So tell me what's real 'Cause I don't know if I can feel All that we have is just slipping away And I don't believe that it's gonna be okay You can't stop the bleeding, it's almost too late You're leaving us all behind with hell to pay
Часы в комнате Ирумы мерзким тиканьем напоминали, что мир пока не остановился. Она лежала на кровати, согнув ноги в коленях, подняв руку с раскрытой ладонью и глядя через неё на потолок. Прищуренные глаза готовились поддаться сонной усталости. Третий день подряд она приходила домой сразу после школы, сминала затылком подушку и искала на потолке ответы. Потолок не спешил отвечать. Сцена в спортзале повторялась в её голове с упорством диктора, объявляющего станции метро. Кулаки сжимались, падая на одеяло, и Ирума рычала сквозь зубы на своё бессилие. Сколько она ни пыталась найти ошибку в своих действиях, приходила к одному — это бесполезно. Она верила в то, что делала, и не смогла бы заметить происходящее с Тенко. Такой вот она дерьмовый друг. Только крохотная часть её самолюбия твердила, что для дерьмового друга никто не стал бы жертвовать собой. Понять бы, что она сделала для Тенко, чтобы заслужить такое отношение. Ирума непроизвольно поморщилась. Пальцы левой руки скользнули по щеке, вызывая новую порцию тактильных воспоминаний. Первый день без Тенко они с Рантаро провели в обиженном молчании. Ирума злилась на себя, на него, на школу и Эношиму Джунко, а мастер маникюра в своей обычной манере пустил это на самотёк и держался на расстоянии. Потом, когда дружба продавила стену непонимания, он невзначай сообщил, что родители забирают Тенко в другой город. В другую префектуру. И что у Ирумы есть день на то, чтобы попрощаться. Конечно, этот хитрый лис успел вызнать и её домашний адрес. После занятий они проехали пару станций и взяли электричку до пригорода. Всю дорогу Рантаро переписывался с Леоном, а Ирума грозилась запихнуть мобильник ему в зад. Грозилась вяло, едва не скатываясь в нытьё, лишь бы заполнить мрачную тишину, которую сама же и создавала. За окном городские пейзажи сменились сельскими, дома поредели, и пассажиры сонными мухами покидали вагон. На конечной вышли они двое да какая-то блондинка, пялившая в окно всю дорогу. Рантаро молча провёл Ируму тропой двухэтажных домов. Он шёл с видом бывалого туриста, который в этих местах впервые, но дорогу уже знает. Минут через десять одноклассник замедлил шаг и показал на почтовый ящик у забора. — Здесь. И ни слова больше. Рантаро скрестил руки на груди, облокотился о забор и уставился на соседние постройки, игнорируя вибрирующий в кармане телефон. — А сам прощаться не пойдёшь? — Мы уже попрощались. Ирума выдохнула через нос, бросая на друга обиженный взгляд. Сколько ещё у них с Тенко было секретов? Вот, вроде ты главный в своей компании, но потом узнаёшь, что остальные дружат между собой куда больше. И то ли ты где-то ошибся, то ли они. Она неловко прошла низкую деревянную калитку и замерла перед двухэтажным серо-голубым домом. Горло наполнилось переживаниями последних дней, и Ирума яростно тряхнула головой, крупными шагами сокращая дистанцию до двери. Она потянулась к звонку, не давая себе передумать. Секунда, две. Шаги за дверью. И открывает Тенко. Ирума посмотрела на неё огромными глазами, бросилась вперёд, заключая в тёплые объятия, касаясь холодными пальцами шеи. — Рантаро сказал, ты уезжаешь, — выпалила она, — мы пришли попрощаться. Ну, этот придурок там стоит, а я… Тенко, слушай… Бывшая одноклассница неловко прижала её к себе и быстро отстранилась, поглядывая себе за спину. — Ирума-тян, я очень рада тебя видеть, но, — она сложила вместе указательные пальцы, переминаясь с ноги на ногу, — тебе не стоит здесь находиться. Ирума согнулась от смеха — Тенко выбежала к ней в одной пижаме да ещё теперь выгнать пыталась. И это после той сцены, после долгих часов разглядывания потолка и пролитых на подушку дождей. Ирума не знала, смеяться ей или плакать, но тело уже решило — смеяться. — Ты что такое говоришь? — она криво улыбнулась и коснулась плеча Тенко. — Мы ведь подруги, да? Я хотела извиниться и… — Тебе лучше извиниться, чертовка. Ирума моргнула пару раз, не сразу заметив ещё одного человека позади Тенко. Она вопросительно посмотрела на женщину средних лет в домашнем халате с собранными в пучок тёмными волосами. — Мам, не надо, — севшим голосом шепнула Тенко, пятясь назад и хватая мать за руку. Женщина вырвалась и в паре шагов оказалась вплотную к Ируме. Они были примерно одного роста, но разница в возрасте это компенсировала. — Чабашира-сан, меня зовут Ирума Миу. Позвольте мне поговорить с вашей дочерью. Я не займу много времени. Она низко поклонилась, врубая вежливость на полную, пока шея холодела от пота, а внутри что-то сжималось. Ирума ещё не понимала, за что на неё злятся, но привычка трепетать перед нотациями старших не выветрилась с детства. Чабашира дождалась, пока Ирума выпрямится, и вместе с презрительным взглядом отвесила ей пощёчину. Та пошатнулась, схватившись за щёку, и отступила на пару шагов. — Какого чёрта?! — голос Ирумы зазвенел на всю улицу, и вежливость испарилась, сменившись гневом, который дремал ещё глубже, не решаясь показаться, прячась за чувством вины. — Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — поджав губы, говорила мать Тенко. — Мы с отцом Тен-тян столько лет трудились, чтобы отдать её в самую лучшую школу. Сколько бумаг мы собрали, чтобы администрация хоть взглянула в нашу сторону! А ты, — она снова взмахнула рукой, и Ируме пришлось отойти ещё дальше, — в один миг по своей прихоти ты лишила нас всего. Ты опозорила нашу семью! Что ещё ты можешь сказать в своё оправдание? — Мам! Т-Тенко сама решила… — Тен-тян, милая, возвращайся в дом, — голос женщины потеплел на пару градусов, — тебе не стоит