***
Матвиенко хмуро сидел на краю стола в кабинете Арсения и сверлил взглядом его черный затылок. Попов даже не думал поднимать взгляд, самозабвенно макал перо в чернильницу и аккуратно выводил буквы по пергаменту. — Нет, ну вы оба надо мной смеётесь, — Серёжа с вызовом повернулся к Диме, который с безразличием пил из кружки что-то с подозрительно резким запахом спирта. — А ты с утра решил набухаться? — У нас сегодня первый день приема экзамена по маг.пригодности экстерном. Там сейчас начнут такую ересь про влияние магии на психику волшебника нести — я должен быть во всеоружии. — Не знал, что питный мёд — это один из важных инструментов при оценивании студента, — едко встрял Арсений, не отрываясь от своего занятия. — Замолчи свой рот, — Позов сделал глоток и скривился. — Горько пиздец. — Я просто надеюсь, что ты пьешь это не на голодный желудок, — Серёжа показушно фыркнул. — Иначе ты выблюешь себе все органы к обеду. — Да ладно, я не — ик! — настолько стар, чтобы разваливаться от пары глотков, — Дима поставил кружку рядом с чернильницей и устало оперся локтем об ораторскую тумбу. — Нет, ты настолько давно не пил, что Серёжа впервые в своей жизни за тебя волнуется, — хмыкнул Попов и расписался в правом нижнем углу пергамента. — Мальчики, — в аудиторию вплыла улыбающаяся Кравец с лёгкой полуулыбкой. — Не заняты? — Если алкоголизм не является серьезной темой для обсуждения, то не заняты, — Серёжа встал, взял Марину за руку и невесомо поцеловал костяшки. — Госпожа Кравец. — Фу, — Дима наморщил нос, словно учуял что-то противное. Арсений согласно кивнул. — Ой, Серё-е-жа, — Марина посмотрела на Матвиенко из-под дрожащих ресниц и коротко хихикнула. — Какие манеры… — Отвратительные, — Попов слепо макнул перо, не отводя взгляда от нелепой и абсурдной попытки флирта его друга. Во-первых, профессор Кравец была сто лет в обед как счастливая жена и мама дочки. Во-вторых, потуги Серёжи в тонкие намеки и ухаживания всегда скатывались в какой-то цирк с конями и очередной бессмысленный и жалостливый секс. Так что не знаешь, с какого ракурса ситуация выглядела хуже. Арсений пару раз провел по пергаменту пером и понял, что оно не пишет. Повернулся влево — и в кружке Димы уже расцветало чернильное пятно. — Ну я вообще к Арсюше пришла, — Попов покраснел кончиками ушей. Дима захихикал куда-то в локоть, Сережа ещё старался держать лицо, но получалось у него это ужасно. — Оставите нас? Позов и Матвиенко послушно закрыли за собой массивную дубовую дверь. Марина устало опустилась в кресло напротив Арсения. — Ты как, готов сегодня побыть бесючей злюкой на зачёте? — Кравец участливо посмотрела на взъерошенного Попова. — Не очень, — он нервно поджал губы и, обернувшись на дверь, продолжил. — Прикольно, когда ты помощник — спокойно сидишь, считаешь баллы, не несёшь особо ответственности… А тут надо думать. — По-хорошему везде надо думать, — Марина взяла перо из руки Арсения, опустила в подставку и обхватила его запястье. — Арсюш, я уверена, что ты справишься. Ты ответственный волшебник и настоящий профессионал. Если что — с тобой рядом будет Вика. — Молюсь на её поддержку, — саркастично фыркнул Попов и опустил голову. — Вот вроде какой день уже преподаю, а всё равно тревожусь. — С опытом нагонишь, — Кравец провела большим пальцем по тонкой коже запястья, и Арсений тут же прикрыл глаза. — Ты и так много сделал для университета. Спасибо. — Если бы это понимал хоть кто-то из ШУМа, кроме тебя… — устало улыбнулся Попов. — Ладно, я продолжу готовиться. Спасибо за поддержку. — Всегда пожалуйста, — Кравец убрала руку, потрепала Арсения по копне волос и лёгкой походкой вышла за дверь. Дима и Сережа с недоумением проводили её взглядом. — Она тебя любит, как родного сына, — Позов недоуменно