— Когда ты успел стать таким романтиком? Никогда же раньше им не был, сам сказал…
Леви тихо смеется.
Редкий случай, это заставляет сердце трепетать.
— Предполагаю, что… Просто никогда никого не подпускал так близко до тебя. Ты особенная, поэтому я не могу не показать тебе свою мягкую сторону.
Как только Аккерман проговаривает эту фразу, тут же протягивает руку, чтобы убрать выбившуюся прядь волос девушки с лица. От легкого прикосновения у Эри по спине бегут мурашки.
— Все же… Никогда не думала, что ты сам будешь приглашать меня на прогулки.
Хмыкая, Леви покачивает головой, пока в его глазах загораются веселые искорки.
— Что ж, я решил, что это было бы приятной сменой темпа нашей рутины. К тому же, мне нравится проводить с тобой время, а свежий воздух творит чудеса, проясняя мой разум.
Звуки природы доносятся до ушей все четче, пока Леви и Эри, аккуратно перебирая ногами, пробираются вглубь леса. Шелест листьев под ступнями, щебет птиц на деревьях и легкий ветерок, доносящий аромат сосновых иголок… Это сравнимо с мирным бегством от хаоса повседневной жизни.
Продолжая вести Эри глубже в лес, Аккерман почесывает переносицу периодически, широкими шагами преодолевая расстояние. Кроны деревьев блокируют бóльшую часть солнечного света, создавая безмятежную и почти волшебную атмосферу. Прогуливаясь рука об руку, Леви и Эри восхищаются красотой окружающего. Пышная зелень и яркие краски цветов резко контрастируют с монотонной серостью всего происходящего.
— Знаешь…
Внезапно Леви останавливается и поворачивается к девушке лицом. Не говоря ни слова, он тут же притягивает ее к себе для поцелуя. Его губы теплые, такие мягкие… Мир, кажется, исчезает словно по щелчку пальцев, пока Эри теряется в этом мгновении, наслаждаясь ощущением сильных рук, прижимающих ближе.
— Я люблю тебя, — шепчет, как только отстраняется. — Я никогда не думал, что найду кого-то вроде тебя, но рад, что нашел.
Слова повисают в воздухе.
Не в силах сдержать улыбки, Эри хихикает, чувствуя, как тепло разливается по телу. Сейчас — это нечто… Глубокое, нечто, что выходит за границы дружбы и романтики. Приподнимая руку, Эри улыбается и касается чужого лба, пальцы ее щекочут кожу.
— Я тоже люблю тебя. Ты много значишь для меня. Спасибо, что показал мне эту твою сторону. За то, что доверился мне.
Леви крепко обнимает девушку, притягивая к груди.
— Я не знаю, что готовит нам будущее, — бормочет, его голос хриплый от эмоций. — Но я точно знаю, что хочу провести с тобой каждый миг, какой только смогу. Ты заставляешь меня испытывать то, что я никогда не считал возможным, Эри. Ты делаешь меня счастливым, — зарываясь носом в девичьи волосы, Леви сглатывает, глубоко вдыхая.
— Я всегда буду рядом с тобой, Леви, — мягко отвечает Эри, поджимая губы. — Я всегда прикрою твою спину. И надеюсь, ты знаешь, что я никуда не уйду. Ты застрял здесь со мной.
Аккерман неслышно цокает, запрокидывая голову.
Пока они стоят там, заключенные в объятия друг друга, Эри задумывается о том, что их действительно ожидает впереди.
Если все на самом деле сложится хорошо…
Солнце уже опускается за горизонт, отбрасывая длинные тени на лесную чащу.
Неохотно Леви разжимает объятия спустя долгое время, отступая на шаг. Предлагая Эри руку, он усмехается, когда та, не раздумывая, вкладывает ладонь в его. Разворачиваясь, чтобы вернуться в лагерь, Аккерман ловко тянет Эри за собой.
Закат окрашивает небо в оранжево-розовые тона.
— Спасибо тебе за сегодняшний день, — бормоча себе под нос, Эри выдыхает шумно, потирая уставшие веки. — Это много значит для меня.
— Не благодари меня за это.
Приближаясь к лагерю, Эри замечает знакомые силуэты передвигающихся солдат, их длинные тени тянутся по земле. Вдалеке мерцают огни казарм, отбрасывая мягкое сияние на темный ландшафт.
— Можно заглянуть к тебе в кабинет перед сном? Сейчас.
