Темные души

      Усашики виделся с девчонкой еще не раз. Он сам не понимал зачем он постоянно возвращается к злосчастному пруду с дурацкой плакучей ивой. И почему она каждый раз возвращалась туда. Неужели, это глупое создание не чувствует от него угрозы? Ему нравилось с ней разговаривать, не смотря на то, что раз за разом Диана заваливала его шквалом вопросов. О себе же рассказывала не очень много, а он и не особо спрашивал, убеждая себя, что знать о человеческих существах ему совершенно не интересно. Чем она может заинтересовать его, практически бессмертного сверхчеловека, помимо скучных бытовых проблем? Грибов собрала, пирогов напекла, которыми потом настойчиво пыталась накормить его, пока он наконец не объяснил, что не в состоянии принимать человеческую пищу. А что ест он, Усашики так и не решился ей рассказать. -Ты уж извини, но я поужинаю, – смирилась она, надкусывая один из пирожков, – За целый день крошки во рту не было. А ты пока расскажи мне про брата. -Почему именно про него? – удивился он. -Не знаю, у тебя взгляд меняется, когда ты про него говоришь, – с набитым ртом ответила девица, – мягче чтоли становится. Не такой заносчивый. Усашики глубоко вздохнул. От запаха жареных грибов его воротило, но Диана, судя по виду, была очень голодная, так что он не мешал ее поздней трапезе. -Он священник, – коротко ответил разведчик. -Ммм, – удивленно промычала она. -Да, – его тон приобрел горькие нотки, – только вот у наших священников не самые счастливые судьбы. Обычно туда отдают младших сыновей знатных семей, либо тех, кто не прошел отбор. Он никогда не жалуется. Иногда такой серьезный. На этих словах он снова грустно усмехнулся. Диана слушала, не перебивая, даже забыв прожевать набившую рот еду. -Мне так хочется его поддержать. Но в основном поддерживает меня он. Знаешь...мы внешне очень похожи, но он – улучшенная копия меня. Такой изящный, благородный, мягкий. Ты бы слышала его голос. Как там называются ваши крылатые сказочные существа? Ангелы, вроде? Что ты смотришь так на меня, я разведчик, да я успел уже что-то узнать о вашей религии. Наша, в отличии от вашей, хотя бы доказана и подтверждена. Эй, не пинайся. Так вот, если бы ты его увидела и услышала, ты бы приняла его за ангела. Он очень красивый. Усашики посмотрел на Диану и от ее взгляда у него немного сжалось в груди. Именно такой взгляд он хотел бы видеть у Урашики. Почему-то он не сомневался, что у Дианы не самая легкая судьба. Однако ее глаза были куда более счастливыми и беззаботными. -Но у него всегда очень грустные глаза, – тихо закончил он, – и он вечно погружен в себя. Иногда мне кажется, он с каждым днем все дальше. Диана мягко положила маленькую аккуратную ладошку поверх его руки. -Как ему повезло иметь такого брата, как ты, Усашики, – она тепло улыбнулась ему. -Нет, – он покачал головой, – если бы я мог ему помочь… Но мне кажется, я наши отношения только порчу. -Ты так любишь его. Усашики задумался. -Я бы скорее сказал, я привязан к нему. -Почему бы просто не сказать «люблю»? -Потому что я не совсем понимаю значение этого слова, – холодно произнес он, – что ты вкладываешь в значение слова «любить»? Настал момент для Дианы удивляться. -Вы это слово не используете? -Редко, и скорее, в другом контексте. -Ну… – задумалась она, – любовь это… это… -Видишь, даже ты не можешь сказать, что это. И как можно любить брата? Мы одного пола, и мы родственники. Это отвратительно. -Да подожди ты, – рассердилась она, – я слова подбираю. Высшее существо, а таких элементарных вещей не знает. И вообще, любовь бывает разная. Твоя любовь к Урашики, она братская. Мы, видимо, называем одно и то же чувство разными словами. Любить – не значит испытывать влечение. Это именно привязанность, забота, беспокойство. Ты можешь отрицать сколько угодно, но когда ты говоришь о нем, у тебя такая палитра чувств в глазах. И грусть, и тепло, и гордость, и даже немного