____
— Сегодня весьма холодно. Не обращая взгляда на рядом стоящего отца, Сяо поднимает голову к небу, наблюдая, как туманная, пасмурная погода, что ещё с раннего утра расстелилась плотным облаком по всему городу, прямо сейчас начинает расходиться капельками дождя, окропляя кожу лица и плечи прохладной влагой. Она приятно покалывает обнажённые пальцы, которыми художник держит сигарету, что секундой ранее собирался подпалить, но теперь он замирает, задерживая руки у своего лица, взглядом впиваясь в серое, плачущее, словно горюющее небо. Оно кажется таким же бездушным и пустым, как и бетонный потолок в его мастерской — ничего примечательного, ничего такого, что может содержать хоть какую-то ценность, но… Всё же Сяо интересно наблюдать за вещами, подобными простой непогоде, в момент особенного, долгого прощания. Для кого-то болезненного, а для кого-то долгожданного… Было в этом что-то символичное. — Сяо… Вместе с мягким, постепенно нарастающим звучанием разбивающихся об асфальт капель воды Сяо слышит приглушённый треск, а затем и голос одной из сестёр, что заботливо возводит над его головой зонтик, перекрывая созерцание красивого пасмурного неба. — Спасибо. Сяо одаривает Гань Юй коротким, невыразительным взглядом, руками возвращаясь к начатому — к зажигалке, открыв которую художник ловким движением пальцев подпаливает кончик зажатой в губах сигареты. Ему прекрасно известно, что никто из рядом присутствующих не одобряет его пагубной привычки, однако терпеть невозможность закурить из-за предстоящей долгой поездки Сяо был не намерен. К тому же он не просил отца и сестёр провожать его, не просил ехать вместе с ним на вокзал, не просил стоять здесь, на перроне, у ожидавшего пассажиров длинного поезда, он не просил всего этого и даже, наоборот, был бы очень благодарен своим родственникам, если бы они остались дома. — Как много людей… — негромко отмечает Ху Тао, оглядываясь по сторонам. — Сяо, ты точно будешь в порядке? Медленно выдохнув сигаретный дым в сторону, Сяо на короткое мгновение прикрывает глаза, стараясь перебороть в миг подобравшееся к нему раздражение: он не желает отвечать сестре на заданный вопрос, даже несмотря на её беспокойство. Ему хотелось сделать ещё несколько быстрых затяжек, а затем так же быстро скрыться в вагоне поезда, чтобы пропустить всевозможные неловкие разговоры и прощания со своей семьёй. Сяо, очевидно, не испытывает тёплых чувств хоть к кому-то из них, а базового уважения и почтения, которое парень выказывает скорее своему отцу, чем сёстрам, сейчас явно не хватало. Впрочем… ему никогда этого не хватало. Сяо просто не находил ничего особенного и близкого в отношениях с этими людьми. После того, как он очнулся спустя четырнадцать месяцев комы, ему сложно было восстановить в себе хотя бы толику привязанности к своим родным. Впрочем, как оказалось спустя время, этого и не требовалось, потому что никаких тёплых взаимоотношений у Сяо с ними не было… никогда. Однажды у Сяо случился с Ху Тао разговор, произошедший спустя некоторое время после того, как парень вышел из комы. Тогда ему было крайне важно выяснить о себе «прошлом» как можно больше, чтобы по крупицам собрать картинку событий вплоть до «инцидента».«Ху Тао, можешь рассказать, каким человеком я был…?»
Сяо навсегда запомнит растерянность в глазах сестры, что ещё мгновением ранее излучали привычную радость: Ху Тао внезапно поменялась в лице, хоть и постаралась это скрыть, однако произнесённые ею слова сказали всё за неё…«Ты был… очень талантливым художником»
Не любимым братом. Не хорошим другом. Не человеком, имеющим характер и повадки… а художником.«И всё…?»
