***
Эри снова стоит там же, где была не так уж и давно. Снова залезая на ящик, она пытается разглядеть прибывший разведкорпус и на секунду задумывается о том, что ей хотелось бы, чтобы Наоми была здесь тоже. Но та предпочла остаться в комнате. Наоми на самом деле расстроена. Она расстроена тем, что Эри не посчитала нужным рассказать ей о том, что произошло в ее доме, а это очень сильно раздражает. Если Наоми обижают такие вещи, то как она собирается стать настоящим солдатом? Как она собирается разрешать конфликтные ситуации и подстраиваться под других, когда это будет необходимо? Эри вздыхает и расслабляет плечи, пытаясь уловить главную тему обсуждения скопившихся людей. Конечно же это возвращение разведкорпуса. Эри вышла на улицу только из-за того, что не хочет тухнуть в той комнате, которую предоставила военная полиция. Компания молчаливой Наоми, конечно, ничуть не смущала, но подышать свежим воздухом не помешает. — Это что… — чей-то голос прорывается сквозь шепот толпы, — это что, все, кто остался? Из целого отряда? Взгляд перемещается на передвигающихся на лошадях солдат. Уезжали они с совсем другими лицами. Эри обводит взглядом каждого из них, и ее сердце будто пропускает удар. Все остальные… Погибли? — Главнокомандующий Эрвин! Позвольте спросить! Толпа людей начинает подходить ближе, кто-то даже толкает военную полицию. Матери, отцы, младшие и старшие братья и сестры спрашивают, где сейчас их родственники, но в ответ получают молчание. Эри, наблюдающая за всем этим, ловит себя на мысли, что ей хочется провалиться сквозь землю. Она хочет оказаться где угодно, лишь бы не здесь. Лишь бы не смотреть на этот кошмар. Лишь бы не позволять себе начинать рассуждать над тем, что могло произойти. «Что чувствовали эти люди, когда умирали?» Если бы кто-то посмотрел на Эри сейчас, то точно подумал бы, что она сошла с ума. Безэмоциональным взглядом широко раскрытых глаз она смотрит куда-то вперед, сквозь толпу, прижимаясь к стене так сильно, будто хочет с ней слиться. — Эрен, погоди! Двое мальчиков пробегают мимо, привлекая к себе внимание. Следующая за ними девочка не отрывает взгляда от земли и передвигается не так быстро, как ей следовало бы, чтобы поспеть за убежавшими друзьями. Эри сразу же меняет фокус внимания. Окинув взглядом стоящих неподалеку солдат из военной полиции, она быстро слезает с ящика и следует за детьми, которые уже успели уйти далеко. Она аккуратно перебирает ногами и старается оставаться незаметной, пока ее взгляд прикован к тем, кто идет впереди. Солнце ярко светит, на улице душно, поэтому, когда Эри замечает на темноволосой девочке шарф, сразу удивляется этому. Лужи после ливня заставляю девушку обходить их, и она, продолжая следовать за детьми, передвигается не быстро, но все равно не отстает. Иногда проверяя, не следует ли за ней военная полиция, Эри ведет себя очень тихо, заранее обдумывая, куда ей можно спрятаться, если вдруг что. — Эй, — темноволосый мальчик начинает кричать, как только они втроем останавливаются в каком-то переулке. Эри прячется за углом, незаметно выглядывая. — Микаса, нечего меня отговаривать! Я уже все решил! Девочка поправляет шарф, делая небольшой шаг вперед. — Ты только что видел отряд разведкорпуса, — голос Микасы тихий и уверенный, она уверена в том, что говорит, — помнишь, сколько уходило за стены? Теперь посмотри, сколько вернулось. Это опасно. И ты хочешь туда только из-за того, что тобой овладело желание отомстить за смерть тетушки. Эри упирается ладонями в стену. Она внимательно слушает, не давая себе начать размышлять прямо сейчас. Если она начнет, то точно все прослушает. — Я тебе не братец маленький, чтобы постоянно меня отчитывать, — Эрен