качнул головой. — Никогда этого — ик! — не пойму. — Мне кажется, неудивительно, — Матвиенко пожал плечами. — Арсений же был ассистентом долгое время за бесплатно, помогал Марине наладить контакт с министерством образования, реставрацией Северной башни руководил, — Серёжа загибал пальцы. — Тебя уговорил работать в этой шараге… — …В которую без помощи Арсения ты, кстати, не смог бы поступить… — Дим, закройся, — Матвиенко выставил согнутые пальцы прямо перед носом Попова. — Так вот. Ты им тут ещё и своей моськой привлекаешь абитуриентов, между прочим. — Достижение жизни, — вздохнул Арсений. — Иметь красивую моську тоже нужно уметь, — с важным видом сказал Сережа. — А «иметь» — это в каком контексте?.. — Позов, если сейчас же не завалишь свой еблет, я… — Уже на месте! Голос Складчиковой доносился из-за кипы папок, которые она держала в руках. Попов вскочил из-за стола и подбежал помочь Вике. Матвиенко сложил пальцы в странный жест — Диму немного подкинуло потоком ветра, и он, неловко приземлившись на ноги, завалился куда-то за тумбу. — Вот здесь — приказы на студентов, — проскрипела Складчикова, перебирая на столе папки. — Поименный список, шкала для отметки баллов… — Программу я подготовил, — кивнул Арсений, перебирая в руках берестяной листок. — Так, а ну-ка без паники, — Вика схватила Попова за плечи и тряхнула так, что береста выпала из пальцев Арсения. — Эта малышня как анчутки — боятся тебя больше, чем ты их. — Спасибо за поддержку, — он натянуто улыбнулся и кивнул. Конечно, Складчикова успокаивать не умела от слова совсем, но Арсению стало хоть немного легче — всё-таки он теперь не совсем один «против» студентов. — Не за что, ещё нанервничаешься, за столько лет работы… Попов поджал губы и обернулся на друзей. Матвиенко трясся от смеха, безуспешно пытаясь поднять Позова за руки, но того вело, и он заваливался набок. Арсений ещё не думал о том, сколько ему предстоит тут работать. В голове сразу рисовалась картинка: его волосы покрыла седина, на шее висят очки на цепочке, и он очень занудно ведёт лекцию по истории магии. Он тряхнул головой и решил на время отбросить тревожные мысли. У него есть дела поважнее кризиса среднего возраста, который к нему уже незаметно, но верно подкрадывался — у него есть зачёт. И студенты.***
Арсений нервно перебирал на столе и так уже идеально разложенные стопки пергамента. Складчикова то и дело одергивала рукав его мантии, пытаясь остановить компульсивное дёрганье листков, и злобно зыркала. — Хватит наводить суету, — Вика горячо зашептала на ухо Попову, крепко схватив за плечо для пущего эффекта от слов. — Ты так к себе ещё больше внимания привлекаешь. — Может, я хочу внимания, — Арсений скривил злобную улыбку и зашептал в ответ. — Подаю сигналы «SOS», чтобы меня спасли из этого дурдома. Вика в ответ только фыркнула и шлепнула Попова по спине. Отвечающие с интересом наблюдали за тихой перепалкой. Арсений неловко им улыбнулся и махнул рукой. Пара девочек с первого ряда томно вздохнули и махнули рукой в ответ… Шастун мчался по коридору крепости так, словно намеревался пробежать марафон. Старшекурсники оборачивались на него и понятливо качали головой. Всё-таки проспал зачёт. Антон даже не заметил, что отрубился прямо за столом в Главном Зале. Он проснулся только после того, как Павел Алексеевич засунул ему пирожок за шиворот. Шастун вскочил и начал громко орать, подумав, что тёплый пирожок на его спине — это крыса или очень проворный крот. Добровольский довольно захихикал тогда и поспешил ретироваться к выходу, на ходу отчитав Антона за «халатное отношение к учебе». И сейчас Шастун стоял, тяжело дыша, и оглядываясь вокруг. Пару человек заинтересованно подняли на него взгляд. Квашонкин, с которым Антон после случая в мастерской