Если даже сестра, человек, который, по заверениям отца, был ближе всех остальных — говорит подобное, значит ли это, что Сяо был плохим человеком? Человеком, забывшим о семейных ценностях, человеком, настолько отдавшим себя искусству, что по итогу это привело к потере доверия родных и близких связей с ними? Сяо не знает ответ на этот вопрос, да и со временем ему стало абсолютно всё равно. Может, где-то в глубине души он и чувствует некоторую вину за себя «прошлого», но… сейчас Сяо держался на расстоянии от всего этого, потому что его голову занимали куда более ценные и требующие сил вещи. После всего случившегося у Сяо не оставалось никакой более важной цели, чем восстановить свою личность, жестоко поделённую судьбой на «до» и «после». Для него не было ничего важнее этого. Поэтому он невзначай игнорировал всё происходящее вокруг. Так, пару недель назад, когда парень внезапно проснулся от громкого фейерверка, а затем под дверью своей мастерской обнаружил записку с поздравлением — в тот самый день Сяо не пришёл на организованное семьёй празднование по случаю его успешного поступления в Академию, оповещение о котором он благополучно пропустил, пока безвылазно занимался в своей мастерской. В те дни он был слишком занят написанием бесконечного количества этюдов с нарциссами, мысли о которых не давали молодому художнику покоя. Ему казалось, будто образ золотистых цветов из его недавнего сна — это какая-то очень важная деталь, словно маленький кусочек пазла из общей картинки его прошлого. То, что он так отчаянно пытался собрать воедино. Эта цель была ему куда важнее и ценнее в сравнении с простыми бытовыми вещами, такими как, например, семейные ужины или праздники в честь, пускай и важных, событий. Это всё казалось ему пустым и ненужным, и его совершенно не заботило мнение других людей на этот счёт. Даже если родственникам Сяо не очень приятно подобное поведение, ничего делать с этим он не собирался. Зачем, если даже до потери памяти Сяо не особо вникал в эти условности? А теперь это и вовсе … не имеет никакого смысла. Не имеет смысла также и всё происходящее прямо сейчас: этот залитый дождём перрон, топающие по лужам пассажиры, везущие свои чемоданы следом, голос диспетчера, оповещающего о скором отправлении поезда, выброшенная куда-то в сторону, почти скуренная до конца сигарета, короткие объятия с сёстрами, пожатие руки отца и пожелание «хорошей дороги»… — Сяо! Обещай, что хотя бы иногда будешь звонить! — бросает Ху Тао вдогонку уходящему Сяо, что даже не оборачивается, услышав её просьбу… — Сяо…?____
Наблюдение за мелькающими в широком окне пейзажами, стремительно сменяющимися с лесных массивов на пустоши и поля с редкими картинками городов и архитектурой, спустя почти час поездки ожидаемо начинает клонить Сяо в сон. Пока он следит за потоком меняющихся видов, он начинает чувствовать некую усталость, тяжестью оседающую на его веках, а так же подбирающееся желание прилечь прямо на кровать… Но ему ни в коем случае нельзя позволять себе подобного, потому что стоит ему только уместить голову на подушку, и он сразу же заснёт — под ритмичный, приглушённый грохот колёс и едва ощутимое, мягкое покачивание вагона. Несмотря на свою нездоровую любовь ко сну, Сяо не хотел бы предаваться любимым фантазиям и сновидениям в совершенно чужом и даже в некотором роде небезопасном месте: парень находится в двухместном купе, второе место которого, к слову, с самого начала поездки пустовало. Сяо не особо беспокоился насчёт возможного попутчика, но присутствие рядом постороннего человека как-то совсем не располагало к отдыху. Благо добираться до города, в котором находится Академия, было не так уж долго, и до позднего вечера Сяо вполне сможет потерпеть и без сна. В ближайшем будущем ему часто придётся жертвовать сном из-за нового режима в связи с началом обучения в Академии. За последние пару недель, после новости о поступлении, Сяо успел уже смириться с этой мыслью, которая, на удивление, далась ему не так болезненно, как он предполагал. Менять свой образ жизни и подстраиваться под условия мира казалось ему в большинстве случаев таким же бессмысленным и маловажным, как и хлопоты вокруг праздников и семейных ужинов, но в случае с переездом в Академию всё было… гораздо сложнее. Сидя в купе поезда, что