There’s a wall that’s towering over me If I try to climb it will I succeed? I’ll find the truth deep inside Life is in my hands, so no need to pray Cuz I’m ready now for the judgment day It’s gonna be mine to claim
— Абсолютно исключено! — Ты идиот, Танака? Мы уже год здесь торчим, твой стенд плесенью покрылся, а ты посылаешь первого человека, который решился к нам подойти? Прошу его простить, он не знает, о чём говорит… — Сода-сан! Немедленно извинитесь перед Танакой-сан! — Н-но… Соня-сан… Ирума нервно потела, глядя на их перепалку. Танака-сенпай кутался в километровый фиолетовый шарф и бурчал что-то едва ли не на латыни. Сода-сенпай отвечал ему суровым гаражным матом. Соня-сенпай активно спорила с обоими, хотя явно была на стороне первого. — Эм… — Ирума вздохнула, — а в чём проблема? Прошло два дня. Ирума объяснила Рантаро свои планы, наслушалась многочисленных «М-да» и «Зачем? Тебе? В этот клуб?». Успешно провалила задачу объясниться, потому что сама толком не понимала, а «я так чувствую!» вызывало у товарища острый приступ чесотки. Наконец, Тенко заметила, что сама ещё недавно не интересовалась вышибалами, но ей очень понравилось, и друг сдался, благословив её и пообещав всяческую поддержку. На следующий день, правда, их ждал такой зубодробительный тест, что даже они с Рантаро вышли после уроков с чётким ощущением, что оставили там частичку своей души. Полная энергии Тенко убежала организовывать свой клуб, а Рантаро с Ирумой проводили её унылыми взглядами. И едва нашли силы дойти до ворот, понуро слушая обыденный шум Академии, который в тот день только действовал на нервы. К среде они подошли не такими бодрыми, но время после уроков прошло продуктивнее. Рантаро несколько раз извинился, но не отказал себе в удовольствии поглазеть на тренировочный матч Леона. Ирума махнула на это рукой — пусть человек займётся личной жизнью. Тенко убежала в клуб. Ируме оставалось взять себя в руки и пойти в обитель оккультизма. И вот перед ней-то она и стояла, пытаясь разобрать бурчание Танаки. — Твоя самоотверженность сыграет злую шутку, — вещал голос из-под шарфа, — ибо тот, кто бросится в омут с головой разбудит прячущихся в нём чертей. — Танака-сан с прошлого года ждёт новых членов клуба, — с виноватой улыбкой пояснила Соня, — но никто не может пройти вступительное испытание. — А что за испытание? Соня и Сода переглянулись. — Каждый раз он что-то придумывает, — процедил механик. — То найти «артефакт», то провести «ритуал», то победить «злое чудовище». — И каждый раз встречаю недостойных. Чем лучше цель, тем целимся мы метче! Бва-ха-ха-ха! Он вскинул голову в смехе, который назвали бы злодейским разве что в сценке ясельной группы. — Не волнуйтесь, — мягко сказала Соня-сенпай, — это не так опасно, как говорит Танака-сан. — Глупости! За жизнь её я не ручаюсь! Сода-сенпай вышел из-за стенда и подошёл вплотную к Ируме. Она сглотнула. Сенпай положил руки ей на плечи и устало выдохнул. — Как звать? — сочувственно спросил он. — И-Ирума. Ирума Миу! — Ирума-тян, беги. Ты не хочешь с ним дружить. Просто беги отсюда. Она глянула на Танаку, который излучал пафос, и на Соню, которая пыталась за ним повторять. Она подумала, что пришла дружить совсем не с ними, но даже в этом эксцентричном дуэте было что-то забавное. Ирума ловила себя на мысли, что хочет понять именно тех, кого никто не понимает. И пусть она пришла сюда ради общества другого человека, Танака и Соня были интересны ей не меньше. — Я не сбегу, — твёрдо ответила она. — Давайте сюда ваше испытание. И смех Танаки-сенпай в тот момент показался ей поистине демоническим.***
Этим вечером кому-то в Академии Надежды не спалось. Охраннику, например. Рантаро флегматично шептал, что это его работа, пока Ирума материлась из кустов, запихивая Тенко и её выглядывающие косички в зону меньшей видимости. Сама Тенко яростно сопротивлялась, предлагая пойти «в лоб». Ирума опять ругалась — не хватало завалить миссию в самом начале. Конечно, на важное задание их отправили не с пустыми руками. Сода-сенпай торжественно вручил своей самой большой фанатке хитрое устройство с антенной и большой кнопкой. Оно, по заверениям создателя, отключало все электрические приборы в радиусе километра, но работало единожды и не всегда. На вопрос Тенко «а зачем так мощно?» и неуверенное бормотание Рантаро «как оно работает?» Ирума цитировала автора: так надо. Мол, не ограничивайте широту мысли творца. А ещё убедитесь, что в зоне поражения нет людей со слуховыми аппаратами или кардиостимуляторами. — Ну, вариантов тут немного, — комментировала Ирума, разглядывая охранника в бинокль, — либо мы и впрямь убьём кого-то, но тогда это будет нераскрываемое убийство. Либо сердце остановится у охранника: там какая-то напряжённая серия у него по телевизору. — Либо у Чабаширы-тян, — согласился Рантаро, — если нас за этим застукают. — Почему сразу у Тенко?.. Ирума шикнула на друзей, махнув им рукой в сторону вышедшего покурить стража ворот. — Я жму, — с опаской пробормотала она. Друзья синхронно кивнули и уставились на огромную кнопку устройства. Сначала ничего не произошло. Через пару секунд вход в Академию преобразился. Первыми отрубились фонари. Затем жалобно пискнул телевизор охранника, где так и не успела закончиться реклама какого-то шампуня от перхоти. Потом сдались электрические ворота. Скрипнул засов. Ирума выдохнула. — Я пойду вперёд, — шепнул Рантаро, пригибаясь к земле и указывая на брешь в обороне школы, — повторяйте за мной. Чабашира-тян, не споткнись о свою причёску. Не дожидаясь ответной колкости, он с удивительной прытью бросился к воротам. Рантаро ступал мягко, бесшумно, и Ирума первые пару секунд озадаченно смотрела ему в спину. И как такое повторить? Впрочем, выбора не было. Пока охранник бросился проверять самое важное — телевизор — троица шмыгнула в ворота, с опаской глянув на тёмные глазки камер. Обычно мигавшие лампочки записи потухли. Миновав первый эшелон, группа поспешила спрятаться за деревом. И так они перемещались