размахивает руками. — Я уже все сказал! Если тебя смущает тот факт, что умерло много солдат, то тебе стоит подумать о том, почему это на самом деле произошло. Эрен настроен серьезно, Эри может понять это, далее не находят близко. Достаточно одного выражения лица и недовольного голоса. — Это произошло из-за того, что в разведкопусе не хватает солдат. Все об этом знают. И хватит пытаться меня учить всему вокруг, я уже не маленький ребенок! В следующий миг все происходит так быстро, что Эри не успевает даже сообразить. Микаса, притянув Эрена за ворот кофты, сильно толкает его к стене. Тот ударяется лопатками о камни и стонет, сразу опускаясь на колени, потому что ноги подкашиваются. — Армин, — Микаса слабо сжимает руки в кулаки, — ты тоже хочешь в разведкорпус, так ведь? Эри тяжело вздыхает. «Вам там всем медом что ли намазано?» Ответа не слышно и не кажется, что этот светловолосый мальчик собирается отвечать. Все еще оставаясь неподвижной, Эри продолжает наблюдать за детьми. Она видит, насколько недоволен Эрен сложившейся ситуацией, но не слышит то, о чем эти трое начинают говорить после того, как Микаса спрашивает снова, потому что их желание кричать внезапно пропало. Теперь они говорят спокойнее, кажется, пытаются найти компромисс. Солнце исчезает за облаками и в переулке становится еще темнее. Внезапно становится прохладно, из-за ветра поднимается пыль под ногами. Именно из-за внезапной смены погоды и пропавшего хорошего освещения в переулке Эри не сразу замечает, как на нее обращают внимание. — Как давно ты там стоишь? — Эрен хмурится, делая два большим шага вперед. — Кто ты? «Молодец. Теперь придется объясняться перед детьми» Эри ненадолго закрывает глаза. Прятаться и уходить уже поздно, нужно представиться и дать понять, что она совсем не настроена враждебно. Выйдя из-за угла, девушка медленно сокращает расстояние, не сводя глаз с чужих лиц, пока ноги ослабевают все сильнее с каждым новым шагом. Кажется, что удивлен ее появлению только Армин. Его рот приоткрыт, глаза расширены, а сама поза дает понять, что он готов бежать в любой момент. — Я увидела вас на площади, когда все вышли посмотреть на разведкорпус, — Эри останавливается в метре от детей и разводит руками. — Если хотите спросить, то я на самом деле подслушала ваш разговор. Эрен ахает, но через несколько секунд снова начинает злиться. Сильно хмуря брови, он выставляет правую ногу вперед и сильно стискивает челюсти, будто готовый напасть в любой момент. — Эй, Эрен, — светловолосый мальчик окликает друга, продолжая стоять на месте. — Все хорошо. Ничего страшного не произошло. Никаких эмоций не выражает только лицо Микасы. Эри сначала думала, что так кажется из-за шарфа, который прикрывает пол-лица, но глаза все выдают. Глаза и их взгляд. — Как тебя зовут? — Эй, ты зачем подслушивала наш разговор? — Эрен все никак не успокоится. Армин пытается привлечь его внимание, но все впустую. — Микаса, не разговаривай с ней! В ожидании ответа на свой вопрос Микаса устанавливает с Эри зрительный контакт, пока та пытается мысленно оценить ситуацию. Эрен имеет право злиться, потому что этот разговор был предназначен только для него и его друзей, поэтому Эри никак не реагирует на его недовольные крики. Армин, кажется, настроен дружелюбно, а Микаса… Сложно понять, о чем она вообще думает. Нет даже никаких предположений. И что теперь делать? Просто продолжать разговор? — Эри, — Микаса получает ответ спустя несколько минут. — А ты… Микаса, так ведь? Они представляются друг другу. Злость Эрена вскоре сменяется интересом, но он все так же кидает настороженные взгляды в сторону Эри каждый раз, когда та открывает рот. Пытаясь не говорить много лишнего, девушка