don't break the glass | не разбей стекло

Квартира Рене находилась над обветшалой прачечной самообслуживания. Стиральные машины взбивали и клацали, когда Эндрю шёл в холл для жильцов, в котором была красная занавеска с надписью «только для сотрудников». Он миновал офис и поднялся по лестнице в короткий холл, состоящий всего из трёх дверей. Две квартиры и общая ванная комната. Дэн и Мэтт жили в той, что слева, а Элисон и Рене — справа, ближе всего к окну со скрипучей старой металлической пожарной лестницей. Эндрю легонько постучал в дверь Рене, и вышла Элисон, чтобы открыть. Её длинные светлые волосы были заплетены в неряшливую косу, а вокруг головы была повязана бандана, как повязка на голову. Она не улыбнулась Эндрю, когда он вошёл, она просто вернулась на своё место на покрытом одеялом футоне и открыла свой ноутбук. Рене вышла из спальни с полотенцем через плечо. — Я только что сделала кое-что глупое, — сказала она, и на её губах появилась растущая улыбка. — Что? Рене указала на полотенце у себя на плече и сказала. — Я разлила целое ведро грязной воды по всему полу в спальне и испортила стопку непристойных журналов Элисон. — Это коллекционные вещи! — Элисон огрызнулась, не отрываясь от экрана. Рене фыркнула и пошла в крошечную кухню, чтобы бросить полотенце в корзину, стоящую на полу. Она порылась в одном из шкафов, прежде чем достать то, за чем приходил Эндрю, — Не используй все сразу. Мне было нелегко заполучить их. — Спасибо. — сказал Эндрю, наклоняясь, чтобы взять у неё маленький пластиковый пакетик. Крошечные белые таблетки были находкой, когда парень не мог заснуть. Он не был уверен, были ли это из-за ночных кошмаров, не дающих ему уснуть, или звука дождя, барабанящего по окнам, но Эндрю всегда было трудно устроиться поудобнее в постели. Спальня никогда не была для него самым безопасным местом. Он изо всех сил пытался успокоиться, даже когда дверь была заперта на засов и шторы плотно задернуты. Эндрю предпочитал спать, свернувшись калачиком на краю дивана с ножом, крепко зажатым в одном кулаке, и зажигалкой в другом. Он не помнил, когда начались кошмары. Психиатр сказал ему, что это побочный эффект жестокого обращения, которому он подвергался в детстве. В спальнях и темноте было что-то такое, чего он просто не мог выносить. — Ты готова пойти и забрать вещи у Жана? — Когда угодно. — Он сказал, что будет ждать нас за магазином одежды на Западном Пятом проспекте, рядом со странной вывеской кафе-мороженое. После того, как Рене взяла своё пальто и поцеловала Элисон в лоб, они отправились на её машине к месту встречи. Жан был другом Кевина. Он был Вороном и дилером, таким же, каким был Кевин до того, как полностью обобрал Рико Морияму и попал на первое место в личном списке лидера Воронов. Место, где никто не хотел быть. Вороны были жестокой компанией, и они были в десять раз более жестоки к тем, кого считали предателями. Кевин не слишком много говорил о том, каково это — иметь с ними дело, но пустой взгляд в его глазах, когда он был трезв, говорил достаточно. Жан заменил Кевина и был связующим звеном между двумя территориями. Рене припарковала машину у счётчика и взяла четвертак из своей пустой пепельницы. Она сунула его в счетчик и подождала, пока Эндрю пойдёт за ней по улице. Они прошли четыре квартала, пока не миновали неоновые святящиеся вывески Sweety's. Эндрю и Рене обогнули здание по примыкающему переулку и прошли сквозь стену пара, выходящего из жужжащих вентиляционных отверстий, примыкающих к химчистке по соседству. Здесь пахло отбеливателем и порошкообразным крахмалом. Жан ждал именно там, где и сказал. Его руки были засунуты в карманы коричневого пальто, волосы идеально уложены пушистыми чёрными волнами. Он выглядел слишком изысканно в своей дорогой одежде и золотых украшениях, чтобы быть наркоторговцем. Парень разговаривал по телефону по‐французски, когда они подошли и остановились в нескольких