Карп в сухой колее

      У Си Ина были изящные руки. Это Юн Шэнь заметил только сейчас, когда взглянул на то, как аккуратные, тонкие, точно вырезанные из белого нефрита, пальцы обхватывают его ладонь. Это были не руки воина, а, скорее, руки учёного, что прежде не держал ничего тяжелее кисти для письма. С первого взгляда и не скажешь, что этот человек в совершенстве владеет мечом.              Взгляд неожиданно споткнулся. Ближе к запястью, на самом краю ладони виднелась белёсая полоса шрама, её продолжение скрыто наручем, что плотно обхватывал запястье и предплечье. Бессмертные могут залечить любые свои недуги, и их тела не имеют изъянов. Свести следы старого ранения не стоит и капли усилий. Отчего же Си Ин не потрудился убрать этот шрам?              Рука Юн Шэня чуть дрогнула в чужой хватке, когда он почти поддался неосознанному желанию провести пальцем по шраму. Он точно знал, откуда тот взялся. Знал и не мог вспомнить, но вместе с тем чувствовал сожаление?              «Это была моя вина», — мысль прозвучала в голове Юн Шэня как непреложная истина. Он виноват, но... Что такого он сделал? Когда они сражались с Си Ином в Обители, он никогда не ранил его, лишь выбивал меч, обезоруживая и остужая пыл противника, — на том все их стычки и заканчивались.              Нет, это было не в Обители Бессмертных, это было раньше.              Гораздо раньше.              Юн Шэнь поднял взгляд и столкнулся с совершенно невозмутимым взором Си Ина. Как глубокое тихое озеро в ночи, на чьей зеркальной поверхности отражается беззвёздное небо. И правда, Впитавший Тень.               «Кто ты такой?»               «Кем ты был до того, как…»               «У нас общее прошлое и я его позабыл, но помнишь ли ты?»               «Почему я не могу вспомнить хоть что-то…»               «Почему я не могу вспомнить тебя?»              Юн Шэнь молчал, не озвучивая ни одну из этих мыслей.              Ци лилась мягким потоком, в этот раз её было чуть больше. Она была спокойной, но в спокойствии этом таилась большая сила, вызывавшая волнительный трепет восхищения с каплей затаённого, глубокого и необъяснимого страха. Как волны бушующего моря в шторм, восхитительные в своей опасности.              Он, наконец, понял, что же духовные силы Си Ина ему напоминают.              Ци принадлежала элементу воды, так же, как и та, что наполняла духовные нефриты.              С большой неохотой Юн Шэнь отнял руку из тёплого рукопожатия.              «Кто ты?»              Он так и не решился задать этот вопрос и вместо этого отвернулся. В последний момент он заметил, как на лице Си Ина едва заметно мелькнула тень ухмылки.              Юн Шэнь кутал руки в широкие рукава и оглядывался по сторонам, точно был заинтересован происходящим вокруг. Тепло быстро сходило на нет, а морозный ветер забирался даже под плотную мантию и пробирал до костей.              Остановился их экипаж неподалеку от южных врат старой городской стены. Стражи вокруг было действительно много, несколько патрулей стояли у каменной арки на въезде в город, ещё несколько патрулей было по периметру. Вооружённые алебардами, облачённые в тяжёлые доспехи воины словно собрались на поле боя, настолько грозно они выглядели. Простой люд, которого также было немало, с опаской и тревогой глядел на снующую всюду стражу. Въехать в центральный район, как и выехать из него, было нельзя без специального разрешения. Проверялись все — от простых торговцев до чиновников высших рангов. Таков был указ.              Проверка занимала время. Прибывших и въезжающих в центр на экипаже проверяли с особенной тщательностью, оттого у врат собралась целая вереница экипажей разной степени достатка. Люди не были довольны таким положением дел, их явно утомляло долгое ожидание в столь холодную погоду, но стража мрачной тенью стояла среди ожидавших, и никто не осмеливался показать негодование.              