обдумывает чуть ли не каждое слово, постоянно кусая губы. — Мы из южного района стены Марии, из Шиганшины, — Армин делает шаг вперед и слабо улыбается, наконец, переставая чувствовать тревогу. — А ты? «Откуда я? Стоит ли отвечать на этот вопрос вообще?» Размышлять долго нет смысла. Дети могут подумать, что Эри врет. — Я никогда не слышала об этом городе. Шиганшина? Все внезапно замолкают, и Микаса еле заметно хмурит брови. — Не ври. Наверняка ты слышала про нападение колоссального и бронированного титанов, — вмешивается Эрен, — все об этом уже знают. И мы видели это своими глазами. Эри медленно покачивает головой. Пока Армин пытается доказать Эрену, что тот говорит много лишнего, Микаса не спускает глаз со стоящей прямо перед ней девушки. «Видели своими глазами?» — Нападение титанов на Шиганшину? — Да ты издеваешься, — выкрикивает Эрен, и Микаса хватает его за руку. Это отрезвляет. — Я из подземного города, — внезапно выдает Эри, замечая, как лица детей быстро выдают факт того, что теперь они в замешательстве. — Впервые вышла наружу за шестнадцать лет своего проживания там. Все замолкают. Теперь кроме ветра ничего не слышно. Из-за внезапно повисшей тишины девушка начинает думать о том, что ей не следовало говорить правду. — Из подземного города? — тихо переспрашивает Армин, заставляя обратить на него внимание. — Тогда… Как ты тут оказалась? Карусель воспоминаний проносится в голове за считанные секунды. Наоми, украденный кошелек, полет на УПМ, неудачная попытка побега, выход наружу… Этого всего очень много. Нужно ли вообще об этом рассказывать? — Эй, скажи нам, — Армин напоминает о своем вопросе, но Эри это не поторапливает. Из-за того, как долго девушка молчит, она так и не успевает ответить. Двое из военной полиции, немного запыхавшись, начинают идти в ее сторону, выкрикивая что-то о том, что она не должна уходить от них ни при каких обстоятельствах. Пока они приближаются, Эри пользуется моментом, чтобы запомнить лица детей, хоть и сама не не понимает, зачем делает это, после чего покорно следует за мужчинами. Она неуверенно перебирает ногами, подавляя желание обернуться и попрощаться. Армин, Эрен и Микаса наблюдают за тем, как Эри уходит, однако вскоре совсем забывают о том, что она вообще с ними разговаривала. У них есть дела поважнее.***
Наоми смотрит на свои руки, чувствуя, как скука одолевает ее. Как девушка только ни пыталась себя занять, взаперти и под стражей количество дел, которыми можно заняться, сокращается в несколько раз. — Знаешь, что я видела на площади? Эри не поднимает глаза, но периферийным зрением замечает, что Наоми перестает ерзать на кровати и поворачивает голову. Сердце быстро бьется, а липкий страх как будто обволакивает все тело. — Как из полного отряда разведкорпуса после операции вернулось меньше половины, — Эри поджимает ноги, после чего сразу тянет край одеяла, чтобы укрыться. — И ты все еще хочешь после выпуска из училища оказаться среди той части солдат, которые не вернулись? Наоми на некоторое время позволяет себе утонуть в мыслях и рассуждениях. У нее нет никакой гарантии, что Эри говорит правду, возможно, она обманывает, чтобы заставить передумать, однако серьезное выражение чужого лица вынуждает задуматься. В комнате почти нет света, прохладно и как-то странно пахнет, но прямо сейчас Наоми не обращает на это внимания, хотя отмечала это в течение всего дня. — Почему ты думаешь, что я буду среди тех, кто погибнет? — Эри поворачивается на бок, чтобы посмотреть Наоми в глаза. — Если я буду хорошо учиться, то смогу за себя постоять. И если я в совершенстве освою УПМ, то в совокупности с полученными знаниями это будет отлично. И еще, если… — Как много «если», — Эри недовольно