стремительно нёсся прямиком сквозь плотно оседающий туман и хлёсткий дождь, Сяо не просто наблюдал смену картинок за окном, с каждой проходящей минутой этого движения он чувствовал, как всё ближе и ближе подбирается к, пожалуй, самой важной цели, которую он поставил перед собой ещё три года назад. Проснувшись после комы и оказавшись в почти беспомощном состоянии и одиночестве, Сяо хотел только одного: узнать правду. Его не впечатляли отчёты полиции, заверения врачей и всех остальных, причастных к «инциденту». Он хотел выяснить истину: кто или что стало причиной всего того, что с ним произошло. За три года восстановления и поисков он осознал, что большинство дорог ведёт прямиком в Академию — именно там, в этом загадочном, окружённом мраком месте, Сяо собирается найти ответы. Он не искал поддержки со стороны, не надеялся на чью-то помощь, хотя его отец, будучи согласным с желанием Сяо добраться до правды, всячески старался помогать в этом вопросе. Он без промедлений согласился помочь Сяо оплатить учёбу в Академии, согласился помогать связями и средствами в случае чего. Хотя Сяо верил и надеялся, что ему не придётся просить отца о чём-то подобном. Это только его проблема, и только ему одному с ней и справляться. Поэтому сейчас, наблюдая за утекающими назад линиями рельс, за мелькающими в серой дымке деревьями и столбами, что соединялись длинными чёрными проводами, за поворотом, по которому тянется поезд, где-то впереди скрываясь в завесе тумана, что слабо очерчивает полосу размытого, неясного горизонта, Сяо видит не просто иллюстрацию ускользающего пространства, он приближается к тому самому заветному порогу — к череде событий и знакомств, к новому образу жизни, к восприятию новых, неизведанных раньше понятий и вещей. И всё это только ради того, чтобы восстановить картинку прошлого, попытаться вернуть своё драгоценное «я», несправедливо утерянное по причине чьих-то скверных желаний. Сяо был уверен, что сможет найти ответы на свои вопросы в Академии, он уверен, что юноша из его снов, имени которого он даже не знает, обязательно явится ему в стенах этого загадочного места… Было ли то предчувствием или просто надеждой — это совершенно не важно. Важно лишь то, что сейчас, с грохотом колёс и гудением мчащегося вперёд поезда, Сяо с каждым мгновением всё ближе и ближе подбирается к правде.____
Спустя час поездки Сяо, дабы побороть накатывающую сонливость, решает достать кейс с инструментами для графики и кремовую бумагу, чтобы порисовать. Он не торопясь принимается за поиск точек и уже давно изученных линий, что образуют динамичные, красивые наброски хорошо знакомого Сяо образа. Штрихи, которыми он уверенно расчерчивает лист бумаги, постепенно вырисовываются в пластичную юношескую фигуру: уверенные плечи, скрытые под тканью рубашки, узкая изящная талия, изгиб которой Сяо выделяет особенно явно для обозначения движения формы; аккуратные, стройные бёдра, длинные, тонкие руки и такие же пальцы, осторожно касающиеся золотых, спадающих к талии волос, грациозное движение которых Сяо подчёркивает особенными, настойчивыми штрихами. Сяо наизусть помнит и знает каждое движение, каждую линию и форму, потому что слишком часто предавался рисованию полюбившегося силуэта, образа прекрасного создания, что посещает каждый его сон… Художник предаётся любимому делу с головой: под ритмичный стук колёс и музыку, раздающуюся из наушников, он полноценно уходит в работу, не чувствуя даже намёка на усталость или сонливость. Сяо не замечает течение времени, не замечает, как за окном постепенно начинает темнеть: мелькающие пейзажи медленно сменяются на мрачные и тусклые картинки пустошей, лесов, дорог и маленьких городов, что перебиваются огоньками редких фонарей. И только дождь оставался неизменным: он без конца продолжал бить по стёклам, порой останавливаясь, но вскоре всё равно возвращаясь к уже привычному ритму: мягкому постукиванию, создающему очень приятную и особенную атмосферу, идеально располагающую к творчеству. Так бы Сяо и провёл своё время до конца поездки, не обращая внимания ни на голод, ни на головную боль, ни на что вокруг, что могло хотя бы на короткое мгновение отвлечь его, однако… — «Ты говорил, что…» Посреди большого количества звуков до Сяо вдруг каким-то образом доносятся не очень отчётливые