злости. Особенно когда упоминаешь его, как ты говоришь, инфантильность. Скажи, если кто-то посмеет обидеть твоего брата, что ты сделаешь? -Уничтожу, – прорычал Усашики. -Ну вот видишь, – обрадовалась она, что ее, возможно, поняли. -Так я тоже самое сделаю, если кто-то посягнет на любого члена моего клана. Она в отчаянии закатила глаза. -Какой же ты невозможный! Чувствовать ты при этом что будешь? -Я откуда знаю? – начал раздражаться разведчик, – У нас в клане запрещено нападать друг на друга, а в случае нападения человека, ты уж извини, но даже такая фиалка, как Урашики, не оставит от примитивного существа, вроде вас, мокрого места. Диана пропустила мимо ушей оскорбление своего вида и, глядя прямо на него, сказала: -Но тебе больно, когда ты видишь, как он несчастен. Если бы вы не подавляли друг друга, и каждый член вашего клана был ценен и значим, он вряд ли был несчастен. А кастовая и ранговая система так вообще исключают хоть какое-то гуманное отношение. -Ни о каком «гуманном» отношении речи не идет, – выдохнул Усашики, – мы не люди. У нас вообще излишние чувства не приветствуются. -А для чего вы вообще живете? Чем вы занимаетесь? Вопрос поставил разведчика в ступор. Он не собирался открывать человеческой девчонке их жизненный путь, цель которого – абсолютная эволюция, обретение истинного бессмертия и силы. Никто из них не задается вопросом «зачем». Это вшито в их генетический код еще с тех пор, как только их далекие предки открыли для себя чакру, а Бог их Шибай подчинил ее себе полностью. -Неужели у вас не принято любить даже родственников, – грустно опустила глаза Диана. Усашики выдохнул. -Наверное, ты права. Да, я его люблю. Она лучезарно улыбнулась ему, что вызвало у него ответную улыбку, пусть и кривую. -Ты такой красивый, – неожиданно сказала она. А вот этого Усашики не ожидал. -Эээ? – он опять прищурил глаз, – Я? Красивый? Он никогда не был высокого мнения о своей внешности. Черты его лица были далеки от правильных, особенно по сравнению с родителями и братом. -Не спорь со мной, – она мягко коснулась пальцами его щеки, – ты одно из самых прекрасных созданий, которых я встречала. Особенно, когда искренне улыбаешься. Усашики почувствовал, как его лицо заливается краской, и попытался взять себя в руки. -Ты меня соблазнить пытаешься? Она тоже резко покраснела и отдернулась. -Нет, нет, что ты! Даже не думала, – замахала она руками, – Прости, если смутила. Я такая дура. Вечно ляпну, не подумав, а потом краснеть приходится! У тебя же есть невеста! Да и мы разных видов. Она начала заикаться, и он уже пожалел, что так грубо ей ответил. -Эй, расслабься, все нормально. Она поднялась на ноги. -Ну, спасибо за компанию, мне пора домой. -Да постой же ты! – он схватил ее и притянул к себе, пытаясь понять, что он сейчас чувствует, и почему не хочет прощаться с ней на такой ноте, – послушай, я разведчик. И что-то типа солдата. Я кондовый, как дерево, если тебе угодно. Но ты… Она смотрела на него такими ясными глазами, что внутри темной души снова что-то потеплело. -Ты первый человек, которого я подпустил к себе. Диана нежно улыбнулась ему: -Это льстит. Но мне и правда пора. Она снова поцеловала его в щеку на прощание, но в этот раз он даже немного подался навстречу. Но окончательно он запутался, когда понял, что вдруг подумал о Макии. И о том, что было бы неплохо ее увидеть. *** Урашики пришлось присоединиться к семье в Новом мире. Не имея возможности даже попрощаться с любимым и обнять его, он ужасно тосковал. Сестра Момошики, Макия, внезапно захотела посетить Новый мир, а Император неожиданно дал на это свое согласие. Ооцуцуки периодически менялись, курсируя между Родным и Новым миром, дабы сменить друг друга и пополнять припасы чакровых таблеток и предметов обихода, так что межпространственный путь уже был хорошо изучен и много раз опробован. Выйдя из портала, принцесса, облаченная в простое походное кимоно, с восхищением