больше видеться с этой эгоистичной малявкой. — Да кем вы себя возомнили! — заорала Ирума, сжимая воздух между пальцев, точно это шея другого человека. — Я ни о чём не просила вашу дочь, она в состоянии сама принимать решения, и если вы воспитали её быть таким хорошим другом, вы можете ей гордиться! Женщина развернулась на пятках, поднимая полы халата, и волевым движением потащила Тенко в дом. Обернувшись, она бросила последнюю реплику, точно выкидывая мусор: — Мы ей гордимся. И отныне научим лучше выбирать друзей. Тенко что-то пискнула, но мать упорным бульдозером тянула её за руку. Ирума успела поймать только виноватый взгляд подруги и подумать, опуская голову, что это ей стоит извиниться. За всё. Дверь захлопнулась. Какое-то время Ирума стояла на пороге, потом сломанным роботом повернулась к калитке и вышла со двора. Рантаро всё так же обтирал забор и очень усердно делал вид, что переписка в телефоне для него сейчас важнее. — Актёр из тебя никудышный, — буркнула Ирума, поравнявшись с ним. — Ты бы хоть экран включил. — М. Виноват, — Рантаро улыбнулся краем губ, хотя в этой улыбке не было привычного задора. — Извини. Я предполагал такую реакцию от её родителей и думал сказать тебе, но. Ты бы всё равно пошла. — Как же вы достали, — Ирума вяло ткнула кулаком в забор и глухо зарычала. — Да сколько можно передо мной извиняться? Лучше, как эта, орите. Я этого заслуживаю, ну. И даже приятнее. Рантаро внимательно посмотрел на неё. — Правда? И Ирума ответила размытым от слёз взглядом. — Нет. Она подошла к Рантаро и ткнулась ему в плечо, представляя, что это подушка, и она снова у себя дома, и всё повторяется уже в десятый раз. Одноклассник гладил её по спине и ничего не говорил. Ни сейчас, ни всю обратную дорогу. Левая щека уже не горела, но ощущение забыть невозможно. Ирума опустила руку, позволяя ей упасть на кровать. В тот день Рантаро молчал, а она упорно задавала ему вопрос, который и сейчас вертелся на языке. И теперь, когда она одна в своей комнате, ей уж точно никто не ответит. Может ли у неё быть талант, который причиняет только зло?***
Тенко больше не писала и не отвечала на звонки. Рантаро шутил, что её сбросили в женский монастырь в горах без мобильника, ловил раздражённый взгляд Ирумы и пожимал плечами: «у тебя есть объяснение получше»? Однажды после уроков у ворот школы её нагнала одноклассница. Лицо знакомое — играла против Ирумы с Рантаро в вышибалы. Вместо приветствия она согнулась до земли и в самых вежливых выражениях попросила стать новым лидером их клуба. — Теперь, когда Чабашира-сан… — девочка запнулась. — Вам нет равных в нашем классе! Вы даже в студенческий совет попали, Ирума-сан. Мы восхищаемся вами и просим от лица всего клуба. Ирума улыбалась неестественно, как актёры после пластической операции. Ей льстило это внимание, но дураку понятно, что она его не достойна. Что приятного в победе, которую организовали у тебя за спиной? Тем более, была причина, по которой она игнорировала все спортивные клубы в старшей школе. — Мне очень жаль, я не могу. — Но почему? У вас много работы в студсовете, да? — Ага, — буркнула Ирума. Такая ложь устроила их обеих. Что до совета, работы хватало из-за грядущего через пару недель школьного фестиваля, который, в отличие от обычных школ, проводился здесь дважды в год. На исходе первого месяца обучения аккурат под майские праздники Академия отчитывалась перед многочисленными спонсорами и привлекала новых. Для этого на витрину выставляли новобранцев-первокуров со всеми их талантами. Чем перспективнее новички, тем больше денег у Академии, тем лучше условия у талантливых и тем проще им развиваться. В один из апрельских вечеров Мурасаме Сошун изучал листочек со списком учеников, пока его коллеги откровенно позёвывали. Ирума никого из них так и не запомнила кроме Супер Историка (единственная в очках) и Супер Биатлониста (самый громкий). — В этом году очень сильный состав, — комментировал Мурасаме, — чего стоит одна Киригири Кёко, дочка нашего уважаемого директора. У Эношимы Джунко не менее большой рекламный потенциал… Ирума так громко вздохнула, что на неё покосилась Историк. Это заметил Мурасаме и сделал свои выводы: — Я вижу, вас не слишком привлекает организаторская деятельность Ирума-сан. — Да нет, я просто-- — Я уже интересовался лично, но спрошу ещё раз при других членах совета: зачем вы к нам вступили? Директор пошёл резервному курсу навстречу, но, буду откровенен, пока это не приносит плоды. Биатлонист сложил пальцы пистолетом и «выстрелил» в неё под партой. Ирума так же незаметно показала ему средний палец, не забывая краснеть от резонных, но обидных слов Президента. — Я готова помогать с организацией, но это должно играть на руку и резервному курсу! Что именно нужно сделать, чтобы часть спонсорских денег пошла на оборудование для нас? — Пф-ф, не быть ничтожествами? Мурасаме-сенпай кашлянул, затыкая Биатлониста. Его нежелание тратить время на Ируму явно шло вразрез с его же вежливостью и правилами, согласно которым она всё-таки являлась членом совета. — Пожалуй, — сказал он после недолгих раздумий, — у меня есть подходящая для вас работа, Ирума-сан. Бюджетами занимается администрация, но я могу обещать, что если вы постараетесь на фестивале, информация о ваших подвигах до них дойдёт. — Я согласна! Что нужно делать? — Помочь на одном из стендов. К нам поступил запрос от первокурсницы с обширной программой, она просит кого-то из совета быть «на подхвате», — цитировал Мурасаме, упирая руки в бока. — Так как каждый из здесь присутствующих должен представить собственный стенд, ваша помощь неоценима. Если вы всерьёз нацелились на основной курс, сможете научиться чему-то. Вдруг в следующем году уже вам придётся демонстрировать талант перед спонсорами. Ирума серьёзно кивнула. Это