Different love

Леви разглядывает отряд, его взгляд перемещается от одного человека к другому, пока они сидят вокруг костра с освещенными пламенем лицами. Мужчина замечает напряжение и знает, почему это происходит. Все солдаты на взводе, ожидая, что произойдет что-то ужасное. Все они через многое прошли, пережили то, что будет преследовать их до конца жизни. Потеря близких, постоянный страх смерти и неуверенность в том, что ждет впереди… Однако сейчас они в безопасности. Пока у них есть этот момент передышки, короткий промежуток времени, когда они могут собраться вместе и попытаться забыть об ужасах внешнего мира, они в порядке. Не проходит и двух минут, как Леви опускается на землю рядом с костром в круг с подчиненными. Тут же он перестает обращать внимание на то, что обсуждают члены его отряда, вместо этого сосредотачивается на Эри, выглядящей отстраненно. Нос мужчины морщится, когда Наоми, пододвигаясь ближе к девушке, кладет одну руку ей на плечо, притягивая ближе, чтобы согреться, другой играя с темными локонами. Аккерман почти сразу же отмечает выражение лица Эри. Девушка кажется погруженной в свои мысли, Леви становится интересно, о чем именно она думает. Почему-то мужчине хочется протянуть руку и утешить, проговорить фразы для повышения уверенности, однако он сдерживается — знает, что подобные действия моментально отпугнут. Леви может сказать, что Эри точно борется с чем-то глубоко внутри, и он ничего так не хочет, как помочь ей успокоиться или отвлечься. Может ли Леви? — Мы точно не отравимся, пока будем это есть? — Ханджи вздыхает и легонько ударяет Бойта деревянной ложкой по лбу, прежде чем протягивает ему чашу с только что приготовленным ужином. — Спасибо. Эри берет еду из рук Ханджи, тихо благодарит ее. После того, как Наоми делает тоже самое, Эри устанавливает с ней зрительный контакт на короткие три секунды. Девушка внимательно наблюдает за Хаттори, чтобы убедиться, что та хорошо ест. Наоми, кажется, немного расстроена. Эри чувствует, что сидящую рядом подругу что-то беспокоит, однако не собирается подталкивать к разговору, потому что та точно не готова. Вместо этого она терпеливо ждет, надеясь, что позже с ней поделятся тем, что на уме. Проходит около десяти минут, прежде чем все заканчивают с ужином. Леви следует их примеру, откладывая посуду, как только проглатывает последний кусок. Похлопывая себя по животу, мужчина запрокидывает голову к небу, довольный едой, прежде чем снова поворачивается к Эри. Она находится в центре его внимания, и Аккерман хочет убедиться, что она не ощущает себя слишком грустной в такой замечательной, для нее, компании. — Через полчаса все ложимся спать, — командные нотки в голосе Ханджи заставляют Эри расправить плечи. — Рано утром продолжаем идти к столице. Аккерман молча кивает в знак согласия, поддерживая то, что им нужно придерживаться графика и продвигаться вперед к центру, согласно плану Зоэ. Леви осознает, что ему нужно немного поспать, однако одновременно с этим не в силах избавиться от некоторого опасения, когда смотрит на Эри, желая убедиться, что она готова ко сну и что сегодня ночью ей будет удобно. Все должны хорошо отдохнуть, чтобы без проблем подготовиться к завтрашнему продвижению дальше. — Я не знаю, как помириться с Армином, — Наоми наконец начинает разговор, когда все расходятся. У костра остаются капитан Леви и Ханджи, однако они не подслушивают, обсуждая собственные темы. — Я даже… Я не знаю, сможем ли мы вообще продолжить быть вместе… Эри, подперев голову рукой, слушает, как Наоми делится своими опасениями, ощущая внутреннее смятение и эмоциональную борьбу. Девушка видит это по выражению лица Хаттори, слышит по тону ее голоса, который выдает вину и раскаяние. Наоми ерзает, и Эри хмыкает, пододвигаясь еще ближе, чтобы утешить девушку, заверить, что все будет хорошо, что ей не следует так сильно беспокоиться о своих прошлых поступках. — Разве у вас не было ссор раньше? Или разногласий… — Сейчас я словно ничего больше не чувствую… Выражение лица Эри остается бесстрастным, пока она обдумывает только что услышанное. Наоми делится с ней чем-то личным, доверяя настолько, что раскрывает нечто столь важное о своих чувствах. — Ну… Не торопись с выводами… — успокаивает, стараясь передать своим тоном поддержку. Она хочет, чтобы Наоми понимала, что ей есть, на кого положиться, независимо от того, что она говорит. — Подожди немного. Или знаешь… Я могу спросить у Микасы, что именно