стал более-менее нормально общаться, кивнул в сторону большой дубовой двери и проскрежетал: — Попов и Складчикова сейчас принимают зачёт. Когда начнут звать новую группу в кабинет, забеги, отметься. Шастун участливо закивал, а затем застыл на месте. Складчикова принимает, это понятно. Она их учит, как-никак. Но для него присутствие Арсения стало громом среди ясного неба. Не то, чтобы Антон забыл, что Арсений — профильный преподаватель по истории магии. Нет, просто… Что «просто», Шастун так и не понял. Из-за двери раздался знакомый хриплый голос: — Антипин, Кострецов, Чапарян, Шамутило. Вызванные встрепенулись. Парень в красной кепке и с тоннелями в ушах зашёл в аудиторию первым, за ним грациозно шагнул длинноволосый парень с тонкими чертами лица. После прошаркал высокий армянин с очень грустным лицом, а замыкал процессию немного потерянный круглолицый парень в джинсовой рубашке. Антон придержал дверь и зашёл прямо за ним. Арсений сидел за столом в чистой, выглаженной мантии с, как понял Шастун из своих ограниченных и обрывочных познаний, руническими рисунками, с серьёзным лицом поглядывал на готовящихся к ответу билетов студентов и крутил в руке длинное перо. Красивый. От этих мыслей уши Антона тут же вспыхнули. Попов поднял на него внимательный взгляд. — Шастун, — Арсений наклонился к столбцу имён, а Антона прошибло током как минимум в трёх разных местах. — Я уж думал, вы не придёте. — Как видите, пришёл, — брякнул Шастун от волнения. Складчикова, сидящая по левую руку от Попова, хмыкнула. — Я кароче это… Отметиться. — Ага, — Арсений черкнул что-то в пергаменте и снова поднял к Антону свои невозможные голубые глаза. — Выйдете из кабинета сами? Или вас под ручку взять? — Сам, — просипел Антон и поспешил скрыться за дверью. Шастун стёк спиной по стене и зажал рот рукой. Вот увидеть Арсения в роли «того самого» препода он не ожидал. Немного суки, немного шуток — взрывное сочетание. Антон вспомнил их первую встречу на берегу — там волшебник был таким открытым и мягким… Шастун не мог соединить эти два образа у себя в голове. Градус абсурда усиливался тем что, как понял Антон, для него и милый, и строгий Попов — одинаково притягательные. Разумеется, как личности. — Ты чё весь красный, как мухомор? — Квашонкин присел на корточки перед Шастуном и осторожно потрепал за плечо. — Балия позвать? — Не, не надо, — Антон улыбнулся так, что почувствовал, как уголки губ начали трескаться. Он остался сидеть на полу, упираясь спиной в холодную стену крепости. Студенты рядом перелистывали конспекты, шептали ответы, пытаясь их заучить в последний момент — весь этот шум проходил сквозь Антона, не застревая и крупицей знаний. Шастун прикрыл глаза и снова вспомнил свой первый вечер в крепости. Арсений. На берегу с книгой, бродящий с ним вокруг крепости, смеющийся, в его толстовке. Воспоминание согревало, и отчего-то зачёт уже не казался таким страшным зверем. Там же будет Арсений. Да, там будет Арсений. Резко узел внизу живота скрутился в страхе — он ничего не учил. Точнее, нет, Антон пытался, но даты путались в голове, причины и поводы междоусобиц казались слишком похожими, а он так и не смог понять нюансы, на который просила обратить внимание Виктория Павловна. И скорее всего, под взглядом Арсения, у него из головы улетучатся даже те обрывки информации, которые он кое-как заучил. — Гаус, Горох, Загайский, Шевелев, Шастун, — крикнула Складчикова. Группка парней, до этого оживлённо болтавших, притихла, обернувшись на массивную дубовую дверь. Один из них, круглолицый брюнет с большими глазами, нервно сглотнул и оттянул ворот рубашки. — Не ссым, Тёмыч, — жизнерадостный друг брюнета весело хлопнул того по спине и бодрым шагом двинулся к двери. — За мной! Завалить — так