футах от него. Жан взглянул в их сторону, прежде чем попрощаться с тем, с кем он вёл диалог. — Ты принесла мои деньги, ma petite souris? Эндрю наклонился, чтобы прошептать на ухо Рене: — Какого хрена он только что сказал? — Это просто прозвище, — пробормотал она, вытаскивая пачку наличных, чтобы Жан проверил. Жан пролистал хрустящие купюры, мысленно пересчитывая их. Когда он, казалось, был удовлетворен суммой, вытащил из кармана завернутый пластиковый пакет и бросил его. Эндрю поймал и осмотрел товар. Немного света за килограмм кокаина. Рене поблагодарила Жана за то, что он нашёл время встретиться с ними, но он отмахнулся жестом руки. — Мы уходим, — сказал Эндрю. — Подожди, — Жан поймал Рене за рукав. Рука Эндрю дернулась к ножу. У Жана не было причин причинять боль Рене. Она была его маленькой сестренкой или как там он её, блять, называл. Но это не помешало тревожным звоночкам зазвучать в голове Эндрю. — Рико ищет кое-кого, возможно, у тебя есть идеи, — Жан вывел фотографию на свой телефон. Эндрю уставился на фотографию Нила со скучающим видом. — Никогда его не видел, знать тоже не хочу. Мы сейчас уходим. В этот момент Жан сказал нечто неожиданное. — Пожалуйста. Если ты знаешь… Он мой друг. Я знаю, что он сбежал с Лисами, но я просто хочу знать, в порядке ли он или нет. Эндрю сделал паузу и снова посмотрел на телефон в руке Жана, затем снова в его смягченные серые глаза. — Мы ничего не знаем, — он повернулся, схватил Рене за локоть и потащил её прочь из переулка. Четыре квартала обратно к машине прошли в молчании. Как только Рене захлопнула за собой дверь, она повернулась и посмотрела на Эндрю с вопросительным выражением, покрывающим её тонкие черты. У неё было лицо, которое легко было прочитать, и Эндрю всегда ценил его прозрачность. — Что? — Почему ты солгал ему? Эндрю вздохнул и отвернулся, чтобы посмотреть в окно, когда Рене завела машину. — Никогда не доверяй Воронам, — сказал он. Рене не потрудилась ответить.

***

Эндрю вернулся домой поздно. В руках у него был пакет с китайской едой навынос и свежая пачка сигарет. Он остановился перед своей дверью и вставил ключ в замок. Прежде чем он смог расстегнуть вторую, дверь распахнулась, и Нил стоял там, уставившись на него. — Я видел тебя через… — Он показывал на глазок. Эндрю поправил сумку в руке и протолкнулся мимо Нила в квартиру. Что он все ещё здесь делал? Его гость выглядел намного лучше, чем раньше, в тусклом свете единственной лампы Эндрю от Тиффани, стоявшей на его книжном шкафу с тремя полками. Его голова все ещё была туго обмотана бинтом, и он немного прихрамывал, когда поплелся за Эндрю на кухню. Хозяин квартиры бросил сумку на столешницу и открыл пачку сигарет. Он взгромоздился на табурет у окна и распахнул его. Прохладный ночной воздух ворвался внутрь, окутав его ароматом цветочного магазина из соседнего здания. — Кевин сказал— — Это не дом Кевина. Это мой дом. Нил завис у края стойки, наблюдая, как Эндрю курит. Его плечо напряглось, прежде чем он спросил. — Ты… выгоняешь меня? — Разве я это сказал? Нет, я сказал, что это мой дом, а не Кевина. Так что всякая чушь, которую Кевин наговорил тебе обо мне, не имеет отношения к твоему пребыванию здесь. Ты поправишься и в мгновение ока отправишься в путь веселья, чтобы лишить кого-то средств наживы, прежде чем успеешь оглянуться. Нил вздрогнул. Эндрю знал, что это несправедливо, но когда жизнь вообще была справедливой? Эндрю уже убивал родителей раньше. Он знал, какие последствия будут преследовать его всю оставшуюся жизнь. Нил собирался стать бегунком, если уже им не был. Эндрю докурил сигарету. Он продолжал смотреть в окно, пока Нил ходил исследовать сумку, стоявшую на прилавке. — Не ешь моё печенье с предсказанием, — пригрозил Эндрю. Нил замер, медленно поднял нераспечатанную упаковку и нерешительно улыбнулся ему. Эндрю вернул её несколькими саркастичными кивками. Бегунок отложил печенье с