стонет, закрывая глаза, и кладет голову на подушку. — Мы вообще были вынуждены пойти сюда, не понимаю, зачем ты строишь какие-то определенные планы. Зачем тебе это надо? Зачем тебе цель, связанная с разведывательным корпусом? Наоми чувствует себя не очень хорошо каждый раз, когда Эри поднимает эту тему. Может, из-за того, что она и сама не в состоянии дать себе ответы на эти вопросы. Ее будто что-то тянет в разведкорпус. Что-то, что она не может осознать. — А ты хочешь и дальше держаться только за цель, которая была в подземном городе? — Наоми хмурится, отворачиваясь и поджимая губы. — Выжить? Это все, что тебе нужно даже тогда, когда мы вышли наружу? Несколько секунд тишины. — Знаешь… Мне вообще кажется, что на психологическом уровне ты все еще там. Сейчас Наоми совсем другая. Она больше не улыбается, не хихикает и не называет Эри сестренкой. Все то, что произошло, оставило сильный след на ее психике, и она не может вот так вот быстро вернуться к прежнему состоянию. Особенно тогда, когда никто ее не поддерживает. Тогда, когда она и сама не до конца понимает, что происходит. — Ты оцениваешь потери разведкопуса, даже не зная, что там произошло. — По-моему, все достаточно очевидно, — Эри хмыкает, рассматривая грязный потолок. — Всех этих солдат убили, их командиры даже не смогли их защитить, — глубокий вдох и опять тишина. — Это будет повторяться снова и снова. Нет смысла оспаривать это сейчас. Наоми больше не хочет ничего слышать. У нее нет никакого желания объяснять Эри что-то о своей мечте попасть в разведкорпус, как и желания разговаривать в принципе. Отвернувшись к стене, девушка натягивает одеяло и укрывается с головой, будто пытаясь таким образом спрятаться. И это работает. Эри оставляет ее в покое, быстро теряя желание продолжить разговор. Она ничего не говорит, прикусывая кончик языка, и тоже отворачивается к стене. В голову залезает мысль о том, что нужно было оставить Наоми в подземном городе. Если бы так и было, она бы сейчас не думала о том, чтобы в будущем подставить свою жизнь под угрозу. И как бы сильно Эри не пыталась ее понять, нет у нее определенного вывода о том, почему Наоми так сильно хочет туда, где все умирают. Проходящий мимо мужчина из военной полиции свистит, мешая уснуть. Это продолжается еще около десяти минут, прежде чем только тихий храп Наоми заполоняет комнату. «Где бы я сейчас была, если бы отказалась от предложения Эрвина?» Мысль отгоняет желание провалиться в сон как можно скорее. Перевернувшись на спину, Эри складывает руки на груди и вздыхает, в очередной раз рассматривая потолок. Наверняка она сидела бы в тюрьме, если бы выбрала уйти с военной полицией. Но было бы это лучше, чем то, что происходит сейчас? Скорее всего, нет. Объяснений тому, почему нет никакого желания мыслить позитивно у Эри нет. Ей просто кажется, что все вокруг теперь зависит не от нее. Она даже не знает, что будет утром, а когда вступит в кадетское училище, наверное, вообще перестанет понимать, что происходит. Не успокаивает даже тот факт, что не произошло ничего страшного за все то время, что Эри не находится в подземном городе. Она жива, она лежит на кровати, никто не ругает ее и все идет своим чередом. Может быть, внезапная смерть матери так на нее повлияла. Кажется, это событие притупило все чувства, кроме жалости к самой себе. Проходит час, прежде чем Эри принимает решение заснуть, прекрасно осознавая, к чему ее могут привести рассуждения. Она закрывает глаза, вспоминает тех детей в переулке, прокручивает все произошедшие сегодня события по несколько раз и вскоре засыпает, подтянув ноги ближе к груди. Что будет дальше — неизвестно. Остается только надеяться на то, что хуже не станет.