обрывки фраз, раздающиеся словно откуда-то со стороны… — «… ты… уверен?» Сяо поднимает голову и, сняв один наушник, внимательно прислушивается к приближающемуся незнакомому женскому голосу, доносящемуся, кажется, из коридора вагона. Сяо и до этого слышал какую-то возню и разговоры других пассажиров, чувствуя чужое присутствие даже через музыку, но сейчас… — Оставь меня в покое. … сейчас он внезапно замирает, слыша вполне отчётливую фразу, сказанную уже мужским голосом, видимо, в ответ собеседнице. И стоит только Сяо подумать о том, что, возможно, кто-то прямо сейчас просто проходит мимо его купе, как дверь вдруг с внезапным грохотом открывается, отводясь в сторону чьим-то сильным движением руки… Сяо с некой настороженностью поднимает взгляд на явившегося на пороге молодого парня, одетого в чёрную мокрую после дождя куртку, капюшон которой закрывает его голову и слегка прикрывает лицо. Несмотря на тень, спадающую на его глаза, Сяо всё равно удаётся различить их алый, невероятно интересный оттенок, который кажется художнику слегка странновато поблёскивающим, словно в некотором недоверии… — Привет. Однако промелькнувшая в чужом лице тень сомнения внезапно исчезает: незнакомец неспешно стаскивает капюшон куртки, освобождая копну своих длинных пепельных волос, которые с одной стороны рассекаются ярко-красной прядью. Сяо невольно задерживает взгляд на парне, позволяя себе рассмотреть его лицо, на котором теперь красуется приветливая улыбка, изображающая готовность к приветствию — тому, с чем Сяо почему-то задерживается, видимо, оставаясь поражённым этим внезапным появлением столь необычного персонажа на пороге своего купе. — Привет, — спустя несколько секунд всё-таки отвечает Сяо, не сводя взгляда c незнакомца, который, как оказалось, был не один, а в компании с девушкой, что стояла позади него всё это время, а теперь пыталась выглянуть из-за плеча своего друга, который был на порядок выше её, чтобы рассмотреть Сяо. — Ой, — внезапно произносит она, а затем почему-то слегка виновато смотрит на своего приятеля, что, чуть оборачиваясь к ней, бросает через плечо неоднозначный и, видимо, сердитый взгляд. — Прости, я не знаю, как так… — начинает извиняться девушка. — Иди, — перебивая её, почти требовательным прохладным тоном просит незнакомец, на что девушка быстро кивает и спешно скрывается где-то в коридоре. Сяо, наблюдая за этой весьма странной сценой, на пару мгновений даже забывается: он задерживает руку над листом бумаги, отвлекаясь от рисования и вообще ото всех своих мыслей. Занимаясь набросками, он и вовсе позабыл, что в его купе может появиться попутчик. Только когда он успел сесть на поезд? Сяо не заметил остановки в каком-то из городов? Судя по внешнему виду парня, что прямо сейчас делает шаг в купе и осторожным движением руки закрывает за собой дверь, он… только что с улицы? — Я не помешаю? — с вежливой улыбкой уточняет незнакомец, проходя к месту напротив и сбрасывая не очень большую, но по виду достаточно тяжёлую сумку. И пока Сяо пытается осознать всё это внезапно произошедшее и нарушившее его творческую идиллию, он не замечает, как парень коротким взглядом проходится по наброскам, разбросанным на кровати. Сяо успевает подметить лишь мягкую усмешку, которую попутчик себе позволяет, едва только увидев рисунки. — Нет, — снова с опозданием отвечает художник, начиная про себя думать, что он выглядит, наверное, как полный идиот, напугавшийся внезапному вторжению. — Если что, извини за беспокойство, — снова слегка улыбнувшись, произносит парень, расстёгивая верхнюю одежду, с которой капает вода. Он аккуратно старается избавиться от промокшей вещи, которую вешает рядом с дверью, а затем, подойдя к небольшому зеркалу, аккуратно вытягивает из спутанных светлых прядей маленькую резинку, чтобы собрать волосы в низкий хвост. Сначала Сяо даже с некоторым интересом наблюдает за всем этим, а затем, опомнившись, отворачивается, возвращаясь взглядом на планшет с листами бумаги, что держит в руках. Парень вновь заносит кончик механического карандаша над наброском, ведя какую-то не очень обдуманную линию из-за спутавшихся мыслей, порядок которых порушился из-за неожиданного появления попутчика. Понимая, что ничего более нарисовать Сяо не сможет, он начинает аккуратно складывать бумагу и убирать