Леви приподнимает бровь на просьбу, пожимая плечами.
Однако ответ в виде легкого кивка долго не заставляет себя ждать.
Не проходит и десяти минут, как, открывая дверь в свой кабинет, Аккерман щелкает заходящую в след за ним девушку по носу.
— Ну!
— Ты забавно морщишься.
Сердце Леви будто пропускает удар, когда Эри внезапно разворачивает его к себе и целует. Руки моментально находят путь к девичьей талии.
По мере того как поцелуй углубляется, Аккерман все сильнее закатывает глаза, забывая обо всем остальном. Звук дыхания наполняет маленькую комнату. Пальцы блуждают по спине девушки, в какой-то момент запутываясь в волосах, притягивая еще ближе. Еле слышно простонав, Эри выгибается навстречу.
Все так быстро и неожиданно.
— Я…
В один момент Эри делает шаг назад, и Леви ловит себя на том, что смотрит прямо ей в глаза. Он не может вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким живым, таким потерянным в собственном мире.
— Извини…
Леви моргает, пытаясь восстановить самообладание. Его сердце все еще бешено колотится, щеки заливаются жаром. Потирая лоб и прочищая горло, всеми силами стараясь скрыть непривычное смущение, Аккерман понимающе кивает.
— Это… Все в порядке, — выдерживает паузу, после чего продолжает более уверенно. — Мы просто…
Вздыхая, чтобы успокоить мечущиеся мысли, Аккерман усаживается за стол. Это совсем на него не похоже, — вот так терять контроль. Обычно Леви всегда собран, однако с Эри все по-другому.
— Какие… У нас планы на предстоящие миссии?
Плюхаясь в кресло, Эри складывает ладони на коленях.
— Ну… Как ты знаешь, ситуация с Марли обостряется. Поэтому… Все очень плохо.
Сейчас, нервно ерзая на стуле, несмотря на предстоящую опасность, Леви ощущает, как в нем поднимается решимость. Он знает, что не может позволить эмоциям встать на пути выполнения своего долга. Должен сосредоточиться на текущих задачах и защитить всех, кто находится в опасности.
— Как ты понимаешь… Мы можем выступить в любой момент, — продолжает спустя несколько минут. — Так что убедись в том, что каждый раз отдыхаешь и готова. Ночью надо спать.
Эри тут же прикусывает кончик языка.
— И помни, наша цель — нейтрализовать вражескую угрозу, чего бы это ни стоило. Ты же все еще переживаешь из-за Эрена, да?
Глаза Эри сужаются.
— Конечно, я… Переживаю… Эрен мой… Он был моим другом, а теперь доказал, что непредсказуем и опасен. Мы не можем позволить себе ослабить бдительность, даже на мгновение. Наши жизни и жизни всех остальных зависят от того, будем ли мы достаточно подготовлены.
Ненадолго замолкая, девушка прикрывает веки.
— Однако это еще не все, — взгляд метнулся к окну. — Я не понимаю… Мы… Эрен… Я вроде уже решила, что не желаю о нем ничего слышать, но… Почему-то мне его жаль…
Леви слегка поворачивает корпус, изучая Эри со смесью любопытства и озадаченности. Он действительно заинтригован ее реакцией на Эрена.
— Ты не должна, — закидывая ногу на ногу, Эри стискивает зубы. — Эрен не из тех, кого можно жалеть. По крайней мере… Нужно, если не «можно». Он сделал свой выбор, теперь ему приходится мириться с последствиями. Наша работа — защищать людей, чего бы это ни требовало. И это включает в себя удержание Йегера под контролем, даже если это означает его ограничение.
— Все же он был моим другом. Хорошим, кстати…
Выражение лица Леви смягчается от услышанного. Он прекрасно знает, что Йегер значит для Эри много, и это его огорчает. Однако Аккерман все еще уверен в том, что Эри сильная, что она сможет справиться с произошедшим и принять правду. Именно поэтому он решает быть честным с ней.
— Я понимаю. И я сожалею о том, что произошло между вами двумя. Но мы не можем позволить нашей жалости к нему встать на пути выполнения долга. Мы должны сосредоточиться на миссии, на защите человечества. Потому что, кто бы что не говорил, это самое главное.
— Да… Ты всегда говоришь такие очевидные вещи, однако… Для меня это так трудно… Но все равно спасибо.
