Try to be civil/Постарайся быть вежливой

      Разбираясь в отделе замороженных продуктов в продуктовом магазине, Хоуп позволяет себе отвлечься. Она думает об искусстве, о том, что у нее давно не было возможности порисовать. Дальше по улице есть художественный магазин, там продаются простые вещи, цветные карандаши и дешевые холсты, и Хоуп думает, что могла бы зайти туда попозже. Ей просто необходимо ненадолго оторваться от родителей.       Хоуп берет брокколи из ассортимента холодных овощей и кладет пакет в тележку. Она отступает назад, случайно натыкаясь на другого человека, стоящего позади нее.       — Простите, — она извиняется.       Человек смеется бархатно и знакомо, и Хоуп мгновенно замирает.       — Роман?       Он стоит перед ней, мокрые кудри зачесаны назад и затемнены до темно-каштанового цвета. Его одежда выглядит влажной, в нескольких местах на ней видны пятна от воды, а голубое полотенце школы-интерната Сальваторе безвольно свисает с его плеч.       — Привет, Хоуп, — Роман добродушно улыбается. — Как ты?       — О, э-э. Хорошо, — Хоуп старается не заикаться. Она забывает спросить его о нем самом. Она не думала, что увидит его здесь или когда-либо еще.       Он подходит ближе, раскинув руки, и заключает ее в крепкие объятия, прижимаясь грудью к ее щеке. Хоуп принимает объятия, чувствуя себя при этом довольно неловко и неуютно.       Роман отпускает ее, но продолжает стоять слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно.       — Ух ты. Давно не виделись.       — Да… — заминается она, хватаясь за овощи и желая, чтобы пол проглотил ее целиком.       — Э-э… — он прочищает горло и вытирает руки о джинсы. Хоуп задается вопросом, то ли его ладони все еще влажные после тренировки по плаванию, то ли он тоже чувствует себя неловко, и его руки вспотели. — Мне пора идти. Хотя было приятно тебя увидеть.       — Да, еще увидимся.       Хоуп смотрит ему вслед и выдыхает только тогда, когда видит, как он сворачивает за угол. Блядь. Неужели она даже не может сходить в магазин за продуктами, не столкнувшись с бывшими?       Встреча с Романом снова вызывает в ее душе неприятные эмоции, которых она предпочла бы избежать. Ей до сих пор неприятно смотреть на него. Она замирает на мгновение, затем встряхивается и отправляется на поиски своей семьи. Хоуп находит своих родителей у мясного отдела, они спорят, что приготовить на сегодняшний ужин — курицу или стейк.       — Я голосую за стейк, — добавляет Хоуп, вставая на сторону мамы.       Хейли кивает, соглашаясь:       — Видишь? Это лучший выбор.       Клаус закатывает глаза и бормочет что-то себе под нос, что звучит как предатели, но кладет упакованный стейк в тележку. Вместе они движутся по проходам, по ходу дела вычеркивая пункты из списка продуктов. Когда они подходят к кассе, Хоуп задумывается о том, чтобы еще раз заглянуть в художественный магазин, и спрашивает об этом отца.       — Эй, пап, — она похлопывает его по предплечью, — ничего, если я заскочу в тот художественный магазин дальше по улице?       — Конечно, — он легко соглашается.       Хоуп выходит из очереди.       — Я скоро вернусь.       Она выходит из продуктового магазина и идет по улице одна, испытывая чувство легкой радости от того, что снова может любоваться произведениями искусства. Когда она проходит через дверной проем, над ее головой раздается звон колокольчика. Хоуп быстро находит отдел с различными видами красок. Она слегка проводит по ним рукой, касаясь кончиками пальцев синих, красных и золотых оттенков. Это ощущение… безопасности. Все эти цвета проясняют сознание Хоуп, вносят некоторую ясность.       Здесь спокойно. Хоуп берет с полки книжку-раскраску. Она не собирается ее покупать, но она напоминает ей о детстве, и смотреть на нее достаточно забавно, поэтому она садится с ней за стол. На всякий случай она берет с собой карандаш — вдруг захочется порисовать.       Перелистывая страницы, Хоуп скорее чувствует, чем видит чье-то присутствие рядом с собой.       