инструменты обратно в кейс. — Ты стесняешься рисовать при других? Услышав этот вопрос, Сяо аж вздрогнул и, подняв взгляд, неожиданно для себя обнаружил парня сидящим напротив и закатывающим по локоть рукава своей бежевой толстовки. Сяо моментально подмечает на его правой руке татуировку, а на запястье пару тонких фенечек. Сяо чуть сводит брови к переносице, собираясь ответить незнакомцу что-нибудь не очень располагающее к дальнейшему разговору, однако… — Аки, ты здесь…? Дверь в купе внезапно открывается снова, и на пороге появляется ещё один парень невысокого роста со слегка взъерошенными волосами тёмно-русого, почти каштанового цвета. Юноша явно обращался с вопросом к «Аки», но стоит ему заметить Сяо, как выражение его лица тут же меняется… — Ой… — Горо, что-то случилось? — обратившись к новоприбывшему, спрашивает незнакомец, чуть вопросительно выгнув бровь. — Нет-нет, просто… мы тебя потеряли, — почесав щёку, отвечает парень, — ну я вижу, ты тут в порядке, я лучше пойду, да? — уточняет он, бросая едва заметный взгляд в сторону Сяо. — Лучше иди, — без оттенка какой-либо эмоции отвечает незнакомец, которого зовут… Аки? Что за имя такое странное? Парень, что стоял у дверей, со слегка виноватым видом вдруг вздрагивает, кажется не выдерживая на себе пристального, похолодевшего взгляда «Аки», а затем отворачивается и скрывается так же быстро, как и девушка до этого — спешным шагом убегая по коридору, словно боясь лишнюю секунду находиться в присутствии Сяо или… — Извини его, — мягко улыбнувшись, незнакомец снова обращается к Сяо, который не знает, что и думать касаемо всего происходящего — он впервые так далеко едет на поезде. — Всё в порядке, — отвечает Сяо. Не то чтобы он как-то сердился из-за всех этих встреч и появлений, да и сильно дискомфортно ему не было. Просто он не ожидал всего этого столь… внезапно. — Чудно, — уголки губ незнакомца дёрнулись в лёгком в движении — словно в попытке изобразить усмешку. Не придавая этому значения, Сяо отворачивается к окну и надевает ранее снятый наушник, а затем прикрывает глаза, всем своим видом стараясь дать попутчику понять, что ни на знакомство, ни на какой-либо разговор у него нет ни сил, ни тем более желания. И, на удивление, это срабатывает. Незнакомец, кажется, поняв настроение Сяо, просто достаёт телефон и, устроившись на кровати, утыкается в него, не роняя больше ни звука… Сяо даже поверить сначала не может, что подобного рода человек просто… оставил его в покое? По первому впечатлению он выглядел как весьма простой и дружелюбный парень, который без конца улыбался, источая вселенское добродушие… Сяо не очень хорошо понимает и воспринимает таких людей, очевидно, из-за слишком большой разницы в темпераменте и поведении: его сестра, Ху Тао, яркий тому пример. Наверное, если бы не какие-то условные семейные обязательства, Сяо в жизни бы не смог стерпеть её. Вот и сейчас ему показалось, что попутчик относится к подобной категории людей, однако… Сяо, видимо, ошибся. И пока он размышлял над всем этим, поглядывая в окно, наблюдая за тем, как картинка за ним размывается уже совсем разбушевавшимся ливнем, он и не замечает, как постепенно его опутывает преследовавшая сонливость, из-за которой Сяо начинает медленно, едва ощутимо засыпать… Ему этого не очень хочется, поэтому он пытается удержаться в сознании, краем мысли постоянно думая о присутствии чужого человека рядом. Человека, короткий, колкий взгляд которого он не замечает на себе, начиная проваливаться в сон окончательно, кажется, готовый вот-вот с головой окунуться в мир грёз, в любимое состояние безмятежности, которое… — Аки…! … резко прерывается громким криком уже знакомого Сяо юношеского голоса того самого парня, что появлялся на пороге купе минутами ранее. Сяо раскрывает глаза, наблюдая за тем, как его попутчик внезапно подрывается с кровати, встречаясь встревоженным, сильно удивлённым взглядом со своим другом. Что происходит…? Сяо не успевает даже обернуться в сторону «Горо», который уже скрылся в коридоре, едва успев закрыть за собой дверь, потому что его внимание привлекает резко сменившееся настроение попутчика, который, поднявшись с кровати, зачем-то делает выпад в сторону окна, видимо, намереваясь его открыть… Что он делает?! Сяо, переживая откровенное удивление из-за того, что