хороший шанс не только помочь своим, но и узнать что-то новое от талантливого ученика. Может, Саяке-сенпай нужен кто-то настроить инструменты? Или Леону нужен партнёр на поле? Может, у дочери директора огромная пресс-конференция и нужно бегать с веером и стаканом воды? Кто там ещё на первом курсе учился?.. В назначенный день Ирума впервые за месяц решила не выпендриваться и одеться по своему скромному статусу: школьная форма из белой рубашки и тёмной юбки, собранные в хвост волосы. Через год она будет задавать моду остальным, но сегодня ей нужно побыть скромняшкой с резервного курса в тени талантливых, чтобы подобраться ещё на шаг ближе к цели. Отправив Рантаро фотку на поржать, Ирума вышла за пару часов, чтобы точно прийти вовремя. У ворот школы уже было не протолкнуться: оцепление на пару кварталов, журналисты и зеваки за живой стеной из охранников. Ируму с особым бейджиком пустили в лоно Академии, но ей всё равно пришлось занять на входе очередь, которая тянулась до соседнего здания. Тут она простояла минут десять, продвинувшись метра на три, когда рядом процокали чьи-то невозможно высокие каблуки. — Ну надо же, такие люди и без охраны! А ты что здесь забыла? Ирума не сразу поняла, что в таком наглом тоне обращались к ней. Блондинка в кремовом плаще приподняла фиолетовые авиаторы, улыбаясь подведёнными губами. За помадой нагло поблёскивал винирный оскал. — Иди, куда шла, Эношима. — Какие мы буки, — она свернула губы трубочкой. — Ты, видать, не в курсе, что шваль сегодня не пускают. Первый день фестиваля — мероприятие закрытое, так что кыш, кыш! Она помахала алыми ногтями, а Ирума сжала кулак, и если бы не без малого сотня журналистов вокруг, она бы ей врезала. — Меня пустят, увидишь, — Ирума расправила плечи, чтобы лучше было видно бейджик. Джунко глянула на него, но почему-то не впечатлилась, а её улыбка стала ещё более ядовитой. — Ах, тебя же взяли в студсовет. Как я могла об этом забыть! Вот уж не думала, когда просила президента найти мне лохушку на побегушках, что это будешь именно ты! Ирума приоткрыла рот. — Нет, не может быть! — А-ха-ха, ну и рожа у тебя! Ух, готовь жопу, малышка, ты будешь мне драить туалеты и ползать на коленях, собирая рассыпанный перед свиньями бисер, — Джунко потрепала её по щеке. Ирума зарычала и дёрнула её за ворот. — Опять развлекаешься за мой счёт? Я не Тенко, по твоим правилам играть не буду. — Правда? Мне передать, что взятая на испытательный срок неудачница отказалась впахивать? — Джунко с удовольствием облизнулась. — Ох, а я ведь без помощницы не справлюсь. Как думаешь, что с тобой будет за сорванную презентацию? Да тут исключением из совета не обойдёшься! Тырнут из Академии, ещё и засудят, будешь до конца жизни расплачиваться. Так что, кого из нас ты разочаруешь, меня или себя? Её цветочный парфюм кружил голову и сдавливал горло. Ирума механически разжала дрожащие от ярости пальцы. Джунко выпрямилась; хитрый огонёк в её глазах погасила волна презрения. Под каблуком Джунко очередь рассосалась на глазах. Особо рьяные журналисты раскладывали штативы уже здесь, но снимать им мешали не менее рьяные охранники, которые явно отыгрывались за все ночные смены разом. Массивные ворота никто пока открывать не собирался: своих пускали через менее приметную калитку, знакомую Ируме по ночной вылазке. Она нервно улыбнулась мужчине с рацией на груди, надеясь, что ему тогда не влетело. — И куда мы? Джунко не удостоила её ответом, но шла куда-то в сторону главного корпуса по брусчатой дороге опоясанной воздвигнутыми за ночь тентами. От сенпаев Ирума знала, что вторые и третьи курсы презентуются в своих лабораториях в новом корпусе, а обширная территория на свежем воздухе отдана первакам. Она вертела головой, пытаясь найти кого-то знакомого, но 78-й класс знала куда хуже. Из её приятелей Маизоно-сенпай будет на сцене на заднем дворе, Леон — на бейсбольном поле, а Киригири-сенпай, по словам Рантаро, не примет участие из-за каких-то личных причин. Они с Джунко миновали фиолетовый, украшенный звёздами шатёр, из которого торчала волосатая нога с сандалью и доносился храп, и остановились перед длинным подиумом с софитами. Красная ковровая дорожка, которую Ирума поначалу приняла за коврик для йоги, прислонилась огромным рулоном к отпаривателю. Здесь же нашлись кулисы в разобранном виде и длинный ряд вешалок на колёсиках. Джунко свесила на протянутой руке дамскую сумочку из какой-то рифлёной кожи и замерла, разглядывая Ируму, пока та отвечала тем же. — Ну, и долго мне так стоять? — Не знаю, ты сама себе хозяйка. — Как там тебя зовут? А, насрать. Бери мою сумку — хотя нет, погоди, заляпаешь всё, — Джунко извлекла из сумочки антибактериальный спрей и щедро оросила ладони Ирумы, а заодно попыталась пшикнуть ей в лицо, но та ожидала манёвр и увернулась. — Теперь бери сумку и найди там мой блокнот, я вчера зарисовала идеи для сегодняшнего показа. Он розовый, должен быть где-то на дне. Не ожидая подвоха хотя бы здесь, Ирума взяла сумку и чуть не проломила ей деревянный пол. — Ты там свой характер носишь?! Почему так тяжело? — Ах да, перед этим притащи мне во-о-он то кресло. Ирума повернула голову и сощурилась на соседний стенд: длинный стол переговоров с элитным кожанным креслом во главе и намного менее дорогими пластиковыми стульчиками по бокам. Конструкция напоминала кабинет большого начальника, а знаменитая эмблема конгломерата TOGAMI CORP. подтверждала, что выступающий ну очень богат. — Это ж стенд твоего одноклассника. — Да хоть твоей мамаши, я хочу сидеть с комфортом! Ирума глубоко вдохнула и не менее глубоко выдохнула, когда пластиковый стульчик Джунко, конечно же, не устроил, и тащить пришлось то самое ну очень дорогое и очень, блин, тяжелое кресло. Сумку поставить на пол не дали — крокодиловая