от одной сакуры к другой, вздымая лепестки, пока ворота не остались далеко позади. На пути у ребят встал роскошный фонтан, окружённый розами. Их негласно решили не топтать, так что пришлось красться в обход — заодно проскочили ничего не подозревающий патруль. Выключенные фонари их не смутили? Ирума решила не задавать лишних вопросов. Её мысли занимало здание главного корпуса, к которому они стремительно приближались: вид этой башни до сих пор вселял ужас и трепет. И хотя сейчас в здании могли быть только охранники, она шла, вжав голову в плечи. У самого входа их ждала новая проблема — замок. Теперь не электронный. Рантаро предупреждал о таком заранее, и именно на него с ожиданием уставилась Ирума. Парень молча кивнул, потянулся в карман и продемонстрировал связку ключей. «Как?!» — одними губами прошептала Ирума, пока он возился с замочной скважиной. Уже внутри, выпрямившись и переведя дух, она повернулась к товарищу: — Где ты их достал? — У охранника на входе, когда он отвлёкся, — Рантаро пожал плечами со своей неизменной улыбкой. — Не сложнее, чем отнять конфету у ребёнка, если этот ребёнок — маленький тигр, а конфетка — твой паспорт. — Чую за этим историю, Рантаро-доно, которую обязательно потребую с вас, когда мы закончим. — Почту за честь, Ирума-химе. — Тенко рада, что вы такие вежливые, — робко подала голос вторая девушка, — но кто-нибудь объяснит, зачем мы здесь? — Я ведь провела краткий брифинг! — Он был слишком кратким, — отрезала Тенко, подметая косичками пол. — Призрак? Серьёзно? Ирума вздохнула. Танака-сенпай в выражениях не стеснялся, поэтому обрисованное им задание пришлось расшифровывать Соне-сенпай. По сообщениям очевидцев (их личности не уточнялись), в одном из классов главного корпуса завёлся призрак. Он шарился там по ночам, скрёбся в форточки и вообще вёл себя максимально невежливо. В доказательство его существования Танака-сенпай приводил фотографии, сделанные его одноклассницей. Их Ирума и продемонстрировала подруге. — Это что такое? — опешила Тенко, перебирая фотокарточки. — Что за монстр портит школьное имущество? С такими когтями… Амами-кун, это похоже на тигра? Рантаро серьёзно кивнул. — Похоже, — сказал он и приподнял низ свитера. Ирума скептически подняла бровь, а Тенко покрылась бордовыми пятнами. — Видите? Этот шрам тоже от тигра. Следы такие же. — Серьёзно, Рантаро-доно? — Нет, Ирума-химе. Это я в детстве упал со шкафа. — Оно и видно. Ладно, призрак или нет, прежде всего мы должны найти этот кабинет. — Тут есть проблема, — Рантаро ткнул пальцем в карту пожарных выходов на стене. — Видите, сколько учебных комнат только на первом этаже? И ещё на втором, на третьем. Если исключить всякие лаборатории и душевые с бассейнами, нам надо многое проверить. — Угу, — вздохнула Ирума, — это одно из испытаний. — И добавила, пародируя манеру сенпая говорить: — «Того, кто якшается с тьмой, она и направит». Иными словами, мы предоставлены сами себе. Будем проверять парты на предмет неопознанных следов тигра. Я слышала, Рантаро-доно в этом эксперт, так что… — Постойте, — Тенко задумчиво сжала подбородок пальцами. — Это не призрак, конечно, но ведь и впрямь дикий зверь быть может! — Может. Танака-сенпай, вроде как, эксперт по животным. — Тогда, — выпалила Тенко, — нам понадобится средство защиты! Не голыми же руками с ним сражаться. Я, конечно, знаю несколько приёмов, но не настолько уверена в себе. Амами-кун, ты же не выйдешь против зверя в одиночку? Рантаро неопределённо хмыкнул. — Так грустно, когда в тебя не верят. Что предлагаешь, Чабашира-тян? Найти броню, оружие? — Почему нет? Где-то здесь должно быть додзё, если не ошибаюсь, можем вооружиться деревянными мечами. Лучше, чем ничего. — М-м. Додзё на пятом этаже, — поморщился Рантаро, — но у меня есть идея получше. Идея получше встретилась буквально за поворотом. Трое приключенцев остановились перед кабинетом с вывеской «Школьный Магазин». — Так, в смысле, — Ирума цокнула языком, — в Академии есть лавка? — Стал бы я тебе врать! — Рантаро чуть не прыгал у вывески. — Смотри! Она должна светиться, но мы отрубили электричество. — Ты многое знаешь об этом здании, — Тенко нахмурилась. — Почему? — Ах, от тебя ничего не скроешь, Чабашира-тян, — он церемонно поклонился. — Думаю, как и история о тигре, эта обождёт. Ты ведь сама хотела вооружиться, так что — прошу! И он обеими руками распахнул перед ними двери. Ирума и Тенко застыли, как дети на новогодней ярмарке. — Мама дорогая, — шепнула спортсменка. — И не говори… Маленькая комната была забита до потолка всевозможной атрибутикой с символом Академии. Зубные щётки, носки, перчатки, футболки, кепки, флешки. И это не говоря о более экзотичных вещах, которые Ирума трогать не посмела. А вот Рантаро зашёл, как к себе домой, и тут же приметил что-то в углу. Пока он там копался, Ирума подошла к автомату с капсулами. — Не работает, — пожаловалась она, сунув туда монетку. — И не сработает, — ответили из угла, — там нужна особая валюта, которую выдают на школьном фестивале. А всё остальное время эта штука пылится здесь. — Э-э-э, ребят, — пробормотала Тенко, — а ничего, что мы… грабим это место? — Я уже оставил деньги на прилавке, — отозвался Рантаро, махнув рукой на пару купюр. А затем с сияющим от гордости лицом продемонстрировал Тенко то, что вырыл под завалами. — Это… — Ирума облизнула губы. — Швабра. — Оружие! — запротестовал Рантаро и вручил её однокласснице. — Не меч, конечно, но ты справишься. Тенко кисло взглянула на инструмент уборщицы и нехотя приняла его из рук товарища. Ирума наблюдала за этим, едва сдерживая смех. — Я просто хочу сказать, — она прыснула, — что мы идём биться с призраком тигра с помощью швабры. Если это не приключение, то я не знаю, что. — Как бы оно не стало нашим последним… — Не дуйся, Чабашира-тян, — Рантаро хлопнул её по плечу. И осёкся, когда черенок швабры посмотрел ему в горло. — И нам лучше поторопиться. Я бы предпочёл запереться в кабинете, пока охранники не поняли, что к чему. Ирума осмотрела свою команду, скрестила руки на груди и торжественно кивнула. — Сейчас мы сделаем то, что всегда происходит в фильмах ужасов! — Умрём?.. — Разделимся!***
