Да, это был я

Человек, убивший человека - останется убийцей, но если это произойдёт на поле боя - прибавится звание героя.

Он знал, что просто пытается убежать от собственных страхов и мыслей, подписав тот злополучный контракт - герой войны надеялся, что эксперимент на нем провалится и он не станет разумным. Как же этот человек ошибался. Сама истина расписала ему совершенно другую судьбу. Его бывший отряд боялся его, после того как узнал кем стал их командир, даже игнорируя и смея огрызаться, считая его монстром. Они сами отринули его, отказались от него, после чего погрязли в смерти. Когда произошла первая авария, Мустанга из его пятой лаборатории буквально кинули власти на место вспышки, так было со всеми разумными. Только благодаря им удавалось оставлять в спокойствие другие не заражённые районы, буквально требуя от людей продолжения своей обычной жизни. Новые инциденты на территориях научных центров ломали выстроенную систему, а все больше разумных уходило от высокопоставленных шишек. А бывший военный, бывший ли, вновь и вновь наблюдал за смертями людей, впитывая в себя кровь, крики и стоны боли перед обращения каждого бойца. Единственное, что его спасало, среди его новых подопечных не было серьёзных жертв. Ровно через пол года неудачных попыток сокрыть происходящее и буквально проиграв битву, в газетах других стран появились заголовки о инфицированных и первые их снимки. Радио рассказывало о учёных, чьи руки были запачканы по локоть в крови в чужих жизнях, желающих создать высших солдат, высших уровней людей. Оно рассказывало и о разумных, о том как их отличить от обычных людей и их жажде крови. Жители еще жилых на тот момент районов выстроились в ряд и требовали смену власти, каждый день на протяжении двух недель, а вся работа местности останавливалась на неделю. Вышестоящие были сняты со своих должностей, а на их место поставили обычных пустышек, чтобы те получали за ошибки прошлых. Аварии продолжали греметь уже не только практически умершей стране. К концу года эпидемия вируса захватила еще ближние страны, словно кто-то специально выпустил этих существ на волю. Тварей, чьи глаза залиты кровью, а их тела вирус пожирает изнутри, заставляя гнить прямо на глазах каждого кто их увидит, некоторые давно покрыты струпьями, а запах от них настолько зловонный, что даже высшие создания и монстры человека не могли вынести и дольше пятнадцати минут. Ощущая опасность планета взревела, желая освободиться от гнета убивающей себя расы, по некоторым теплым городам других стран прокатились бури, ломающие дома и уносящие людей в небо, поселение лежащие на океанах и морях, забраны солёной водой. Люди умирали и будут умирать, кричали те, которые оставались в безопасных на тот момент местах, а их одёргивали, те которым удалось вырваться из того ада. Жаль не надолго. Существа, зовущие себя людьми забывали что такое мораль, ломая жизни своих соседей. Детей, женщин выкрадывали прямо на глазах шишек и никто не смел им помешать. Все было откровенно плевать, все спасали только свои шкуры. А тем кому удавалось выжить учили своих маленьких детей убивать практически разложившейся трупы. На улицах людей состоялся настоящий судный день. Следить за всем ужасом сидя в лесу, тише и выпивая очередную кружку кофе, найденной на заправке больно. После случившегося Элрики ни разу не заговорили о том злополучном звонке старшего, Ал видел насколько тяжело даётся ситуация. А Эдвард продолжал работать на адреналине, требуя от себя невыносимых результатов. Правда младшего пугала новая жестокость брата, то с каким спокойствием он разрубает головы инфицированных, а в глазах у него стоит необъяснимая тоска и скорбь. Первое время они действительно хоронили, если это была какая-то глухая деревня, но потом бросили это дело. – Брат, давай хотя бы котёнка заберём, у нас продовольствия хватает, да и топлива достаточно. Альфонс стоит вместе с маленьким комочком, мяукающем у него на плече. Его глаза буквально сияют разглядывая черную шерстку и непривычно голубые глаза. А Эдвард наоборот не рад такой запаре, загружая новое количество консервов и какое-то количество чистой воды, запечатанной в стеклянной таре. – Я уже говорил тебе, что нет. Ты не можешь сейчас привязываться. Резко и даже грубо отвечает парень, зевая прямо на ходу. Он достает палатку из заднего сиденья, раскладывает её, начав сбор. – Мы путешествуем уже несколько месяцев, даже крупные города избегаем, мы даже не были в безопасных пунктах! Старший из них кидает вещи на землю, а шум конструкции разносится на несколько метров, оглушая младшего брата на короткое время. Можно заметить как сжалась челюсть, кадык подпрыгнул. – Только вот ты сам слышал, что часть этих пунктов были сожраны! Именно поэтому мы укрываемся все это время в лесу. Пока небольшой дуэт братьев продолжал свой спор на другой стороне сидела девушка рядом со своим коллегой, поглаживая его по спине. А он сам покрытый отчаяньем и осознанием потери своей любви, еле сдерживая себя от того, чтлбы не разрушить что-нибудь в комнате. – Хавок, тебе стоит успокоиться. – Ты не понимаешь, Марты больше нет. Власти ничего не сделали, ничего, никто нам н поможет. Для командира отряда это был последний звоночек и последний пункт в решение стать независимой частью прогнившего общества. Больше Рой Мустанг был не намерен идти убивать, зная, что его члены команды стараются бессмысленно.