кожа! — поэтому Ирума заработала себе сколиоз на будущее тридцатилетие, пытаясь нести и то и другое. Наконец, с местом для задницы Супер Модели было покончено, но муки Ирумы только начинались. — Где ты сказала твой блокнот? — переспросила она, открыв все карманы и несколько раз тщательно просмотрев содержимое сумки. — Там же, где твоя самооценка, — отозвалась Джунко, подпиливая и без того уже идеальный маникюр, — на дне. — Да нет его здесь! Я уже всё посмотрела. — Хоспаде. Мне передать директору, что предел твоих возможностей — подвинуть стул? Не, давай попробуем, вдруг он тебя в Супер Грузчики запишет. Я наберу? У Кёко-тян номерок его подсмотрела. — Да ищу я, ищу, — огрызнулась Ирума. Через пятнадцать минут, когда она готова была под присягой клясться, что Джунко над ней просто издевается, блокнот нашёлся в одном из карманов. Нашла его, правда, сама Джунко, так что от своих подозрений Ирума не отказывалась. Придирчиво изучив десяток страниц, она ткнула разворот Ируме в нос. — Вот эти три. С кремовой бумаги на неё смотрели три наряда разной сложности и элегантности, начиная от простого худи, в котором Ирума могла представить и себя, и заканчивая чем-то средним между нижним бельём, брючным костюмом и звёздным атласом. Одно у этих картинок было общее: рисовал их автор весьма недурно. — И чё? — Хер через плечо. Найди в сундуке подходящие вещи, собери, развесь, — Джунко указала на стенд с вешалками. — Так просто, что даже резервный курс справится. — А сундук где? Наглая блондинка повертела головой и неискренне поджала губы. — Ах, где я только могла его оставить?.. Так и не дождавшись более внятных инструкций, Ирума простонала и отправилась шариться по двору, мысленно желая Джунко подхватить воспаление лёгких и понос месяца эдак на три. Бормоча проклятья, девушка чуть не врезалась в невысокого зеленоглазого парня, настолько непримечательного, что он мог сойти за её одноклассника. Услышав, что и для кого она ищет, он неловко рассмеялся и показал на входную калитку. — Кажется, это сестра Эношимы-сан. Может, её спросите? — Спасибо, э-э… Она хотела из вежливости узнать его имя, но парень растворился в толпе — немыслимый подвиг, когда толпа состоит из трёх человек, один из которых дрыхнет в шатре. Пожав плечами, Ирума двинулась навстречу сестре Эношимы. Её она помнила. Такое трудно забыть. «Она убивает людей», — вспомнился голос тренера Некомару. Ирума поёжилась. Если честно, хладнокровную убийцу в этой девушке ничего не выдавало. В спортивном зале, напряжённая и сосредоточенная, она внушала уважение, а в повседневной жизни даже умиляла неровной короткой причёской, веснушками и робкой улыбкой. С тёмными прядями на фоне блондинки Эношимы она выглядела потерянным сто вторым далматинцем. — Вы… ты… — Ирума запнулась, так и не решив, как к ней относиться. К счастью, Эношима-старшая (или младшая?) сама продолжила диалог: — Джунко-тян просила вам кое-что передать. Вдвоём они пересекли двор и обошли здание Академии с торца. Сестра Джунко остановилась, показывая куда-то наверх. Ирума задрала голову. — Там, на крыше. На крыше под лучиками майского солнца нежился огромный чёрный ящик, который нехорошее предчувствие Ирумы идентифицировало, как сундук. Что он там забыл и как его оттуда слезть ей не сказали: у сестры Джунко нашлось другое очень важное дело. Она рассыпалась в извинениях, но толку от них было мало. — Ненавижу-у… — Ирума сжала кулаки, — как же я её ненавижу! Сундук помогли достать двухметровая Супер Мастер Боевых Искусств и смуглая Супер Пловчиха. Конечно же, места в нём было под десяток битком набитых крокодиловых сумочек, и ещё минут пятнадцать Ирума копалась в лифчиках и юбках, подбирая наряд согласно эскизам пришибленного творца. Потом оказалось, что надо прицепить к подиуму кулисы, но на фоне прочих заданий это оказалось несложным. — Быстро ты, — хмыкнула Джунко из-под солнцезащитных очков, когда Ирума потратила на неё самый бесполезный час своей жизни. Она решила ничего не отвечать, чтобы не послать случайно эту идиотку так далеко, что археологи четвёртого тысячелетия не найдут её останки. — Ладно, ты выиграл, Нагито-кун! Никогда с тобой спорить не буду. — Ха-ха, да мне сегодня везёт! Отодвинув тяжёлую закулисную ткань, Ирума обнаружила рядом со своей мучительницей ещё одного любимого ученика Академии, который обожал напоминать, что её на этот праздник жизни не звали. — Привет, — буркнула она. — Добрый день, Ирума-сан, — отозвался Комаэда Нагито. — Не хотите принять участие в моём маленьком эксперименте? — Руки убрал! Сегодня она моя, — объявила Джунко, притягивая её за талию. Ирума досчитала до трёх, коротко вдохнула и с подозрением глянула на второкурсника. — Что за эксперимент? — О, а ты не знала? В прошлом году Нагито-кун демонстрировал свой талант, играя в русскую рулетку. Ирума промолчала, а Счастливчик виновато улыбнулся: — Мне потом сказали, что это слишком опасно. Я не знал, что в неё играют только с одним патроном! — Если вам нужен доброволец, — съязвила Ирума, — обратитесь к Селестии. Она уж точно не откажется. Стенд азартных игр имени Селестии Люденберг, кстати, расположился неподалёку от них. Она сидела перед рулеткой с золотым шариком и загадочно улыбалась. — Ах, но я не сомневаюсь в везении Супер Азартного Игрока, — вздохнул Комаэда. — Талантливым в принципе свойственна удача, даже если они не обладают моим скромным даром. Мне бы хотелось, чтобы участвовал кто-то, начисто лишённый потенциала. Очень жаль, что вы отказываетесь, Ирума-сан. — Очень жаль! — добавила Джунко. — Очень жаль, — процедила Ирума. — Вы серьёзно? Своей жизни не жалко, ладно, но кто вам позволит стрелять в окружающих? — Те же, кто позволяют талантам раскрыться в полной мере, — с наигранным благоговением ответила Джунко, — наша доблестная