наблюдает прямо сейчас, не успевает произнести и слова, потому что его внезапно потряхивает из-за резкого торможения поезда, что с пронзающим скрежетом, проезжая ещё несколько метров, останавливается, из-за чего по инерции Сяо сваливается вперёд. — Чёрт! Он не успевает выставить ноги, чтобы не рухнуть прямо на пол, встреча с которым была уже неизбежна, если бы только не… — Осторожнее. Если бы только не вовремя подоспевший к Сяо незнакомец, которому ловко удаётся подхватить парня руками, тем самым удержав его перед падением. Художник резко поднимается на ноги, переживая откровенный шок от происходящего, потому что, помимо внезапного крика, скрежета поезда, что по какой-то причине вдруг остановился, Сяо наблюдает теперь ещё и самую странную сцену в своей жизни (по крайней мере, из того, что он помнил), в которой незнакомый ему парень, до конца раскрывая форточку, открывает окно, в момент впуская холодный воздух и поток ледяного дождя прямо в помещение купе. — Ты что делаешь… Теперь, уже не сдержавшись, спрашивает Сяо, видя, как парень, ловким движением хватая свою сумку, высовывается из окна прямо под проливной дождь и, крепко удерживаясь руками за оконную раму, начинает перелезать через неё, кажется, наплевав на всевозможные последствия и опасения. Поезд остановился в какой-то пустоши, но из-за темноты и дождя Сяо едва ли мог разобрать местность, она не была похожа на склон, мост или что-то такое, что сделало бы в глазах Сяо его попутчика не просто безумцем, но и ещё самоубийцей. — Эй, художник, — холодным тоном вдруг обращается парень, поднимая на Сяо мрачный, опустошённый взгляд, в котором проскальзывает уже знакомая тень недоверия, какой-то неясной смуты, которую Сяо заметил, как только впервые увидел этого человека. Что-то очень сильно отличающееся от его напускного «вселенского» добродушия… — Ты меня не видел, понял? Это не был вопрос, на который стоило давать ответ. Это было вполне уверенное утверждение, приличия ради сказанное с вопросительной интонацией, но по факту… По факту Сяо остаётся в откровенном изумлении и уже просто не знает, чему ему удивляться больше: тому, что этот странный тип прямо сейчас перелезает через окно поезда или его… угрозам. — И закрой за мной окно. Сяо никак не успевает отреагировать на эту весьма холодную просьбу, потому что спустя уже секунду незнакомец, перекинув вторую ногу и оказавшись полностью на улице, резко отпускает руки и спрыгивает вниз… Какого чёрта…?! Сяо подбирается к окну, чтобы выглянуть, несмотря на сильнейший дождь и неприятную прохладу, что начинает окроплять его голову и шею, и проследить за быстро убегающим вдоль поезда парнем. Его силуэт, одетый в светлое, постепенно размывается из-за непогоды и расстояния, а спустя несколько секунд… Поезд начинает движение вновь. Что, чёрт возьми, происходит…? Сяо возвращается обратно в купе и, закрыв окно, стряхивает воду со своих плеч, к которым неприятно прилипает ткань рубашки из-за накопившейся влаги. Совершенно потерявшись от только что пережитых событий, художник в некотором шоке отходит от окна, наблюдая вновь начинавшееся за ним стремительное движение мелькающего пейзажа — поезд набирает скорость, снова начиная нестись сквозь туман и хлёсткий ливень, сквозь гудение и бойкий стук колёс. Какого… Сяо ещё с минуту-другую пытается осознать, что только что произошло и каким образом медленно-тягучий пасмурный день превратился в нечто подобное…? Сяо в жизни никогда не видел, чтобы люди спрыгивали с поездов, пробираясь через не очень широкое окно… И как так вышло, что именно в момент прыжка поезд вдруг остановился? Его кто-то остановил специально для этого парня? Кто он такой вообще? Сяо слегка мотает головой в попытке осознать, а реально ли сейчас всё происходящее? Может, он уснул и ему приснился этот странный, просто невообразимый в реальности сон? Может, он окончательно сошёл с ума? Сяо оборачивается вдруг на дверь, слыша чьи-то быстрые шаги, которые, к счастью, так же спешно начали удаляться и стихать. Парень просто не выдержал бы и дальше всей этой беготни и странных событий, которые наступали слишком быстро и слишком неожиданно. И стоит художнику только задеть взглядом дверь, как вдруг поезд снова начинает замедляться, только теперь постепенно и плавно, словно останавливаясь уже по