Часть 2
26 июля 2023 г. в 04:04
— Идите положите ее сюда, — медсестра дает указания, проводя их дальше в свой кабинет к маленькой кроватке в углу.
Хоуп опускает Зальцман туда, куда ей сказали, и отступает достаточно далеко, чтобы медсестра могла выполнить свою работу. Она остается далеко позади, желая уйти и вернуться к игре, но чувствуя себя обязанной остаться. Какое-то мгновение она колеблется, но в конце концов решает, что было бы невежливо так скоро уходить.
— Она сломана? — спрашивает Зальцман, пока медсестра переворачивает ее лодыжку в руках. — Я могу играть?
Медсестра качает головой:
— Нет. К сожалению, мисс…
— Ох, Зальцман. Джози Зальцман.
Джози, думает Хоуп, закрепляя это имя в своей памяти.
— Мисс Зальцман, вы не сможете продолжить сегодня, но это всего лишь растяжение связок. Если вы немного воздержитесь от этого, позже с вами все будет в порядке.
Хорошо.
Хоуп, возможно, не особенно нравится Джози, но, по крайней мере, теперь она не будет чувствовать себя плохим человеком из-за желания уйти.
— Теперь я могу идти? — Хоуп уже медленно приближается к двери. Она все еще слышит звуки игры снаружи, рев толпы. — Я нужна своей команде.
— Пока нет, — отвечает медсестра. Надеющийся взгляд Хоуп опускается. — Почему бы вам не остаться здесь со своей подругой? Я пойду принесу лед.
Моя подруга? Маловероятно.
— Спасибо, — бормочет Джози, когда медсестра уходит.
Хоуп закатывает глаза. Она старается держать язык за зубами, но не может удержаться и выпаливает:
— Подлиза.
Джози поднимает голову, выглядя слегка оскорбленной и не уверенной, что Хоуп вообще что-то ей сказала. Через секунду ее глаза становятся жесткими, явно обиженными, и она потирает больную лодыжку.
— Что?
— Ничего.
Ни одна из них не произносит ни слова в течение следующих нескольких минут, обе притворяются, что другой не существует.
Хоуп скрещивает руки на груди и опирается на ближайшую стену для поддержки. Ее мышцы слегка болят от игры, но ей все равно не удается держать их неподвижно. Она беспокойно постукивает ногой на протяжении всех минут, с каждой секундой испытывая все большее беспокойство. Хоуп приходит в голову ужасная мысль, что ее команда там, без нее, проигрывает еще хуже, чем раньше.
Она слышит, как на улице ликует толпа, и не может понять, за кого она болеет — за ее команду или за другую. Ее нога начинает двигаться быстрее, и слышимое постукивание заполняет комнату. Тап, тап, тап, тап…
— Тебе следует успокоиться, — говорит Джози, ее голос немного резче, чем нужно. — Я уверена, что твоя команда может проиграть и без тебя.
— Мы не проиграем, — Хоуп протестует, но она сомневается, и это слышно по ее тону.
Нотка неуверенности проскальзывает в ее голосе, как вода, и она ненавидит это, ненавидит чувствовать, как это жужжит прямо у нее под кожей. Хоуп прочищает горло, пытаясь прогнать это. Она шагает вперед на усталых ногах, выпрямляясь, чтобы казаться более уверенной в своем ответе. Джози сидит на опущенной койке, но Хоуп почему-то все равно чувствует себя крошечной.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — Хоуп говорит это с невозмутимым видом. Она подходит ближе и молча отмечает, как Джози чуть приподнимает голову, чтобы установить зрительный контакт. — Мы лучшие игроки в городе. В прошлом году мы выиграли девяносто девять процентов наших игр. О вашей команде никто даже не говорит.
Джози пожимает плечами:
— Может быть, в этом году мы попадем в этот один процент.
Хоуп раздражает, какой невозмутимой кажется Джози.
— Я сомневаюсь в этом.
Джози открывает рот, вероятно, чтобы еще больше раздразнить Хоуп, но закрывает его, когда медсестра возвращается с небольшим пластиковым пакетом со льдом. Джози принимает пакет и прижимает его к лодыжке, вся прежняя враждебность внезапно исчезает. В присутствии взрослого она кажется невинным ангелочком. Даже ее глаза стали мягче, нежно-карие и такие же широкие, как у диснеевского персонажа.