вместе! Третий из компании, с уставшим взглядом карих глаз и лицом, на котором огромными неоновыми буквами читалось «Я готов убивать», скрестил руки на груди и неодобрительно качнул головой. Блондин, стоявший рядом лишь пожал плечами и, робко улыбаясь, зашёл за «жизнерадостным» в аудиторию. — Заяц ведёт себя так, будто у него девять жизней, — «уставший» держал дверь, пока туда заторможено шаркал Артём. Шастун с некоторым умилением наблюдал за этой четверкой. Когда-то, ещё на первых курсах универа, он тоже был таким — весёлым и лёгким на подъем. Сейчас он вроде как тоже ничего, но осадок от той прошлой жизни неприятно теплится свежим пеплом где-то на дне сознания. Антон зашёл за ребятами, плотно закрыв за собой дверь. — Загайский, ну что за чудный визит, — Арсений потёр переносицу. Складчикова прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть широкую улыбку. — Снова будете рассуждать о Сварожичах во времена Великой Отечественной? Или решили перепутать новые даты? Редкие смешки донеслись из-за парт. Но парень, похоже, был непробиваемым. — Не судите, да не судимы будете. Я, между прочим, все билеты выучил. Давайте, нападайте, — «Заяц» встал в боксёрскую стойку и начал перекатываться с ноги на ногу. Артём согнулся пополам от смеха. «Уставший» прикрыл глаза ладонью. — Хорошо, тяните билет, — равнодушно ответил Арсений и жестом показал на ровно разложенные перед собой куски пергамента. Загайский сделал какое-то замысловатое движение — двумя пальцами коснулся сначала лба, затем сердца — и взял билет. Пробежался глазами и зашипел: — Палицу Перуна мне в зад!.. — Не выражайтесь. — Ну чё там? — Горох, не лезь, — кареглазый взял его за плечи и отодвинул от Зайца, словно от прокажённого. — «Архаизмы в волшебной жизни», — зачитал опечаленный Загайский. — Отлично, — хищно улыбнулся Арсений. — Ну, в этом билете вы точно не перепутаете даты. Чистая эссенция фактов и предметов. Заяц уныло поплёлся к самой дальней парте в аудитории. К столу подошёл кареглазый. — Шевелев, тяните билет… Четверка расселась по аудитории, и Шастун подошёл к столу, с некоторым волнением вглядываясь в лёд радужек напротив. — Антон, — низким голосом сказал Арсений. — Тяните билет. Где-то за спиной начинал нарастать гул. Он непроизвольно сглотнул и от волнения тут же подтянул к себе первый попавшийся билет. Опустил взгляд на заголовок. «История основания ШУМа». Вау. Неужели?.. — Озвучьте номер билета и тему. — Билет номер тринадцать, «История основания ШУМа», — Антон довольно улыбнулся, но не услышал в ответ даже слабого фырканья. — Хорошо, присаживайтесь. Шастун обернулся к скамьям и обомлел. Десять пар любопытных глаз следили за ним их разных уголков аудитории, но тут же поспешили отвернуться или уткнуться в вытянутый билет. Теперь Антон понял причину гула за спиной. Шарик в груди, уже надувшийся в предвкушении легчайшего «зачёта» в его жизни, начал болезненно сдуваться. Он чувствовал, будто находится на очень плохом реалити-шоу почти двадцать четыре часа в сутки. Несмотря на попытку укрываться от извечных сплетников и их дурацких вопросов («Ой, а ты правда сын того фанатика крови?»; «Знаешь о пророчестве?»; «А вот ты тоже будешь как отец, вершить правосудие?»), Антон чувствовал за спиной взгляды многих студентов. Так и до паранойи недалеко. И вот сейчас произошло то же самое. Он снова стал игрушкой для потехи — как денрожденная пиньята, которую колотят битой и ждут, когда из неё посыпятся долгожданные конфеты. Шастун спешно сел за первую попавшуюся парту и уткнулся носом в лист билета.Билет №13. «История основания ШУМ»
1. Назовите дату основания и имя первого директора университета.
2. Расскажите о предпосылках к созданию университета.
3. Значение появления ШУМа для волшебного сообщества.
