Карп в сухой колее

      Юн Шэнь отступил на шаг, возвращая допустимую дистанцию. Он склонил голову чуть вбок и внимательно поглядел на мальчишку. Вид у того был напряжённый, даже напуганный, но свой страх и взволнованность он стремился скрыть за маской серьёзной непоколебимости. Впрочем, выходило не очень. Сюэ Чжу больше походил на обрез шёлка, на котором размашистой и в некоторой степени вызывающей манере было выведено всё его сердце, сложенное в довольно неумелые и прямолинейные строки стихов. Возможно, некто, не знавший грамоты, или же бросивший лишь мимолётный взгляд, может обмануться смелыми линиями туши или даже впечатлиться твердостью руки, из-под которой вышли те строки, но человек сведущий сразу поймёт, что к чему.              Хотя для Юн Шэня всё ещё сокрытым было то, как же Сюэ Чжу догадался обо всём и почему уверенность его была столь велика, что он решил обратиться вот так напрямую. Как ему удалось сложить образы никчёмного молодого господина и заклинателя? Не то чтобы маскировка Юн Шэня в Павильоне Ароматов была хороша, скорее, наоборот, но его лица полностью Сюэ Чжу тогда не видел, иначе вопросы бы возникли сразу.              — Ты знаешь… Что? — протянул Юн Шэнь, придавая всему своему виду недоумение.              Он не любил притворяться дураком, ненавидел, если точнее, но иного выхода не было. Обсуждать такую щекотливую тему, как его настоящая личность, он не был готов. Не здесь и не сейчас уж точно. Да даже Поместье Хэ казалось более безопасным местом для подобных тем.              И нашёл ведь время. Юн Шэня укололо лёгкое возмущение: Си Ин что, совсем не учит своих подопечных такту?              Сюэ Чжу шумно втянул воздух, готовясь ответить. Его рука крепко сжала рукоять меча. Юн Шэнь же его опередил.              — У вас, заклинателей, много забот. Эти все… — Он неопределённо махнул рукой в воздухе. — Демоны, духи приносят столько хлопот. Неужели ты устал настолько, что умудрился обознаться? Что с тобой?              Юн Шэнь ухмыльнулся, быть может, удастся перевести всё это в шутку или издёвку. Сюэ Чжу сначала открыл рот, а затем сразу же его захлопнул, так ничего и не сказав. Он не мог подобрать нужных слов. На мгновение он опустил взгляд, задержав его странным образом на своём мече, после чего выпрямился и, отстегнув от своего пояса Цюаньи в ножнах, протянул его Юн Шэню.              На этот раз недоумение не было деланным. Юн Шэнь невольно бросил беглый взгляд по сторонам. На его счастье, страже у врат двора Цзицзинъюй пока что не было дела до маленького разговора между Юн Шэнем и Сюэ Чжу, а другие стражники, стоящие уже у входа в саму крепость, были слишком далеко.              Такая реакция не укрылась от Сюэ Чжу, и он настойчивее протянул Цюаньи в руки Юн Шэню.              — Янь-даою. Я знаю, что это вы, — с лёгким нажимом повторил Сюэ Чжу тихо. — Цюаньи сказал. Если не верите — можете у него сами спросить.              Юн Шэнь скосил взгляд на меч. Простой и элегантный древний клинок, заключённый в ножны под стать — из белого нефрита, испещрённого резными узорами, слишком нежными для такого воинственного орудия. Конечно, у него была душа, как и у почти всех бессмертных оружий, но… Сюэ Чжу сказал так, будто меч мог бы ответить, как бы ответил человек. Обычно духи оружия, даже самые сильные, не были способны на подобное. Они могли общаться со своими хозяевами, даже выбирать их — именно поэтому получить бессмертный меч было сложно, не каждое орудие готово принять кого ни попадя, но это общение не походило на привычное людям. Дух меча мог чувствовать намерение владельца, как и владелец ощущал желания своего клинка. Это не было обменом любезностей, приказов, вовсе нет, это была связь намного, намного глубже, чем это было возможно представить.              