Один такой страж шёл прямо в сторону Юн Шэня и Си Ина. К счастью, глава Юэлань освободил Юн Шэня от муторного общения с блюстителем порядка, заговорив с ним первым. Юн Шэнь же отошёл в сторону. Блуждая скучающим взглядом по окружению, он обратил внимание на их возницу. Слуга был высоким, одет в простые серые одежды и неприметный драный плащ, явно не защищавший от холода. Образ довершала шляпа доули, скрывавшая его лицо за занавесом лёгкой ткани точно плотным туманом. Он был совершенно обычным, десятки таких же сопровождали своих господ у въезда в центр города, и всё же… Юн Шэнь действительно не мог припомнить, чтобы сталкивался с ним в поместье Хэ, но, быть может, он просто невнимателен. Пусть и подозрительный слуга не делал ничего необычного. Подошедшей страже он вежливо поклонился и под их надзором увёл экипаж с лошадьми.              Возможно, Юн Шэнь начинал замечать странности, где их нет.               Его легко тронули за плечо.               — Идёмте. Нас проводят.              Он обернулся. Стражник уже направлялся в сторону врат. В руке Си Ина Юн Шэнь заметил подвеску из голубого нефрита, оплетённую толстыми нитями золотого шёлка, она была выточена в форме дракона, держащего в пятипалых лапах жемчужину. Похоже, это и был их пропуск в центр города. Знак власти, символ Императора и герб столицы великой Жун.               Через врата стража провела их в обход скопившейся толпы, что, конечно, вызвало недовольство страждущих от долгого ожидания людей. Юн Шэнь чувствовал, как затылок горит от направленных на него взглядов. Молва шелестом прокатывалась среди окружившего врата люда, и, судя по доносившимся обрывкам фраз, говорили они не самые приятные вещи.               Даже по мере того, как Юн Шэнь и Си Ин перешли врата и оказались уже на одной из центральных улиц, пренебрежительные взгляды продолжили их сопровождать.               По обыкновению, смертные всегда благоговели перед заклинателями, в особенности бессмертными. Вспомнить только волнительный восторг простых людей перед злополучным шествием. Бессмертные совершенствующиеся были ожившими сказками, легендами, сошедшими в бренный мир, теми, на кого смертные могли положиться и кому были обязаны мирной жизнью. Теперь же тот восторг был стёрт без следа, сменившись подозрительностью и затаённым страхом.               Даже проезжавший меж улиц экипаж не пожелал пропустить бессмертного мастера с его спутником, едва не наехав на них. Юн Шэнь недовольно цыкнул, Си Ин же не подал виду. Казалось, ему было полностью безразлично такое резко изменившееся отношение со стороны смертных.               Юн Шэнь знал, что последние пару веков отношения между мирами смертных и совершенствующихся были чем-то вроде взаимовыгодного сосуществования. Почти все школы заклинателей находились под властью Его Величества. Невольно вспомнились слова Чэнь Ляомин о заклинателях: «надёжные клинки, безжалостно идущие в ход лишь по требованию». Она была права. Именно поэтому Юн Шэнь и не лез в возню со школами, будучи бессмертным. Одна мысль о том, чтобы существовать под чьей-то властью, вызывала резкое отторжение. Каждый шаг школ, каждое их действие контролировалось и было продиктовано Императором, смертным, что не смыслил в совершенствовании и силах другого мира, что были гораздо могущественнее и древнее. От воли этого смертного зависело всё. Отвратительно.               Хотя так было не всегда.               