Хоуп считает, что Джози могла бы сойти за принцессу, но вытесняет эту мысль из головы, так как она звучит слишком близко к комплименту.
— Теперь вы можете вернуться на улицу, — говорит им медсестра. Наконец-то. — Не переносите вес на эту лодыжку. Думаю, будет лучше, если ваша подруга поможет вам идти.
Черт возьми.
Щеки Хоуп невольно вспыхивают при мысли о том, чтобы снова взять Джози на руки. Странно нести на руках незнакомых людей, и не помогает то, что ладони у нее вспотели. В прошлый раз она не могла сделать и шага без того, чтобы случайно не скользнуть руками слишком далеко вверх по ногам Джози.
— Спасибо, — повторяет Джози медсестре и поворачивается, чтобы с презрением посмотреть на Хоуп.
Хоуп неохотно протягивает руку вместо того, чтобы предложить прокатиться на спине, как раньше. Она не будет снова носить Джози на руках. Вместо этого Хоуп помогает ей встать и обнимает Джози за талию, пока они уходят.
— Черт, — бормочет Хоуп себе под нос, как только они возвращаются на поле.
Зрелище, которое их встречает, — чистый хаос.
Все сражаются. Команды представляют собой мешанину из конечностей и злости, синего и желтого, красного и черного.
Хоуп видит, как ее товарищ по команде, Себастьян Хейс, наваливается на более тощего темнокожего парня. Себастьян легко прижимает его коленями и откровенно злорадствует, причем достаточно громко, чтобы Хоуп могла слышать его насмешки отсюда. Другой парень, к его чести, продолжает пытаться наносить удары, дико размахивая руками.
Пенелопа бросается на ничего не подозревающего парня с кудрявыми волосами, который до смешного легко падает, когда она набрасывается на него. Он бестолково извивается вокруг, кажущийся не более опасным, чем червяк.
— Прекратите! — судья яростно дует в свисток, но безрезультатно. — Хватит! Достаточно!
Этого недостаточно. Они продолжают сражаться без передышки, «Лесные волки» побеждают «Жеребцов». Хоуп задается вопросом, где была вся эта энергия, когда они действительно играли. Слева от себя она видит, как Майя дерется с какой-то другой девушкой. Майя толкает блондинку на землю и переворачивает ее на живот, вдавливая лицом в грязь. Блондинка сердито визжит и колотит кулаками по полю, как будто близка к истерике. Хоуп хихикает, но ее смех резко обрывается ударом в бок.
— Ай, какого черта?
— Это не смешно, — Джози кипит, как будто Хоуп смеялась над ней, а не над какой-то случайной блондинкой.
Хоуп ухмыляется:
— Это довольно забавно.
— Тебе бы понравилось, если бы кто-то сделал это с тобой? — Джози произносит это как угрозу, ее обида совершенно очевидна. Хоуп хмурится и выскальзывает из-под руки Джози, чтобы не начинать (или, скорее, не вступать) в драку.
Несмотря на раздражение и растущую уверенность в том, что Джози Зальцман — самый раздражающий человек на планете, Хоуп обнаруживает, что у нее нет желания причинить ей вред. Вместо этого она предпочитает отступить. Она не извиняется. Эта мысль даже не приходит ей в голову. Хоуп делает шаг в сторону и ухмыляется, видя, как Джози пошатывается, почти теряя равновесие и падая, без Хоуп, которая могла бы ее поддержать.
— Что ты собираешься делать? — Хоуп поддразнивает, пользуясь преимуществом расстояния между ними. — Хромать ко мне? О, я так боюсь.
Джози хмурится, вероятно, понимая, что она не сможет погнаться за Хоуп, и у нее слишком много достоинства, чтобы пытаться прыгать. Она колеблется секунду, а затем поднимает средний палец с улыбкой, от которой Хоуп едва не начинает снова смеяться.
Вместо этого Хоуп оставляет Джози проделывать остаток пути в одиночестве. Почему ее должно волновать, что случится с кем-то из команды соперника? Они — враги.
— Прекратите! Все вы! — кричит судья. Бой быстро подходит к концу.
На поле присутствуют несколько родителей, которые взялись разнимать подростков. Некоторые из них разошлись сами по себе, и присутствие их семей привело их в порядок.