План Ирумы был прост, как уравнение с тремя переменными: разделиться, проверить все кабинеты и схорониться в нужном, пока не прекратилось действие чудо-штуки, что дал Сода-сенпай. А там заработают камеры, охранники успокоятся. Правда, в кабинетах тоже есть камеры, но на этот счёт у Ирумы были свои соображения. Ей выпал второй этаж, а остальные пошли выше. Пробежав раздевалки, ведущие к бассейну, и библиотеку, Ирума остановилась у классных комнат. В первой же из них ёкнуло сердце. Она потянулась за одной из фотографий, подняла на уровень глаз и медленно опустила. Даже в сумерках легко было понять, что это то самое место. Комната, где учился 77-й класс Академии Надежды. Где-то здесь парта, за которой проводит долгие часы Сода-сенпай. Ирума, сдерживая победный вопль, побежала к лестнице. — Я нашла! — громко зашептала она, поймав выходящего с третьего этажа Рантаро. Тут прибежала и Тенко сверху, зашептав с той же интонацией: — Я нашла! — Вы обе нашли нужный нам кабинет? Ирума вздохнула, хлопая торжествующую Тенко по плечу. — Она нашла додзё. Я нашла кабинет. Пойдём, пока камеры не заработали. И пока Тенко пересказывала, как там цветут настоящие сакуры прямо в школе, а в шкафчиках целая коллекция деревянных мечей, Ирума завела друзей в класс. Она подвинула стул к единственной камере, забралась на него и достала последнее устройство своего кумира: небольшое крепление с задвижкой и фотографией погружённого во тьму кабинета. Теперь, когда заработает электричество, никто не заподозрит, что в школе посторонние. — Интересно, чья это парта, — подал голос Рантаро, — тебе что-нибудь рассказывали, Ирума-тян? Они с Тенко склонились над искомым арт-объектом: на одной из парт красовались длинные царапины, оставленные, предположительно, тигром-призраком. — Здесь сидит Танака-сенпай. — И мы будем просто ждать? — Тенко стиснула швабру, с которой таскалась всё это время. — Пока не появится этот якобы призрак? — Призраков не бывает, — фыркнула Ирума и обернулась на всякий случай. — Не скажи, — задумчиво шепнул Рантаро, — в этом месте всякие дела творятся. — Это ты опять про призрака на крыше? — Какого ещё призрака на крыше?! — зашептала Тенко. — О, я так рад, что ты спросила!.. Рантаро принялся пересказывать Тенко скучную городскую легенду, а она сама решила осмотреться. Кроме доски с полустёртыми надписями и парт здесь ничего не выделялось, разве что небольшой творческий уголок. Там к деревянной доске были приколоты фотографии 77-го класса. Ирума застыла перед ними, разглядывая каждую. Она впервые видела обычную жизнь талантливых учеников и была поражена тем, какая эта жизнь… обычная. Такие же фотографии остались у неё со средней школы. Вот 77-й класс в храме на Новый год, а тут фестиваль на Танабату, Хэллоуин, спортивный фестиваль. Соня-сенпай всегда крутилась возле Танаки, много где они позировали вместе. А на задворках ютился Сода-сенпай. Ирума окончательно убедилась, что ей всё это не померещилось в первый день. Она провела пальцами по одной из таких фотографий. Одна девочка редко находилась в центре внимания, в основном отсиживаясь под деревьями или издалека наблюдая за действом. В отличие от всех без исключения одноклассников, на любой фотографии она была грустной. Ирума всмотрелась в её лицо и знакомую одежду, после чего тихо позвала Рантаро. — Да, радость моя? О, как интересно. Редкие кадры, совсем как у меня на одном из сафари… — он осёкся. — Что-то не так? — Ты ведь хорошо знаешь талантливых? Кто это? — она показала на девушку в капюшоне. Рантаро задумался на секунду. — Нанами Чиаки, Супер Геймер Академии. Мало о ней знаю, но видел пару раз возле резервного курса в том году. Кажется, она дружила с моим одноклассником. Его звали Хината Хаджиме, но в списках второкурсников я его не видел. Поговаривают, он то ли отчислился, то ли и вовсе пропал. Тенко впервые слышала, что Рантаро учился на резервном курсе в прошлом году, и он пересказал ей свою историю. Когда он закончил, Ирума удивилась: — Они на этих фотографиях такие… такие обычные. Как мы. И не скажешь, что это основной курс. — Как ты представляла себе обучение на основном курсе? — серьёзно спросила Тенко, несерьёзно опираясь о швабру. — Ты пыталась найти что-то в интернете? Ирума объяснила, что её поиски ограничились некоторыми популярными форумами и брошюрами, а ещё видео сенпая, в которых он показывал предоставленную школой лабораторию. Сода-сенпай говорил, что посещение в Академии необязательное, пока ты развиваешь талант. Ходить можно на любые уроки, но многие из них настолько углублённые, что без специфических навыков ты не поймёшь вообще ничего. Закончила она свой рассказ вопросом, который прицепился с фотографий 77-го класса. — Почему кто-то из них выглядит таким несчастным? Со стороны талантливые всегда казались довольными и успешными. Они ведь уже всего добились, это сливки общества, у которых есть все условия для занятий любимым делом. Чего им не хватает? Тенко опустила глаза, пожимая плечами, зато у Рантаро всегда было, что сказать. — Думаешь, они не испытывали то же, что и мы сейчас? — невинно спросил второгодка. — Думаешь, их никогда не задирали? У многих школьные годы прошли нелегко, но это лишь закалило их. В каком-то смысле, в этом их талант. Они ведь преодолели напор бесталанной толпы. Кто-то мог замкнуться в себе, а кто-то, как защитный рефлекс, развил характер — вон, взгляни на Некомару. Некоторые могут страдать до сих пор. Талант — это не панацея. Иногда он приносит больше боли и бед, чем его отсутствие. — Мне трудно представить, — пробормотала Ирума, — что люди вроде них могут страдать. Рантаро нахмурился. Впервые за всё время знакомства Ирума видела его на грани злости. Она попыталась найти поддержку во взгляде Тенко, но та упрямо отводила глаза. — Не говори так, Ирума-тян. Они на другом уровне, но у