администрация! Ты ещё не поняла? Мы в другом мире живём. Планета вертится ради нас, а вас мы как угодно вертели. — Я бы не был так груб, но… — Вы… Ты выстрелишь в другого человека ради эксперимента?! — Ирума повысила голос, едва удерживаясь от рукоприкладства. — Да как ты… Ну а что, если твой талант не сработает? — Не сработает?.. — почти по слогам повторил Комаэда. — Поражаюсь бесполезным людям. Самое обидное в том, как он это произносил, что Счастливчик и не пытался её обидеть. В его идиотском миропорядке люди действительно делились на талантливых и всех остальных. К счастью, он удалился пережёвывать это откровение, хотя оставшаяся компания Ирумы была не сильно приятнее. — Да-а, девчуля, совсем ты медленная! — Угу, — у неё не было сил спорить, но и оставить этот разговор на такой ноте не получалось. — Блин, вы рождаетесь с ощущением собственного превосходства, что ли? Первое слово, которое ты сказала — вирсачи? — Во-первых, Versace, а вирсачи твой батя в штанах не удержал. Во-вторых, отчаяние. — Чего?.. — Первое слово, которое я сказала — «отчаяние». Ирума поморщилась и крутанула пальцем у виска, но Джунко продолжила: — В-третьих, ты когда по утрам глаза открываешь, боишься? — Чего мне бояться? — Вот именно. Если уж ты родилась зрячая, то вряд ли каждое утро трясёшься, что откроешь глаза и ничего не увидишь. Шевели булками, мы идём к раздевалкам. Мне ещё макияж подправить! Ах да, и вешалки не забудь. Она пошла вперёд с удивительной для таких каблуков скоростью и манёвренностью. Ирума пробурчала что-то не очень остроумное или убедительное, глянула с опаской вслед Комаэде и поспешила догонять временную начальницу.***
Конечно, вместо спортивного зала на первом этаже Джунко выбрала раздевалки возле бассейна, так что вешалки пришлось тащить на второй. Ирума уже хотела хлопнуть дверью и пойти перекусить, пока мадама меняет кружевные труселя, но ей в лицо прилетела тяжёлая толстовка. — Раздевайся! — Зачем?! Джунко цокнула языком с таким раздражением, будто ей в ресторане вместо крутона принесли гренку. — Есть у меня одноклассник-дебил, который поверх одного пиджака другой надевает, но… Хотя вы на одном уровне развития. Если рядом встанете, как раз сотку айкью наберёте. Ирума скомкала кофту в шар и на автомате развернулась так, будто бросала в корзину из трёхочковой зоны. Джунко улыбалась с вызовом в глазах. Ну да, чуть что — побежит директору жаловаться, сволочь. — Так зачем мне это надевать? Твоё же выступление. — Тебе подружки не рассказывали, что на фоне страшненьких легче выглядеть звездой? Ах да, твою вышибальницу уже турнули из школы. От души сочувствую! Даже тараканы — ты же так вас назвала, верно? — вызывают больше визгов, когда появляются на кухне отвратительной стайкой. Ирума хмыкнула. Она быстро научилась отфильтровывать словесный понос Эношимы и вместо этого вспоминала прилипчивую песенку из рекламы шампуня от перхоти, которую в её голове напевала Супер Модель всякий раз, когда открывала рот. Наверное, и Джунко этот цирк надоел, потому что следующая реплика даже не звучала издевательски. — Тебе повезло быть со мной примерно одной комплекции, ещё и в цвет волос попала — без парика обойдёшься. Правда, ты чуть выше, так что будешь без каблуков — уверена, ты бы с них навернулась. И я бы с удовольствием посмотрела, но оставим этот финт на твой выпускной — надо же хоть как-то всем запомниться. — Ты хочешь, чтобы я была тобой?.. — Ну да. Правило второе, дорогая: понтуются за счёт страшненьких подружек только те, у кого лицо без штукатурки похоже на изюм. Я — на другом уровне. Чтобы выгодно подать себя, мне нужны мои копии. Конечно, на вас одежда так хорошо не сядет, ходить по подиуму вы не умеете, поэтому все мои таланты будут светиться, как жена того парня, который открыл понос. — Полоний. — Не умничай, у тебя всё равно не выходит. Джунко тараторила, начав переодеваться в тот самый звёздный костюм, а Ирума с сомнением посмотрела на кофту у себя в руках. С одной стороны, быть «страшненькой подружкой» на показе Джунко — унизительно. С другой, это шанс её обставить и выглядеть лучше, чем Супер Модель. Ирума не видела у себя особых талантов на этом поприще, но знала, что в состязаниях умеет выгрызать первые места, даже если это конкурс народных танцев в начальной школе; грамота до сих пор пылилась где-то в шкафу. Рантаро сказал, что она приблизится к талантливым, если начнёт перенимать их нестандартную манеру одеваться. Почему бы не продолжить тренд. Через десять минут она краснела перед зеркалом по двум причинам. Во-первых, Джунко выдала столько похабных комментариев, что чуть не переубедила её участвовать в этой затее. Во-вторых, она реально выглядела круто! Ну, и не только она… Джунко, как ни крути, была королевой бала. К брюкам полагался бюстгалтер, чокер и такая же узорчатая накидка, чтобы и грудью посветить и в купальник не скатываться. На золотой цепочке с правого плеча свисала чёрная сумочка: «никогда не забывай про аксессуары!». Конечно, Ируме аксессуаров не выдали, если не считать кепки, которые, по её личному мнению, вышли из моды лет двадцать назад. Чёрный худи опускался до бёдер и закрывал безумно короткие шорты, из-за чего казалось, что единственный комплект белья они с Джунко разделили пополам. На груди был вышит алый логотип какой-то экстрим-метал группы. Ну, те самые логотипы, которые невозможно прочесть, а название фиг произнесёшь, потому что его придумали, когда вокалист чихнул и выдал что-то типа «ворчкньч». Наконец, бонусная причина краснеть — необходимость ходить с голыми ногами, зато в массивных чёрных ботинках. — Говоришь, это по телеку покажут?.. — Тебя? И не надейся. — Хоть раз ты решила меня успокоить, — фыркнула Ирума. Теперь пришла очередь макияжа. Свои стрелки Джунко грозилась рисовать минут