— Привет, — послышался шёпот справа от Антона. Он вздрогнул и повернул голову. Загайский чуть приподнял уголки губ и несмело махнул рукой. Шастун чертыхнулся и натянул улыбку в ответ. — Я Максим. Ну, ты наверное меня видел… Там. — Привет, Максим, — хмыкнул Антон. — Слушай, ты же сын Андрея Александровича? — Макс шептал как-то слишком по-заговорщески. Антону пришлось наклониться к парте так близко, что он чуть не лёг на неё подбородком. — Андрей Александрович? — Это который основатель БЗЧК… — Загайский, Шастун, для готовящих ответ студентов вы какие-то слишком громкие, — совершенно бесшумно к ним со спины («Когда успел ещё?» — растерянно подумал Антон.) подкрался Арсений и отвесил обоим звонких щелбанов в затылок. По аудитории разошлись редкие смешки. — Шептать совсем не умеете. — Арсень-Сергеич, простите ради Дажьбога, — Максим снова сделал тот самый странный жест. — Не поминайте божеств Пантеона всуе, Загайский, — Попов сложил руки на груди и бросил взгляд на улыбнувшегося Антона, забегав голубыми радужками по лицу, словно пытаясь что-то просчитать. Шастун смотрел в ответ. Где-то на задворках сознания зашевелилось воспоминание об увиденной утром в коридоре фреске. Смутный образ Марьи Моревны всплыл перед глазами и до странного точно наложился на стоящего сейчас в проходе Арсения. Связать в слова свежую мысль вместе с резко назревшим вопросом оказалось слишком тяжело. Попов успел отвернуться и спуститься на пару рядов вниз. «Ну и что ты бы его спросил? Я тут ссать с утра пошел, женщину увидел на потолке коридора, так на вас похожа… Не ваша мать случайно?..» Оставшееся для подготовки время Шастун делал пометки к вопросам прямо на листке билета. Загайский заново начать их прерванный диалог не пытался.***
— Ну что? — Давай, колись, Шаст. — Какого это — ответ держать, слово молвить русское? — Завалитесь, клоуны, — простонал Антон, обессиленно свалившись на кровать. Скрип пружин неприятно зазвенел в ушах. — Ладно, прости, — Лиза присела на край и сочувствующе похлопала его по острой коленке. — Но всё-таки — как ты? — Да нормально. Хороший билет попался, я его знал назубок, — Шастун обессиленно смотрел в потолок. — И что? — допытывался Тамби. — Ну что «что»? — Антон натянул на голову покрывало, словно готовясь к нападению, и сдавленно ответил: — Завалил. — Как так? — Лиза тряхнула косой. — Ты же только что сказал, что билет ты знал. — Перенервничал, — буркнул Антон. — Забыл дату основания, да и Жирослав этот ублюдочный из головы просто вылетел. — И получается, что на твой ответ никак не повлияло то, что зачёт принимал Арсе-ений? — Илья хитро улыбнулся и задвигал бровями. Шастун резким движением стянул с себя покрывало и ровно сел на кровати. — А вы откуда знаете, кто принимал зачёт? — У нас везде есть свои глаза и уши, — Макаров кивнул в сторону Тамби. Тот самодовольно поклонился. — Я с половиной старшаков на короткой ноге, и не такое узнаю, — Масаев наклонился к Антону. — Я тебе могу столько сплетен про Белого рассказать — закачаешься. — Охотно верю, — Шастун снова упал на кровать и закрыл лицо руками. — Ну вот что за несправедливость… — Жизнь вообще штука сложная и несправедливая, — Гончарова поднялась и поправила прическу. — Нужно было за столько лет привыкнуть… — …А ещё глаза эти… — Что ты там бубнишь, леший, — Лиза подошла и потрепала Антона по голове. Шастун резко замолчал, медленно приподнялся на кровати и глянул в сторону двери, ведущей в общий коридор. Затем перевел серьезный взгляд на застывшую с рукой в его волосах Гончарову. — Что ты знаешь о Марье Моревне? — Много чего, — настороженно ответила Лиза. — Тебе что-то конкретное? — Это же ну… Вымышленный персонаж? Все трое, кроме Антона, невольно прыснули от смеха. Он удивлённо поднял