— Скарамучча -
Он думал об этом на протяжении долгого времени. Каждую секунду, что он размышлял, боль разъедала его изнутри, впиваясь своими острыми когтями в плоть. Он всей душой противился осознанию неизбежного и понимал, что этот момент настанет. Освободить её от себя, позволить дышать и жить свободно, — было его желанием. И какую бы боль не причиняло ему это желание, другого выхода он не видел. Девушка смотрела на Скарамуччу, ожидая, что он скажет. Она давно заметила, что юноша был сам не свой, вечно погружённый в невиданные ей мысли. В последнее время он стал избегать её и вести себя совсем необычным образом. Если раньше он окружал её собой, всегда был рядом, словно тень, то за прошедшее время Скарамучча избегал такого поведения. — Что с тобой происходит? Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной обо всём, что тебя тревожит, я… Юноша резко прервал её, закрыв рот ладонью. Его хватка была жёсткой. Лицо не выражало каких-либо тёплых чувств: поджатые губы, нахмуренные брови, уставший взгляд. — Просто помолчи и не раздражай меня. Твои попытки утешить меня выглядят жалкими, я устал от этого, — монотонно сказал Скарамучча, убирая руку ото рта девушки. — Я устал от тебя. Устал от твоей безграничной любви, от доброты и наивности. Сколько бы я не ранил тебя, не запугивал, не издевался… — парень запнулся, пытаясь избавиться от застрявшего в горле комка. Каждое слово отдавалось болью по его сознанию. Он хотел остановиться. Хотел заткнуть свой рот и прекратить говорить что-либо. Но ради неё, такой любимой и дорогой ему, он должен сделать это. Хоть раз в жизни не быть эгоистом. — О чём ты говоришь? Ты совсем не делаешь мне боль… Скарамучча грубо прижал девушку к стене, сжимая хрупкие плечи до боли. Его взгляд пылал яростью и болью. И она была направлена на самого себя. — Я сказал заткнись! Я не хочу знать тебя, видеть, слышать! Всё, чего я желаю, — чтобы ты исчезла из моей жизни также резко, как и появилась! Не будь тебя, не будь тебя… — голос Скарамуччи переходил в болезненный шёпот. Губы парня окрашивались алым от каждого покусывания. Слёзы были готовы вот-вот потечь по щекам. Лишь сила воли позволила ему совладать с собой. — Я никогда не любил тебя. Никогда. Ты всего лишь была моей игрушкой. Я использовал тебя, когда мне было скучно, не более того. Сейчас же ты мне надоела, я выбрасываю тебя. Уверен, на твоё место найдутся другие игрушки, куда более послушные и не раздражающие. А ты проваливай, нечего тебе больше делать рядом со мной. Договорив свою речь, словно робот без эмоций, Скарамучча резко отпустил девушку и тут же пошёл прочь. Он не хотел, чтобы она побежала за ним. Оставить её в мгновении отрицания и шока было лучшим решением. Она начала плакать, он чувствовал это, даже не оборачиваясь. Она всегда плакала, когда было больно ему. Плакала, когда плакал и он.— Тарталья -
Принятое им решение было самым тяжёлым за всю его жизнь. Он совершил множество жестоких преступлений и убийств по приказу Царицы. И ни одно из них не вызывало в нём такой душевной тяжести, как это решение. Рядом с ним не будет безопасности и стабильности. Его сила и влияние не способны защитить любимого человека от самого страшного — от него самого. Тарталья не знает, когда именно может потерять над собой контроль, когда именно гнев овладеет им. Неожиданный порыв эмоций уже ранил его любимую девушку. С того момента ни прошло и дня, чтобы он не думал об этом. С каждым днём неприязнь к себе росла, словно снежный ком, который невозможно было остановить. Он долго противился этому, пытаясь внушить, что больше не допустит подобного. Больше не позволит своей любимой страдать от его рук. Но приступ повторился вновь. К счастью, он успел подавить его без последствий, но кто знает, что будет в следующий раз? Больше он не мог гарантировать ей безопасность рядом с собой. Тарталья долго шёл к этому разговору, пытаясь оттянуть его как можно дольше, но этим он лишь оттягивал неизбежное. Возлюбленная Аякса с тревогой наблюдала за любимым, сжимая его руку. Девушка нежно поцеловала пальцы юноши, прикладывая его ладонь к своей щеке. — Мы должны расстаться. Рядом со мной ты всегда в опасности. В любой момент я могу ранить тебя, не контролируя себя. Я больше не заслуживаю твоего доверия и любви, — тихо говорил Тарталья, смотря в глаза возлюбленной, что были наполнены слезами. Он хотел было смахнуть их, но не позволил себе этого. Юноша высвободил руку из хватки любимой, отходя от неё. Чайльду казалось, что стоит ему дать слабину, пожалеть себя, он не сдержится и уже никогда не отпустит её. Девушка хотела схватить руку Аякса, притянуть его к себе, уверить, что всё будет хорошо, но он лишь вновь и вновь отдалялся от неё. — Я понимаю, что ты переживаешь за меня! — крикнула девушка, не способная сдержать порыв эмоций. Слёзы струились по её щекам, губы дрожали, колени подкашивались. Ей хотелось броситься в ноги Тарталье и умолять не оставлять её, но она знала, что это лишь сильнее расстроит его. — Даже если ты потеряешь контроль и ранишь меня, это неважно! Я буду прощать и прощать тебя множество раз! Сколько бы не потребовалось раз, я ни за что бы не оставила тебя… Я так люблю тебя, что готова позволить тебе делать всё, лишь бы ты не оставлял меня… Аякс… Тарталья прикрыл лицо ладонью, скрывая подступающие слёзы. Вид любимой девушки, её боль, заставляли сердце парня разрываться на части. Каждый её вскрик был словно ударом ножа по нему. Он знал, что будет тяжело, но не знал, что это будет настолько тяжело. — Я буду помогать тебе материально и отправлю к тебе несколько людей в качестве охраны. Я… Я и правда люблю тебя, так сильно люблю, что иду на этот шаг. Оставляю тебя, потому что люблю. Не хочу, чтобы ты страдала от моей руки, не хочу видеть твои слёзы и печаль. Если бы ты только не узнала меня, возможно, сейчас ты была бы счастливой… Прости, что я появился в твоей жизни и разрушил её. Девушка, поражённая его словами, была готова броситься на парня, но он украл этот шанс. Юноша резко вышел за дверь, тут же заперев её. Он оставит ключ дворецкому и попросит выпустить девушку завтра. А сейчас, единственное, что он мог сделать, это уйти самому, оставляя плачущую от разрывающего горя любимую в одиночестве.