вслед за Стасом на колени и наблюдал, как тот ровным полукругом раскладывает траву и растопку.       — Так разрыв-трава вообще везде используется, — он чиркнул спичкой и посмотрел на Антона. — Сказок не читал? Она все замки открывает, любую дверь закрытую отпирает.       — А мы что будем отпирать?       — Дверь в пространстве, выражаясь на языке физики.       Спичка упала на растопку, разрыв-трава ярко вспыхнула и застрекотала. Огонь взметнулся почти до потолка и мягко облизнул своими языками белокаменную стену. Стас шептал что-то с закрытыми глазами и водил руками по огню. Антону показалось, что за горячим столпом пламени проносились мимо входы в другие места — церкви, пустые или полные народу, готические соборы и даже здания музеев, но он не был уверен, — слишком быстро сменялась картинка, Шастун мог уловить только общие очертания.       — Нашёл, — Стас поднялся, всё ещё не открывая глаз, и указательным пальцем ткнул в столп. — Иди первым.       — ЧТО? — Антон вскрикнул, отпрыгнув от волшебника и портала на полметра назад. — Добровольно полезть в это адилище? Ты больной?       — Оно безопасно, Антон. — Стас чуть свёл брови к переносице и крутанул руками. — Это как вчера я с кепкой делал. Огонь тебя не тронет. Давай!       Антон поднялся и застыл на месте как вкопанный. Нет, он не пойдет. Это добровольное самоубийство. Первым шагать в костёр из какой-то травы? Он поднял голову. Кончик пламени касался потолка и искрил. Антон сжал кулаки и покачал головой из стороны в сторону.       — ШАСТУН, БЛЯТЬ, — крикнул разъярённый Стас и согнулся, словно от сильнейшего приступа боли. — ПРЫГАЙ, КОМУ ГОВОРЯТ!       После такого обращения Антон уже не мог медлить, и с разбега побежал в пламя. Вначале его словно обдало тёплым и душным ветром, но затем какие-либо ощущения исчезли, оставив после себя только бесконечное красное марево вокруг. Шастун всё ещё пытался перебирать ногами, но это было бесполезно — он словно левитировал среди ничего. Через пару мгновений Антона начало куда-то притягивать, и он ускорил движение ногами. Но совершенно зря — в ту же секунду он запнулся о какой-то порожек и проехался по начищенному мраморному полу, чудом не задев его носом.       — Когда я кричал тебе «Прыгай, Шастун!», я выражался несколько метафорично.       Антон поднялся на руках и обернулся. Стас достаточно элегантно сошёл с возвышения. Позади него полыхнуло красным и тут же погасло. Он довольно поправил кепку и огляделся. Шастун проследил за взглядом мага, и его челюсть тут же упала.       Они находились в громаднейшем помещении. В высоких сводах стелились облака, непонятно откуда взявшиеся в помещении. На полотке сияли тысячи звёзд, образуя скопление созвездий. Опустив голову ниже, Антон, наконец, смог рассмотреть атриум — огромное круглое пространство, где сновали туда-сюда люди, одетые в балахоны приглушённых цветов. Шастун обернулся, и рассмотрел возвышение, с которого несколько секунд назад спрыгнул Стас. Помимо каменной арки, что иногда загоралась алым и пропускала хмурых людей в тёмно-красных накидках, рядом располагалось отверстие в стене, больше похожее на большую кроличью нору, из которой выходили люди в тёмно-зеленом, и углубление в ступеньке, похожее на бассейн. Люди в синих костюмах выплывали оттуда совершенно сухими и накидывали сверху тёмно-синий балахон.       — Охренеть, это…       — Здание Магического Правительства было построено в шестнадцатом веке, и имеет богатую на масштабные исторические события историю, — экскурсовод обвела рукой свод и стены атриума. Дети заворожённо наблюдали за движениями энергичной женщины и с открытыми ртами озирались, впитывая в себя красоту и величие пространства. Антон не шибко от них сейчас отличался. — Мудрые и сильные Первородные Волшебники посчитали, что нашему сообществу нужно централизованное управление, и основали Магическое Правительство, которое до сих пор защищает нас и помогает в осуществлении здоровой жизнедеятельности волшебного общества…       — …Здание содержит двенадцать корпусов, каждый из которых имеет свою закреплённую функцию, — Стас по-доброму передразнил экскурсовода и подал Антону руку. — Вставай, чудила. Разлегся на полу.       — Так, — Шастун отряхнулся и снова начал вертеть головой. — Это вот отсюда регулируют деятельность магов?       — Типа того, — Стас засунул руки в карманы. — Как у вас есть множество министерств, которые делают одну десятую важной работы. Только у вас их двадцать с хвостиком, а у нас всего двенадцать. И они все в одном «пузыре». Пошли, потом будешь глазеть, мы должны попасть в министерство внутренних дел до обеда, иначе застрянем там вместе с кикиморами и бездомными домовыми.       Стас двинулся в сторону полукруглой стойки регистрации, за которой сидела грустная девушка. Она царапала что-то на грубоватого вида картоне палочкой с заострённым концом.       — Здравствуйте, — Стас почтительно приподнял козырёк кепки и улыбнулся. — Нам тут нужно нового волшебника зарегистрировать.       — Шестой корпус, кабинет номер три, обратитесь к Илье Викторовичу, — не поднимая глаз ответила девушка и одним мановением руки заставила подняться со стола обрывок пергамента и перо. Самостоятельно окунувшись в чернила, оно резво расчеркнуло что-то и опустилось в подставку.       Стас подхватил пальцами записку и направился вправо, в сторону позолоченных высоких дверей.       — А теперь мы в?..       — В министерство внутренних дел, департамент по вопросам регистрации новых магических граждан, — буднично протараторил Стас, придерживая, как оказалось, створки лифта для расфуфыренной дамы в розовом. — Илья Викторович не кусается, если что.       — Для чего ты это сказал? — недовольно спросил Антон.       — Потому что у тебя не лицо, а кора берёзовая.       Лифт с шелестом закрылся. Шастун приготовился было к привычному движению вверх, но кабину неожиданно дернули в сторону, и лифт плавно заскользил влево.       — Корпус один. Министерство международных дел Магического Правительства. Департамент по сотрудничеству с иностранными Магическими Правительствами. Департамент по вопросам миграции магического населения, — бархатный баритон объявил, похоже, первую остановку. Из кабины вышла дама в розовом и улыбчивый усатый мужчина. Они прошли по светлому коридору, не слишком напоминавшем о серьёзности места — разноцветные переливающиеся обои и снующие туда-сюда сотрудники в футболках и рваных джинсах совершенно не наводили на мысли о том, что здесь сосредоточено одно из важнейших правительственных подразделений.       Створки снова закрылись, и кабина пришла в движение. Антон уже пожалел о том, что позавтракал.       — Корпус два. Министерство магического правопорядка. Департамент по вопросам урегулирования магических происшествий. Штаб военно-боевого отряда специального назначения «БОГАТЫРЬ».       В лифт зашёл мужчина, который при всей высоте Антоновского роста держался с ним на равне. Официальный костюм странно контрастировал с густой бородой и зализанными волосами. Стас нервно постукивал ногой, пока Шастун оглядывал незнакомца.       — Корпус три. Министерство культуры, просвещения и образования. Департамент по урегулированию взаимодействия с автономной системой управления ВМУЗами — Высшими магическими учебными заведениями…       Антон смотрел, как в кабине сменяются волшебники. Шелест мантий и шорох пергамента казались для Шастуна уже привычным интершумом.       — Выходим, — шепнул Стас.       — Корпус шесть. Министерство внутренних дел Магического Правительства, — вторил ему баритон. — Департамент по урегулированию прав и обязанностей граждан с ограниченными магическими способностями. Департамент по вопросам сохранности Династий. Департамент по вопросам регистрации новых магических граждан.       Они вышли из лифта и Антон непроизвольно опёрся о стенку. Мутило знатно.       — Ничего, ещё пару-тройку раз поездишь и привыкнешь, — хмыкнул Стас и хлопнул его по плечу.       — Спасибо, от такого удовольствия я, пожалуй, откажусь, — просипел Шастун, выпрямившись.       — Как знаешь, — пожал плечами Стас и прошёл вперёд.       Полы в длинном коридоре были выложены из тёмного дерева. Фигурные бра, прикреплённые к стене витиеватыми ножками, тепло и неярко светили.       — Нам прямо и направо, вторая дверь, — Стас энергично пошёл к двери. Шастун, загребая ногами, плëлся за ним и по дороге случайно заглянул в одну из открытых дверей, мимо которых они проходили.       Мужчины и женщины в строгой офисной форме, как и Антон когда-то, сидели за столами и скучающе водили по пергаментам чернильными перьями. Редкие служащие стояли, оперевшись на подоконник или изучая органайзеры папок в шкафах.       Шастуна передёрнуло. Отголоски офисной жизни, не так давно им покинутой, всплыли в памяти яркими вспышками. Это было как пенопластом по стеклу — настолько же невыносимо. Он поспешил пробежать остаток пути, не оборачиваясь и не оглядываясь по сторонам, и через пару мгновений оказался рядом со Стасом, который уже стучал в дверь.       — Войдите, — ответил чуть высоковатый для мужчины голос.       Кабинет был просторным, светлым, с высокими потолками и вылизанным ремонтом. Человек, что только что позвал их, широко улыбнулся и встал из-за стола, продемонстрировав Стасу и Антону свой низкий рост.       — Шеминов! Сколько лет, сколько зим! Что ты, — незнакомец поглядел на Шастуна оценивающе, сверху вниз. — найденыша очередного привёл? Какой молодец, мой департамент только на тебе и держится.       — Спасибо на добром слове, — Стас Шеминов чуть наклонил голову и положил ладонь Антону на спину. — Знакомься, Илья. Это Антон Шастун.       Ещё мгновение на лице незнакомца держалось подобие улыбки, но затем уголки его губ начали быстро опускаться, а взгляд забегал по лицу Антона.       — Шастун? А отчество?       — Андреевич, — встрял в разговор Антон. Он в недоумении смотрел сначала на Шеминова, а затем на Илью. — Что-то не так?       — Нет, просто… — Илья начал суетиться, цапнул со стола кусок картона, такой же, как видел Антон внизу у девушки на информационной стойке. Что-то черканул палочкой и отпустил в воздух. Листок секунду планировал, а затем словно схлопнулся прямо в воздухе. — Шастун? Настоящий Шастун?       — Нет, поддельный, Соболь, — Шеминов закатил глаза и подвёл Антона к Илье за локоть. — Шастун Антон Андреевич.       — Тот самый?..       — Тот самый сын Андрея Шастуна, — самодовольно хмыкнул Стас. — Легенды оживают, Соболев.       — Ахуеть, — Илья бухнулся в кожаное кресло и закрыл рот рукой.       — «Тот самый»? «Легенды»? Вы сейчас вообще о чем? — чем дальше заходил этот диалог, тем сложнее Антону становилось понять, о чём говорят эти двое. — Я узнал, спустя двадцать пять лет жизни, что я, типа, волшебник… И вы меня решили окончательно довести до ручки?       — Ты ему не рассказал? — голос Соболева приглушённо донёсся из закрытого рукой рта. Он, помешкав, опустил руку и начал сверлить Шеминова глазами. — Стас, ну ты реально даун. Не научился за столько лет работы общаться с подопечными?       — Я расскажу, только позже, — ответил Шеминов, бросив виноватый взгляд в сторону, мягко говоря, охреневшего от жизни Шастуна. — Нам срочно нужны документы. Гражданство, паспорт, страховка, ты знаешь.       — Стас, по-любому нужна справка о маг.пригодности, — покачал головой Илья. — А это минимум месяц. Тесты, прогоны. Совсем забыл? Оказался ослеплён славой находки?       — Да он сто пудов волшебник высшего разряда, Илюх, — Шеминов оперся руками о стол, нависнув над Соболевым. — Подрисуешь справочку, дашь документы. Мы потом всё подтвердим.       — Ага, и чтобы потом я отгрохал огромный штраф, а ты залетел в поруб? — Соболев расправил плечи и скрестил руки на груди. — Ищи дурака, Стас. Тебе напомнить про Гориславу?       — Ты сам прекрасно знаешь, дело не в этом… — сквозь зубы прошипел Шеминов, сжимая кулаки. Антон был готов поклясться, что у Стаса где-то в глубине радужек вспыхнул лепесток пламени, а на кончиках пальцев заискрило.       — Дело в этом, Станислав Владимирович, — Илья скривился и поднялся с кресла. — Виноват был ты. И слава Перуну, что тогда мы всё смогли замять и твоя задница не вылетела со службы в департаменте. Хоть я и на твоей стороне, Шеминов, но я бы первым тебя выпнул за такое.       