Когда-то в древности не было государств и стран, был лишь бескрайний простор Рек и озёр. В Серединном Царстве над смертными властвовали бессмертные или ищущие бессмертия совершенствующиеся. Их почитали как богов, и многие, конечно, становились богами впоследствии, возносясь в Небесное Царство. То была эпоха великих подвигов и свершений, но, помимо этого, и опасностей. Когда между тремя царствами не было границ, смертные были под угрозой — встретиться с недобрым божеством или демоном, оказаться обманутым злым духом было также просто, как столкнуться с карманником в базарный день. Бессмертные заклинатели охраняли покой простых людей, а те взамен платили уважением и почитанием. На самом деле же не всё было столь благородно, как описывают легенды, напротив, очень даже прагматично. Кланов совершенствующихся было гораздо больше, чем ныне, и они вполне свободно брали под свою защиту деревни или же целые города, за что им платили дань. С течением веков кланы стали походить на небольшие государства. Они вели торговлю между друг другом, налаживали связи, контролировали порядок в мире, сообща отражая нападения демонов и решая проблемы смертных, но… Прекрасное время мирной власти бессмертных, как это ни странно, не могло длиться вечно. Как цветок, постепенно врастающий из плодородной почвы, отдающий свой цвет, чтобы затем вновь слиться с землёй, породив новый, так и мир, называвшийся простором рек и озёр, канул в небытие, чтобы позже возродиться в новой ипостаси. Причиной гибели прежнего мира были простые низменные страсти.               Жадность и зависть порождали интриги, плетущиеся вокруг сильнейших кланов. Кланы слабее желали власти и могущества, но, находясь в услужении более сильных, не могли себе этого позволить. Завидев рождение порока, демоны не могли остаться в стороне, им всегда претила власть бессмертных, поэтому они с большой охотой подлили масло в огонь противостояния. Некогда процветающий мир Рек и озёр был быстро захвачен водоворотом заговоров и утоплен им в кровавом море разразившихся войн.               Мир был охвачен огненной агонией страдания. Заклинатели утратили свой прежний возвышенный облик, погрязшие в бессмысленных убийствах и жажде наживы. Демоны не преминули возможности воспользоваться ситуацией, и им почти удалось захватить власть в Срединном Царстве, но тогда в дело пришлось вмешаться божествам. Они отделили три мира друг от друга и положили конец войне. Небесная кара обрушилась на всех повинных, а коварные демоны были запечатаны в Царстве мёртвых. Тогда на выжженных руинах простора Рек и озёр смертные взяли в свои руки бразды правления, и началось другое время, когда заклинатели послушно склонили головы и поклялись с тех пор служить на благо смертных, защищать слабых, не злоупотребляя и не покушаясь на власть. Несогласные удалились далеко прочь с людских глаз, более не вмешиваясь в дела смертных, подобно божествам. Немногим кланам удалось восстановить свой статус, и они также избрали путь совершенствования вдали от смертных. Так в Срединном Царстве был восстановлен мир, а пути смертных и совершенствующихся были разделены навсегда.               Юн Шэнь не застал времён расцвета эпохи Рек и озёр, как и их падения, да и не осталось в мире свидетелей тех событий. Это было тысячи лет назад, если не десятки тысяч, и пусть он не помнил свой возраст, абсолютно точно он не мог быть настолько стар. Он застал лишь вторжение демонов, что прорвали возведённый богами барьер. Застал и одолел… Хотя в этом он уже уверен не был.               Как и в том, что Небесный барьер всё ещё стоял на месте.               Он поднял взгляд к хмурому небу, так и вторившему его собственному настрою. На нём мутными чернильными разводами плыли облака. Погода изменится. Снова снегопад? Как глупо думать об этом. Небеса пребывали в угрюмом и молчаливом спокойствии. Нет, если бы Небесный барьер был разрушен, всё было бы иначе.               