бровь. — Ты забыл, в каком месте находишься? — Илья обвел рукой комнату. — Тут буквально все дышит магией и сказкой. — Тогда… Ну, кто она? — Антон почесал нос и спешно добавил. — В плане, если она не сказка, то в какой системе кардиган… — Координат, может? — Да, координат, — кивнул Шастун в сторону Тамби. — Так вот… Она ещё живая? У нее есть потомки? — Хм, дай-ка подумать… — Лиза подошла к двери и, опустив руку на ручку, добавила: — Скоро вернусь. Когда парни остались одни, Илья и Тамби как-то странно переглянулись и уставились на нервного Шастуна. — Ты что-то узнал? Пока был на зачёте? — Макаров нахмурился. — Не совсем, — Антон облизнул губы, а затем продолжил: — Я когда ссать ходил, увидел на потолке в коридоре фреску с ней. И типа, ничего такого, у всех есть, вон, даже у нас эта птица ебаная, — он поднял глаза к Жар-птице. — Но эта Моревна… Глаза у неё были холодные. — Это кого-то оправдывает или осуждает? — спросил Тамби. — Это наводит на мысли о… — Родословная именитых волшебников, — Гончарова открыла дверь и с тяжёлым стуком положила огромный и древний на вид фолиант прямо в центре комнаты. — Она в нескольких томах, я принесла только том с полубогами. — Чего, блять? — брови Антона после слов Лизы были готовы улететь в район космической орбиты. — А ты думал, все эти Иваны Царевичи и Василисы Премудрые от балды хтонь побеждали? — Гончарова хмыкнула и, усевшись перед книгой по-турецки, начала быстро перелистывать большие жёлтые страницы. — Для неволшебников это всё «элементы сказки», а для нас — следствие проявления магических способностей в детях божеств. — То есть, они — как Геркулес? Или Геракл? — Шастун не успевал разглядеть даже заголовки страниц — Лиза листала их так быстро, что даже картинки смазывались. — Типа, — Илья опустился рядом с ней и потёр переносицу. — Рождённые от смешения, скажем так, божественной и людской крови, они стали почти что бессмертными существами, по способностям равными хтони. С Пантеоном, понятно, не сравнятся, но уделать Бабу-Ягу или Кощея могут запросто. Мы, например, такого позволить себе не можем — у нас силенок магических не хватит, скорее, сами погибнем. — Ахуеть, — лаконично ответил Антон. Лиза, наконец, перестала листать и с силой ткнула аккуратным пальчиком в заглавие страницы. — «Марья Моревна. Одна из полубогинь, победивших Кощея, отличается высоким интеллектом и невероятной красотой.» — Ну это понятно — блондинки всем нравятся, — довольно хмыкнул Илья. Антон вспомнил растрепавшиеся на ветру смоляные волосы Арсения и мысленно с ним не согласился. — «Имеет трёх потомков — Владимир, Иван и Мирослава, — без запинки продолжила читать Лиза. — Так, у Владимира есть три сына»… — …Старший — умный был детина… — Масаев, не умел в юмор — так не стоит и начинать, — нахмурились Гончарова, не отрываясь от книги. — Так вот, по поводу детей… У них же род Моревичи? — Эм… — Антон в замешательстве почесал затылок. — По идее да, — кивнул Масаев. — Значит, все трое у нас Моревичи, — Лиза проводила пальцем по странице и спустилась куда-то вниз. — Здесь написано: «Владимир и Иван Моревичи». — И?.. — Макаров, кажется, даже затаил дыхание. — Мирослава записана под фамилией «Попова», — Гончарова подняла на руки фолиант и повернула его в сторону Антона. — Видишь значок? — он перевел потерянный взгляд с неё на лист. — Обозначает, что человек находится в браке. В комнате ненадолго повисла тревожная тишина. — Её детей зовут… Наталья и Арсений. — Вау, — Масаев с удивлением посмотрел на замолчавших друзей. — И типа, никто об этом не говорил? Что Арсений Сергеевич… — Внук Марьи Моревны, — Антон бесшумно сполз с кровати и рассеясно посмотрел на открытый разворот. Где-то среди бесконечных чернильных строк горело имя Арсения.