Отца Хоуп нет на поле. Она не шокирована. Она думает о нем, о том, как он встал в какой-то момент, пока ее не было, и больше не вернулся. Хоуп просто хочет, чтобы на этот раз он ждал ее на парковке и не оставлял ее снова идти домой одной. Другая, большая часть ее души, желает, чтобы он действительно оставил ее, и ей не пришлось бы потом терпеть словесные оскорбления и ледяное молчание.
Она выбрасывает эту мысль из головы, подходя ближе к своей команде, нацепив беззаботную ухмылку.
— Всем сесть! — судья явно сошел с ума. Он дико показывает на поле и размахивает руками, когда его никто не слушает. Хоуп решает сесть. Тут же рядом с ней садятся еще несколько человек из ее команды.
— Кто выиграл игру? — спрашивает Хоуп.
Судья все еще выглядит рассерженным:
— Пять человек были ранены!
— …кто выиграл?
— Никто, — разочарованно сообщает он ей. Она хмурится в замешательстве, в то время как некоторые другие стонут. — Это ничья. Поскольку никто из вас сегодня не смог себя хорошо вести, все записи этого матча аннулируются. Мы проведем повторный матч позже. И я посоветовал вашим учителям, что было бы отличной идеей для всех вас заняться какой-нибудь общественной работой. А теперь убирайтесь с моего поля!
От всех них раздается несколько сердитых возгласов протеста, но на самом деле никто ничего не говорит, поэтому они делают то, что им говорят. Команды переговариваются вполголоса. Хоуп замечает, что некоторые из них продолжают подталкивать друг друга из вредности. Она также замечает, как Джози, прихрамывая, подходит к светловолосой девушке и помогает ей отмыться от грязи. Хоуп старается не задерживать на ней взгляд, собирая свои вещи в сторонке.
Итан и Майя внезапно обходят ее с флангов. Они оба тяжело дышат, вероятно, устав от драки.
— Ты можешь поверить этому парню? — спрашивает Майя. У нее в волосах трава. Хоуп выдергивает ее. — Спасибо.
— Да, — Итан соглашается и выпячивает живот, плохо имитируя судью. — Убирайтесь с моего поля! Что за осел. «Жеребцы» сами напросились на это.
Хоуп кивает в знак согласия и отводит взгляд, заметив Джози среди толпы.
— Они определенно не такие, как я ожидала. Нам нужно сосредоточиться. Я уверена, что мы сможем разгромить их в следующем матче, если Пенелопа научится ловить мяч.
— Эй! Пошла ты, — Пенелопа мимоходом бьет Хоуп по голове и тут же получает выговор от матери за нецензурную брань.
Хоуп смеется вместе с Итаном и Майей, но прощается со своими друзьями, когда они уходят с поля. Они расстаются на краю травы. Она идет на парковку одна. Машина ее семьи припаркована в одном из близлежащих мест. Хоуп смотрит на гладкий черный автомобиль на мгновение дольше, чем ей нужно, прежде чем направиться к нему, медленнее, чем раньше.
Внезапно становится труднее двигаться. Хоуп думает о себе как о железном дровосеке из «Волшебника страны Оз», которому нужно было масло, чтобы нормально двигаться. Эта мысль ненадолго возвращает ее в детство, к поздним ночным просмотрам фильма с тетей Фреей.
Хоуп загружает свою бутылку с водой и спортивную сумку в багажник вместе со своей обувью «слишком грязной, чтобы находиться в машине» и меняет эти вещи на куртку. Она бесшумно проскальзывает на пассажирское сиденье.
Клаус не смотрит на нее, когда заводит машину. Он не смотрит на нее и тогда, когда они выезжают со стоянки на улицу.
У Хоуп язык чешется от желания услышать от него хоть что-то, хоть что-нибудь, пусть даже плохое.
— Итак… — начала она неуверенно. Ее отцу никогда не бывает весело, когда она не выигрывает. Хотя сегодня не было проигрыша, она знает, что они бы не выиграли, если бы игра продолжалась без боя. — У нас будет матч-реванш.
Тишина.
Верхняя губа Клауса подергивается, но в остальном его лицо остается безучастным.
— Да, это так.
Кажется, что этого недостаточно. Почему он даже не взглянет на нее? Они играли не так уж плохо. Она знает, что результат мог быть гораздо хуже.
