***
На следующий день Оминис сам подошел к нему после завтрака в компании Сэллоу. — О, это тот щеночек, про которого ты рассказывал? Мэл отвёл взгляд. — Не называй меня так, пожалуйста. Оминис тяжело вздохнул: — Себастьян, это Мелькор, его перевели в начале года. Мэл, это Себастьян, выводит меня из себя с первого курса. Себ весело фыркнул: — Превосходный ученик, лучший дуэлянт, крутой парень и его лучший друг. — Эм… очень приятно, — Мэл нерешительно протянул руку. Себастьян смерил его оценивающим взглядом, усмехнулся и все же пожал её. Мэл украдкой вздохнул, хватка у «дуэлянта» была медвежья. Они вышли из столовой и направились в сторону центрального зала. Оминис наколдовал темпус. — У нас двадцать минут до ЗоТИ. У грифов сейчас ведь тоже она? — Да, я проверил расписание на следующие несколько дней. У нас очень много сдвоенных уроков со Слизерином. Всего несколько окон на два-три урока с рейвами на ближайшие два дня и… Себастьян перебил его: — А ты старательный, но я слышал, учишься отвратительно и постоянно выхватываешь отработки. Почему? — Ох… э… — Мэл мучительно пытался подобрать слова, чтобы не ляпнуть лишнего. В прошлый раз, когда он рассказал слишком много, Крессида пустила слух что он бастард темного семейства и поэтому ему светлая магия не даётся. Она, может, и хотела как лучше, но это только добавило проблем. — Ты же слышал, что меня перевели в начале года. Раньше я учился в муниципальном интернате в Лондоне. Там давали только основы. И ещё из-за… травмы я почти ничего не помню. Так что мне приходится фактически навёрстывать четыре года учебы. — Жуть, и как ты собрался сдавать СОВ в конце года? — Ну, сейчас я уверенно выхожу на «удовлетворительно» по большинству предметов. Хотя профессор Уизли сказала, что, если не сдам, останусь на второй год. — Так стоп. Как ты тогда умудрился вырваться, когда тебя потащили в озеро? Если основных заклинаний не знаешь. Мэл застыл на месте и напрягся. Откуда… Оминис прописал Себу подзатыльник. И до Мэла дошло, от кого Сэллоу услышал эту историю. Он немного расслабился. Это не секрет. Так что ничего страшного. А вот Оминис был явно раздражен. — Просил же не болтать. — Прости, прости, — Себ потер ушибленную голову. — Просто не сходится. Он говорил, что полоснул кого-то магией под водой. А сейчас утверждает, что плохо знает даже основы. — Я просто, ну, на адреналине действовал, наверное, — Мэл заправил за ухо белую прядь. — Иногда у меня получается колдовать, даже если не помню вербальную формулу. Но профессор Ронен сказал, что такого не может быть и я всё придумал… — Хм… Ну, звучит, конечно, необычно. Но мы маги или где? Как вообще человек может посвятить свою жизнь магии и утверждать, что что-то невозможно? Мэл поднял ошарашенный взгляд на Себастьяна. — Хочешь сказать, ты мне веришь? — Я только говорю, что нет ничего невозможного. Если ты и вправду это можешь, значит сможешь продемонстрировать. Они зашли в башню защиты от темных искусств. Мелькор смущённо ответ глаза. — У меня это получается только в моменты опасности. Себастьян внезапно вскинул палочку — Депульсо! Палочка Мэла привычно скользнула в руку, и он вскинул её в защитном жесте. Щит протего отбил атаку. Себастьян примирительно поднял руки и отступил на шаг назад. — Охренеть, — в его голосе слышалось искреннее восхищение. — Невербально выдал. Ещё и скорость реакции отменная. — Что ты себе позволяешь? — Оминис почти шипел, он накинул на Мэла чары локации. Тот все ещё судорожно сжимал палочку и выглядел напряжённым. — Да ладно тебе, он же его отбил. Да и накладывал я вполсилы, его бы максимум оттолкнуло! Зато теперь мы точно знаем, что он может кастовать невербально. А мы их только в следующем году проходить будем, и то только основы. Это же с ума сойти! Да и с такой реакцией, ему выдать базовый набор чар, и он вынесет на дуэли как минимум Асторию. Как максимум Люкана. Мэл опустил палочку и осторожно поинтересовался: — В смысле, Люкана? — В