Стоило этой мысли возникнуть, как голову пронзила острая боль, словно в висок вогнали спицу. Юн Шэнь зажмурился. Он схватился за голову и ощутил, как пальцы проезжаются грубоватой неровности на коже у виска. Рана, уже оформившаяся в шрам, после событий в игорном доме. Даже единственного лёгкого касания хватило, чтобы боль ударила с новой силой. Зрение в глазах на миг затуманилось. Как странно. Почему ему вдруг стало нехорошо? Он ведь… Ах, точно.        Он ведь не принял лекарства тогда у лекаря Сун.               Юн Шэнь шумно выдохнул через зубы, сетуя на собственную порывистость. Он знал, что за этим последует. Знал и всё равно… Как же всё это не вовремя.               — Уже устали? — хмыкнул Си Ин, чуть обернувшись. — Скоро мы уже будем на месте, не отставайте.              Юн Шэнь неопределённо повёл плечом. Из-за нарастающего гула в голове сказать что-то в ответ оказалось невыполнимой задачей. Кое-как он сумел взять себя в руки, он твердил себе, что боль только в голове и если просто не обращать внимания, то она ослабнет.               «Скоро будем на месте» оказалось довольно расплывчатой формулировкой. Улица, по которой они шли прямо, никуда не сворачивая, показалась Юн Шэню бесконечной, но, быть может, это было из-за бесконечного однообразия. Немногочисленные прохожие, лавки, торговцы, открытые двери чайных, мастерских и других заведений — за вереницей одинаково ярких и одинаково шумных образов он потерял чувство пути, хотя Юн Шэнь не особо следил за дорогой, просто следовал за главой Юэлань, краем глаза следя за полами его белоснежных одеяний.               Юн Шэнь покрутил головой, прикрыв глаза. В шее неприятно хрустнуло. Он ещё чувствовал, как в его теле оставалось немного одолженной Си Ином духовной энергии, она осела в глубине костей, наверняка он её как-то контролировал, может же техникой управлять на расстоянии, что, если и ци… Юн Шэнь не был в этом уверен, но точно знал: не будь её, он тотчас бы развалился.               Впереди раздались приглушённые крики. Кто-то протяжно завывал, трудно было разобрать, что именно. Юн Шэнь обратил внимание на то, как косо поглядывали прохожие в сторону порога чайной впереди. Там же скопились зеваки, наблюдавшие за разворачивающейся сценой.               Юн Шэнь, ведомый любопытством, приблизился, чтобы разглядеть происходящее получше.               — Дурно-ой знак! Дурно-ой знак! — тянул хриплый, срывающийся голос. — Тёмные времена грядут на земли государств-а-а!               На пороге чайной, прямо на каменных стылых ступенях, сидел маленький, сухой старик. Плешивый, с неухоженной длинной седой бородой. Он был худ, а одеяния, хотя точнее было сказать, лохмотья, висели на нём, как мешок. Глаза старика были заплывшими, мутными, в них был туман. Слепец. В тонких костлявых руках он держал панцирь черепахи и тряс им, продолжая приговаривать о некоем «дурном знаке».               Юн Шэнь пригляделся. Панцирь черепахи в руках старика был обожжён, на нём выдавались трещины, складывающиеся в непонятные символы. Гадательные кости. Старик-провидец? Но как бы слепец смог бы прочитать предсказание?        — Дурной знак! На земли государства грядёт беда! Небесный Луань покинул Обитель, сломаны крылья его, не воспарит он более в небо... — завывая, начал старик.       — Да всё это бредни. Старик сумасшедший! — воскликнул кто-то из толпы.       — Дак не слушай, иди, куда шёл, если бредни!       Юн Шэнь нахмурился: из-за спорщиков и гула он совершенно не слышал, о чём говорил старик. Пришлось подойти ещё ближе, и тогда он встал за двумя юными девами, принявшись наблюдать из-за их спин.               — Небесный… кто? — прошептала барышня своей спутнице.        — А, это старая сказка, — махнула рукой вторая. — Мне её прабабка любила рассказывать. Луань — принцесса-феникс, однажды она покинула Священную гору, где жила, и отправилась в мир смертных. Там она повстречала принца-дракона Сюаньлуна и спасла его от гибели. После этого он пожелал сделать её своей невестой и украл, забрав в свои владения. Луань хотела вернуться назад на Священную гору, и тогда Сюаньлун сломал ей крылья, чтобы она не смогла улететь... Луань спас её брат, принц-феникс Фэнхуан, он победил принца-дракона, заточив в его же владениях.               — О, я тоже её слышала, но… При чём тут дурные знаки?               — Волшебная птица Луань приносит мир и спокойствие, её явление — значит процветание для государства, а если она покинула нас, то настают тяжёлые времена. Когда Луань покинула Священную гору и была украдена Сюаньлуном, весь мир содрогался от войн, — с важным видом ответил мужчина, стоящий рядом.               Барышни смутились и чуть попятились от него, прикрывая лица рукавами своих длинных мантий.               Юн Шэнь тоже был знаком с этой легендой, она была стара как мир — и это не было преувеличением, но Небесный Луань, Тяньлуань, был известен ему не из легенды. Это имя носило бессмертное оружие, которым он владел. Его копьё, но…               — В Обитель пустую явятся тени, освободят хозяина от вечных оков, с собой они принесут мириады несчастий… — завывал старик.               — А ведь и правда, одни неудачи начались! — вновь зашептала одна из барышень своей спутнице. — Вот, представляешь, вчера…              Они принялись говорить о личных делах, и вновь Юн Шэнь за чужими разговорами совершенно не слышал, о чём там вещал старик. Пришлось плавно обогнуть девушек и подойти ближе. Теперь он стоял почти что в первом ряду наблюдателей, за плечом одного из зевак.               — Сорвётся печать и Тихий Лун совершит свою месть…              Тихий Лун? Сюаньлун? Юн Шэнь цыкнул. Этот старик и правда сумасшедший. Пересказывает легенду под видом предсказания.              Слепец вдруг повернул голову. Его мутные глаза выпучились, когда он посмотрел прямо на Юн Шэня. Руки его затряслись, и он выронил панцирь.               — Ты… Ты! — вдруг завопил старик. Он вытянул палец, указывая на Юн Шэня. — Ты мертвец! Тебя тут не должно быть! Что ты здесь делаешь?!               Юн Шэнь изумился и отступил на шаг. Толпа заволновалась, люди принялись озираться в поисках, на кого же указывал старик. Юн Шэню не хотелось становиться центром всеобщего внимания, поэтому он медленно попятился назад, выходя из скопления людей. Он был так охвачен любопытством, что и не заметил, что пробрался в самую её гущу.        Старик продолжал вопить, как обезумевший, Юн Шэнь уже не вслушивался, слова того обратились словесной кашей.               — Да заткнись же ты! — прикрикнул мужской голос, громогласный бас разлился по собирающейся толпе и отдался взволнованными шепотками.              Через толпу, расталкивая незадачливых зевак, пробирался тучный мужчина средних лет в запачканном потемневшей кровью фартуке. Мясник? Его круглое лицо, напоминавшее свиную морду, покраснело от негодования, он пыхтел. Народ заволновался пуще прежнего, и Юн Шэнь с трудом пробирался наружу. Нужно было поскорее убираться отсюда. В голове стоял гул, в мыслях раз за разом прокручивались слова старца, казавшиеся полной нелепицей, пересказом детской сказки, древней легенды, но Тяньлуань… Не могло это быть совпадением.               К тому же мертвец. Хэ Циюй и правда был им, а вот сам Юн Шэнь…       Он почти выбрался из потока людей, как его толкнули. Не удержав равновесие, Юн Шэнь оступился, так бы и упал, если бы его не подхватили за локоть, крепко удерживая. Всего на мгновение он почувствовал, точно уже находился в подобной ситуации, но эта мысль так и осталась невнятной. Подняв взгляд, он столкнулся с серьёзным Си Ином. Он дёрнул его чуть на себя, выводя Юн Шэня от скопления людей.              — Я уж было подумал, что вы сбежали от меня, — хмуро произнёс Си Ин, пока внимательно глядел на Юн Шэня, так и не отпуская его руки.              — Мне некуда бежать, — просто ответил Юн Шэнь.       — И правда, — хмыкнул Си Ин, наконец отпуская чужой локоть. Юн Шэнь слабо дёрнул рукой, высвобождая её.       Они продолжили путь как ни в чём не бывало.       Юн Шэнь всё прокручивал в голове слова старца, а Си Ин же не спешил его обгонять. Теперь он держал Юн Шэня в поле своего зрения и шёл с ним плечом к плечу.               — Вы верите в предсказания? — вдруг спросил Си Ин, заинтересованно косясь в сторону Юн Шэня.               — Просто любопытство разыгралось, — спокойно ответил тот, пожимая плечами, — всегда интересно заглянуть за завесу тайны грядущих событий.               — Хм, пустая трата времени.               — Неужели вам никогда не хотелось узнать заранее, что вас ждёт?               — А зачем? — недоумённо спросил Си Ин.               — Ну как же… Избежать несчастья. Допустим, стоите вы на распутье в лесу, не знаете, какую дорогу выбрать. А знай вы заранее, что, если пойдёте по второй дороге, то встретите волков, вы сможете выбрать безопасный путь.               Си Ин усмехнулся и не сдержал улыбки. Его повеселили чужие слова.               — Вы говорите, обойти судьбу? Какие глупости. Если мне суждено быть задранным волками, то рано или поздно волки настигнут меня. Выбрав безопасный путь, я лишь отсрочу неизбежное. Все наши жизни определены Небом, только дураки могут считать, что способны изменить порядок, установленный свыше.               Юн Шэнь не нашёлся с ответом. Слова Си Ина были правдивы. Небесный порядок был нерушим. В голове вдруг зазвучали слова, сказанные цзянши в подвалах Павильона Ароматов.       «Я знала всё с самого начала, с того момента, как эта тварь выкупила меня на невольничьем рынке, с момента, когда я посмотрела ей в глаза, я всё поняла и поняла, что обязательно здесь погибну...» — сказала тогда Цзюйхуа.       Она знала свою судьбу и следовала ей до конца. Она предпочла сдаться смерти в руки. Головой Юн Шэнь понимал, что Цзюйхуа избрала правильный путь — следовать воле, предписанной Небом, но в это же самое время... Всё его существо противилось этому. То, что позже Цзюйхуа было суждено стать злым духом цзянши, — тоже решило Небо? А другие невинные девушки, павшие жертвами ненасытной и коварной ведьмы, — их судьба была такова? Или же это случайность, непредусмотренное обстоятельство?       То, что Небо отвернулось от Чэнь Ляомин, когда та просила защиты, — тоже промысел свыше?       Вопросы, ответ на которые был очевиден, но Юн Шэня эти ответы совершенно не устраивали. Судьба была и правда жестока.              — То есть вы примете смерть… — тихо сказал Юн Шэнь, слова сами сорвались с его губ, он и не думал продолжать эту тему.              — Да, — просто ответил Си Ин. — Если мне и суждено умереть, то так тому и быть.              — Так тому и быть? — хмыкнул Юн Шэнь, отчего-то его крайне возмутили эти слова. — Зачем же вы тогда стали бессмертным, если так радушно готовы отдаться в объятия смерти?              — Бессмертие даёт лишь вечную жизнь, это правда, но от судьбы оно не спасёт. Знаете, постигший судьбу не имеет печалей, а вступивший в борьбу с ней приносит жертву.               Юн Шэнь нахмурился и скрестил руки на груди, отвернувшись от Си Ина. Он устремил долгий взгляд вперёд. От этого разговора… Или же от осознания внутреннего противоречия ему стало не по себе.               На пару цзы повисла напряжённая тишина, Си Ин вдруг стал задумчивым.               — Что бы вы делали, встретив простого ребёнка, который ещё не совершил ни добра, ни зла, но которому суждено принести большие несчастья в этот мир, и вы знаете об этом? — спросил он через некоторое время.               — Я бы оставил его в живых. — ответил Юн Шэнь.               Поглядев на собеседника, он увидел, как его лицо вытягивается от искреннего удивления.               — А почему бы не убить его? Почему бы не обойти судьбу? Он заставит многих людей страдать в будущем одним своим существованием.               — Зло случится в будущем, а там и найдутся те, кто смогут ему противостоять. Тень не существует без света. Если я убью его, то несчастья всё равно случатся, как вы говорили, волки всё равно придут.               Си Ин внимательно поглядел на Юн Шэня, точно стремясь рассмотреть его насквозь.               — А если… Если вы будете знать, что ребёнок принесёт большие несчастья и потому вам суждено его убить? — вкрадчиво спросил он, жадно наблюдая за чужой реакцией.               — Тогда я убью его, когда он совершит зло.               — А зачем же дожидаться? — сразу же Си Ин задал следующий вопрос, звуча немного взволнованно.               Юн Шэнь помолчал, раздумывая над ответом. На деле же он знал, что сказать. Его просто позабавил вид взволнованного и жаждущего ответа Си Ина. Он улыбнулся, повернувшись к нему, и, наконец, ответил:               — Этот ребёнок может вступить в борьбу с судьбой, отринув её, а если я убью безвинного, разве я сам не стану злом?               Си Ин вдруг посмотрел очень странно, точно впервые увидел Юн Шэня, а после тихо рассмеялся.               — Интересный вы человек, господин Хэ.               Под ногами что-то хрустнуло, Юн Шэнь опустил взгляд. Сам того не заметив, он наступил на маску, валяющуюся на земле. Краска на ней была дешёвой, от влажности она потускнела и местами стёрлась, обнажая тонкую деревянную поверхность, но даже так маска была узнаваема. Такие продавались почти в каждой лавке перед шествием. Маска Бессмертного Небожителя, какой она была в представлении смертных. Теперь же она была расколота надвое.        Тревожное чувство всего на миг охватило его. Судьба завела его в нынешнее положение, или же нет, не стоило забывать, кем он являлся. Пусть даже что-то из прошлого было позабыто, он всё ещё оставался собой. Даже потерянные воспоминания неспособны это изменить. С этими мыслями шаг Юн Шэня стал уверенней. Перешагнув, он оставил разбитую маску позади.               Теперь он точно знал, как повернуть ситуацию в свою пользу. Лисица хочет повидаться? Он тоже был не против с ней поболтать.        ***               Далее они шли в молчании. Впереди Юн Шэнь уже видел крепостную стену Цзицзинъюй. Внутри поселилось неприятное волнение, нараставшее с каждым шагом, с которым он приближался к тюрьме.        Он крепко сжимал маленькую шкатулку, найденную в покоях Хэ Циюя, в потайном рукаве. Юн Шэнь был уверен, что это непростая вещица. Другого шанса узнать, что же натворил бывший хозяин этого тела, не представится. Осталось лишь придумать, как он может поговорить с Ху Иньлин наедине... Вероятность, что ему позволят это сделать, была крайне мала, но Юн Шэнь не терял надежды.               Си Ин вдруг поглядел в небо. Солнечный диск был белесым пятном на сером небе. Совсем скоро будет вечереть.        — Мы порядком задержались, или же как раз… — задумчиво произнёс он себе под нос, но даже так Юн Шэнь услышал его.               У врат крепостных стен их встретили несколько стражников вместе с заклинателями, в числе которых был и Сюэ Чжу. Вид у того был хмурый и напряжённый. Завидев Си Ина, заклинатели как один поклонились.               — Приветствуем бессмертного мастера! — хором сказали они.               Си Ин кивнул и махнул рукой, веля заклинателям подняться. Сюэ Чжу разогнулся из поклона, и его взгляд впился в Юн Шэня почти отчаянно.               Да что с этим мальчишкой не так?               Стражи открыли врата. Цзицзинъюй была и правда древней крепостью. Почерневший от времени камень, которым было выложено здесь почти всё, создавал мрачную обстановку.               — Ничего необычного не происходило? — осведомился Си Ин.               