— Я знаю, что мы могли сделать все лучше…
— Ты могла бы сделать все лучше? — он бросает ее слова обратно ей в лицо, выделяя ее из остальной команды, игнорируя «мы». — Я бы подумал, что та, кто провела все лето на тренировках, смогла бы руководить командой, не опозорив себя. Поздравляю, ты доказала, что я ошибался.
Хоуп захлопывает рот. Она смотрит в окно, любуясь проплывающим мимо пейзажем. Может быть, это ее вина. Она не должна была поднимать этот вопрос. Хоуп моргает, чтобы прояснить затуманенное зрение, и сжимает руки в кулаки под защитной курткой.
Ни один из них не говорит ничего в течение всей поездки.
Когда они возвращаются домой, Хоуп выходит из машины и входит в дом, не дожидаясь Клауса. Она проходит мимо матери по пути в свою комнату.
— Привет, — Хейли приветствует. — Как прошла игра?
— Отлично, — она цедит сквозь стиснутые зубы и продолжает подниматься по лестнице, не удостоив маму ни единым взглядом.
Хоуп проводит остаток дня в своей спальне. У нее нет желания ни с кем разговаривать или даже выходить куда-нибудь поужинать. Она делает домашнее задание и готовится к предстоящему тесту, прежде чем отправиться на задний двор, прихватив по дороге футбольный мяч. Слова отца тяжелым грузом давят на нее во время тренировок, придавливая, как тонна кирпичей. Она неустанно работает над своей меткостью, часами бросая мяч в мишень, пока не стемнеет и слово «стыд» не перестанет звучать в ее голове. Уже поздно вечером она принимает душ и ложится в постель, пахнущую сандаловым деревом.
Она засыпает, думая об игре и обо всем, что произошло. Близкое поражение, тачдаун, который удалось сделать Итану, огонь гнева и злобы в темно-карих глазах — Джози, Джози, Джози.
***
Проходит два дня и становится известно, что обе команды — «Лесные волки» и «Жеребцы» — должны отправиться на выходные в город на общественные работы. В это короткое время Хоуп продолжает свои тренировки. Она продолжает думать об ухмылке Джози и о том, как она собирается стереть ее с ее лица.***
Хоуп садится в автобус в субботу абсолютно без энтузиазма. Она легко узнает всех своих друзей: Майю, Пенелопу, Джеда, Итана и Себастьяна. Вся ее энергия уходит на то, чтобы просто помахать им рукой. Она плюхается на сиденье рядом с Джедом. — Привет, — Майя приветствует Хоуп, когда та садится. Пенелопа кивает ей, а Джед задевает ее плечо своим, в то время как остальные бормочут приветствия. Себастьян выглядывает из-за сиденья, чтобы получше разглядеть ее. У него есть кофе. Сука. — Ты дерьмово выглядишь, чувиха. — Спасибо, чувак, — Хоуп закатывает глаза и тычет ладонью ему в лицо, чтобы заставить его сесть обратно. — Ты действительно знаешь, как обращаться с девушкой. Пять звезд. Он смеется и протягивает ей кофе. Она отпивает глоток. — Кайф. Себастьян позволяет ей выпить вторую половину стакана (она может отклоняться, а может и не отклоняться каждый раз, когда он пытается забрать его у нее обратно), и она осушает его полностью, пока они едут в город. Автобус, который они обычно используют только для игр, заполнен всеми членами футбольной команды. Хоуп видит, что у некоторых из них еще остались синяки и царапины после драки. Поездка до города короткая, так как Мистик Фоллс в целом довольно маленький. Она не удивлена, что они добираются туда раньше другой команды. Школа-интернат Сальваторе находится на холме или что-то в этом роде, уединенная и находящаяся вдали от остального города. Эти снобы, вероятно, едва ли знают, что делать, когда их выставляют за пределы их модных ворот. Им приходится ждать их, стоя на жарком солнце, как им кажется, годами. В конце концов, они все-таки появляются. Первым из их автобуса выходит мужчина средних лет с бородой. Не Джози. Не то чтобы Хоуп ищет ее. Это не так. Просто Хоуп считает, что было бы неплохо убедиться, что она может видеть девушку периферийным зрением, на случай, если