прямом, тебе потренироваться немного и сможешь вынести его на дуэли. Ты же знаешь про дуэльный клуб? — он дождался неуверенного кивка. — Ну так он там руководитель. — Об этом я тоже знаю. И ещё знаю, что для дуэлей важна физическая подготовка. — Да я тебя поднатаскаю, там ничего сложного. Главное, уметь уклоняться. — Мне эта затея не нравится, — Оминис нахмурил брови, — где и как вы собираетесь заниматься, чтоб об этом потом не болтала вся школа? — Да, к Гекат или часовой башне нельзя, на поле тоже, — Себастьян с Оминисом продолжили обсуждать, как можно организовать занятия в тайне от однокурсников. А Мэл снова вздохнул. Похоже, его мнение никого не интересовало.***
Несколько следующих дней прошли необычно спокойно. Они с Оминисом и Себастьяном встречались после завтрака в общем зале и вместе шли на занятия, а после в библиотеку. Никто не решался подходить к Мэлу пока он был в такой компании. А после занятий и домашки он как обычно встречался в гостиной с Натти и до вечера сидел в компании девочек. Что-нибудь читал или слушал их рассказы о парнях, чарах и последние сплетни. Возвращался в спальню далеко за полночь, когда Гаррет и Люкан уже спали. К Натти парни цепляться опасались. Она была с первого дня очень дружелюбна с новичком и даже наградила нескольких старшекурсников фингалами. И парой проклятий, когда те полезли к Мелькору в её присутствии. Она всегда вела себя очень храбро, чем вызывала восхищение, но Мэл не подходил к ней вне гостиной. Перестал после того, как их выловили в коридоре и избили. Он не хотел, чтобы Натти из-за него пострадала, поэтому сейчас они сильно отдалились друг от друга. Но она всё ещё была дружелюбна, и в гостиной, где всегда находилось куча народу, опасаться, вроде, было нечего.***
Вечером Мэл вернулся в гостиную факультета, опасливо озираясь по сторонам. Он собирался уже тихонько прошмыгнуть к столу девочек, за которым сидела Натти. Но его перехватили за секунду до того, как он её окликнул. Плечо сжимала чугунная хватка Гаррета Уизли, он мило улыбался и очень вежливо попросил Мэла поговорить в комнате. Но глаза сверкали холодом, не предвещая ничего хорошего. В комнате их уже ждали. Показательно расслабленный Леандер тем не менее держал палочку в руках. А Люкан подпирал косяк двери плечом, демонстративно держась за правую руку, хотя на ней уже не было ни царапины. — Ой, вы посмотрите кто пришел. Блудная псина, — Леандер осклабился и поднял палочку, небрежно водя кончиком перед носом Мэла. — Я смотрю, кто-то забыл, как нужно себя вести. Он приставил палочку Мэлу к горлу, вынуждая попятиться. Сердце привычно забилось в панике, сознание сковал ужас. Спина внезапно уперлась в чью-то широкую грудь и Мэл вздрогнул. — Сидеть! — Гаррет за его спиной приторно улыбался. Мэл, двигаясь очень медленно, опустился на колени. Но палочку Леандер не убрал. Ведь веселье только начиналось.***
Леандер сидел на нем сверху и наносил удары по лицу один за другим. И, похоже, искренне наслаждался происходящим. Мэл закрывался локтями, как получалось. Люкан со скучающим выражением крутил в руках отобранную палочку новичка. Гаррет сидел на коленях возле его головы и время от времени хватал за руки, не позволяя защищаться. Наигравшись, Леандер снова поднёс свою палочку к горлу Мэла. — Чтобы в следующий раз ты не забывал, что нужно слушаться хозяев. Мэл с ужасом осознал, что больше угрожать ему не собирались. Пруэтт сразу начал произносить заклинание, причём явно не простое. Вместо латыни он использовал древнеримский и делал много очень сложных пассов. Гаррет, всё ещё улыбаясь, держал Мэлу руки. Тот предпринял безнадежную попытку вырваться, после чего взвыл от боли, хватаясь за горло. Кожу жгло неимоверно. В глазах плясали зелёные искры. Ему будто вывернули наружу гортань. Боль была очень интенсивной, почти невыносимой. Он только и мог молиться, чтобы всё это кончилось. Через пару мгновений наступила спасительная темнота. Очнулся