Армин сказал ей по поводу ваших взаимоотношений… Краем уха я слышала, как они обсуждали что-то такое. — Нет… Если любит, то подойдет сам. — А как же первый шаг с твоей стороны? — Нет. Ощущая, как становится холоднее, Эри инстинктивно придвигается ближе к костру, обхватывая Наоми руками, чтобы обеспечить ей тепло и защиту. Нужно оградить девушку от ветра, прикосновения нежны, однако настойчивы, что указывает на желание заботиться и обеспечить комфорт, в котором Хаттори сейчас очень нуждается. — Останься здесь, со мной, — шепчет Эри на ухо Наоми, надеясь, что та прислушается, позволит присмотреть за состоянием и изменениями в настроении на протяжении какого-то времени. Эри на самом деле дорожит этими моментами близости и единения, находя утешение в том, что может обеспечить Наоми безопасность и стабильность. — Посижу еще немного… — вздох. — Я… Предполагаю, что не нравлюсь Армину больше. Эри прислушивается к сомнениям, понимая, что Наоми растеряна. Она буквально ощущает повисшее в воздухе напряжение и хочет заверить, что подруга заслуживает того, чтобы ее любил и лелеял кто-то, кто действительно заботится о ней. Не только как о партнере, но и как о личности. — Возможно… Армин не любит тебя так, как ты этого ожидаешь, — почти шепча, Эри осматривается, проверяя, не находится ли Арлерт рядом, и случайно пересекается с капитаном Леви взглядами. Сердце пропускает удар. — Но… Это не значит, что ты ему безразлична. Люди выражают любовь по-разному, и иногда кому-то требуется время, чтобы понять, что они действительно любят кого-то. У Эри никогда раньше не было романтических отношений, большую часть жизни она провела в месте, где любовь и привязанность часто заменялись насилием и жестокостью. Однако девушка потратила годы на изучение человеческого поведения и взаимоотношений, используя свою проницательность, чтобы лучше понять сложности межличностных связей. Делала она это неосознанно, теперь понимание особенностей взаимоотношений позволяет ей делать некоторые выводы. — Возможно… Отношения требуют общения, взаимного уважения и поддержки, — продолжает объяснение Эри, покачивая головой, облокачиваясь на руки позади, — а не просто физического влечения. Для развития любви необходимо время, и для того, чтобы это сработало, требуются усилия обеих сторон. — О… Ты никогда на такие темы не рассуждала. Эри признает, что она раньше ни с кем не обсуждала такого рода вопросы, ссылаясь на то, что должна держать мнение, когда нет необходимости высказываться. Девушка до сих пор считает, что это то, чем лучше не делиться, однако прямо сейчас словно обязана высказать Наоми все, видя в ней кого-то особенного, кого-то, кого она ценит и желает защитить от зла. — Знаешь… Года в кадетском училище… Я наблюдала за людьми и изучала отношения, — честно признаваясь, Эри мычит и поджимает губы, — пытаясь понять, что заставляет их работать или терпеть неудачу. Я многому научилась благодаря этому… Хочу использовать полученные знания, чтобы помочь тебе улучшить отношения с твоим парнем, если это то, из-за чего ты переживаешь. — Парнем, — Наоми усмехается. — Любимым? Щеки Хаттори моментально приобретают розоватый оттенок. — Замолчи. Эри улыбается в ответ, поддразнивая. — Ты можешь называть его так, как посчитаешь нужным, — Эри с ухмылкой вскидывает брвои, — просто убедись, что продолжаешь называть меня своей любимой тоже. — Ты невыносима! Громкий смех пробирается глубоко в лесную чащу. Беседа Эри и Наоми довольно оживленная, они говорят звонко, подшучивая друг над другом, что привлекает внимание тех, кто находится поблизости. Эри замечает, что люди обращают на них внимание с любопытством, однако не зацикливается, потому что вовсе не возражает. — Просто не обращай на них внимания, — небрежно кидая, Эри ложится на спину на мягкую траву и складывает руки под горлом. — Слушай… Может, нахер Армина и будешь встречаться со мной? — Вот дура. Наоми еле слышно хихикает, ложась рядом. Так спокойно… Эри, лежа неподвижно, рассматривает звезды, в очередной раз загипнотизированная их красотой и яркостью, в то время как глаза Наоми, наполненные смесью восхищения и любопытства, прикованы к ее профилю. Они вдвоем проводят двадцать секунд в полной тишине, лишь изредка прерываемой звуками природы, уставившись в небо. — Ты… Когда-нибудь смотрела на звезды и задумывалась о том, что находится за пределами нашего мира? — намереваясь отвлечь Наоми от неприятного разговора, Эри сглатывает и продолжает, — или