Юн Шэнь помнил безмолвное повиновение и спокойствие своего копья Тяньлуань, как и помнил, каким раскалённым протестом его поприветствовал меч Цюаньи, и всё же удивительно легко у него получилось воспользоваться этим непокорным клинком, а теперь…              Он нехотя, медленно выпутался из широких рукавов плаща и протянул руку к Цюаньи. Стоило чуть задеть навершие, как точно искры вылетели из-под пальцев. Юн Шэнь сразу же отдернул руку. Он не понял, что произошло. Будто он коснулся горящего пламени, а то ожило и попыталось схватить его в ответ. Какое странное ощущение. Сюэ Чжу, до этого момента наблюдавший за всем этим, вскинул полный решимости и торжества взгляд на него и заявил:              — Я прав! Цюаньи говорит, что это точно вы, он узнал вас!              Юн Шэнь нахмурился на чужое воодушевление. От фразы, что меч узнал его, стало не по себе. Он совершенно не понимал, что случилось. Ранее он не сталкивался с настолько… общительными духами орудий. Сюэ Чжу же, кажется, понимал гораздо больше. В Юн Шэне росло раздражение. Он понял, что теперь от него уж точно не отстанут.              — Чего ты от меня хочешь?              Сюэ Чжу говорил что-то о помощи, но вся складывающаяся ситуация смутно напоминала начало той, что случилась в Павильоне Ароматов. И в последний раз, когда он из любопытства и чистого намерения помешать злу решил без каких-либо подробностей оказать помощь, ему вонзили отравленную шпильку в плечо. Нет уж, у него не было желания рисковать ещё раз. Кроме того, теперь он вряд ли сможет отделаться так легко. Скорее всего, теперь на кону стояла уже его голова.              Сюэ Чжу второпях вновь пристегнул меч к поясу и также суетливо прошептал:              — Нужно помочь той служанке, деве Динсян, сбежать!              Юн Шэнь замер на мгновение, осмысливая услышанное. Он ожидал всего, но не этого.              — А с чего бы мне тебе помогать? — Он скрестил руки на груди, холодно глядя на мальчишку. — И хватило же наглости... Ты ведь сам тогда сказал, что её будут судить как полагается. Хочешь пойти против справедливости?              — Но это неправильно! — возмущённо воскликнул Сюэ Чжу, но быстро опомнился и понизил голос. — Я думал… Думал, что раз дева Динсян тогда выступила против демониц, то ей не грозит ничего серьёзного. Она же не хотела никому причинить вреда, а пыталась помешать злодеяниям! Я хотел объяснить тогда всё им, прежде чем её увели, но шифу сказал не вмешиваться, я… А теперь её могут казнить, и… Что мне ещё делать? Мне не к кому обратиться.              — Поразительно, — вздохнул Юн Шэнь, потирая переносицу. — Справедливо или нет — решаешь это не ты. Почему тебя вообще волнует казнь этой служанки?              По большому счёту, барышня Динсян действительно была не виновата во всём происходящем и не заслуживала смерти. Всё, что она делала, было лишь ради того, чтобы выжить. Она была юна и глупа, даже так её смелости хватило, чтобы пойти против демониц, а ведь ей было известно, чем всё это может обернуться. Ей не оставили другого выбора, и она решила восстать против.              «…Постигший судьбу не имеет печалей, а вступивший в борьбу с ней приносит жертву».              Ей было нечего терять и приносить в жертву, разве что собственную жизнь. Теперь за неповиновение Динсян расплатится ею же. А, не решившись на смелость выкрасть нефриты и обмануть лисиц, осталась бы она жива?              Сюэ Чжу быстро растерял былой запал. С каждого слова Юн Шэня, произнесённого твёрдо и строго, он всё больше робел.              — Волнует, потому что это несправедливо, и та дева, Цзюйхуа, обратившаяся цзянши, ведь она ради неё это всё... — уже больше себе под нос говорил Сюэ Чжу, нескладно подбирая себе объяснение.              Юн Шэнь призадумался и отвёл взгляд. Думал он не о том, целесообразно ли будет спасать несчастную служанку от казни, или почему Сюэ Чжу вдруг пришла такая мысль. Он размышлял о полезности мальчишки в своём деле. Ему бы не помешал костыль для опоры, такой, что он бы сам смог держать в руках, потому как на Цао Сяошэ рассчитывать не приходилось.              