сорок, но хотя бы отпустила Ируму подышать свежим воздухом. Перед этим её нарумянили (как будто мало краснела) и закрепили волосы тонной лака. Ирума уже представляла, сколько дней проведёт в ванной, чтобы собранные под Джунко два хвоста перестали торчать, как пучки каракатиц. Выглядели они теперь и впрямь похоже, только Ирума слегка горбилась при ходьбе и вечно хмурилась, а её временная начальница порхала на каблуках, как в кроссовках. И как ей удавалось? На улице стало очевидно, с каким тщанием Джунко подбирала наряды: Ируме было одновременно жарко в кофте и холодно из-за открытых ног. Ругаясь себе под нос, она едва не столкнулась в дверях школы с какой-то девушкой, чьё лицо выглядело не менее мрачным. Та оглядела Ируму с ног до головы и поморщилась. — Я… не буду ничего спрашивать. Добрый день. — Здрасте. Дама с сиреневыми волосами в фиолетовом пиджаке с юбкой и плотных перчатках не спешила уходить. Взглянув на бейджик студсовета, она коротко поклонилась. — Я много слышала о вас от Амами-сан. Меня зовут Киригири Кёко. О, дочка директора! Ирума уже интересовалась у своего друга, может ли она замолвить словечко перед отцом, но Рантаро сообщил, что те двое не в лучших отношениях, а потом с оскорблённым видом добавил, что это как-то нечестно. — Очень приятно, Ирума Миу, — ответный поклон, крайне неудобный из-за причёски. — Прошу прощения, я вынуждена помогать Эношиме-сан, так что… — Не утруждайте себя, я отлично знакома с её чувством юмора, — судя по тону, Киригири тоже не жаловала Супер Модель. Они ведь ещё и в одном классе учились. Интересно, с равными Джунко так же выпендривалась? — Хотела вам сообщить, раз уж нам повезло пересечься: вы действительно привлекли внимание Академии. Амами-сан упоминал, что для вас это важно. Её сердце сделало торжествующий кувырок и больно ударилось о рёбра. — Спасибо! — Я бы хотела добавить совет от себя, если позволите, — они отошли чуть в сторону, чтобы не мешать идущим в главный корпус третьекурсникам. Ирума кивнула, приглашая девушку продолжить. — Вы пытаетесь стать частью системы, которая поощряет индивидуализм. Вам не кажется это контрпродуктивным? — Хотите сказать, я недостаточно выделяюсь? — Это не мне решать. Я голосовала за вас на выборах, потому что считаю логичным нахождение представителя резервного курса среди совета, но не вижу, как это поможет вашей личной цели, Ирума-сан. — Я… немного погорячилась, — призналась она. — Рантаро говорил, что разумное подражание талантливым приблизит меня к ним, а это, типа, следующий шаг. Первый ученик резервного курса в студсовете — это же достижение? — Это достижение для резервного курса, — Киригири прикрыла глаза, — но вряд ли вы хотите, прошу прощения, быть лучшей среди худших. Кроме того, я бы не стала так полагаться на советы Амами-сан. Он мог стать частью этой системы, но всё же ею не является. Он знает, как вести себя, чтобы оказаться на основном курсе, но не может знать, как вести себя вам. У Ирумы закружилась голова. Всё это время, как ей казалось, она поднималась в гору. Уверенность Рантаро, с которой он обещал место на основном курсе до конца года, передалась и ей. Случай с Тенко подкосил, но теперь и человек с признанным талантом говорил ей, что Ирума идёт куда-то не туда. Возможно, она слишком помрачнела, потому что Киригири попыталась улыбнуться. Выходило так себе, будто она не привыкла это делать. — Я не пытаюсь лишить вас мотивации, но не хочу, чтобы чьи-то искренние усилия пропадали даром. Я не стала спрашивать Амами-сан, потому что это личное, но позволите ли вы узнать: чем вас привлекает основной курс Академии? — Мне хочется найти свою страсть, — Ирума повторила то, что рассказывала Рантаро и Тенко. — Я чувствую, что у меня есть какой-то талант, и надеюсь таким образом обрести его. — Вы думаете, Академия с этим поможет? — Киригири приподняла бровь. — Боюсь, эта школа давно не заинтересована в том, чтобы раскрывать таланты. Наживаться на них, эксплуатировать, доводить до апогея — возможно. Поймите, что пока вы не заявите о своём таланте громче других, Академия будет наблюдать за вами без особого интереса. Ваша страсть — ваше личное дело, Ирума-сан. Понятно, почему у Киригири плохие отношения с директором. Интересно, как он реагировал на такую позицию дочери? — Почему вы тогда учитесь здесь, Киригири-сан? Кажется, вы не в восторге от Академии. Она усмехнулась и процитировала Рантаро: — В этой школе немало загадок. К тому же, у меня есть некоторые личные причины, о которых предпочту не распространяться. Что ж, благодарю вас за интересную беседу, — она посмотрела на часы. — Мне пора, да и вам не стоит заставлять Эношиму-сан ждать. Её терпение крайне… ограничено. — Спасибо, Киригири-сан, — Ирума выдавила неуверенную улыбку. — Я подумаю о ваших словах.***
Вернувшись в раздевалку, Ирума вспомнила, почему о своих «клонах» Джунко говорила во множественном числе. Её сестра пасмурно молчала, переодетая в парик, тёмную кофту с воротником и длинными белыми рукавами, юбку и чулки. Пёстрые веснушки и абсолютно разная мимика сходства не добавляли: Ирума по-прежнему подходила на роль сестры Джунко лучше, чем Икусаба Мукуро. Может, они не родные? Фамилии-то разные. — Где тебя носило? Скоро начнётся показ! Не дожидаясь ответа, Джунко вышла в коридор и направилась к лестнице. Ирума сочувствующе глянула на Икусабу. — И тебя заставили? — Работа есть работа, — та пожала плечами и не произнесла больше ни слова на протяжении всего мероприятия. Зато Супер Модель было не заткнуть. Она щедро поливала грязью Академию, телевизионщиков, Ируму с сестрой — последней больше всех доставалось. Успела поцапаться с модным блондинчиком, у которого украли стул. Селестии улыбнулась так, что передёрнуло обеих, и за глаза назвала её бесвкусной педовкой. — Есть