у Джози возникнут дурные мысли о том, чтобы напасть на нее или что-то в этом роде. Мужчина средних лет хлопает в ладоши и подходит к ним так, словно он их друг. — Эй, ребята! Я доктор Зальцман. Приятно со всеми вами познакомиться. Футбольный тренер Хоуп, мистер Локвуд, просто болтается с принесенным им сэндвичем и молчит. Хоуп закатывает глаза, глядя на обоих мужчин. Из автобуса выходит та самая блондинка, которую ткнули лицом в грязь. На ней комбинезон, и с выражением отвращения на лице, которое она открыто направляет на мистера Зальцмана, спрашивает: — Пап, мы действительно должны быть здесь? Здесь как будто тысяча градусов. Пап? Хмм. — Да, Лиззи! — мистер Зальцман хмурится. Хоуп оглядывается на автобус, видя, что люди продолжают выходить. Она смотрит раз, другой, третий, и… — Пап, — начинает Джози, обращаясь к мистеру Зальцману. Сколько человек в этой семье? — Ты не забыл взять спрей от насекомых? Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь укусил. Она надувает губы. (Хоуп предпочитает делать вид, что это не мило). — Эм… нет, — отвечает мистер Зальцман. Лиззи покачала головой. — Нельзя доверять человеку даже спрей от насекомых. Люди в наши дни… — Да ладно, ребята, не унывайте. Это возможность помочь своему обществу, — мистер Зальцман делает какой-то неуклюжий жест, пытаясь воодушевить их. Никто не реагирует положительно. Многие из них стонут. — Это так убого, — Лиззи бормочет себе под нос (все равно все ее слышат). Хоуп просто хочет свалить. Только через минуту она понимает, что Лиззи и Джози — сестры. Это объясняет, почему Джози так разозлилась пару дней назад, ведь Хоуп нагло смеялась над ее сестрой. Мистер Зальцман начинает раздавать задания: — Хорошо, итак, мы будем смешивать команды. Я хочу, чтобы Лиззи, Себастьян, Пенелопа и Майя убрали граффити. Рафаэль, Лэндон и Джед, вы, ребята, будете убирать мусор на севере. Хоуп и Джози, вы двое будете вывозить мусор на юге. ЭмДжи и Калеб помогут вымыть автобусы. Вперед, команда, вперед! Все стонут. Он вздыхает: — По крайней мере, постарайтесь быть вежливыми. Медленно, но верно они расстаются и отправляются выполнять порученные им дела вместе со своими партнерами. Абсолютно никто не рад тому, что оказался здесь, но некоторые из них, похоже, по-прежнему настроены друг к другу несколько враждебно. Возможно, это не самая лучшая идея, если цель состоит в том, чтобы простить и забыть. Тем не менее, Хоуп не собирается спорить. Она подходит к пакетам с мусором, которые принес мистер Зальцман, берет один из них, а также заостренную палку, которой можно протыкать мусор, и направляется на юг рядом с Джози. Сегодня спокойный день. Погода холоднее, чем раньше, хотя солнце светит ярко. Джози одета в желтый свитер, чтобы соответствовать температуре, а ее волосы собраны в пучки. Она выглядит немного усталой и очень скучающей. Между ними повисает неловкое молчание. Хоуп почему-то кажется это невыносимым, и она пытается заговорить с ней. — Эй, значит, грязнуля — твоя сестра? — спрашивает Хоуп. Она протыкает раздавленную банку из-под содовой и бросает ее в пакет. — Лиззи, да, — Джози отвечает резко, в ее голосе звучит немного враждебности, но также подозрительности по отношению к Хоуп. — Она моя близняшка. Близняшка? — Вы совсем не похожи, — отмечает Хоуп. Джози останавливается и смотрит на Хоуп, как на полную идиотку. — Мы разнояйцевые, гений. Лицо Хоуп вспыхивает красным. Ох. Слегка смущенная, Хоуп начинает собирать мусор, который находится дальше от Джози. Ее румянец держится дольше, чем ей хотелось бы признать. Это отстой. Прошло всего несколько минут, а Хоуп уже чувствует, как раздражение зудит под кожей, просясь наружу. У нее возникает желание подойти к Джози и оскорбить ее в ответ. Мистер Зальцман сказал, что нужно быть вежливым. Будь вежлива, черт возьми. Хоуп разворачивается и направляется к Джози.