них похожие проблемы, просто другого масштаба. Они так же могут ненавидеть себя, считать свой талант пшиком, не иметь друзей. Я не знаю, зачем ты хочешь попасть на основной курс, но если ты подумала, будто это разом решит все твои проблемы, ты не готова. — Я не… — Тенко понимает, о чём говорит Рантаро, — заговорила спортсменка, не поднимая головы. — Быть лучшим в чём-то совсем не означает счастье. Тенко может сказать, что она лучшая на резервном курсе в том, что она делает. И вы двое — вы тоже лучшие. Но что это меняет? Тенко ищет талант не для того, чтобы обрести счастье. Тенко хочет совершенствоваться, как человек и спортсмен. — У меня очень глупая причина для моих стремлений, — признала Ирума, поднимая глаза на своих друзей. — Я хочу узнать свой талант. — Разве не должно быть наоборот? — Тенко жалась к швабре. — Ты узнаёшь свой талант и попадаешь на основной курс. — Я… я не знаю, на что я гожусь. И это меня беспокоит, — Ирума подняла руку и коснулась ленты, которую дал ей Рантаро. — Мне кажется, будто у меня есть какая-то великая сила, которая не находит выхода. Я с детства была способнее окружающих во многих вещах. Добилась немалых успехов в спорте, быстро соображала на уроках. Мне казалось, что вот-вот — и я найду своё призвание. Талант, как у них, — она повернулась к стенду с фотографиями. — Но я ничего не нашла. Я чувствую себя, как художник перед чистым холстом. Я точно знаю, что у меня есть талант. Но я не знаю, какой. Одноклассница задумчиво надула щёки, а взгляд Рантаро прояснился. Он сел на ближайший стул, развернув его спинкой вперёд. — Понятно. Не мне судить тебя, Ирума-тян, как и Чабаширу-тян. Причины, если честно, это дело десятое. — Разве? — Угу. Главное, что они есть, а дальше важна лишь сила ваших убеждений. Как далеко вы готовы зайти, сколько сможете не сдаваться, даже упираясь в огромную стену. — Тенко готова на многое, но… — она села на соседнюю с Рантаро парту, опустив швабру на плечо, как мушкет, — Тенко не сможет переступить через своих друзей. Если на основной курс нельзя попасть, не пожертвовав кем-то из вас, Тенко предпочтёт остаться бесталанной. — Интересный вопрос, — вдруг сказал Рантаро. — Жертвы, я имею в виду. Понадобится ли нам переступать друг через друга? Ирума, которая всё это время молчала, принялась расхаживать вдоль рядов, бегая пальцами по столам, останавливаясь и разглядывая мелкие зарубки и шероховатости. — Зачем это Академии? — спросила она у пустого стула в конце ряда. — Что им будет, если мы перегрызём друг другу глотки? — То же, о чём я спрашивал вас двоих, — Рантаро лукаво склонил голову, — сила убеждений. Ведь резервный курс — это расходный материал для основного. Если им удастся вытащить одного талантливого ученика таким образом, они пожертвуют хоть всеми нами, оба класса пустят под нож. — Как-то невесело звучит, — усмехнулась Ирума. — И как вы это представляете себе, Рантаро-доно? Нас запрут в школе, пока не выживет только один? — Вполне возможно, Ирума-химе. — Тенко потеряла нить разговора… Рантаро тихо рассмеялся и скосил глаза на камеру. Лампочка воспроизведения мигала, и он по-кошачьи улыбнулся. — А вот если бы они здесь записывали звук… — А они не записывают? — Не должны. — И какой наш план теперь? — спросила Тенко. — Просто сидеть и ждать, пока не появится «призрачный тигр», — в её голосе сквозил непривычный сарказм. — Тенко рада проводить с вами время, но это кажется бесполезным. Мы нарушили столько школьных правил, но Тенко даже не знает, ради чего. — Ради того, чтобы Ирума-тян попала в один клуб со своим кумиром. И, кстати, раскрою вам ещё один большой-пребольшой секрет. Администрация в курсе, что мы здесь. Швабра Тенко упала, едва не зашибив её соседа. — В смысле?! — хором воскликнули девушки. — В прямом, — Рантаро смотрел на них почти что удивлённо, — ну, вы серьёзно? Вы думаете, в Академию Надежды можно проникнуть так легко? Даже при помощи изобретений Супер Механика, это же глупо. — Т-то есть… — Тенко сидела бледнее снега, — нас исключат? — Не думаю. Если не поймают. — Ты сейчас не очень понятно объяснил, — Ирума прищурилась и подошла вплотную к другу, нависнув над ним со скрещёнными руками. Рантаро выгнулся на стуле, заняв оборонительную позицию. — Так это работает. Помнишь, я про школьную форму рассказывал? Помнишь, Сода-сенпай говорил, что посещать занятия необязательно? И так далее и тому подобное, — и, видя поникшие лица одноклассниц, Рантаро вздохнул: — Ладно, скажу проще. Если мы, жалкие резервники, проникли в школу, миновав охранников, ликвидировав часть камер и при этом не оставив следов, нам ничего не будет. Этим мы докажем, что какие-то зачатки интеллекта у нас имеются. Конечно, если не украдём что-нибудь важное. Не швабру. Или не устроим погром. Тогда, — он провёл пальцем по шее. — Ты так говоришь, — подала голос Тенко, — будто в прошлом году уже прокрадывался сюда. — Так и было, — заявил Рантаро, — но я, пожалуй, эту историю тоже придержу. А то всё вам расскажи, должны и у меня быть свои секреты. Хотя бы первый месяц. Первые два месяца. — Тогда, — Ирума хитро улыбнулась, понимая, как работает её друг, — придержи эту историю. Расскажите лучше, Рантаро-доно, как с резервного курса попадают на основной. Они смотрели друг на друга, прищурившись. Ирума — по-лисьи, а Рантаро глядел с лёгким раздражением. — Как ты бесцеремонно меня используешь! Ладно, с этим я обещал помочь. Знайте: нас постоянно оценивают. Что-то плюсует абстрактные баллы, что-то вычитает. Проникновение в школу может быть как жирным плюсом в твоей биографии, так и билетом в обычную школу, если пройдёт неудачно. — И как бы вы оценили наши успехи на данный момент, Рантаро-доно? — Уж не знаю, — он весело развёл руками, — я не директор. После этих авантюр мы должны, по крайней мере, обойти всех одноклассников. Только это ещё пол дела. Даже верхние строчки абстрактной таблицы ничего не гарантируют, кроме того, что тебя заметят. А удержать их внимание можно лишь одним способом. — Быть талантливым, — закончила Ирума. Рантаро кивнул, и снова комната погрузилась в тишину. Рантаро развалился на стуле, а Тенко глядела в стену и думала о чём-то своём. Ирума посмотрела на часы. Близилось одиннадцать вечера. — Мы будем сидеть здесь до утра, — отчётливо сказала она. — Ждать, не появится ли призрак, тигр, призрак тигра или какой-нибудь охранник, решивший проверить кабинет. Любого из них мы поймаем. — Т-тенко знает, как вырубить человека с одного удара. — А пока… — Ируме надоело стоять, и она тоже нашла стул. — Поговорим о важном.***