В кабинете повисло молчание. Антон переводил взгляд со Стаса, радужки которого уже отливали бордовым, к Соболеву, шумно выдыхавшему воздух. Его глаза словно побледнели, наполнились холодом.       — Тот факт, что он Шастун, не даёт ему никакого особого права получить магическую регистрацию в нашем обществе без предварительного прохождения экзамена на маг.пригодность, — отчеканил Илья. — Он такой же новый маг, как и все. Без расписки даже не суйся в мой кабинет.       Шастун не помнил, как, но через пару мгновений он оказался на полу коридора шестого корпуса. Только сейчас Антон смог оценить красоту потолка — на нём особой краской был нарисован, похоже, один из эпизодов легенды, о которой рассказывал Стас. Человек, одетый в типичное царское «платье», принятое в Древней Руси, жал руку некому мужчине в мантии и с горящими разными цветами радужками глаз.       — Первородные и их договорённости с тогдашними главенствующими «неволшебниками», — хмуро ответил Шеминов на немой вопрос Антона. — А если точнее, с Владимиром Великим. Он даже ради нас пантеон воздвиг, типа дань уважения. Смешно.       — Слушай, а вот ту девушку, которую он упомянул… — Шастун поднялся с пола и отряхнулся. — Ну, Горислава. Что с ней стало?       Стас промолчал, поджав губы и надвинув козырёк кепки ниже.       — Что значит «обернулась навью»?       Шеминов двинулся в сторону лифта и засунул руки в карманы.       — Она… Она умерла?       Стас бросил на него взгляд. В глазах не осталось и крупицы той энергии и искры, что были с ним всё утро.       — Навь — это убиенная душа волшебника. Душа, что не успела исполнить своë предназначение и умерла раньше срока, не по естественному порядку вещей. Утопленники, мёртвые дети и младенцы, самоубийцы, жертвы насильников. Они часто становятся какими-то магическими сущностями, — Шеминов замолчал, как только створки открылись. Из лифта вышло несколько человек со стопками пергаментов.       Антон молчал, ожидая продолжения, и когда они вышли из кабины, и когда через весь атриум они прошли к неприметной на первый вид двери, через которую проходила очередная экскурсионная группа. Как только они вышли на улицу (как оказалось, Магическое Правительство находится прямо в центре города и представляет со стороны неприметный на первый взгляд одноэтажный «барак»), Шастун не выдержал и начал сыпать на Стаса вопросами:       — Как мой отец связан с этим миром? Почему Илья так удивился моей фамилии? Почему я особенный? Что случилось с Гориславой?..       — Можешь с вопросами дотерпеть до дома? — грубо оборвал его Стас. — Прости, я не особо сейчас в настроении прямо по дороге рассказывать о причине смерти моей последней подопечной или твоём происхождении.       Шастун пару раз порывался ответить что-то, открывая и закрывая рот, но решил не нарываться на гнев Шеминова. Он непроизвольно обнял себя руками, следуя за Стасом по неизвестной ему дороге. Прохожие вокруг смеялись, любовались домами со старой лепниной, обсуждали последние новости города, но всё это словно обтекало разум Антона, не погружалось дальше ощущений, не впитывалось в сознание. В один момент Стас остановился у автовокзала и повернулся к Шастуну.       — Я куплю нам билеты. Жди здесь.       Шеминов скрылся у окошка кассы, а Антон поднял глаза к небу. Собирался дождь.       Дорогу обратно Шастун понял фрагментарно — какой-то большой маршрутный автобус, куча людей, Стас рядом хмуро копается в своём рюкзаке, за окном мелькают деревья и маленькие деревенские домики.       Обнаружил себя Антон уже в усадьбе Позовых на кухне, где Дима нарезал какой-то вонючий овощ, а Катя интересовалась у Стаса, как прошёл их день. Шеминов в ту же секунду поджал губы и ответил сухое: «Не очень», плюхнувшись на стул. Антон решил подсесть ближе к Кате — Стас в плохом настроении на таком расстоянии казался безопасней.       Дима рассказывал смешные случаи из его практики (оказалось, что он какой-то психомаг), Катя пыталась, похоже, откормить Антона, положив ему сразу два куска курника, а Стас с мрачным видом сëрбал отваром из иван-чая.