Видит Небо, Юн Шэнь не хотел ввязываться в очередную авантюру. Он и понятия не имел, как бы смог помочь служанке избежать наказания или и вовсе покинуть Цзицзинъюй.              Сюэ Чжу излишне углубился в пояснение своих мотивов, а Юн Шэнь успешно пропустил мимо ушей большую часть из того, что тот бормотал. Он ещё говорил, когда его прервали.              — У меня есть условие.              Сюэ Чжу мигом подобрался и обратился в слух, внимательно и цепко глядя на Юн Шэня. Надо же. Как видно, ему и правда очень нужна была помощь.              — Будешь во всём меня слушать, что бы я ни сказал сделать — исполнишь без лишних вопросов, понял?              — Н-но… — замялся Сюэ Чжу и вновь опустил взгляд на Цюаньи.              Неужели он советовался со своим мечом?              — Я не собираюсь творить зла, если тебя это смутило.              Юн Шэнь всего лишь хочется разобраться в этом демоническом безобразии и вернуться в Обитель Бессмертных. Только и всего. В нынешнем положении сам он не сможет этого делать. Страшно осознавать свою зависимость от духовных сил, но когда долгие годы живёшь, полагаясь лишь на них, такая неожиданная их утрата сравнима потере рук или ног.              — Я знаю, Цюаньи говорит, что вы бы не стали никому причинять вред, но, — Сюэ Чжу запнулся и вздохнул, будто страшась сказать следующие слова, — против воли шифу я не пойду. Ай!              Он отдёрнул ладонь от рукояти своего меча и взмахнул ею в воздухе, как если бы обжёгся. На мгновение Юн Шэню показалось, что он увидел проскочившую от меча искру света ци. Похоже, у духа Цюаньи было иное мнение на этот счёт. Как интересно. Однако более интересным была фраза про то, что дух этого меча говорит о том, что сделал бы Юн Шэнь, а чего не стал бы... Это настораживало всё больше.       Не то чтобы Юн Шэнь рассчитывал подбить Сюэ Чжу на шпионаж — тот был более чем предан своему мастеру и вряд ли бы пошёл против него. Это читалось в том, как каждый раз Сюэ Чжу воодушевлялся, стоило упомянуть Си Ина, и в том, как он старательно принимал прилежный вид рядом с ним.              И как только Си Ин умудрился заполучить настолько верного ученика? Это могло усложнить дело.              — Не пойдёшь против воли своего мастера, значит? А что же ты делаешь прямо сейчас? — Юн Шэнь хмыкнул. — Он ведь сказал тебе не вмешиваться в это дело, не так ли? А ты не сказал ему и про то, кто я есть на самом деле, утаил такую важную информацию и пришёл просить меня о помощи.              Сюэ Чжу не сразу нашёлся с ответом, он сжал кулаки и потупил взор.              — Это другое! Я знаю, что веду себя непочтительно и воля мастера не подлежит обсуждению или неповиновению, но каждый раз, каждый! Он говорит мне не лезть... — он обиженно засопел, — потому что считает, что я слишком юн и слаб, но это не так! Меня учили поступать правильно и следовать велению сердца, и я чувствую, что дева Динсян не должна быть казнена. Как же я могу остаться в стороне? Демоницы погубили столько невинных жизней, и даже после смерти, чужими руками, они продолжают творить зло.              Вот оно что. Мальчишка хочет геройствовать. В том, что он ещё юн, Юн Шэнь был согласен, вряд ли у него сформировано золотое ядро, быть может, он ещё на стадии возведения основы или даже накопления ци, но слаб ли? Совершенно точно нет, разве что глуп и излишне порывист.              — Твой шифу прав, — пожимая плечами, ответил Юн Шэнь, но, едва Сюэ Чжу успел возразить, продолжил: — Но не во всём. Я не считаю тебя слабым. Пусть тебе и недостаёт навыков, даже так, без твоих сил минувшей ночью погибших могло бы быть несколько больше, но прежде чем радоваться такому благому стечению обстоятельств, не забывай, кому обязан жизнью, это во-первых.              Юн Шэнь не считал себя мелочным, но всё же… Когда в ответ на спасение жизни Сюэ Чжу не то что не поблагодарил, а кинул в него талисманом, как в какого-то жалкого призрака, всё же немного задело его самолюбие.              — В твоих же интересах будет принять моё единственное условие, тебе же ведь нужна помощь — это во-вторых. Если всё сложится так, что мои интересы неудачно пересекутся с интересами твоего шифу, то тогда тебе стоит поступить, как тебя и учили, правильно. А правильность, знаешь ли, не всегда совпадает с авторитетом.              — Вы намекаете что…              — Понимай мои слова как пожелаешь, — оборвал Юн Шэнь. Он не собирался углубляться в пояснения, Сюэ Чжу был должен дойти своим умом до смысла сказанного. Сейчас я жду от тебя ответ. Поторопись, стража уже заинтересовалась нашим затянувшимся разговором.              Это было действительно так. На замёрзших посреди внутреннего двора крепости заклинателя и молодого господина действительно обратили внимание стражники у врат, их цепкий, подозрительный взгляд жег Юн Шэню затылок.              Сюэ Чжу ещё колебался, но после фразы о страже посерьёзнел и хмуро бросил взгляд за чужое плечо. Чуть помедлив, собираясь с мыслями, он ответил:              — Я согласен.              Быстро принять такое решение явно далось ему с трудом, он даже не взглянул на Юн Шэня и, пряча взгляд и выражение лица, отвернулся. Было заметно, в какое нерешительное смятение привёл его весь этот разговор, он то хватался, то отпускал рукоять меча, точно не находя рукам места. Он обогнул Юн Шэня, выйдя вперёд, и двинулся ко входу в крепость.              — Идёмте, — несколько сухо сказал он. — Нам лучше и правда поскорее войти в Цзицзинъюй, пока эти типы... В смысле, стража, не надумали нас сопроводить. Они на редкость противные и зарвавшиеся.              Юн Шэнь медленно двинулся следом. Он внимательно наблюдал, как плечи мальчишки неуверенно ссутулились всего на несколько мгновений, чтобы потом снова выпрямиться в выученной осанке. Неужели его так сильно задели слова о правильных решениях? Быть может, Сюэ Чжу уже и имел сомнения в глубине души, Юн Шэнь не знал наверняка. Но в одном он был уверен: чем раньше Сюэ Чжу поймёт, что не стоит слепо полагаться на чужой авторитет, тем лучше будет для него же.              Даже мудрейшие из наставников могут ошибаться.              Отчего-то эта мысль особенно горько отозвалась в душе.              У входа в крепость их первыми встретила не стража, а огромная статуя Бианя. Однорогое существо с мордой и телом тигра, хвостом и ушами дракона. Его пасть была угрожающе приоткрыта, являя миру острые и длинные клыки. Широко распахнутые глаза оглядывали окружение с непреклонной строгостью. Пусть этот магический зверь и был высечен из камня, работа-то была настолько искусная, что казалось, будто вот-вот он взмахнёт драконьим хвостом, спрыгнет с пьедестала, ударив могучими тигриными лапами оземь, и издаст грозный рык, подобный раскатам грома, призывающий всех к справедливому суду и покаянию.              Юн Шэнь замер, глядя на статую зверя. Он никак не мог отделаться от ощущения, что этот пугающий биань внимательно наблюдал за ними, словно глядя насквозь и зная о чужих намерениях. Сюэ Чжу прошёл мимо, как ни в чём не бывало, не удостаивая статую даже мимолётным взором.              Стража и правда оказалась зарвавшейся и противной, как и сказал Сюэ Чжу. Воины смотрели свысока на юного заклинателя и ещё с большей надменностью — на молодого господина. Слишком много гордости для тюремной охраны. Были ли они столь резки, когда с ними говорил глава Юэлань, или, может, подвеска с драконом как символ императорской воли сглаживал все недовольства? Как бы то ни было, после непродолжительного, но неприятного разговора с препирательствами Сюэ Чжу удалось отвязаться от стражников и убедить их в том, что внутри тюрьмы им сопровождение не понадобится.              — Янь… — Сюэ Чжу запнулся, едва не оговорившись, окликая Юн Шэня. — Господин Хэ?              Юн Шэнь не сразу повернулся и обратил внимание на этот оклик, только когда Сюэ Чжу подошёл ближе и повторил. Он всё ещё не мог приучить себя откликаться на имя Хэ Циюя.              