начала озираться вокруг. -Как здесь незамысловато и в то же время… – она не могла найти слов, чтобы описать нахлынувшие впечатления. -Дико? – с улыбкой попытался помочь ей Урашики. -Да, – задумалась она на мгновение, – абсолютно дико. -Здешние формы жизни не особо развиты, – мягко объяснял ей священник, – их много, но они живут не очень большими группами в маленьких поселениях, которые они зовут деревнями. Есть и города, они покрупнее. Но мы слишком далеко от ближайшего. И в них, как правило, тоже ничего интересного. Скорее грязно и людно. -Завидуя я вам, Урашики-сан. Вы и господин Усашики имеете возможность узнавать столько нового. Знаете, я впервые за пределами родного мира. Отец не хотел меня отпускать, но я так просила его. Мне кажется, наша жизнь такая скучная. А вокруг столько всего необычного, неизведанного. -Разве вам можно отказать, Макия-сама? – попытался польстить ей священник, – вы такая смелая. -Вы правда так думаете? – просияла девушка и, наконец, ее лицо стало сильно отличаться от кукольного. Он улыбнулся и кивнул. -Как считаете, – она немного затихла и покраснела, – Лорд Усашики тоже так считает? Он...он вам что-нибудь говорил обо мне? -А-а-а, – ошеломленно протянул Урашики, – простите, принцесса, он не имеет привычки делиться подробностями личной жизни. Она немного погрустнела, что не ускользнуло от внимания священника. -Но мы скоро его увидим. Уверен, он будет вам рад, – он неуклюже попытался поддержать императорскую дочь, зная, что Усашики скорее будет раздражен, встретив здесь нежеланную невесту.       Какого же было его удивление, когда вместо натянутой улыбки, Усашики, увидев, как эти двое входят в лагерь Ооцуцуки, аж споткнулся о корягу, торчащую из земли и еле удержал равновесие с помощью левитации. -М-Макия? – начал заикаться разведчик, – что вы..ты..Как вы здесь оказались? Меня не предупредили, что нас посетит такая высокопоставленная персона. У нас даже нет для вас подходящего жилища. -Ну что вы, дорогой друг, – она старалась держаться чинно и благородно, – прошу вас, только не беспокойтесь. Жаль быть незваной гостьей, но обещаю, я не доставлю вам неудобств. От взгляда Урашики не ускользнуло, что брат ведет себя как-то странно. Нервно, дерганно и смущенно. Усашики даже не обратил на него внимания, что немного задело священника, но он тихо удалился, оставив будущих супругов друг другу. Сопровождающий его Отец-настоятель Даншики вел себя на удивление отстраненно и безразлично, и даже не смотрел в его сторону, что не могло не радовать. Коротко распрощавшись со священником, Даншики ушел в свое жилище, оставив его совершенно одного. Держа под руку жениха, который ушел глубоко в свои мысли, Макия завороженно разглядывала вечерний пейзаж. Местная звезда уже почти зашла, и тихая ночь понемногу накрывала планету темным покрывалом. -Я должна извиниться, – смущенно проговорила принцесса. -Эээ? – наконец очнулся Усашики, – За что? -Нагрянула к вам вот так внезапно. Прямо среди миссии, – она обводила взглядом чужеродные земли, – но… Ах, господин Усашики, мне так надоело сидеть на одном месте. Она вдруг резко развернулась к нему, заглянув в непропорционально большие белесые глаза. -Ваша жизнь такая интересная. Я даже немного завидую вам. Вам не приходится сидеть в унылых стенах дворца, постоянно корчить лицо, согласно этикету. Я знаю, я рождена женщиной. У меня своя цель, своя миссия. Она отпустила его руку, и отошла на несколько шагов. -Сколько миров вы успели увидеть, господин Усашики? Они все такие разные. -И почти все безжизненные, – усмехнулся он, – либо настолько ничтожные, с таким же населением, что не стоят и внимания. -А люди, – Макия повернулась к нему, – везде одинаковые? Или отличаются. -И разные и нет, – пожал плечами разведчик, – возможно, не трогай мы их, они бы даже смогли в итоге развиться во что-то типа нас. Но тут, как говорится, кто первый успел… Лавандовые длинные волосы