— Тест «Кто вы из Наруто»… тест «Кто вы из Винкс»… тоже нет… О! Тест «Кто вы из Академии Надежды»! Шёл второй час ночных посиделок. Банальные темы вроде любимой музыки быстро закончились, в ход пошли темы нестандартные. В какой-то момент Рантаро предложил расхожую забаву — попроходить вместе тесты. — Первый вопрос, — торжественно огласил он, — ваш знак зодиака. М-да, начали за здравие. Кто у нас тут мастер оккультизма, адепт чёрной магии, астролог в десятом поколении? Ну? Не вижу рук. — Дай сюда, — буркнула Ирума, отбирая у товарища телефон. — Тенко, когда у тебя день рождения? — В начале января. — Так и запишем — козерог, — подхватила Ирума, запоздало понимая, что сейчас Рантаро разнесёт её за удивительные познания в астрологии. — А, тут всего один вопрос… Списки талантливых студентов утекали в сеть ещё зимой, так что информации в интернете по ним было предостаточно, и многие фанаты клепали такие вот тесты. Этот, похоже, соотносил новоиспечённых студентов по знакам зодиака. — Если там окажется Леон, я буду месяц ездить в школу на электричке. Ирума посмотрела результаты и ехидно повернула телефон экраном к товарищу. — О-о, Рантаро-доно, не завидую я вам. Придётся опуститься до простых смертных… — Я — это тот бейсболист? — Тенко наморщила лоб. — Какой-то бесполезный тест. И что теперь? — Теперь тест пройдут остальные, — буркнул Рантаро, отбирая телефон обратно. — Так, я — весы… Ха! Киригири Кёко. — Дочь директора? — Тенко округлила глаза. — А какой у неё талант? — Супер Детектив Академии. Мы с ней пересекались пару раз. Очень умная и приятная в разговоре девушка. — Как жаль, что она тебя не интересует, — продолжала подначивать Ирума, пока оба одноклассника не уставились на неё в ожидании. — Чего? Шестнадцатое ноября, скорпион. — Ах, вот откуда этот яд… — Рантаро ткнул пальцем в телефон и удивлённо поднял брови. — Кхм. А у вас, Ирума-химе, талантов нет. И вы — почётный «никто» из Академии Надежды. — Чего ты там несёшь? — Сама смотри, — он показал ей телефон с грустным смайликом. — Неурожайный был год для скорпионов. Ирума фыркнула. Расстраиваться, что ни один ученик основного курса не родился в середине ноября, было глупо, но она почти расстроилась. Если даже тупой тест не смог подобрать ей подходящий талант… — Всё правильно, — вдруг оживилась Тенко, — Ирума-тян ведь ещё попадёт на основной курс, так что тест придётся дополнить. И вообще, раз у вас двоих дни рождения осенью, нужно устроить большую вечеринку! — Ага, и Киригири-сан пригласим, — подхватил Рантаро, а потом его озорная мысль уплыла далеко вперёд: — И Сода-сенпай пусть приходит, Миоду-сенпай попросим что-нибудь сыграть. — А Леон-кун придёт? — Ирума захлопала ресницами. — Ах, надо его спросить. Где у меня был его телефон… Рантаро чуть со стула не упал, а затем чуть не уронил Ируму. Завязался шутливый бой, в ход пошла одиноко лежащая швабра. Победила дружба: Ирума отжала у друга галстук, а он у неё — ленту. Показав друг другу языки, они повязали себе на шею трофеи. Тут над головами ребят что-то утробно зарычало. Тенко вскочила со шваброй наперевес, Рантаро тихонечко отполз, а Ирума застыла и посмотрела наверх. — Где наш штатный эксперт по тиграм? — зашептала она, потому что шевелить языком было проще, чем онемевшими конечностями. — Он в вентиляции? — Штатный эксперт? Я тут, милая, — донеслось из угла кабинета. — И вам советую держать дистанцию. Ирума нежно отодвинула стул и на корточках бросилась в сторону одноклассника. Тенко попятилась туда же, выставив швабру перед собой на манер деревянного меча. — Это не может быть тигр?.. — спросила она без особой уверенности. — Может, — авторитетно заявил Рантаро. — А ещё это может быть призрак! Ирума знала его слишком хорошо, чтобы в это поверить. Скорее, он просто развлекался, нагнетая панику. Только звуки в вентиляции и не думали прекращаться. Что-то топало, да так громко, что даже у Рантаро глаза на лоб полезли. — Тесты, Наруто… а могли бы завещание написать, — буркнула Тенко с решимостью идущего в последний бой солдата. Пока Ирума и Рантаро жались в угол, спортсменка поступила просто. Она обхватила швабру покрепче и начала тыкать ей в решётку вентиляции. Призрачный тигр захрипел, лязгнул когтями о сталь. Все поморщились — это хуже, чем скрип мела о доску. Наконец, стараниями Тенко решётка распахнулась. Помогло и то, что зверь активно прорывался с той стороны. С громким БАМ! повылетали шурупы, посыпалась строительная труха. Ребята застыли, готовые отражать нападение. Но ничего не последовало. Тигра не было. Может, был призрак, но его никто не видел. И пока Тенко, с подозрением зажевав губу, продолжала тыкать шваброй в вентиляцию, глазастый Рантаро посмотрел ниже. — Это не тигр, — объявил он, — это хомяк. Ирума проследила за взглядом друга. На ботинке Тенко сидел — нет, не то слово, — возвышался хомячина. Рыжий с тёмными полосами на манер боевых шрамов, с мордой под Рэмбо и лапами, которые ставили под сомнение физическую подготовку всей троицы разом. Хомяк смотрел на них своими маленькими глазками, но было смутное ощущение, что сейчас он достанет боевой нож и гранату. После нескольких секунд тишины Тенко попыталась завизжать. Ирума и Рантаро, не сговариваясь, пружиной выстрелили с насиженного места, затыкая ей рот и едва не опрокинув парты. Хомяк юркнул куда-то, но сейчас было не до него. — Ты сдурела, Тенко! — горячо зашептала Ирума, повиснув на её плече. — Нас услышат! Всё