хоть кто-то, кто тебе нравится? — не выдержала Ирума, когда Супер Солдату с её-то кубиками посоветовали «втянуть живот и не позориться». — Кроме твоей великолепной персоны. — Я обожала свою домашнюю черепашку! — с удовольствием поделилась Джунко. — До того неудачного случая с автомобилем. Как Ирума ни старалась, объектив камер переползал с неё на виновницу торжества, так что идею сыграть на одном с Эношимой поле пришлось выкинуть вместе с парой часов, потраченных на модный показ. К концу действа макияж стекал вместе с потом, адски болели ноги, а Джунко, точно подпитываясь её энергией, выглядела только краше. — Хорошая работа, — пробурчала Ирума безмолвной сестре, чтобы их похвалил хоть кто-то. Джунко куда-то отошла, так что ей удалось занять удобный стул, взять блокнот с рисунками и обмахиваться им, спасаясь от жары. Из него выпал листок бумаги, который Ирума честно хотела вложить обратно, но зацепила взглядом и остановилась.«Постановление №11037.2Б В часы работы фестиваля всем ученикам выделить время для тестирования экспериментальной программы виртуальной реальности NeoWorld. Вы должны будете продемонстрировать свои таланты в специально подобранном под вас окружении. Тестирование занимает около десяти минут на человека, распределение в порядке живой очереди. Кабинет №115, Новый корпус.
Директор Академии Надежды, Киригири Джин»
Пришлось несколько раз прочесть, чтобы уложить в голове, какой аттракцион устроила Академия. Специально подобранное окружение? А что, если… — Вы... Ты про это что-то знаешь? — Джунко-тян мне не рассказывала, — Икусаба пожала плечами. Наверное, она и чихала только по команде сестры. Ирума сунула бумажку обратно, положила блокнот на стул и огляделась. Хвостики Джунко торчали из шатра, где ранее кто-то спал; оттуда доносился её хохот и чьё-то неуверенное бормотание. — Я свою работу сделала, пойду займусь другими делами. Если я понадоблюсь, пусть сама меня ищет. Икусаба коротко кивнула, и наконец-то Ирума отвязалась от этой безумной семейки. Красоты фестиваля после напряжённого дня не привлекали, но если останется время, можно будет побродить и поглазеть, чем занимаются остальные. Сначала — тестирование. Перед этим — душ. К счастью, лак поддался напору горячей воды, и через полчаса счастливая ученица переоделась в родную одежду, распустила собранные волосы и задумалась. Постановление затрагивало всех учеников, так что её друзья могут поделиться подробностями, тем более, их презентации проводились там же — в новом корпусе. Если в здании отчётливо слышалась музыка Миоды-сенпай («Рази без промаха, стреляй наверняка, раз заявляешь, что вся наша жизнь — игра!»), то из резиденции оккультного клуба доносилось какое-то рычание. Ирума приоткрыла дверь. В центре комнаты поставили кривые картонные декорации: замок и башню, на вершине которой в полном облачении принцессы восседала Соня Невермайнд. Башню загораживала двухметровая механическая годзилла с крылышками и торчащим из пасти шлангом. Когда шланг полыхнул струйкой пламени, Ирума признала в изобретении Соды-сенпай дракона. Наконец, наперерез дракону, с пятью хомяками в руках стоял Танака-сенпай и как обычно цитировал Шекспира: — У бурных чувств неистовый конец, он совпадает с мнимой их победой. Разрывом слиты порох и огонь, так сладок мед, что, наконец, и гадок: избыток вкуса отбивает вкус. Не будь ни расточителем, ни скрягой: лишь в чувстве меры истинное благо. Стоящий за ногой крылатой годзиллы Сода-сенпай морщился, будто Танака (почти наверняка) не попадал в прописанный сценарий. — Тебе не удастся спасти принцессу, храбрый воин! Сдавайся, и я сохраню твою жизнь! Соня, конечно, подыгрывала Танаке, но в своей манере: — Ты вынул меч – и говоришь о мире! Держите меня семеро, но пусть спасёт один! Ирума посмотрела на это представление с открытым ртом и, поняв, что оно заканчиваться не собирается, так же тихо закрыла дверь. Надо бы кого-то другого спросить… — Нанами-сенпай! Ей удалось поймать Геймера выходящей из лаборатории, где она, судя по лучезарным улыбкам спонсоров, заключила несколько рекламных контрактов. В толпе серых костюмов особо выделялась пара из неприлично высокого мужчины в тканевой маске и девушки в жёлтом пиджаке и солнечных очках. — Почему она не может работать у нас прямо сейчас, Киё-тян?! Ты обещал мне новую соперницу, бу! — Вы должны и сами знать, Ёнага-сан, что сотрудничество с Академией накладывает определённые ограничения на взаимодействие с её подопечными. Когда Нанами-сан выпустится, я уверен, она выберет присоединиться к нашей скромной команде. Что до вас, я не забыл о своём обещании. У меня на примете есть подходящая дама, с которой вы точно найдёте общий язык… — Да, Ирума-сан? — второкурсница наклонила голову, напоминая Ируме, что она сюда не пялиться на окружающих пришла. — Удивлена вас здесь увидеть. На фестивале. — Я по заданию студсовета, — она ткнула ногтем в бейджик. Жест, который после работы с Джунко перестал ощущаться сколь-нибудь торжественным. — Вы знаете, что это за программа виртуальной реальности, которую сказал протестировать директор? Это как игра, да? — Угу. Обидно, что они уже перешли к массовому тестированию, — Нанами надула щёки. — Я бы хотела стать первопроходцем, но разработка строго засекречена. Один из друзей Джунко этим занимается, но она мне ничего не рассказывает. Это вызвало бы опасения, но Нанами-сенпай тоже каким-то чудом числилась в друзьях Джунко, так что оставалась надежда на его вменямость. — Вы можете провести меня туда? — Я ещё не была там, так что сходим вместе, — Нанами кивнула. — Только я не знаю, разрешат ли вам принять участие. — Абсолютно точно нет, — буркнул парень с подростковой щетиной и растрёпанными тёмными волосами, когда они пришли в назначенное место. Судя по тому, как он