девушки были распущенны и красиво развевались на легком ветру. Белая кожа блестела в свете яркого спутника планеты. Усашики отметил, что походное кимоно ей шло куда больше нарядных платьев. И тут он запутался окончательно. Раньше у него сводило скулы от ее фальшивого голоса, улыбки, от мысли, что придется развлекать ее разговорами. И что приказом Императора они будут связаны навеки. Потом он начал постепенно привыкать к ней, и смиряться с мыслью о предстоящей свадьбе. Даже искал в ней положительные стороны. Теперь же он понял, что ждал, чтобы увидеть ее. Зачем? Может, он начал познавать какую-то свою странную сторону, которая раньше не проявляла себя? И которая внезапно проснулась благодаря встрече с нелепой, смертной человеческой девчонкой. Он всеми силами пытался ощутить это внутри себя, но не мог нащупать что-то конкретное. Оно ускользало от него, как змея, извиваясь и прячась в зарослях былых принципов. В чем отличие его реакции на нее и на Диану? То, что он на них обеих реагировал, хоть и по-разному, было уже очевидно, и отрицать это было глупо. Одна вызывала у него странный трепет и тепло, вторая – воодушевление и, чего скрывать, восхищение. «Женщины, – усмехнулся он про себя, – одни проблемы из-за вас». -Господин Усашики? – она вырвала его из потока мыслей, – Наверное, мне лучше пойти. Я проведу здесь день и вернусь в Родной мир. Не хочу вам докучать. Она вежливо улыбнулась ему и уже собралась уйти, как он окликнул ее: -А я уж было подумал, ты прочитала мои мысли с такого расстояния. -Что? – не поняла она. -Вчера я как раз подумал, – Усашики неловко почесал затылок, не решаясь взглянуть ей в глаза, – что… хочу тебя увидеть. Прицнесса слегка зарделась и невесомый румянец покрыл ее фарворовые щеки: -Но…зачем? Он пытался подобрать слова, но никак не мог. Он, конечно, мог наплести ей красивых фраз, дабы погреть ей уши, но понимал, что вряд ли ее этим проведешь. -Господин Усашики, мы здесь одни, – спокойно ответила девушка, – наших матушек здесь нет, а значит все эти выслуживания ни к чему. Усашики разнервничался еще больше, уже начав заикаться: -Нет — нет, прошу, не подумай ничего такого. Я… я… Как бы так сказать? Черт, прости меня, Макия, в этот раз логика покинула меня вместе с половиной словарного запаса. Она весело рассмеялась, прикрыв губы, накрашенные алой помадой, изящной ладонью. -Вы очень милый, господин Усашики. Спасибо за проведенное время. Доброй ночи. Разведчик был готов провалиться сквозь землю. Так облажаться – это надо еще постараться. Хлопнув по рогам, покрывающим лоб, он мысленно обругал себя последними словами за внезапный приступ идиотизма. Да, он выставил себя перед невестой последним дураком. Что она теперь подумает про него? «И кажется, я что-то забыл, – судорожно шевелил мыслями разведчик, от чего голова начала закипать, – Что-то очень важное. Черт! Урашики!». Походя к лагерю, он услышал близ него громкую ругань. Среди голосов он отчетливо распознал Акашики, своего самого преданного слуги, которого ни разу не мог уличить в нарушении порядка. -Закрой свой чертов рот, пока я тебе в этом не помог, – яростно наступал он на Мизушики, чье лицо увенчивала мерзкая едка ухмылочка. -А то что, побежишь господину доложишь? – поддразнивал его провокатор, – Что его младший сладкий братишка – чертов педик? -Я предупреждаю тебя, Мизушики, – Акашики активировал бъякуган, готовясь атаковать, – ты переходишь границы дозволенного. Какой-то придурок слух пустил, а ты как попугай повторяешь? -Да я сам видел, как они с принцем поглядывают друг на друга, – заливался смехом второй, – как будто сейчас, словно людишки, бросятся друг другу в жаркие объятия и предадутся разврату. С этими словами он, кривляясь, обхватил себя руками, пародируя обнимающихся. За их ссорой с интересом наблюдали еще двое слуг разведчиков, как за невероятно интересным спектаклем. Они то хихикали в кулаки, то с ужасом смотрели на