пропало! — Чабашира-тян, сдерживай свои восторги, — поддержал Рантаро, осторожно разжимая хватку и убеждаясь, что новых возгласов не предвидится. — Мы здесь на задании. Тенко промычала что-то нечленораздельное, а затем ткнула указательным пальцем в центр класса. Ирума и Рантаро повернули головы. Там, на той самой парте с зазубринами, одиноко сидел хомяк. Он водил лапками по отметинам, и если до этого вызывал ассоциации с солдатом на задании, то теперь — скорбящим на братской могиле. Ирума прищурилась. — Так, — выдохнула она, отступая от подруги, — это хомяк Танаки-сенпая. Все согласны? Все согласились. — Забираем его и сматываемся, — резюмировал Рантаро. — Возьму грех на себя… — Не, — отмахнулась Ирума, осторожно ступая к парте, — я сама. А ты придумай, как нам отсюда выбраться. — Есть у меня один вариант… Ирума на цыпочках подкралась к хомяку. Он обернулся на неё и попятился. Она подняла руки вверх, стараясь не делать резких движений, и склонилась над бедным животным. — Э-э… — протянула Ирума без особой уверенности, — иди со мной, если хочешь жить! Она протянула руку с раскрытой ладонью и вопросительно подняла бровь. Хомяк повёл носом, глянул на всех троих, снова принюхался к Ируме и одним гигантским прыжком оказался у неё на плече, засев там, как пиратский попугай. — Миссия выполнена! — огласил Рантаро под чей-то топот в коридоре. — А теперь все делайте, как я скажу. Ирума-тян — хомяк! — Да у меня он! — Чабашира-тян — камера! Одноклассница Ирумы вскочила на стул и быстро открепила устройство с фальшивой фотографией класса. Стул и парты живо сдвинули обратно, стараясь не шуметь. Всё это заняло не больше пары секунд. — Рантаро, — скомандовал он сам себе, — окно! — Окно?! — Чабашира-тян, ты видишь выход получше? — фыркнул он, щёлкая задвижкой и распахивая ставни. — За нами уже выехали. Тенко не стала спорить. Более того — она сиганула вниз, не дожидаясь новых команд, и едва не застряла в проёме со шваброй, но в последний момент развернула её и шлёпнулась на траву. — После вас, — галантно хмыкнул Рантаро. Ирума покачала головой. — Если окно не закроем, нас спалят. У меня есть идея. Прыгайте, Рантаро-доно, я вас прикрою. Повторять не понадобилось. Парень пожал плечами и аккуратно перемахнул через подоконник. Ирума глянула вниз, убедившись, что он никого не зашиб. — Прыгай! — зашептала Тенко снизу, принимаясь оглядываться. К счастью, патрулей поблизости не оказалось. Ирума повернулась к сидевшему на плече хомяку. — Солдат, у меня для вас срочная миссия. Могу ли я на вас рассчитывать? — она так погрузилась в роль, что ничуть не удивилась, когда хомяк ей кивнул. — Мне нужно, чтобы кто-то закрыл окно, иначе жизни моих товарищей окажутся под угрозой. Вы можете выбраться через вентиляцию и встретиться с нами снаружи. Это приказ! Непонятно, чем Танака-сенпай кормил своих хомяков, но, дослушав её, рыжий Рэмбо спрыгнул на парту и выжидающе воззрился на Ируму. Она подумала, что если этот мелкий где-то застрянет по пути, то плакало её вступительное испытание, но исключение из школы было бы ещё хуже. Кивнув грызуну на прощание, она вылетела в окно, сгруппировавшись, и приземлилась на траву возле Тенко и Рантаро. — А хомячок где? — шепнула одноклассница. Ирума тяжко вздохнула. — Остался на задании. Рантаро, где тут выход из вентиляции во внешний мир? Он помедлил пару секунд и неуверенно показал в противоположную от ворот сторону. Ирума, ничего не говоря, прокралась дальше, пока через десяток метров не обнаружила маленькое окошко у самой земли. Скрипнула решётка, и на свет божий вылез тот самый хомяк — немного запылившийся, но явно довольный. — А вентиляцию за собой прикрыл? — Хомяк кивнул. Ирума представила, как он закручивает шурупы и помотала головой — чему ещё удивляться. — Молодец. А теперь, — она обернулась на подоспевших товарищей, — сматываем удочки. — Ты его с собой возьмёшь? — Ты же берёшь с собой швабру! — И только я один, — вздохнул Рантаро, — остался без трофея.***
— Бва-ха-ха-ха! Кажется, Танака-сенпай радовался. — Так вот, что за тварь скреблась под партой во время уроков! А Сода-сенпай не любил хомяков. — Какой милый, ах! Танака-сан, как вы его назовёте? А Соня-сенпай любила. Побег из Академии прошёл удивительно ровно. Мимо охранника на воротах прокрались по новой схеме: хомяк отвлёк внимание, затрещав ветками в кустах. Трое ребят выбрались на свободу, а мелкий пролез через щель. Ирума забрала его домой, где он мирно поспал в старой коробке из-под обуви. На следующий день она гордо презентовала находку ребятам из оккультного клуба. Танака из тёмного лорда обернулся курицей-наседкой, воркуя над хомяком и подкармливая его какой-то особенной смесью. — Погоди, Танака, они что, размножаются?! Я думал, они все мужики! Танака-сенпай оскорблённо глянул на него и промолчал, почёсывая хомяка за ухом. Что-то под его шарфом зашевелилось, и глава клуба бросил странный взгляд на Ируму. — Так я прошла испытание? — Разумеется, смертная женщина! И в награду я позволю тебе узреть Великих Герцогов Разрушения! — на плечах Танаки один за другим стали появляться разномастные хомяки, которых он торжественно представлял: — Сан-Ди! — бело-оранжевый хомяк. — Джам-Пи! — бело-коричневый. — Мага-Зи! — бело-коричневый с рваным ухом. — Чам-Пи! — огромный и рыжий, напоминающий пятого. И вот на новичка с ожиданием уставились и Ирума и Танака с друзьями. «Тёмный лорд» задумчиво хмыкнул, потеребив свой шарф. Ирума вдруг поняла, по какому принципу сенпай называл своих подопечных. И выпалила, не задумываясь: — Денге-Ки. Его зовут Денге-Ки. Танака поражённо отшатнулся, но тут же взял себя в руки и опять разразился злодейским смехом. — Воин раздора и отчаяния! Денге-Ки! Сенпай принял театральную позу, а пятый хомяк занял место у него на плече, присоединившись к остальным. Картина была такой естественной, что Соня-сенпай захлопала и даже Сода-сенпай выдавил улыбку. А затем повернулся к ней, и Ирума немного забыла о хомяках. — А ты ничего, Ирума-тян! — он показал ей большой