Взгляд Леви смягчается.
— Я всегда рядом с тобой, — подтверждает заботливо, подпирая подбородок. — Ты можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось. Мы в этом вместе, хорошо? И вместе мы сможем преодолеть все, что встанет на нашем пути.
Устанавливая зрительный контакт с Эри, Аккерман расслабляется, замечая нотку чего-то теплого и знакомого. Является ли это… Сочувствием? Состраданием?
Леви молча опускается рядом с Эри на корточки, пока в сознании со скоростью света проносятся мысли о предстоящей миссии. Глядя на девушку, Аккерман отмечает, как ее волосы немного шевелятся из-за проникающего в комнату вечернего ветерка, как губы еле заметно поджимаются во время рассуждений. Несмотря на напряжение в воздухе, между ними есть связь, позволяющая держаться на плаву.
— Ты как всегда выручаешь меня, Леви…
Аккерман кладет руку к девушке на колено, предлагая немного утешения и поддержки.
— Мы пройдем через это. Вдвоем. О… Сколько раз я уже это сказал?
Откидываясь на спинку кресла, Эри шмыгает носом.
— Да… Еще раз спасибо…
***
Разговор с Леви и все эти поцелуи натолкнули на определенные воспоминания.
Девушка заходит в комнату и, убеждаясь, что Микасы нет, закрывает дверь, прежде чем заваливается на кровать, на которой раньше спала Наоми.
Молча смотреть в потолок и рассуждать о плохих вещах, жмурясь так, словно пытаясь кого-то загипнотизировать, становится глупой привычкой.
Выросшая в подземном городе Эри была вынуждена совершать ужасные поступки, просто чтобы выжить. Она отбирала еду у других детей, лгала и жульничала, даже шантажировала и крала деньги у любого, кто выглядел так, будто у него могло быть больше денег или ресурсов, чем у нее.
Это мрачное существование, однако это было все, что Эри была в состоянии сделать, чтобы помочь своей матери.
— А мама…
А мама… Совсем другая. Ее силуэт всплывает перед глазами в очередной раз за день.
Не желая сдаваться суровым условиям, Жаклин делала все возможное, чтобы обеспечить своей дочери тепло и комфорт. Эри как сейчас помнит: мать часто пела колыбельные перед тем, как накрыть одеялом и поцеловать в лоб, надеясь, что звук ее голоса принесет покой и безопасность.
Опуская веки и полностью расслабляясь, Эри позволяет воспоминаниям накрыть с головой. Она видит свою мать, сидящую рядом с кроватью. Ее присутствие всегда создавало спокойную атмосферу, облегчая погружение в глубокий сон каждую ночь. Сейчас Эри чуть ли не ощущает, как тепло от матери разливается по воздуху, погружая коконом любви и защиты.
Жаклин была замечательной женщиной, несмотря на то, что жила в таком мрачном и отвратительном окружении. Она ни разу не позволила суровым условиям ожесточить ее сердце по отношению к дочери. Вместо этого она продолжала осыпать ее безусловной любовью и поддержкой, делая все, что в ее силах, чтобы убедиться, что Эри знает, как ею дорожат.
Кусая внутреннюю сторону щеки, девушка замирает.
Все эти воспоминания приносят боль, однако Эри обнаруживает, что не в силах сопротивляться им. Они заметно противопоставляются тьме, которая определяет большую часть ранних лет, обеспечивая кратковременную передышку от удушающего груза всего, что было пережито.
Именно поэтому девушка позволяет себе погрузиться в размышления еще на некоторое время.
Эри помнит, как мама иногда не ложилась спать допоздна, просто чтобы посидеть у ее кровати и составить компанию. Именно в эти тихие моменты они могли поговорить обо всем на свете. Эри рассказывала обо всех своих надеждах, мечтах, и мама внимательно слушала, всегда подбадривая. Хотя матери и приходилось подолгу работать, пусть и пропадать с утра до ночи, чтобы обеспечить необходимым для выживания количеством еды, она никогда не позволяла этому мешать ей проводить время с дочерью.
Однако плохих вещей все равно было больше…
* Некоторое время назад *
— Мы же договорились, — Джон с притворной осторожностью гладит щеку Эри, пока та, подавляя рвотный рефлекс, старается заглотить хотя бы половину члена, — я куплю тебе еду, которую захочешь, только поработай хорошо.