Напротив нее раздается резкий скребущий звук, стул резко волочится по дереву. Хоуп поднимает глаза от книжки-раскраски. Джози Зальцман плюхается на сиденье перед Хоуп, укутанная в чистый свитер.       Черт.       Почему она не может передохнуть? Все, чего хочет Хоуп, — это чтобы ее хоть ненадолго оставили в покое, но никто не оставляет ее в покое. Это проклятие? Это какая-то форма кармы?       Хоуп решает сделать вид, что не замечает Джози, несмотря на то, что в течение целой секунды находилась с ней в зрительном контакте. Она делает вид, что не замечает легкого блеска для губ, нанесенного на пухлые розовые губы. Она полностью игнорирует Джози. Вместо этого Хоуп предпочитает рисовать каракули в раскраске, все время прижимая ноги к телу. Если она сдвинется хоть на дюйм, ее ноги могут столкнуться с ногами Джози.       Это длится всего две минуты.       — Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Хоуп, вскидывая голову, чтобы встретиться с любопытным взглядом Джози.       — Нет, — просто отвечает Джози.       — Знаешь, я знаю, что ты делаешь, — Хоуп говорит и продолжает рисовать, создавая бездумные фигуры на одной из страниц. — Ты не так хороша в этом, как тебе кажется.       Джози вопросительно приподнимает бровь и жестом просит Хоуп пояснить.       — Ты пытаешься вывести меня из себя. Я не идиотка, я знаю, как проходят эти интеллектуальные игры. И, к твоему сведению, они не работают.       — О? — Джози, похоже, и близко не выглядит такой уж взволнованной, как думала Хоуп.       Это не работает. Нет. В какие бы игры ни играла Джози — устраивала все это дразнящее дерьмо на их последней игре, каким-то образом нашла Хоуп здесь сегодня — ничего не выйдет. Они выиграют матч-реванш, даже если Джози попытается издеваться над Хоуп до смерти.       — В любом случае, это бессмысленно, — Хоуп яростно царапает что-то на бумаге. — Я не знаю, как ваша команда вообще выиграет, если их капитан не может продержаться и часа, не сломав лодыжку.       — Это было растяжение, — в ее тоне проскальзывает нотка раздражения, первый проблеск разрушающегося самообладания Джози.       Хоуп машет рукой, изображая беспечность, но внутри она довольна тем, что наконец-то добилась реакции от Джози. Она фиксирует свое выражение лица на безразличии, больше сосредоточившись на своем рисунке — она несколько раз обводит контур, бездумно формируя пару пухлых губ.       — Может быть, ты просто слишком… — Хоуп подыскивает слова, чтобы задеть Джози, — неженка для футбола.       Она понимает, в какой момент Джози теряет самообладание — именно в тот момент, когда рот Хоуп складывается в слово «неженка», — и на ее лице появляется явная вспышка гнева. В этот момент по коже Джози пробегает жаркий румянец, и Хоуп приходится заставлять себя не обращать внимания на то, как привлекательно это выглядит. Этот секрет она унесет с собой в могилу.       — Я не неженка, — шипит Джози, наклоняясь на дюйм или два ближе. Хоуп делает то же самое, просто желая победить. — Только потому, что я не набрасываюсь на людей с мусором, как обезумевшее животное, не значит, что я беспомощна.       Хоуп ответила бы, но тут ее телефон жужжит. Ей пишут родители. Она отправляет им ответное сообщение, говоря, что присоединится к ним через минуту.       Она встает.       — Мне пора. Пока, принцесса.       Джози вздрагивает от этого прозвища, ее язык высовывается, чтобы провести по нижней губе.       Это мягкое, деликатное прозвище, которое, как знает Хоуп, должно вывести Джози из себя. Она рада, что это произвело желаемый эффект: радужные оболочки глаз Джози потемнели почти до черноты, она выглядит возмущенной (и, честно говоря, немного смущенной) тем, что ее открыто принижают. Последнее, что Хоуп видит перед тем, как отвернуться от Джози, — это ее губы, раздраженно надутые.       Ее губы.       Хоуп тайком прячется за полкой и открывает книжку-раскраску. Она всматривается в свой рисунок на полях — округлые формы и смягченные изгибы, губы, которые так явно принадлежат Джози. Блядь. Блядь. Что с ней не так? Она с силой захлопывает книгу.       Ей придется это купить.