разражающийся скандал. -Я клянусь, тебе за свои сплетни не сносить головы, – говорил Акашики, яростно сверля обидчика бъякуганом, – ты зашел слишком далеко. Разводишь грязные сплетни о брате нашего господина, и, что еще хуже, о нашем принце! Сыне императора! Ты лишишься языка, но прежде, чем они до тебя доберутся, это сделаю я! Самоуверенный Мизушики лишь продолжал его подначивать: -А ты думаешь, я один это видел? Карашики рассказывал, что видел, как принц зажал нашего благочестивого священника в углу и облапал его. Ах, какой позор, какой по… Удар Усашики пришелся прямо в непомерно говорливую челюсть, что заставило слугу отлететь на несколько метров. -Господин Усашики? – испуганно вскрикнул Акашики, – Прошу вас, мой лорд, не марайте руки об этого ублюдка. Лучше дождемся господина Дариошики. Мизушики с глазами, полными ужаса, пятился назад, вжимаясь спиной в дерево. Двое других слуг, наблюдавших за представлением, изо всех сил притворялись ветошью, словно только что пришли и не имеют к скандалу ни малейшего отношения. Усашики было не до них. -Как ты назвал моего брата, падаль? Мизушики, скуля, прикрывал руками окровавленную голову, но Усашики резко наступил ему на пах и перевел вес на ногу, от чего тот взвыл не своим голосом. -Что ты говорил, Урашики делает с принцем Момошики? Двое наблюдателей в ужасе смылись через порталы, надеясь, что господин в порыве ярости не обратил на них внимание, Акашики же стоял в стороне, ожидая, когда Усашики утолит свою ярость. -Простите меня, мой лорд! – тонким голосом запищал зачинщик, – простите! Я больше ни слова не скажу! Умоляю, отпустите меня! Позвольте мне загладить свою вину. Акашики усмехнулся. Смельчак с непомерно длинным языком на проверку оказался позорным трусом. Нога разведчика того и грозила раздавить причиндалы вопящего дурным голосом слуги, но Усашики, угомонившись, пнул его под ребра так, что тот отлетел, и прорычал ему в след: -Отныне, мразь, ты будешь говорить только по моему дозволению! Ты будешь дышать только если я тебе разрешу! Еще раз я услышу от тебя хоть писк, я найду твою мать, отнесу тебя к ней и засуну в ту дырку, из которой ты на свет появился! Быстро скрылся из виду, пока я тебя не прикончил! Мизушики припустил на утек, оставляя после себя дорожку струящейся из разбитых носа и рта крови. -Господин, это было немного лишнее, – деликатно окликнул разведчика Акашики, – про мать… Еще не отошедший от ярости Усашики грозно посмотрел на него через плечо, и тот мгновенно осекся. -Черт… Прости, Акашики, – разведчик устало сжал переносицу, – у меня и так тяжелое время, а тут еще такое. Что на этого придурка нашло? -Не знаю, правда, – ответил слуга, – просто ни с того ни с сего решил «свежими сплетнями» поделиться. Якобы заметил вашего брата с принцем. Еще и Карашики зачем-то сюда приплел. Наверное, чтобы одному не скучно подыхать было. -Значит, мне еще одному предстоит рожу начистить? – снова вскипел Усашики. -Нет-нет, – запротестовал Акашики, – уверен, он бы никогда не осмелился. Возможно, он просто упомянул, что видел как Урашики разговаривал с принцем, не имея ввиду неблагопристойную связь, а этот придурок на свой лад переиначил. -Ясно. Если ты так считаешь, я тебе верю, – Усашики наконец начал понемногу успокаиваться. -Нам стоит отдать Мизушики в руки вашего отца, Дариошики-самы, чтобы… -Нет, – резко прервал его разведчик, – я не хочу чтобы эта тема вообще так или иначе поднималась и освещалась. Отец, безусловно размажет Мизушики по полу ровным слоем, но он точно усилит давление на Урашики. Ему для этого и повода не надо, а грязной сплетни более, чем достаточно. Только этого потрясения моему несчастному братцу не хватало. Акашики понимающе кивнул. -И еще, – тихо проговорил разведчик, – спасибо тебе. -Что что? – удивился слуга. -За то, что заступился за Урашики. И за твою преданность. -Не за что, Усашики-сама. Я никому не позволю порочить честь вашей семьи.