***

      — Я готов ответить на все твои вопросы.       Шеминов сидел на диване в гостиной, грустным взглядом наблюдая в окно за колыхающимися ветками старого дуба. Шастун присел рядом и уже по привычке подтянул колени к груди.       — Кто я?       — В каком смысле? — Стас в недоумении повернулся к Антону лицом.       — Для вашего мира, — Антон с уставшим вздохом уронил голову на спинку дивана. — Кто мой отец здесь? Он… Он вообще жив?       Шастуна больше всего терзал именно этот вопрос. Ладно, он уже принял, что волшебник и что есть у него какой-то там Дар Сварога. Но отец… Бросил его ещё в беспамятном детстве. Мама почти никогда не говорила о нём, только в приступах неконтролируемого гнева сравнивала Антона с ним, чаще всего в негативных характеристиках.       И неужели отец вправду волшебник? Шастун не то, чтобы не понимал основы генетики, но до последнего надеялся, что он — хотя бы генетическая мутация, и этот Дар пришёл к нему совершенно случайно. А оказывается, в сегодняшних приключениях виноват его отец, которого он и в живую-то не видел никогда. Жизнь — лучший поставщик неожиданных сюжетных поворотов.       — Андрей Шастун — династический огненный маг, — начал Стас. — И в целом один из крутейших волшебников нашего сообщества. Люди мечтали быть похожим на него. По магическим возможностям возводили его в ранг Первородных Магов, если проще — всячески сходили по нему с ума. Но в один момент он начал задвигать не самые толерантные вещи про неволшебников. И даже тогда люди его поддержали — настолько он запудрил им мозг. Потом отрёкся от семьи, — Антон дёрнул головой. — И ушёл творить самый настоящий геноцид, прикрываясь именем Велеса и идеями о чистой крови…       Шеминов закрыл глаза. Антон готов был поклясться — Стас сейчас заплачет.       — Сжёг Старую Рязань. Которую… Которую маги восстанавливали и развивали десятилетиями. Все волшебники понимали, что за этим городом будущее. Там было большинство либеральных магов и самое большое количество браков между неволшебниками и гражданами магического сообщества. Там были мои друзья, — Шеминов сжал кулаки. — Семья. Никто не выжил.       Тишина казалась для Антона слишком громкой.       Так вот кто его отец.       — Почему ты тогда меня не убил? — Стас вздрогнул. У Шастуна не дрогнул ни один мускул тела, когда он продолжил: — В Москве. Я был слаб, только открыл свои силы. Учитывая, что я его сын, то мне могли передаться все его худшие черты, чёрная магия, или что там у вас…       — Ответ простой — легенда, — Стас загадочно улыбнулся и повернулся к Антону всем телом. — Когда Андрей проводил очередное публичное выступление, на котором продвигал идеи о чистоте крови, из толпы к нему на сцену вылетел какой-то шар и разбился. Оказалось, что это было персональное предсказание. Кто, когда и как его сделал и заключил в шар, остаётся загадкой, — Шеминов на этих словах засиял. — Но факт таков — это было предсказание смерти. Шастун-старший умрёт от рук собственного сына.       Антону показалось, словно в голове произошло замыкание. Он сорвался с дивана и впечатался в стенку напротив.       — Ты должен будешь уничтожить своего отца, — Стас широко улыбался, положив руки на колени. — Откуп от гнева богов за его деяния. Прямо типичный славянский миф.       Шастун осел на пол и вцепился пальцами в волосы.       «А мама знала?..» — единственное, что пульсировало в голове Антона до момента, пока он не отключился.