***

      Хоуп стоит под горячей струей школьного душа и смотрит, как мыльная пена соскальзывает с ее мокрой кожи. Вокруг раздается металлический лязг шкафчиков, остальные члены команды уже приняли душ, так как Хоуп осталась на тренировке, чтобы провести дополнительные занятия. Она выключает воду и, обернув полотенце вокруг тела, выходит из кабинки.       В раздевалке она быстро и тихо вытирается и одевается, лишь вполуха слушая, о чем спорят Майя и Пенелопа. Надев нижнее белье, Хоуп встает на носочки, чтобы дотянуться до задней стенки своего шкафчика и взять свое кольцо. Хоуп надевает его на средний палец, закрепляя серебряное кольцо на месте.       — Этот город слишком маленький, — Майя ворчит, обычная жалоба среди детей Мистик Фоллс. Она неторопливо опускается на скамейку. — Я хочу уехать куда-нибудь в крутое место, например, в Лос-Анджелес или Нью-Йорк.       — Чертовски верно, — Пенелопа соглашается, ее слова звучат слегка приглушенно, когда она натягивает рубашку.       — На днях я столкнулась с Романом, — Хоуп поддерживает разговор, — и Джози. Она пыталась залезть мне под кожу. Вывести меня из себя. Я думаю, это потому, что «Жеребцы» знают, что проиграют.       Легкое хихиканье раздается со стороны остальных девушек, которые слушают. Хоуп пытается разделить их смех, но ее удовольствие оказывается сырым и мимолетным.       — Кто такая Джози? — спрашивает Майя.       — Та девушка Сальваторе, которую Хоуп забросала мусором.       — Эй, — Хоуп протестует, натягивая джинсы на ноги. — Я не просто бросила в нее мусор. Это была драка. Она первая это начала.       (Она этого не делала).       Пенелопа пожимает плечами.       — Неважно. У нее все еще твоя куртка? Не могу себе представить, что «Жеребец» захочет носить цвета «Волков» слишком долго.       Хоуп смотрит на своих друзей и только сейчас замечает, что все они одеты в бомберы, а она — только в футболку. Она хмурится. Да, Джози все еще в ее куртке.       Венди Ховардс, старшеклассница и на год старше всех, выходит вперед, чтобы поделиться своим мнением. Она всегда делится своим мнением, как самая старшая в команде.       — Ничто из этого дерьма «Лесные волки» против «Жеребцов» не имеет значения, когда ты становишься старше, — Венди рассказывает им, но Хоуп уже отвлекается на свой телефон. — Тупое соперничество в старших классах ничего не значит в колледже.       Хоуп заглушает звук ее голоса.       Она смотрит на свой телефон, читая имя, которое Джози указала в качестве контактного: #Капитан команды №1.       Хоуп не теряет времени, удаляя это имя, но ее пальцы и разум медлят, когда дело доходит до его изменения. Она думает об очевидном, имени Джози — слишком мягком, слишком милом, слишком красивом, — но не обращает на это внимания. Принцесса? Возможно, это могло бы сработать (она думает о пылающей свирепости во взгляде Джози, как только Хоуп упомянула это прозвище), если бы не тот факт, что это звучит так, как будто Джози — ее девушка. А Хоуп этого не хочет. Никогда.       После долгих раздумий она набирает «Зальцман», потому что это напоминает ей бородатого, толстого мистера Зальцмана средних лет, а не молодую, ясноглазую, симпатичную Джози Зальцман. Теперь Хоуп не придется представлять ее каждый раз, когда она отправляет сообщение.       Вот. Сделано.       Но это еще не все, потому что остается вопрос отправки фактического сообщения.       Должна ли она сначала поздороваться? Это необходимо? Не то чтобы Хоуп хочет показаться грубой… а может, и хочет? К черту. Почему она так сильно переживает из-за этого?

Хоуп [16:13]:

Я хочу вернуть свою куртку.