он от криков где-то высоко над головой. Горло всё ещё жгло. Виски будто сдавило чем-то тяжелым и горячим. Больно. — Да не мог я ошибиться в фамильном заклинании. Я уже на себе продемонстрировал. Что ты ещё хочешь? — НУ НЕ МОГ ЖЕ ОН НАС ПРИЛОЖИТЬ ЧЕМ-ТО ИЗ ТАКОГО ПОЛОЖЕНИЯ! — Может, тоже что-то фамильное? Он вроде грязнокровка темных — спокойный скучающий голос. — ТОГДА КАКОГО ЧЕРТА ЭТА ГАДОСТЬ ЛЕО СРАБОТАЛА КРИВО? ТЫ ПОСМОТРИ НА ЕГО ШЕЮ! — так, орущий, похоже был Уизли. Мэл осторожно открыл глаза. Он по-прежнему лежал на полу. Гаррет, стоящий над ним, странно посмотрел и направил палочку. Мэл весь сжался. — Энервейт! — сознание слегка прояснилось. Леандер тоже опустил взгляд. — Хоть слово кому скажешь — убью, — прошипел он и вышел из комнаты. Люкан положил палочку Мэла на тумбочку возле его кровати. И пробормотав что-то про Леандера, тоже вышел. А Гаррет опустился возле Мэла на пол. Он оказался слишком близко и Мэл вздрогнул, ожидая удара. И был в шоке, когда сильные руки подняли его с пола. Через пару секунд он был уложен на свою кровать. Гаррет бесцеремонно ухватил его одной рукой за подбородок, и второй оттянул ворот разодранной рубашки. Присвистнул. На шее Мелькора красовался вздутый, покрытый волдырями ожог, шириной в несколько сантиметров, опоясывающий шею. Фамильное заклинание Пруэттов образовывало на коже рисунок в виде ошейника, который вызывал удушье по приказу сотворившего его мага в любое время и на любом расстоянии. И могло быть снято оно, что характерно, только членом семьи Пруэтт. Но в этот раз что-то пошло не так. Естественно, они бы расколдовали его через пару недель, как наиграются. А тут. Мэл осторожно дотронулся до шеи и тут же с шипением отдёрнул пальцы. — А всё было бы гораздо проще, если бы ты сразу меня послушался, — Гаррет отстранился и молча вышел из комнаты. Мэл уже и сам жалел, что тогда, в первую неделю в Хогвартсе, сбежал от него. Было бы гораздо проще терпеть одного Гаррета, чем всё, что происходило сейчас. Он зажмурился и напрягся, по щекам покатились слёзы. Хотелось орать и захлебываться слезами, побиться обо что-нибудь головой, выцарапать из-под своей кожи отвратительно пульсирующие артерии, разорвать свое тело в клочья. Но он только судорожно дышал, стараясь подавить истерику. Сейчас нельзя. Он тяжело поднялся и сел на кровати. Постарался отыскать в тумбочке рябиновый отвар. Едва не выронил склянку, пытаясь откупорить пробку дрожащими ледяными пальцами. Выпил. Волна жара прокатилась по телу, шея неимоверно зачесалась. Он осторожно потрогал место ожога. Кожа всё ещё горела, но волдырей, кажется, не было. Он сменил обувь и накинул мантию поверх мятой, грязной формы. Осторожно поднял с тумбочки свою палочку. Руки всё ещё дрожали. Наколдовал темпус. Было полчаса до отбоя. С дезиллюминационными чарами пришлось повозиться. С третьей попытки их все же получилось наложить. Он почти бегом преодолел гостиную, вышел в коридор и направился к выходу из замка. Чувствуя отчаянную необходимость оказаться как можно дальше отсюда. Во дворе замка он практически налетел на кого-то. Судорожно вздохнул. — Прошу прощения, — он поднял глаза и проклял свое существование. Конечно, он умудрился врезаться в Оминиса Мракса. Ну разумеется. С его-то удачей, чего ещё можно было ожидать от такого дня. Оминис поднял палочку, привычным жестом накинул чары локации и открывшаяся картина его напрягла. Перед ним определённо стоял Мелькор. Только вот в таком состоянии он новичка ни разу не видел. Всё было гораздо хуже, чем обычно. Встрепанные распущенные волосы, разодранная в нескольких местах рубашка, ссадины, кровоподтеки и наверняка синяки. Но больше всего нервировала рубцеватая неровная широкая ссадина, идущая полоской вокруг его шеи. Оминис не знал, как отреагировать. Он помнил о своем решении быть сдержанным, чтобы не спугнуть парня, но сейчас в нем поднималось два противоречивых желания: обнять, успокоить и помочь, и