разглядывал стоящие полукругом мониторы, тихо матерился и по инерции отпивал из пустой банки с энергетиком, его поставили контролировать процесс. — Это друг Джунко, — шепнула Нанами, — Мацуда-сан. Супер Невролог. Чтобы дойти до «нового мира», они с Геймером спустились в подвал нового корпуса Академии, серого и грустного, где горели длинные лампы как в поликлинике, и что-то едва слышно жужжало. Отстояв скромную очередь с парой третьекурсников, Ирума попыталась с невозмутимым видом зайти перед Нанами-сенпай, но её остановил этот уставший парень с искусанными губами. — В базе тебя нет, следующий. Чёртовы журналисты… сказано же — читайте пресс-релиз! …да когда я последнюю банку допил?! — Я не журналист, я с резервного курса. Из студсовета. Ирума надеялась, что должность прибавит ей очков в глазах Мацуды, но услышал он только первую часть предложения. — Ещё лучше. И что ты надеешься… так, постой… — он посмотрел куда-то в сторону, будто настигнутый воспоминанием, пробормотал под нос: — Чтоб я ещё хоть раз… Ладно, кого я обманываю. Глупость какая. Э-э, ты, резервная. Как тебя зовут? Я прослушал. — Ирума Миу, — с надеждой повторила она, глядя на задние панели мониторов. Может, в базе что-то про неё есть? Рантаро говорил, что в администрации внимательно следят за ними. Наверняка все её попытки вскарабаться наверх не остались незамеченными! — Угу. Давай, только быстро. Она переглянулась с Нанами-сенпай, а та пожала плечами. Ну, ей дважды повторять не надо: Ирума зашла в соседнюю комнату, куда раздражённо указывал палец Мацуды, и оказалась перед креслом с лежащим на нём шлемом виртуальной реальности. Она видела рекламу таких устройств, но, конечно, не могла их себе позволить. Интересно, насколько разработка Академии отличается от массового продукта? — Закройте дверь, садитесь в кресло, наденьте шлем, расслабьтесь, — пробурчал Мацуда явно заученную фразу. — В момент перехода может закружиться голова. Система автоматически выдаёт самые подходящие условия, — он смачно зевнул, — в которых может раскрыться ваш талант. Три, два, один, стартуем… Она надела шлем, плотно прилегающий к лицу и лишающий зрения. Вдохнула поглубже и сжала подлокотники. Желудок подскочил к горлу, как при взлёте самолёта — и страшно и волнительно. Куда её забросит виртуальная реальность? Наверное, в спортивный зал, да?.. Кажется, она сейчас услышит скрип кроссовок по полу и шелест, с каким баскетбольный мяч влетает в корзину с трёхочковой зоны, свисток тренера… Она так глубоко погрузилась в собственную фантазию, что не сразу услышала раздражённо гнусавящего Мацуду: — Я сказал снимаем шлем. Кино окончено. Следующий? — Нанами Чиаки. — Чиаки… Геймер? Ясно. Секунду. Ирума стянула шлем и потёрла глаза, оглядываясь. Дверь в комнату была приоткрыта, Мацуда что-то громко печатал, а Геймер вопросительно смотрела на Ируму. Она не знала, что ответить, только возмутиться: — И что, всё? Мацуда даже не поднял головы: — Ты что-то другое ждала? — Что вы видели, Ирума-сан? Она сжала зубы, положила шлем на кресло и вышла из комнаты виртуальной реальности. — Ничего. Нанами-сенпай нахмурилась, но промолчала, а Мацуда ещё и глаза закатил, показывая левой рукой на выход, а правой на комнату, которую покинула Ирума. — Закройте дверь, садитесь в кресло, наденьте шлем… Позже она сидела на бортике фонтана, глядя себе под ноги и пережёвывая самые неприятные моменты последних недель. Думала, как извинилась бы перед Тенко, увидь её снова, бесконечно вспоминала матч, после которого её исключили, и видела раз за разом эти презрительные взгляды, которыми щедро делились Комаэда, Джунко и Мацуда. Как в ней уживались эти противоречия? Почему в средней школе она чувствовала себя такой непобедимой, особенной, даже великой, а теперь — резервный курс. Бесполезная. Без таланта. Что в них есть такого, чего нет у неё? «Да по-любому ошибка какая-то!» — отписался Рантаро. Ирума фыркнула и убрала телефон. Он тоже не понимал, как она себя чувствует. Он уже во всём хорош, все его признают и без плашки основного курса, и деньги у него есть и внешность симпатичная. Почему он мог получать удовольствие от жизни без титула, а она нет? — Глупый Рантаро… — вздохнула Ирума, подтягивая колени к груди. Она хотела окликнуть прошедшую мимо Нанами — интересно, как у неё всё прошло? — но Геймер остановилась у скамьи, на которой сидела знакомая рожа в солнцезащитных очках. Ирума фыркнула, зарываясь носом поглубже в колени и презрительно наблюдая, как Джунко салютует своей подруге. Не было слышно, о чём они говорят, но Ирума всё равно передразнивала Модель и кривилась, когда та улыбалась. Всё в ней такое неискреннее, такое… Она обернулась. Джунко посмотрела ей в глаза с хитрым огоньком и улыбнулась. Её улыбка, скрытая болтовнёй Нанами-сенпай, была такой яркой и провоцирующей, словно Джунко полжизни занималась корридой и видела в ней быка. «Давай!» — будто говорила она. «Сделай это!». Только вот что?.. Ирума не поняла, какую мысль вкладывала Джунко в свой взгляд, но осознала кое-что другое. Друг Джунко, значит? Что же он вспомнил посреди их разговора, зачем её имя переспросил? Будто слыша её мысли, Джунко ухмыльнулась и театрально развела руками, пока Нанами-сенпай отвлеклась на телефон. — Ты, значит, это подстроила, — выдохнула Ирума, хоть и не думала, что девушка её услышит. Ведь если подумать, дело не в её таланте: Супер Невролог даже не включил свою шайтан-машину. Бумажка в блокноте тоже не просто так оказалась, да? — И зачем? Столько усилий, чтобы немного меня позлить?.. Джунко перестала улыбаться и пожала плечами. «Разговор окончен», — будто сказала она, разворачиваясь и уводя Нанами за ворота Академии. Ирума сорвала с груди бейджик студсовета, посмотрела на свою улыбающуюся фотографию, скомкала его и выбросила в фонтан.