Эри давится и почти задыхается, когда член проталкивается в горло, однако это лучшее зло из тех, что могут быть рассмотрены. Это отвратительно, но девушка хватается руками за крепкие бедра мужчины и начинает двигать головой вверх-вниз, дыша через нос.
Как бы сильно Эри это ни ненавидела, она должна это сделать, чтобы выжить. Она не может позволить себе упустить возможность поесть только потому, что находит это таким отталкивающим.
«Поскорее бы закончилось»
Вслушиваясь в инструкции Джона, делая все возможное, чтобы игнорировать вульгарные комментарии, Эри ерзает на коленях. Она подталкивает себя к тому, чтобы отвлечься; смотреть на старые часы на стене с потрепанными обоями, наблюдать за входящими и выходящими из пивной людьми, пока сердцебиение эхом отдается где-то в задней части черепа. Мысль о том, чтобы раздобыть еду и себе, и маме, — это то, что поддерживает, помогает преодолеть дискомфорт и отвращение от необходимости удовлетворять чьи-то
животные потребности.
Еще через несколько минут Эри давится и кашляет, прежде чем, жмурясь, проглатывает сперму, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы насытить мужчину.
Сидя в тишине, смотря на пол, ожидая дальнейших указаний, Эри часто моргает. Она ничего не говорит, потому что осознает, что лучше держать рот на замке и казаться покорной, чем рисковать раздражать мужчину своими жалобами или вопросами.
Не в первый раз уже.
Научена горьким опытом.
Чем дольше Эри ждет, тем более встревоженной становится, ничего так не желая, как наконец получить обещанную еду и иметь возможность двигаться дальше после этого унизительного опыта.
— Много еды, да? Когда в последний раз ты ела? — щурясь, мужчина гортанно смеется. — Желаешь чего-нибудь сладкого?
Хватая Эри за волосы и снова притягивая к члену, Джон ругается. Однако на этот раз, вместо того чтобы заставить сосать, он приказывает взять орган глубоко в горло и начать громко чавкать, чтобы доставить удовольствие одним только звуком.
— Мы договорились на од… — сумев отстраниться на минуту, Эри хмурится. — На один раз! И я сделала то, что должна была, дерьма ты кусок!
— Я разве когда-нибудь обманывал тебя? — притворно-заботливым голосом Джон убирает волосы со вспотевшего лба девушки. — Куплю тебе столько еды, сколько скажешь. А теперь заткнись.
Все проходящие мимо тычут пальцами, смеются и даже отпускают грязные шутки.
Эри сидит на холодном полу, чувствуя себя униженной, с трудом продолжая держать себя в руках и следовать командам Джона. Ей очень сильно хочется заорать на смотрящих, чтобы они отваливали и занимались своими делами, но это не поможет.
Потому что всем плевать.
Продолжается эта пытка еще около десяти минут; если Эри не сбилась со счета.
Идя позади Джона, пользуясь любой возможностью отвлечься от факта, что во рту все еще присутствует привкус члена и спермы, девушка периодически кашляет.
Все, что угодно…
Каждая маленькая деталь…
Эри считает свои шаги, хрустит шеей, рассматривает наизусть выученные уголки темной улицы. Хоть что-нибудь должно спасти от гнетущих размышлений.
Как только они добираются до продуктовой лавки, Эри уверенно останавливается рядом с мужчиной и позволяет ему взять инициативу в свои руки, терпеливо ожидая, пока тот выберет, что лучше купить. так или иначе... Выбор здесь маленький.
Она устала. Сейчас все, что угодно окажется
хорошим вознаграждением. Ей просто нужно сесть и спокойно поесть, отгородившись от всего, что произошло ранее.
— Не подавись.
Эри быстро разворачивает выпечку и запихивает в рот, жадно поглощая, едва ощущая вкус.
— Черт…
Просидев за углом одного из зданий около двадцати минут, Эри в один момент вскакивает на ноги, вспоминая о том, что обещала матери вернуться домой через час после выхода на улицу. Прошло уже гораздо больше.
Осторожно кладя выпечку в карманы, следя за тем, чтобы она оставалась теплой и свежей, Эри активно перебирает ногами. Оказавшись на главной улице, она выпускает выдох с облегчением и направляется домой, не обращая внимания на холод и ночную ругань.
Каждый раз она обещает себе, что это последний.
Последний.
Скоро все наладится.
Скоро… Можно будет перестать так унижаться за еду…