одновременно, найти тех, кто это сделал и заставить их сожрать собственные внутренности. Решил действовать в порядке приоритета и отложить расспросы на потом. — Куда ты идёшь? Отбой скоро. — Ох… эм… Мне надо забрать кое-что, и потом я сразу вернусь. Голос Мэла дрожал. Было довольно очевидно, что он врёт. — Я иду с тобой, — Оминис перевесил сумку на другое плечо и поднял палочку. — З-зачем? — Мэл шарахнулся на шаг назад. Он ожидал чего угодно, но такое было слишком странно. — Прослежу, чтоб ты безопасно вернулся в замок. — Н-не нужно. Я буду в порядке. И вернусь очень быстро. Мне только нужно… — Я сказал, что иду с тобой, — в голосе Мракса прорезалось раздражение. Мэл поколебался несколько секунд. А потом подступающая истерика победила растерянность, и он решительно направился к кромке леса в сторону ближайшей пещеры акромантулов. Тихо надеясь, что Мракс отстанет где-нибудь по дороге. Хрен там. Оминис только перехватил палочку в боевую позицию, когда заметил валяющуюся на земле табличку «опасность». Мелькор тяжко вздохнул и произнёс отпирающее заклинание, открывая массивную дубовую дверь. Изнутри было очень тихо, немного сыро и пахло плесенью. Пещера была маленькой и заканчивалась естественным лазом, через который днём проникал солнечный свет. Мэл зажёг две масляные лампы, которые в своё время спёр из Хогвартса и притащил сюда. Таким же образом в пещере появились пара тумбочек и большая куча одеял. Он опустился на один из расстеленных по полу пледов прямо возле стены и привалился к ней спиной. Оминис всё еще стоял посреди пещеры с интересом сканируя пространство. Что ж рано или поздно это место все равно бы раскрыли. Похоже теперь придется искать новое. Жаль, конечно, но: — Я не собираюсь возвращаться сегодня. Так что тебе лучше вернуться. А то попадешь из-за меня в неприятности. Мэл обхватил руками колени, прижался к стенке и затих. Он будто старался занимать как можно меньше места. Оминис почувствовал себя неуютно. Возможно, он зря пришел сюда. Эта пещера явно напоминала убежище, и казалось, будто он вторгся в чужое личное пространство. А потом он услышал тихие всхлипы. Мэлу было всё тяжелее сдерживаться, но он старался вести себя тихо и не думать, как выглядит со стороны. Он малодушно порадовался слепоте Оминиса. Хотя бы не видит опухшего лица и слез, перемешанных с грязью, зрелище, наверное, отвратительное. Он настолько ушел в себя, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, что вздрогнул от неожиданности, когда чужая теплая ладонь опустилась ему на плечо. Оминис сидел рядом, так же привалившись спиной к холодной стене, он бесцеремонно протянул руку дальше и привлек Мелькора к себе, заключая его в объятья. Это было настолько неожиданно что Мэл на секунду затаил дыхание. Но Мракс больше не двигался. И держащие его руки касались так осторожно и бережно что Мэл все же сорвался. По щекам покатились слёзы, он вцепился в предплечья обнимающих его рук и подполз ближе. Он старался прижаться как можно сильнее и ни на миг не прерывать тактильный контакт, будто если отпустить на секунду, Оминис исчезнет. Он уткнулся носом в теплое плечо, стараясь спрятаться, и больше не смог сдерживаться. Он плакал и кричал, цеплялся за рубашку ледяными длинными пальцами и доверчиво прижимался к Оминису. Как будто тот был единственным, что держит его на этом свете. Оминис неловко обнимал в ответ, прижимая к себе, и не давая упасть. От Мела слабо пахло бергамотом и книжной пылью. И очень сильно кровью. Оми не нравился этот запах. Он чувствовал холодные руки на своей груди и осторожно гладил мягкие спутанные волосы. Через какое-то время Мэл сжался в клубочек, и теперь практически целиком помещался у него на коленях. Оми удивленно вздохнул, не думал, что разница в росте будет иметь такое большое значение. Мелькор очень мало весил, его по-прежнему трясло, и он тихо плакал, но по крайней мере перестал кричать. Оминис потихоньку устроил его голову у себя