палец. — Впервые вижу этого придурка таким довольным. Кажется, наш маленький клуб наконец-то пополнится новым участником. — Спасибо! — она низко поклонилась. — Я буду рада вступить в ваши ряды, Сода-сенпай! — Завтра, — вдруг подал голос Танака. Ирума удивлённо глянула на него. — Сегодня ужинать мы будем в преисподней! — Танаке-сан нужно время, — перевела Соня-сенпай, добро улыбаясь, — чтобы провести медицинский осмотр и покормить нового питомца. — А-а, это как зимой, когда он подобрал собачонку и неделю школу прогуливал. — Барбаросса истощили тёмные силы! Требовалось молниеносное вмешательство того, кто сможет контролировать его злую энергию. — Барбаросс много кусался, — хмыкнул Сода-сенпай. Танака вскинул руки, хохоча, и его хомяки бросились врассыпную. Точно бобры они стали перегрызать опору деревянного стенда, сворачивать вывеску и выгрызать гвозди. — Я более не ищу учеников! Приходи завтра в то место, где судьба свела тебя с одним из моих Великих Герцогов! — О, так мы проведём вечер вдвоём, Соня-сан! — Подождите меня, Танака-сан! У нас в стране есть памятник герою-хомяку, спасшему народ во время Второй Мировой!.. — Стойте, Соня-сан! — крикнул Сода, но задержался, чтобы протянуть Ируме руку. — Приходи завтра к нам в класс. Заодно с остальными познакомишься. Коидзуми-тян делает фотографии, Нанами-тян — наша староста, Миоду-тян ты слышишь прямо сейчас… У нас весело бывает. Только к Терутеру не подходи. И к Кузурью. И… — он задумался, но отвлёкся на радостные крики Сони, которая подхватила килограммов пять досок от стенда и побежала за Танакой. — В общем, до завтра! Было приятно познакомиться, Ирума-тян! — Ага… В голове у Ирумы стало как-то пусто. Хотелось подпрыгивать, орать. Ещё хотелось проветриться. Ноги сами привели её к сцене, где как раз начинался очередной концерт Миоды и Саяки. Их взаимодействия уже давно стали сериалом, который ученики наблюдали каждый день после уроков. Вот и сейчас — Миода изображала злость, а Саяка насмешливо прогуливалась по сцене с микрофоном, подмигивая зрителям. — Ибуки-тян. Птичка мне нашептала, что ты не в ладах со своей предыдущей группой. — А-а, ненавижу их! — подтвердила Миода, размахивая руками. — Слащавые песни, тупые тексты! Дать лучшему гитаристу партию в три ноты, пока тупая вокалистка делает вид, что умеет играть! Саяка ухмыльнулась и подмигнула подруге. Колонки зашумели, наполняя школьный двор звуками синтезатора и гитар. — Поэтому я решила сделать тебе маленький подарок! — Ты не посмеешь, Саяка-а-а!.. Если Ирума правильно поняла, ехидная Саяка решила спеть те самые песни, которые сделали Миоду знаменитой — хотя она в гробу их видела. Часть учеников млела от голоса своего идола, а другая наслаждалась пылающей ненавистью Миодой. Ирума отнесла себя к первой категории. Мотив песни застревал в зубах, а слова легко запоминались. Уже к третьему припеву она подпевала со всеми, что ей не нужны воспоминания и она готова окунуться в сладкое прошлое. Так прошло минут сорок. Друзья разбежались по делам, так что Ирума оставила позади сцену и направилась домой в несомненном статусе победителя. Путь лежал к воротам школы, дальше мирно журчал фонтан, окружённый розами. На краю сидела девушка в тёмной кофте: опущенные плечи, телефон в правой руке. Она не подняла головы, но Ирума узнала её — староста 77-го класса. — Меня зовут Ирума Миу, — сказала она негромко, соблюдая правила вежливости. — А вы — Нанами-сенпай, верно? Нанами не ответила, не изменила позы. Её большой палец всё так же бродил по телефону, а глаза бегали, читая какой-то текст. Ирума выждала несколько секунд, подавляя в себе раздражение. Сжались кулаки. Это так ведут себя типичные талантливые? Не замечают мусор под ногами? Нанами всё-таки отложила телефон и, не поднимая головы, посмотрела на Ируму. Её взгляд был отстранённым, как и на фотографиях. — Я могу чем-то помочь? — голос тихий, даже невзрачный. Талантом и не пахнет, такая обычная девочка, замкнутая. — Я знакома с вашими одноклассниками, вскользь слышала о вас. У меня есть несколько вопросов. — Я слушаю. — Вы ведь староста класса, верно? Почему на всех фотографиях они веселятся, а вы нет? Нанами приподняла бровь, рассматривая Ируму, а затем отвела взгляд. Её рука легла на каменную поверхность фонтана. Подул слабый ветер. — Обязанности старосты — быть связующим звеном между классом и студенческим советом. В этом нет ничего весёлого, всё сводится к бумажной работе. Вы думаете, — и она слабо усмехнулась, — если я — представитель класса, мне стоит натянуть какую-то маску и устроить цирковое представление? — У вас есть талант. Это не делает вас счастливой? — А у вас его нет, Ирума-сан? Пальцы Ирумы дрогнули. — Я учусь на резервном курсе, — призналась она и, не спрашивая Нанами, села рядом. Геймер повернула голову, глядя на Ируму заинтересованно и даже болезненно. — У нас в классе не принято обсуждать таланты — это что-то вроде запретной темы. Я вижу, что не у меня одной есть с ним проблемы. Наверное, стоило бы помочь друг другу, но никто не знает, как. Это болото, в котором мы тонем все вместе без надежды на спасение. Впервые Ирума слышала, что талант несёт горе. Одно дело, когда об этом вскользь упоминает Рантаро, а тут — избранный Академией человек. — Но почему? Почему талант не приносит вам счастья? Нанами вздохнула. Она запустила руку в карман кофты, проверила что-то в телефоне и убрала его. Её взгляд устремился на дорогу, ведущую к воротам школы. По ней сейчас брели самые разные ученики — талантливые эксцентрики и зажатые в своей любимой школьной форме студенты резервного курса. — Потому что это тропа, по которой ты идёшь один, — Нанами говорила тихо, её голос звенел обречённостью. — Ты заходишь так далеко, как не удавалось никому, но в конце ты не встретишь людей. Вы никогда не найдёте понимания, вы все по-своему одиноки. Великий талант рано или поздно обратится против тебя. Когда ты стоишь на вершине, ты одинок. Талант — это одиночество. Мог ли кто-то из них в свои