ведению машиниста, а не из-за резкого нажатия стоп-крана или чего-то подобного. Сяо задерживается на месте, оборачиваясь к окну, делая предположение, что, возможно, теперь поезд замедлился из-за остановки…? Парень приглядывается сквозь мутное из-за дождя окно, в котором и в самом деле видит очертания платформы, освещаемые мягким холодным светом. Вздохнув, художник садится на свою кровать, проводя ладонью по слегка влажным волосам, решаясь собрать их в маленький низкий хвост, чтобы те из-за влаги не липли к шее и не раздражали кожу лица. И стоит Сяо только закончить перевязывать волосы резинкой, как вдруг он слышит раздающийся из коридора остановившегося поезда громкий, резкий топот, который в один миг вдруг обрывается с очередным открытием треклятой двери, на пороге которой вместо уже знакомых лиц появляется двое полицейских в штатском, один из которых отчётливым, громким тоном вдруг начинает: — Пожалуйста, освободите помещение.____
Колкий, пронизывающий до костей холод, который Сяо чувствует даже будучи одетым в пальто, постепенно начинает приносить неприятный, медленно подбирающийся дискомфорт. Даже шестая по счёту выкуренная сигарета не спасает положение и не унимает накатывающей по всему телу дрожи. Сяо старается игнорировать плохую погоду, надоевший дождь и прохладу, потому что на самом деле всё это не имеет никакого смысла и сейчас абсолютно не должно его волновать. Он стоял вот уже час, если не больше, под навесом на станции какого-то малознакомого ему городка — той самой остановки, на которой часом ранее замедлился поезд. Сяо не был уверен, была ли запланирована эта остановка с самого начала или всё же это была вынужденная мера из-за случившихся событий. Вспоминая то, что произошло, парень слегка нервно усмехается, готовый, кажется, поверить в то, что он действительно сошёл с ума и всё происходящее вокруг — это просто нездоровая фантазия его воспалённого сознания. Всё что угодно может привидеться больному художнику, когда-то чудом пережившему падение из окна… Вспоминая про «окно», Сяо напряжённо хмыкает, готовый уже нервно засмеяться от бессилия и усталости. Он не спал больше двадцати часов, и для него это начинало быть подобно пытке, поэтому сейчас он едва держался, чтобы не поддаться откровенному помешательству: тогда полиция совершенно точно уведёт его под руки. За прошедший час полицейские, кажется, обошли весь поезд, каждый вагон, в поисках чего-то или кого-то. Помимо досмотра вещей, который они устроили в некоторых купе, они допрашивали отдельно взятых людей, среди которых был, например, тот самый паренёк, кажется, его зовут Горо…? Сяо даже думать не хотел, как он связан со всем случившимся и почему полиция вдруг решила допросить его. Может, кто-то видел его в компании с тем «самым», из-за которого, по мнению Сяо, поезд внезапно остановился, а потом в него нагрянула полиция? Интересно, где он сейчас? Бежит где-нибудь по рельсам под дождём или скрывается в лесу со своей «на вид тяжёлой» сумкой? И стоит Сяо только задуматься о том, что ему даже ни черта не жаль загадочного «Аки», из-за которого, вероятнее всего, толпа уставших пассажиров вынуждена кое-как умещаться под навесом в попытках спрятаться от дождя, как вдруг… Среди ряда людей: полицейских и мимо прохожих художник замечает уже знакомый ему отблеск пепельных прядей длинных волос, собранных в низкий, слегка потрёпанный от дождя и ветра хвост. Сяо на мгновение даже замер, вдруг встречаясь взглядом с алыми глазами, источающими что-то смутное, плохо разборчивое, такое, что художник заметил, впервые увидев и различив в этом багряном оттенке тень «недоверия». Однако сейчас «Аки» смотрел на него иначе, совсем не так, как в первую минуту встречи и в момент, пока спрыгивал из окна, в его глазах Сяо видел внезапное… одобрение. Словно довольный итогом происходящего, незнакомец одаривал художника благодарностью? А может, он просто хотел напомнить о маленькой договорённости, произошедшей ранее? Сяо не понимал к чему всё это и каким таким образом он вдруг ввязался в эту странную историю с полицией, обыском и всем остальным… Впрочем, он не то чтобы был против. Знал, на что идёт, собираясь в Академию. Однако он никак не мог предположить, что вереница долгожданных событий начнётся задолго до того, как он переступит её порог.