Same thing, different day Tried to make a change Left with nothing more to live for But everything to die for Humanity, insanity, the everlasting grip Lost all will to keep trying Our bed we must lie in
Десяток коллег за соседними компьютерами повернулись в сторону Бакамацу с ошалевшим видом куриц, к которым заглянул человек с ножом. Комната заскрипела звуками отодвигаемых стульев и тихим шёпотом коллег: — А что, неделя уже прошла? — Анжи-тян такая упорная! У меня бы уже давно руки опустились. — На кого ставим в этот раз? Видели, какие там коэффициенты? С одной купюры можно вернуть годовой оклад! — Шутишь? Я здесь с их первой дуэли и не разу не видел, чтобы… Мужики лет сорока с видом бывалых бейсбольных фанатов втянули животы, когда мимо них прошла Бакамацу. Ирума, которая всё это время пыталась непонимающим взглядом намекнуть, что ей нужны объяснения, упрямо надула щёки и последовала за начальницей. — Акамацу-сенпай, куда мы идём? Бакамацу не остановилась, не оглянулась, а только ускорила шаг, пролетая между стеклянных коробок с переговорками. В каждой из них коллеги Ирумы оборачивались, тыкали пальцами в мониторы и покидали рабочие места. Как эта компания вообще что-то делать успевала, если какая-то битва в игре могла сорвать рабочий процесс всему отделу?.. — Мы никуда не идём, — бросила Бакамацу. Ирума осталась стоять у ресепшена, хмуро глядя ей вслед. Бакамацу сосредоточенно изучала противоположную стену, пока за ней, скрестившей руки на груди, закрывались двери лифта. — Потрясающе, — буркнула Ирума, хватая корпоративный леденец из чашки на столе. — Спасибо, Акамацу-сенпай, всё так понятно, Акамацу-сенпай, вот вам ваше говно без сахара, Акамацу… Она запнулась, потому что сзади вежливо, но настойчиво кашлянули. Ирума тоже закашлялась, маскируя свою тираду под острый приступ астмы. Она поспешно развернулась, состроив самое невинное выражение лица. Перед ней возвышался субтильный… мужчина ли? с прищуренными янтарными глазами. Кроме роста его отличала удивительная приверженность компании: на любом элементе одежды значился логотип Team DANGAN — латинская «D», прошитая пулей. Тёмно-серая кепка с логотипом, такая же джинсовая курточка, под ней фирменный худи, под ним потёртые джинсы. Вдобавок — тканевая маска, закрывающая половину лица, тоже с логотипом. Видимо, кашлял он не только из вежливости. На закутанные в два слоя одежды плечи спускались длинные тёмные волосы, и Ирума часто заморгала, вспоминая наводку от Селестии. Хм-м… — Ирума Миу-сан? — он коснулся козырька кепки и слегка склонил голову в приветствии. — Доброго вам дня. — Д-добрый… день?.. — Ирума согнулась в поклоне. Почему-то даже с маской этот мужчина вызывал у неё эффект зловещей долины. — Шингуджи Корекиё, — он положил руку на грудь и улыбнулся одними глазами, — я заведую этим цирком. Прошу простить Акамацу-сан; она нежнее, чем кажется. В глухом, монотонном голосе сквозила неприкрытая ирония, что ещё больше отбило у Ирумы дар речи. Так это… «Шингуджи-сан очень много для нас делает, так что я бы на твоём месте не тревожила его во время утренних ритуалов». В горле пересохло, и глаза Ирумы невольно скользнули ниже линии пояса. То есть, это главный. Как бы выразился Рантаро, мастер неприкрытой иронии, обнажённый меч правды. Одно радовало — хоть кто-то в компании не делал вид, что хмурое рыло Бакамацу не портило дружелюбную атмосферу в коллективе. Из чужих описаний чёткий образ Team DANGAN пока не складывался. Для Анжи компания — семья, для Шингуджи — цирк (зато честно), для Бакамацу — повод грубить всем подряд. Для Ирумы — жизненная