шестнадцать-семнадцать лет пройти до конца предначертанный талантом путь? Это смешно. Ирума опустила руки, касаясь ладонями поверхности фонтана, немного влажной, нагретой солнцем. — Это не так, — убеждённо покачала головой. — Я ведь сказала, что видела ваши фотографии. Я заметила вас, Нанами-сенпай, но все остальные не выглядели одинокими. От чего же это зависит? — Ирума-сан, вы правда думаете, что сможете заметить подобное со стороны? — Нанами впервые посмотрела ей прямо в глаза. — Это равноценный обмен? Я могу задать вопрос? — Да. — Вы учитесь на первом курсе? Сначала она не поняла смысл вопроса, затем вспомнила слова Рантаро и то, при каких обстоятельствах впервые увидела Нанами. Она всё ещё ждала Хинату Хаджиме? — Я с первого, но мой друг учился на резервном курсе и в прошлом году. Он сказал, вы виделись с кем-то из его одноклассников. — Он не рассказывал вам, что произошло? Куда пропал Хината-кун? — Так он пропал? Нанами пожала плечами, глядя себе под ноги. — Мы раньше играли вместе, возле этого самого фонтана, а потом он перестал приходить в школу. Я не видела его в списках учеников с тех пор. — Может, его исключили? Академия не жалует тех, у кого нет явного таланта. — Он бы сказал мне. Он не мог уйти просто так, не попрощавшись. — Может… — Ирума не знала этого Хинату, но она заглянула внутрь себя и увидела ещё одну возможную причину, — может, он стыдился своей слабости. Если его исключили, он побоялся сказать вам. Талантливые почти недосягаемы для резервного курса. Удивительно, что вы вообще общались. У меня тоже есть друзья среди ваших одноклассников, но ради этой дружбы пришлось постараться. Хотя бы для того, чтобы осмелиться заговорить. — Осмелиться заговорить?.. — Нанами что-то тихо пробормотала и снова достала телефон. Она держала его перед собой на вытянутой руке, напряжённо глядя в пустой экран. — Я понимаю это чувство. У меня есть человек, которому я уже третий день не могу написать. — Кто это? Нанами смущённо почесала затылок. — Это девушка с основного курса. Популярная, умная, красивая, всегда окружённая поклонниками и друзьями. И я, наверное, чувствую себя так, как вы описываете. Будто между нами есть пропасть, которую я не осмеливаюсь пересечь. — Вам она нравится? Брови Нанами поползли вверх. Она медленно покачала головой, закусив губу. — Нет, всё намного проще. У нас общие занятия по информатике. Преподаватель хочет, чтобы первый проект в этом семестре выполняли парами. Нас распределили, причём случайным образом, — она надула щёки. — Я не люблю, когда в играх слишком многое зависит от случайных чисел. — Тогда я могу дать совет, — Ирума усмехнулась. — Почему бы не написать этой девушке прямо сейчас? Наедине с собой вам будет легко избегать этого шага, а сейчас я рядом и поддержу вас. Нанами сжала губы, смутившись, но после короткой паузы кивнула и разблокировала телефон. — Всё. Выбор сделан. Жаль, в жизни нельзя сохраняться. Постоянно об этом мечтаю. Хотя это забавно. В игре в жизнь тоже нельзя сохраняться. — О чём вы? Нанами оживилась — насколько это вообще к ней применимо — и показала открытую вкладку браузера на телефоне. — Я играю в это сейчас. «Альтер Эго» — симулятор жизни от младенчества до пожилого возраста. В игре даются текстовые ситуации с вариантами ответа, которые определяют поведение главного героя и его характеристики. Много взаимодействуешь с родителями в детстве — научишься лучше разговаривать. Часто дерёшься — можешь получить травму на всю жизнь. И умереть проще простого. — Но зачем играть в жизнь, если можно, э-э, жить? — Игры — моя жизнь, — твёрдо ответила Нанами, — как и моя жизнь — игра, в которой мне ещё предстоит выиграть. Мне интересно проживать каждую игру и видеть то, чего я никогда не получу в реальности. Поставить своё существование на кон, почувствовать опасность и неотвратимость выбора без реальной возможности умереть. Ирума начинала понимать. Вот она — пропасть между ней и талантом. Вот, о чём говорила Нанами-сенпай — дорога одиночества. Талант меняет твоё восприятие мира настолько, что остальным людям приходится тянуться, чтобы хоть немного понять. И могут ли они понять друг друга до конца? Она уже не была так уверена. — Мы очень разные, — сказала она, наконец, поднимаясь на ноги и закидывая сумку на плечо. — Я предпочитаю совершать выбор в реальной жизни, чувствовать настоящую опасность и совершенствоваться самой, а не играть за придуманного персонажа. Она говорила это без осуждения, хотя и с лёгкой грустью. Ирума наивно думала, что сможет понять эту девушку. Вот так просто, сев рядом после занятий, навязав ей какие-то свои идеалы. То, что закладывается в людях годами, не так легко разрушить. И возможно ли? — Для меня границы между играми и жизнью не существует. Вы правы, Ирума-сан, мы действительно разные, но я рада, что мы смогли ответить на вопросы друг друга. Ирума кивнула, и они улыбнулись, с пониманием и некоторым уважением, игнорируя пропасть, имя которой — талант. — Это взаимно. Думаю, мы ещё увидимся, Нанами-сенпай. И удачи вам с этой девушкой. — Удача мне пригодится, — вздохнула она. — Спасибо за разговор, Ирума-сан. Ирума склонила голову, прощаясь, и развернулась в сторону ворот Академии. Она шла до своей станции, не обращая внимание на окружающий мир, но думая о таланте, об этой пропасти и своих дальнейших действиях. Попасть на основной курс — это её главная задача, но не та, которую можно взять наскоком. Ируме требовалась следующая цель. Более сложная, чем вступление в клуб. Осязаемая, едва осуществимая, но достижимая. И так уж вышло, что у Ирумы была одна идея. Она не знала, хочет ли этого всерьёз, но настойчивое желание побеждать и упрямство заставляли её ускорить шаг. Она шла домой, вспоминая все последние разговоры и предвкушая лицо Рантаро на следующий день. Как он будет подкалывать её, услышав задумку. А Тенко удивится, но поддержит. И поддержка друзей — это то, что очень пригодится Ируме. И не только их. Ирума Миу должна вступить в студенческий совет Академии.