на груди и переместился чуть вправо, так чтобы Мэл на нём практически лежал. Это позволило высвободить обе руки, и он осторожно расстегнул на Мелькоре промокшую мантию. Прислушалсяк тому как медленно выравнивается дыхание, похоже котик пригрелся. Оминис усмехнулся. Действительно кот. Бродячий. Тощий, мокрогрязный и недоверчивый, но до невозможности теплый. Он ухватил с пола ближайший плед. Встряхнул его и накинул Мэлу на плечи. Тот поёжился и повертел головой, высвобождая нос из-под пыльной ткани. Его почти перестало трясти, слёзы всё ещё катились по щекам. Оминис обнял его обеими руками поверх пледа. Спустя какое-то время Мэл затих, судя по размеренному дыханию и сердцебиению, уснул. Оминис накинул на плед и одежду Мелькора невербальное очищающее, и осторожно устроился поудобнее. Ночь, похоже, будет длинная. Примерно через час сквозь лаз-окошко в пещеру влетела небольшая серая сова Себастьяна. Друг беспокоился, что Оминис не вернулся в спальню. К счастью, сумка была скинута недалеко от места, где они сидели, получилось дотянуться и вытащить самопишущее перо. В темноте он шёпотом надиктовал послание Себастьяну. «Я в порядке. Проведу ночь за пределами замка. Можешь встретить меня утром часов в шесть возле ворот и принести несколько склянок рябинового отвара и заживляющую мазь? Это не для меня. Как и говорил. Я в порядке. Но буду не один. Нужна будет помощь. Рассчитываю на тебя. Оминис» О прикрепил письмо к лапке совы и отпустил её. Мелькор не проснулся. Оминис осторожно повернулся вместе со спящим на нем парнем и попробовал лечь. Получилось не сразу, но так было гораздо удобнее. Ему даже удалось заснуть. Мелькор почувствовал внезапный ветерок и постарался поплотнее закутаться в одеяло. В спальне было необычно холодно. Он завозился и открыл глаза. В пещере было темно. Он пару раз моргнул, пытаясь осознать происходящее. Ледяной волной накрыли воспоминания прошлого дня. Он окинул взглядом комнату. Оминис сидел, облокотившись на кипу одеял у противоположной стены и писал что-то самопишущим пером в небольшой записной книжке. Мэла прошиб холодный пот. В последний раз он чувствовал подобное, когда проснулся в кабинете доктора Пьюси в Мунго. Тогда его привели в чувство после травмы и Мэл вздрагивал от любого шороха. Целитель тоже вот так сидел поодаль, и делал вид, что очень занят. Это воспоминание на секунду вызвало теплую улыбку. Доктор тогда долго простраивал в этой бестолковой голове цепочки воспоминаний, восстанавливая сознание. Только благодаря ему, Мэл остался в своем уме. Хогвартс - тоже заслуга целителя. Если бы не его письмо и влияние на попечительский совет, Мэла бы вернули в интернат. За это он тоже был горячо благодарен, хотя прекрасно понимал, что лорд Пьюси хлопотал о переводе, только чтобы сохранить результаты своей работы. Как объяснял сам целитель, если бы Мелькор вернулся в среду, где получил травму, то всё чего удалось добиться в терапии пошло бы по одному месту всего за несколько дней. Поэтому он велел избегать травмирующих ситуаций. Мэл тогда чуть не рассмеялся ему в лицо. Неприятности множились с каждым днём, будто он их притягивал. Сверстники всегда обходились с ним жестоко, и надежды, что в новой школе все будет иначе, продержались всего пару часов. И вот теперь, Мэл нервно прикоснулся к своей шее. Ожог покрылся сухой корочкой. Перевёл взгляд на Мракса. Мозг услужливо подкинул картинку, как он орал и размазывал сопли по его одежде, наверняка дорогущей. Тело пробила крупная дрожь. Вспомнились все эти выражения отвращения и жалости на лицах тех, кто видел его слёзы. Стало невыносимо мерзко от самого себя. Оминис громко захлопнул записную книжку. В пару шагов преодолел разделяющее их пространство и сел рядом. В нос Мэлу уперлась палочка, со светящимся огоньком чар локации. Он нервно усмехнулся. Своеобразный способ посмотреть в лицо. В свете красного огонька лицо Оминиса казалось совершенно потусторонним. Канонично красивые черты, и пляшущие искры в слепых серебряных глазах. Мэл невольно залюбовался. А потом до него дошло, что не так. Лицо Оминиса не выражало жалости или омерзения как у однокурсников. И не было нейтральным, как у целителя. Оно выражало беспокойство… и гнев. Это осознание — как удар тупым предметом по темечку. Мракс злился.***