      Хорошо. Вот теперь. Сделано.       — Хоупи, — Майя зовет. Она щелкает пальцами, чтобы привлечь внимание Хоуп. — Ты идешь?       — Да, — Хоуп закрывает свой шкафчик и убирает телефон.       Они вместе выходят в пустой холл и встречаются с мальчиками на парковке. Себастьян увлечен своим телефоном, а Джед едва поднимает голову, когда они подходят, и выглядит подавленным. Итан единственный, кто приветствует их.       — Эй, ребята! — нетерпеливо говорит он, размахивая рукой так же, как золотистый ретривер машет хвостом. — Как делишки?       — Не очень.       Джед сурово кивает Хоуп. На его лице красуется неприятный багровый синяк — результат драки на игре. Хоуп может сказать, что ему надрали задницу. Итан бодр и почти не замечает, как Джед чуть ли не рычит на него за то, что он обнял его за плечи.       Итан продолжает болтать без умолку:       — Вы слышали о вечеринке Калеба в эти выходные? Это будет настоящий отрыв. Его родителей нет дома.       — Разве у Калеба теперь нет новых друзей? Я думала, что после перевода он перестал нас приглашать, — комментирует Майя, заставляя Итана опустить глаза.       — Ну, вообще-то, девушка Себастьяна пригласила его, — уточняет он, взглянув на все еще пишущего Себастьяна, — и Себ пригласил нас, так что… мы можем пойти.       — Я не хочу идти на какую-то вечеринку Сальваторе, чувак, — с горечью бормочет Джед.       Итан закатывает глаза.       — Это не вечеринка Сальваторе. Там будут и другие люди.       Хоуп пинает гравий ногами, на самом деле не слушая. Она хочет пойти на вечеринку — хочет получить возможность расслабиться, даже если там будут другие команды, — но ей нужно потренироваться в выходные. Кроме того, если Лиззи пойдет, то и Джози, скорее всего, тоже, а это было бы… плохо. Это было бы плохо.       Она не хочет разговаривать с Джози. Даже видеть ее не хочет.       — Эх, мне надо тренироваться, — Хоуп отступает, увидев подъезжающую машину своей мамы. — Ну и ладно, хорошо потусуйтесь без меня.       Остальные, за исключением Джеда, делают жесты руками, показывая, что ей в любом случае следует просто пойти на вечеринку. Они также что-то говорят, но Хоуп их не слышит, так как уже сидит в машине. Она грустно извиняется перед ними через окно.       — Что это значит? — Хейли спрашивает Хоуп, поворачивая руль и направляя их прочь от школы.       — Ничего, — она пожимает плечами, — просто какая-то вечеринка, на которую они хотят, чтобы я пошла.       — Почему ты не идешь?       — Я выступаю против пьянства среди подростков, — Хоуп отвечает совершенно невозмутимо, и ее мама бросает на нее сухой взгляд. — Шучу. Я решила остаться дома и немного побросать мяч.       Хейли вздыхает, улыбаясь, но получается немного грустно и тоскливо.       — Ты очень похожа на своего отца в старших классах.       Разве это не хорошо?       — У него был только один друг — этот парень, Стефан, с которым он общался, и больше никого, — Хейли продолжает. Хоуп внимательно слушает, впитывая все подробности. У ее отца много чего есть, но открытость не входит в их число — он редко рассказывает Хоуп о своем детстве. — И, ну, он разговаривал со мной. Едва. Потребовалось немало усилий, чтобы вытащить его из своей скорлупы, Клаус всегда хотел не играть в футбол. Тогда я всегда хотела, чтобы он расслабился и получал больше удовольствия. Быть менее… напряженным, понимаешь?       Хоуп понимает, но она не обязательно сказала бы, что быть напряженной — это плохо. Она не считает, что какие-либо из этих деталей являются плохими. Все, что она слышит, — это упорный труд и преданность делу.       — Тебе следует пойти, — наконец предлагает Хейли.       — Может быть, — уклончиво отвечает Хоуп, как раз в тот момент, когда у нее в кармане вибрирует телефон. Ее желудок сжимается. Это Джози? — Я подумаю об этом. Джози [16:31]: конечно Джози [16:31]: когда? где?