ты больше думаешь о настоящем моменте и человеке, лежащем рядом с тобой? Ну… Это могу быть не я… Ха… Надеясь, что Наоми оценит тонкий намек в вопросе, указывающий на то, что Эри находит ее общество подруги более увлекательным и заманчивым, чем любое небесное явление, девушка замирает, с нетерпением ожидая ответа. — Ты сегодня слишком разговорчивая. Я… — на мгновение Наоми замолкает, кусая внутреннюю сторону щеки. — Я… Даже не могу представить, что находится дальше, в разные стороны от стен, а ты спрашиваешь о том, что за пределами нашего мира. На секунду задерживая взгляд на лице напротив, Эри хмыкает, улавливая попытку Наоми сменить тему и избежать обсуждения чего-то, что доставляет ей дискомфорт. Девушка ценит ее честность и тот факт, что она находит такие вопросы слишком неожиданными для кого-то вроде Эри, однако все равно продолжает развивать диалог. — Мы… Наверняка это что-то… Что-то, что хотят многие? Узнать о внешнем мире и все такое. — Я не предполагала, что есть то, что намного больше подземного города… Точнее… Из книг, которые родители с трудом доставали, я знала о внешнем мире и не только из книг, но… Все это оказалось куда больше, чем я представляла. Эри потирает переносицу, испытывая благоговейный трепет и изумление при мысли об огромном пространстве неизвестного мира. Она понимает Наоми и ее слова о том, что такое открытие произвело глубокое впечатление. — Я всегда… Представляла внешний мир как… Место, полное бесконечных возможностей, где границы между фантазией и реальностью размываются. Поэтому мне было необходимо выбраться из этой помойки. Кивая в знак согласия, Наоми слабо улыбается, уголок ее губ дергается несколько раз. — Именно поэтому я нахожу твое воображение таким… Другим? Ха-ха… У тебя живой и творческий ум, который может придумывать невероятные сценарии, ситуации… И мне нравится иметь возможность делиться с тобой своими предположениями. Эри переплетает пальцы Наоми со своими. — Теперь, когда мы знаем, что мир за стенами такой же невероятный, каким ты его себе представляла, я хочу исследовать его вместе с тобой. Обещай не переставать со мной общаться до того, как война с титанами закончится. — Что за черт, — выпуская сдавленный смешок, Эри цокает языком. — Мы с тобой вместе до самого конца.

Мне снова приснился странный сон… В этом сне Наоми умерла…

Эри словно ведром ледяной водой окатили, она вздрагивает и моментально принимает сидячее положение, запуская пальцы в волосы. Девушка вспоминает фразу Эрена так не вовремя. Опять. — Придурок. — Ты о ком? Ощущая внезапный прилив тревоги и страха, Эри задумывается о том, что Наоми может знать это. Если Эрен поделился своими размышлениями с Армином, то тот наверняка рассказал Хаттори об этом. Все это так тяжело… Невероятно трудно справиться с волной негативных эмоций каждый раз, когда сон Йегера всплывает в сознании, особенно учитывая сильную эмоциональную привязанность к Наоми и желание остаться с ней до конца дней. Однако… Если Наоми не в курсе всего, правильно ли вот так скрывать от нее информацию? Почему-то только сейчас Эри рассуждает о том, что слова Эрена не являются глупой шуткой или бессовестным враньем. — Я пойду спать, наверное. Спокойной ночи. Аккуратно касаясь плеча Эри, Наоми медленно поднимается на ноги и неспеша отходит, прежде чем поворачивается к сидящей на земле девушке спиной и уходит. Эри требуется около пяти минут, чтобы прийти в себя, и только спустя это время она замечает, что осталась с капитаном наедине. Пристально смотря на застывшую Эри, Леви прикрывает глаза, их лица освещены мерцающим светом костра. Ясно, что что-то тяжело давит на разум капитана, девушка улавливает напряжение, буквально давящее на то и дело дрожащие плечи. Секунду она колебался, прежде чем открывает рот: — Когда вы пойдете спать, капитан? Леви сглатывает как раз перед тем, как предложение само вырывается из горла: — Ты не хочешь сидеть со мной здесь? — У вас странный голос, капитан. Что-то не так? Леви слегка хмурится, стараясь скрыть свои эмоции за маской безразличия. Однако уже поздно: Эри видит его насквозь, види\т, что он расстроен. — Гребаное дерьмо… Поднимаясь с места, Аккерман делает два больших шага, чтобы сократить расстояние между ним и Эри. Девушка даже бровью не ведет, когда мужчина опускается рядом. — Я не романтик, Эри. — Ч-что? Голос Леви грубый, почти сердитый, когда он говорит первое, что в голову приходит; по тону и некоторым логическим паузам