Стража глядела с небольшим подозрением на Юн Шэня, но прокомментировать странное поведение четвёртого молодого господина Хэ не решилась.              Юн Шэнь отвернулся от статуи Бианя и двинулся вслед за Сюэ Чжу внутрь Цзицзинъюй. Он мог поклясться, что в последний момент услышал, как за спиной раздался низкий рык, за которым последовал тихий скрежет, точно по камню провели острым лезвием. Сюэ Чжу, похоже, ничего не услышал, так и продолжая идти вперёд, а стоило Юн Шэню сделать ещё шаг, как входные врата тюрьмы закрылись за его спиной со звучным хлопком, отдавшимся по всему длинному коридору громким эхом. Должно быть, показалось.              ***              Подобно строгому внешнему облику, внутри крепость Цзицзинъюй устрашала не меньше. Стены из тёмного камня, поднимающиеся к высоким потолкам, прочные колонны и арки. Обстановка без лишних изысков, лишь суровая и бездушная простота, здесь не было красоты даже для ищущего её. Окружение будто нарочито сквозило вымученностью, неприглядностью. А они ведь даже не спускались и всё ещё шли по широким извилистым путям наземного этажа. Крепость, как и полагается, не имела окон, через которые мог бы проникнуть живой свет. Не освещай их путь многочисленные факелы на стенах, впору было бы подумать, что сейчас они пробираются через огромную пещеру, ведущую прямиком к вратам Диюя. Редкие стражники, которых они встречали по пути, в основном один или несколько воинов, стоящих у входа в тот или иной коридор, как видно ведущий к камерам, походили больше на безликие тени, потерянные у реки Забвения души, так и не достигшие перерождения.              Шаги отдавались глухим стуком, гулявшим вдоль пустого коридора, и развеивали гнетущую тишину на пару с тихими завываниями нечастого сквозящего где-то вдали, наверняка у входных дверей, ветра.              — Куда подевался ларец с духовными нефритами? — спросил Юн Шэнь.              — Я не знаю. — прозвучало довольно беспомощно.              Юн Шэнь остановился и озадаченно поглядел на Сюэ Чжу. Отблески огня факелов играли на его лице, вдруг принявшем вид безжизненной напряжённой восковой маски.              — Как это, ты не знаешь? Я велел тебе его спрятать.              — Я пытался! Вернее, я… Не помню. Тогда много всего случилось. Всё будто в тумане. Когда мы выбежали из Павильона Ароматов, деве Динсян стало нехорошо, она совсем обессилела от отравления демонической ци. Нас перехватили старшие заклинатели, там была ещё моя шицзе... Она пыталась помочь нам с девой Динсян, но... — Сюэ Чжу оторопело запнулся, прервав свои сбивчивые объяснения, и нахмурил брови. — Я не помню, что было дальше. Очнулся, когда пришёл шифу. Ларца тогда уже не было. Не знаю, куда он подевался.              Юн Шэнь задумался. Всё это было странным. Неимоверное сосредоточение демонической ци могло повредить даже заклинателю, но Сюэ Чжу быстро восстанавливался даже в тех условиях, да и дева Динсян была вроде бы как привычна к подобной тёмной энергии из-за постоянного нахождения в Павильоне Ароматов, где той самой энергией было пропитано всё. Они сумели выбраться до того, как разверзся пожар и Ху Иньлин явила истинную форму — это довольно быстро. С чего бы обессилеть уже снаружи, где угрозы нет и концентрация тёмной ци гораздо и гораздо меньше? Особенно среди старших заклинателей, которые пытались помочь…              Ларец с духовными нефритами был чрезвычайно важным доказательством того, что в деле замешаны бессмертные, иначе не объяснить, откуда им взяться в лапах ведьмы Чэнь Ляомин и лисьих демониц. Очень плохо, что нынешнее его местонахождение было неизвестно. Могло ли случиться так, что ларец забрал Си Ин, пока его ученик был в беспамятстве? Светлая ци, заключённая в духовных нефритах, удивительным образом напоминала его. Она принадлежала той же стихии. Си Ин также имел доступ к Обители Бессмертных, где и хранились эти духовные нефриты. Это, несомненно, вызовет вопросы.              «Помимо бессмертного мастера, были и его ученики, а ещё и другие заклинатели, окружившие Павильон в полной готовности сформировать подавляющий барьер по первому зову...»              Как и то, каким образом Чэнь Ляомин удалось скрыться в последний момент.              «Он дал ей сбежать».              Как и то, почему Си Ин не был удивлён тому, что Чэнь Ляомин была обезглавлена.              «Мы порядком задержались или же как раз…»              «Мне тоже нужно завершить кое-какие дела перед отправлением».              Услышанное ранее приобрело совершенно другой смысл. Были ли эти «кое-какие дела» связаны со смертью Чэнь Ляомин? Выходит, он знал и ждал донесения о её смерти? А если и были, то зачем это всё могло понадобиться Си Ину? К чему вообще главе заклинательской школы, бессмертному мастеру вдруг спутываться с демонами... Спутываться с Чи-ваном.              «Есть человек, что обращён к свету, но в его сердце скрыта тьма…»              От всех этих мыслей Юн Шэнь мрачнел всё больше. Похоже, что неудачное столкновение его интересов с интересами Си Ина было неизбежным. Вопрос был лишь в том, когда это произойдёт.              Конечно, во всём происходящем были и другие немаловажные детали, которые могли бы подтвердить или опровергнуть то, что в этом всем замешаны заклинатели, как, например, убитые на шествии ученики Юэлань. Их тела должен был осмотреть Цао Сяошэ... Юн Шэнь совершенно забыл спросить его об этом. Как неудобно. Придётся говорить с ним вновь.              — Раз ты ничего не помнишь, то, может, помнит барышня Динсян? — решил попробовать Юн Шэнь, это была последняя попытка. Если уж и она забыла, то духовные нефриты отыскать будет сложно.              — Она… Я не знаю, — обречённо вздохнул Сюэ Чжу. — С тех пор как её увели тогда, мы и парой слов не перебросились. Я напросился на патруль сюда ещё утром, я искал её камеру, но так и не нашёл, хотя я смотрел на этаже, где сейчас заключены работницы Павильона. Её будто там нет, но стража утверждала, что все, кого тогда увели, здесь.              Юн Шэнь хмыкнул.              — То есть, ты просишь меня помочь освободить служанку, хотя сам понятия не имеешь, где она заключена?              Он припоминал, как Цао Сяошэ говорил, что и дева Динсян, и Ху Иньлин под стражей, но на разных условиях. Вряд ли простую служанку, одну из многих, стали бы выделять и отправлять в подземелья Цзицзинъюй, в пыточные камеры, подобные той, где заключена хули-цзин. Так что ошибки быть не могло, служанка точно должна была где-то здесь, но почему её нет среди других работниц?              — В этом и есть проблема! — всплеснул руками Сюэ Чжу.              — А если бы ты знал, где она, то как ты собирался её освобождать? Или же это тоже «проблема», с которой нужно было бы разбираться мне? — сердито прищурился Юн Шэнь.              Под строгим взглядом Сюэ Чжу вздрогнул.              — Ну… Янь-даою, вы опытный заклинатель, вам наверняка известны многие печати и техники…              — Не подлизывайся, — резко прервал его Юн Шэнь. — Я так понимаю, это «да».              Сюэ Чжу чуть смутился, но всё же кивнул. Юн Шэнь же тяжело вздохнул, дивясь такой простоте и внутренне сетуя на то, что согласился помочь этому напрочь безалаберному мальчишке.       Именно дева Динсян отправила послание заклинателям Юэлань. Именно она выкрала духовные нефриты и тем самым задержала ритуал, помешав демоницам. Её жизнь и слова были ценны для подтверждения, пусть и косвенного, что демонам помогал некто из заклинателей или бессмертных. Потому к её внезапному исчезновению мог приложить руку как раз-таки таинственный виновник из заклинателей. Юн Шэнь напряженно подумал, что найти служанку придётся во что бы то ни стало и, желательно, ещё живой.              ***              Спустя некоторое время блуждания по мрачным коридорам Цзицзинъюй, которые, пусть и были довольно просторными, но всё равно оказывали ощущение тягостного давления. Чем ниже приходилось спускаться, тем сильнее было то чувство. В один момент даже заложило уши. Сюэ Чжу, наконец, довёл Юн Шэня до подземелья, где была заключена Ху Иньлин. Здесь даже в смертном теле Юн Шэнь мог почувствовать тревожные отголоски демонического присутствия. Воздух был пропитан иньской ци. Неужто хули-цзин держали здесь прямо в настоящей демонической форме?              Юн Шэнь уже вот-вот готовился толкнуть двери, ведущие прямиком к камере Ху Иньлин, как его прервали.              — Постойте, Янь-даою. — окликнул Сюэ Чжу, в его голосе сквозила нервозность.              — Что-то не так?              Юн Шэню уже не терпелось покончить с этим всем, находиться в таком месте было нелегко: если на верхних этажах крепости воздействие тёмной энергии ощущалось не так сильно, вернее, для него в смертном теле не ощущалось никак, то здесь… Он словно вновь оказался в Павильоне Ароматов. Только в этот раз никакого чудесного артефакта, который мог бы хоть как-то восполнить медленно текущие прочь силы, не было. Долго он так не протянет, а ведь ему ещё предстояло разговорить Ху Иньлин.              — Здесь должны были быть мои соученики и стража Цзицзинъюй. Камера Ху Иньлин содержится под беспрестанным присмотром. Наблюдатели меняются каждый шичэнь, до прихода смены текущие наблюдатели не могут покинуть пост... — растерянно протянул Сюэ Чжу, оглядываясь. Некогда звонкий голос приобрел тревожную глухоту.              Сюэ Чжу решил осмотреться в поисках хоть единой живой души и оставил Юн Шэня ждать у дверей. Действительно, вокруг никого не было. Последние стражники, которых они повстречали по пути, были этажом выше. Странно выходило, да даже Си Ин говорил, что Ху Иньлин обезврежена и заключена под его техникой и надзором заклинателей, но…              Может быть, все эти надзиратели просто были за дверью. Не может быть, чтобы демоница вдруг осталась без охраны. Стоило Юн Шэню коснуться дверей и слегка толкнуть их, как неожиданно их распахнули изнутри. Юн Шэнь от неожиданности едва не упал, столкнувшись лицом к лицу со стражем, вовремя отступив на пару шагов.              Как он и думал. Уж охрана не могла испариться.              Страж занял собой весь проход, не давая даже взглянуть за плечо, не то что пройти дальше. Его лицо было скрыто за шлемом. Как странно, все стражники, которых Юн Шэнь встречал до сих пор, не носили шлемов, а особенно настолько закрытых, что даже глаз не видно, — те были скрыты в тени козырька.              — Я пришёл к… — начал было Юн Шэнь излагать цель визита, как его прервали.              — Янь-даою! — крикнул Сюэ Чжу из глубины коридора, следом послышались торопливые шаги, переходящие на бег. — Янь-даою, немедленно уходите оттуда!              Юн Шэнь и оглянуться на крик не успел, как страж неожиданно пришёл в движение. То, что произошло дальше, случилось слишком быстро.              Страж схватил Юн Шэня за руки и резко потянул на себя. Юн Шэнь дернулся назад всем телом, хотя его сил явно было недостаточно, чтобы вырваться. В ответ на сопротивление страж ловко ударил его по голени, ноги Юн Шэня покосились, и он не успел ничего предпринять, когда его, потерявшего равновесие, страж подхватил за пояс и очень грубо отшвырнул за двери позади себя. Он упал на холодный каменный пол и проехался по нему вперед, завалившись на бок, пока не ударился о стену спиной и затылком. От резкого удара голова взорвалась нестерпимой болью, а в ушах зазвенело. Юн Шэнь приоткрыл заслезившиеся глаза, быстро смаргивая пелену, и увидел впереди, в свете приоткрытого прохода, тёмный и высокий силуэт стража. На короткий миг страж обернулся и... Кивнул? Юн Шэнь уверен не был, перед его глазами всё ещё плясали разноцветные пятна. Не успел он и привстать, опираясь на содранные о камень ладони, так неприятно саднящие, как двери прохода закрылись, оставляя его в полной темноте.