Теперь он шёл впереди, его сопровождал Сюэ Чжу, два других заклинателя, чьих имён Юн Шэнь не знал, да и неважно это было, шли позади. Точно следя, чтобы Юн Шэнь никуда не скрылся. Вот уж действительно конвой.        — Докладываю шифу, не…               Сюэ Чжу было начал говорить, но тут раздался пронзительный крик, заглушаемый скрипом затворяющихся врат крепости.               — Бессмертный мастер! Бессмертный мастер!               Юн Шэнь обернулся на голос. Он увидел, как к постепенно закрывающимся вратам мчится ещё один заклинатель, спрыгивая со своего меча на ходу. Он был крайне взволнован и, точно не видя ничего вокруг, налетел на стражу, остановившую его.               — Эй, ты что творишь?! — грозно крикнул стражник, отталкивая заклинателя прочь и наставляя на него алебарду. — Ни шагу дальше!               — Ай… Да пропустите же! — заклинатель отскочил, но попыток прорваться вперёд не оставил. — Бессмертный мастер Си Ин! Плохие вести!               Сюэ Чжу изумился такому появлению соученика и сразу же сжал рукоять своего меча, другие сопровождавшие Юн Шэня заклинатели тоже напряглись. Только Си Ин оставался невозмутим. Он сложил руки за спиной и спокойно сказал страже:               — Пропустите его, он ученик моей школы и судя по спешке, с донесением.               Стражники нехотя опустили оружие, пропуская крикливого заклинателя. Он тяжело дышал, и, как только путь для него был свободен, рванул вперёд. Юн Шэнь отошёл в сторону, чтобы тот не налетел ещё и на него.        Заклинатель, подбежав ближе, упал на колени, и ударившись лбом о стылую землю, принялся сбивчиво тараторить.               — Бессмертный мастер! Плохие вести! Я… Этот ученик… Мы нашли Чэнь Ляомин!               Юн Шэнь встрепенулся, как и юные заклинатели, и обратился в слух. Вот только сам бессмертный мастер, казалось, был нисколько не удивлён такой вести.               — И? — вздохнул Си Ин.               — Нашли её… Вернее, её тело. Она мертва, бессмертный мастер! Мы не знаем, как, да и… Головы нет. Она обезглавлена, но это точно Чэнь Ляомин!               Юн Шэнь вздрогнул. Не может быть, кто бы смог… Кому бы могло понадобиться?               «Она и так была не слишком важной фигурой во всей этой партии…»               — Ясно, — бесцветно ответил Си Ин и взялся за рукоять своего бессмертного меча. — Встань.        Что ж, возможно, он догадывался, кто бы смог обезглавить ведьму, и кому это могло понадобиться.               — Этот ученик просит прощения! Этот ученик заслуживает наказания! — принялся твердить заклинатель, сжавшись на земле пуще прежнего.               — За что ты извиняешься? Совершенно неважно, жива эта ведьма или нет, у нас есть свидетель произошедшего, к тому же, возможно он скоро заговорит…               Си Ин повернулся к Юн Шэню. Всего на мгновение мелькнула абсурдная мысль, что под свидетелем имелся в виду он сам.               — Мне жаль, но здесь нам, как видно, придётся расстаться, — он обнажил свой меч. — Мне нужно отправиться на место, где нашли эту ведьму, и проверить всё самому. Возможно, я задержусь, а потому… Передаю вас, господин Хэ, в руки своего ученика.               Си Ин кивнул в сторону Сюэ Чжу, и тот выпрямился как по струне.               — Хотел сопроводить? Вот, сопровождай, — далее он повернулся к другим ученикам Юэлань. — Остальные отправятся со мной.               Заклинатели воспарили на мечах в небо настолько быстро, что Юн Шэнь, всё ещё пребывавший в тревожных раздумьях, и вовсе упустил этот момент.               Теперь на дороге к крепости Цзицзинъюй оставался лишь он с Сюэ Чжу.               Мальчишка оглянулся немного воровато, а после близко подошёл к Юн Шэню, так, что между ними было с полруки, и едва слышно прошептал:               — Я знаю, что это вы, Янь-даою. Мне нужна ваша помощь.