Оминис смог выбраться из-под одеяла только перед рассветом. При каждой попытке Мэл хватался за него и начинал невнятно что-то бормотать обеспокоенным голосом. Умолял кого-то «отпустить их», и часть ночи метался в горячке. Успокоился только под утро. Тогда Мракс сумел выбраться из пыльного вороха и немного привести себя в порядок. Решил записать в дневник события прошедшей ночи, чтобы все взвесить и уложить в голове. Эта привычка часто его выручала когда нужно было успокоить эмоции и здраво подойти к решению задачи. Проснувшийся Мэл громко возился, сопел и вздыхал, а потом начал дрожать. Оминис накинул чары локации и даже морально подготовился ко второму раунду. Но Мэл больше не плакал. Тогда он убрал дневник обратно в сумку и, сев рядом на корточки, применил чары «заглядывая» в лицо. Это было совершенно необязательно. Локация работала на десяток метров. Но Оминису важно было показать куда он сейчас смотрит. Усмешка, выражение странной мечтательности. И, затем, почему-то, испуг. Оминис постарался придать своему лицу нейтральное выражение. Что такого Мелькор там рассмотрел, что это его напугало? — Как ты себя чувствуешь? — самый простой и логичный вопрос в данной ситуации. Мэл растерялся. Это, пожалуй, было последнее чего он сейчас ожидал. За него что, реально беспокоятся? Это не укладывалось в голове. При чем беспокоится человек, которому он только что доставил кучу проблем… Что вообще в таком случае можно ответить? — Я… в порядке? — Абсолютно точно нет, — Оминис закатил глаза. — Тебе спокойнее? Мэл нерешительно кивнул. — Я наложу диагностическое? — Не знал, что ты умеешь. — С моим семейством некоторые навыки — необходимость. Мэл благоразумно не стал развивать эту тему и позволил себя осмотреть. Оминис расстегнул верхние пуговицы рубашки и осторожно приподнял его голову за подбородок. Затем, четко и медленно произнося вербальные формулы, наложил диагностические чары. Чем больше он понимал, тем сильнее хмурился. А Мэл невольно сравнивал его осторожные прикосновения с тем, что делал Гаррет, когда все ушли. И очень жалел, что его не распределили на Слизерин.***
У входа в замок их встретил Себастьян. Он поздоровался с Оминисом и, подозрительно довольно усмехнувшись, кивнул Мэлу. — Ну я так и думал. Держи — он протянул рябиновый отвар и склянку с рыжим зельем — Бодроперцовое. Тебе тоже. Оминис принял из его рук зелье, поблагодарил и выпил. Мэл последовал его примеру, по телу прокатился жар, спать резко расхотелось. Себастьян критически осмотрел его драную одежду и ссадины. — Мда, жесть. Во что ты умудрился вляпаться? Мэл смущенно отвел взгляд и не ответил. Себ продолжил преувеличенно спокойным тоном. — Я присмотрел укромную лавочку во дворе. Пойдем. Тебя надо перевязать. А ещё я бутеры с кухни захватил. Перекусим. Они устроились в тихом уголке внутреннего двора. Мелькору выдали вонючую мазь и бинт. Он попытался перевязать себе шею. Оминис понаблюдал за его мучениями с минуту. После чего вручил Себастьяну на передержку свой бутерброд. — Дай сюда. Он отобрал у Мелькора бинты и велел сидеть смирно. Осторожно наложил мазь и принялся бинтовать кривой подсохший ожог. Он ловкими движениями перехватывал бинт, удерживая чары локации на зажатой между пальцами палочке, время от времени нечаянно касаясь чувствительной кожи вокруг раны. Мэл старался не шевелиться и покраснел до кончиков ушей. Было неловко. Он вежливо отказался от бутерброда. И, когда доели, парни помогли ему восстановить и очистить одежду. Себастьян собственноручно наложил маскирующие чары на ссадины и синяки, так что на занятия Мэл отправился в приличном виде.