предсказанием и начал распаковывать коробки с едой на вынос. — Так чем ты здесь развлекаешься? — Он спросил. Эндрю снова посмотрел на тёмное оконное стекло. — На полках есть книги, если тебе скучно. У меня нет телевизора, шум сводит меня с ума. В шкафу под столиком есть пластинки, — он ненавидел, когда всё было слишком громко, ведь тогда существовала вероятность не услышать шагов. Обычная тишина поддерживала мир в воюющем разуме Эндрю. Он пошарил по карманам, чтобы убедиться, что у него все ещё есть таблетки, которые Рене собрала для него. Пакетик был засунут в карман куртки. Он провёл рукой по волосам и устало наблюдал, как Нил обыскивает его шкафы в поисках посуды. Через некоторое время Эндрю понял, что он не просто искал то, что ему было нужно, а пытался запомнить, где что находится. Миски и тарелки были в шкафчике над столешницей и слева от плиты. Специи слева от неё. Второй ящик справа от холодильника был ящиком для мусора. Рядом с ним была посуда, а в том, что с другой стороны плиты, находились мерные стаканчики и другие кухонные принадлежности. На стойке рядом с плитой стояла красная керамическая банка, в которой хранились все его лопаточки, ложки и щипцы. Очень скудная кладовка Эндрю находилась в шкафчике слева от того, что стоял у раковины. После того, как Нил закончил шарить по кухне, он принёс две миски и наполнил их едой. И протянул одну Эндрю, который вопросительно поднял бровь. — Я… я просто пытаюсь помочь, я знаю, что мешаю. Прости, если — Эндрю остановил его. — Заткнись, я ненавижу, когда люди говорят подобную чушь. Нил поджал губы и повернулся, чтобы пойти посидеть на диване. Они ели в том, что Эндрю назвал бы комфортной тишиной. Тишина была самой разной. Громкая тишина. Мягкое затишье. Тишина дождя. Тишина ночи. Тишина дня. Тишина пустынной улицы. Тишина одиночества. А потом наступила тишина, которую Эндрю так редко ощущал. Тишина его собственного разума. После того, как они покончили с едой, Нил собрал посуду и поставил её в раковину. Эндрю встал, чтобы помыть её, прогнав Нила с кухни, который старательно ретировался на диван. Эндрю не хотел, чтобы у Нила возникла мысль, что он ему что-то должен за крышу над головой. Он позже собирался забрать свою оплату с Кевина. Его друг был тем, кто был в большом долгу перед ним за это невысказанное одолжение. Но так уж повёл себя Кевин. Он редко спрашивал разрешения, предпочитая просить прощения позже. Эндрю ненавидел это качество в нём. Кевин напивался и спал в постели Эндрю, когда тот обещал уйти к одиннадцати, или он появлялся без предупреждения, когда Эндрю подрабатывал в баре, и в конечном итоге ему приходилось выгонять их по указанию Кевина. Но Эндрю знал, почему Кевин так редко просил вообще о чём-либо. Он доверял ему больше, чем кому-либо другому в этом мире. И Эндрю не хотел делать ничего, что могло бы намеренно всё испортить. Так мало людей доверяли ему: Кевин, Ники, Аарон. Примерно так и было. Рене пришлось бы назвать глупой, прежде чем признать, что она доверяла Эндрю, и он часто напоминал ей об этом факте. Нил предложил устроить его на диване, но Эндрю отказался. Он не хотел признаваться Нилу, что ему было бы гораздо удобнее на диване, используя предлог, что не может поступить так с гостем. Ему было насрать, если бы кому-то пришлось спать на полу. Когда дверь спальни Эндрю наконец закрылась, он выпустил воздух, который держал весь вечер. Щелкнул цепочкой на лампе от Тиффани, и комната погрузилась в темноту. Свет из переулка проникал через окно, освещая комнату прохладной синей тенью. Синий. Сегодня всё было голубым. Его кружка. Машина Рене. Цветы в витрине магазина. Слова на дверном коврике. Свет. Эти глаза. Такой кропотливо-совершенный голубой. Эндрю свернулся калачиком на диване и накрылся красным пуховым одеялом, надеясь, что это избавит его от мыслей о грустном. Последнее, в чём он нуждался, так это в ещё большем количестве голубых снов.