понятно, что этот разговор для него крайне важен. — Ты должна это понять, — твердо проговаривая, Леви шикает, — я не тот мужчина, который дарит цветы, приглашает на прогулки или поет песни о любви. — Я… Я не понимаю… Уставившись на костер, Эри обнимает саму себя. Она не может преодолеть сильную неловкость, когда прокручивает то, что капитан сказал только что. Это… Какое-то откровение? Звук потрескивающего огня и природы вокруг лишь усиливают внутреннее смятение. Все еще размышляя над словами капитана, теряясь в попытках понять их смысл и то, что они могли бы означать, Эри чешет заднюю часть шеи. Какое-то у нее странное предчувствие. — Если есть намерение… Попробовать что-то, — отворачиваясь, Аккерман закатывает глаза — злится на себя за то, что не в состоянии сформулировать, — то… — Капитан… — Я не могу сказать то, что ты хочешь услышать. Разум Эри — это вихрь противоречивых предположений, ее сердце бешено колотится, дыхание застревает в горле. Неловкое молчание тянется, кажется, целую вечность, пока девушка пытается подобрать нужные слова, в конечном счете решая ничего не говорить. Вместо этого она просто кивает в знак того, что слушает и слышит. — Это труднее, чем казалось. По мере того как проходят минуты, Эри все больше осознает интенсивность своих собственных ощущений, которые варьируются от восторга, когда до нее доходит смысл сказанного, до глубоко укоренившегося страха, что она может каким-то образом все испортить. «Что-то сказать? Или подождать? Или…» Сосредотачиваясь на сохранении спокойного поведения, ловко игнорируя внутренний ураган, Эри прикладывает руки к вспыхнувшим щекам. Неужели… — Я вам нравлюсь? «Помолчи!» На лице Леви отражается удивление, смешанное с нерешительностью, когда он обдумывает вопрос, явно застигнутый врасплох такой прямотой. Несмотря на свою обычную решительность, Леви почти мямлит, остро осознавая силу своих чувств к Эри и интенсивность, с которой они поглощают его. Однако Аккерману по-прежнему трудно открыто выражать свою уязвимость, особенно сейчас, когда речь заходит о сердечных делах. После недолгого раздумья Леви все же набирается смелости, чтобы наконец сказать правду: — Да… Нравишься, — едва громче шепота, но искренность и решительность, стоящие за этими двумя простыми словами, передают все, что на уме. — Но вы… Разве вы тогда не ответили мне грубо? Снова отворачиваясь, Аккерман выдыхает сквозь стиснутые зубы, его захлестывает волна вины при воспоминании о том, какой была реакция на девичье признание. Неожиданный смех Леви является смесью шока, отрицания и инстинктивной реакции, направленной на то, чтобы отогнать неловкость. В глубине души он знает, что признание Эри задело за живое. — Я же уже говорил, что это было неправильно. Защитный механизм, если так проще воспринимать. В то время я не знал, как еще реагировать. Несмотря на свое прежнее поведение, Леви намерен сделать все возможное, чтобы Эри осознала всю серьезность намерений. — Послушай, я… Смущение Эри является ожидаемым, однако Леви начинает нервничать из-за того, что вот так рассказал обо всем; никакой подготовки. Это точно приносит Эри дискомфорт, поэтому она такая застенчивая. И сам Аккерман тоже… Чем дольше они молчат, тем неприятнее становится. — Эри… Мне жаль, что я сказал то, что сказал. Это было некорректно с моей стороны, и я никогда не хотел ставить тебя в неловкое положение. Но сейчас… Сейчас я хочу быть полностью честным с тобой. — В этом нет никакого смысла, капитан, — бормочет себе под нос Эри, проводя рукой по завившимся прядям, пытаясь соображать ясно. — Зачем вам так грубо высказываться о моем признании, если вы ко мне что-то чувствовали? — Потому что я был уверен, что это все… Неприемлемо. — Черт, — тихо ругается Эри, прикладывая ладонь ко лбу и надавливая. — Я не могу поверить, что это происходит. Нет, я… Это не из-за облегчения или… Хотя я рада, наверное… Легкое удивление и счастье ненадолго пропадают, уступая место раздражению. Девушка почти в ярости, как будто ее серьезно предали. Капитан словно достает сердце из груди и сжимает, вот так сильно, прямо перед лицом, чтобы хорошо видно было. С одной стороны, Эри все еще радуется, что наконец получила то, о чем все это время размышляла, но с другой… Все это так внезапно, в таком неподходящем месте. «Уже поздно строить из себя дуру. Раз уж поддержала разговор — заканчивай» — Вы… — вспотевшие ладони Эри вытирает о брюки, — вы предложили попробовать с вами отношения?