необходимость. — Она всегда такая? — без особой надежды спросила Ирума, покосившись на лифт. Шингуджи задумчиво хмыкнул и покачал головой. — И да, и нет, — он развёл руками, — Акамацу-сан не из простых людей, но это и делает её интересной, не так ли? Пока Ирума не видела решительно ничего интересного, только обиженную в детстве мадам, которая теперь повышала себе самооценку за чужой счёт. — Мне интересно, куда все повскакивали и почему? Ба... Акамацу-сан вообще на лифте уехала. Зачем Ёнага-сан с утра в понедельник вызывает её на дуэль, это у них не в первый раз, да? — выпалила Ирума, вспоминая разговоры коллег в офисе. Коридоры оживились, пока работники Team DANGAN сбивались в стаи, притягивая даже тех, кто дожёвывал свой завтрак на кухне. Все они шли в дальнюю часть этажа, куда поманил Ируму Шингуджи. — Не переживайте, я всё проясню, — сказал он, оборачиваясь, — у нас как раз есть несколько минут перед тем, как участники дуэли займут свои места. Он привёл её в крупную комнату с множеством обитых красным бархатом стульев и почти десятком рядов. Она походила на небольшой кинотеатр, только, кроме огромного монитора на дальней стене, по бокам комнаты стояли две стеклянные будки. В каждой из них — компьютер и прочая периферия, а снаружи будки — ещё один монитор, транслирующий происходящее внутри. — Там дуэлянты сидят, да? — спросила Ирума, тыкая пальцем в будки. Шингуджи кивнул и указал на два стула в центре первого ряда, которые пустовали несмотря на прибывающих и прибывающих коллег. Большая часть работников Team DANGAN — мужчины средних лет, хотя встречались и женщины. Ребят возраста Ирумы на первый взгляд было мало: вспоминалась та же Бакамацу, а ещё Анжи. Последняя вприпрыжку забежала в комнату, помахала присутствующим и направилась к левой будке. Уже открывая дверь, она остановилась и надула щёки, глядя на пустую будку по соседству. — Каэде-тян, хоть бы раз встретилась со мной лицом к лицу! — пожаловалась она и скрылась за стеклянной перегородкой, включая компьютер и надевая гарнитуру с наушниками и микрофоном. — Акамацу-сан не придёт, что ли? — вполголоса удивилась Ирума. — Вроде дуэль она приняла, но тут же ушла куда-то. Шингуджи удобно расположился в кресле, положив локти на подлокотники и переплетя пальцы на животе. Он неотрывно смотрел в выключенный монитор, также тихо объясняя: — Позвольте небольшой экскурс в историю данного мероприятия, — он бросил вопросительный взгляд на Ируму, и она кивнула. — Основной проект нашей компании — массовая многопользовательская игра, выполненная в аниме-стилистике и берущая за основу как известные жанровые клише, так и элементы настольных ролевых игр. Мы поддерживаем эту игру уже более пяти лет, и данная система, — Шингуджи обвёл комнату рукой, которая, заметила Ирума, почему-то была забинтована, — изначально была создана для её тестирования. — А-а, — протянула Ирума, пока Анжи закончила с настройками и теперь посылала толпе воздушные поцелуи, — вы хотели на сотрудниках протестировать, как работают бои в этой игре? — Совершенно верно, — кивнул Шингуджи. — И мы получили потрясающие результаты. Более того, сражения так всем понравились, что мы решили оставить их, а позднее стимулировать рабочий процесс, привязав прогресс на работе к прогрессу в игре. Это позволило нам повысить продуктивность более чем в четыре раза. — Как вам удаётся так хорошо работать, когда на дуэль собирается весь отдел? Морщинки у глаз Шингуджи намекали, что под маской он улыбнулся. — Ни один сотрудник… почти ни один сотрудник, — он почему-то тут же поправился, — не будет работать день и ночь напролёт. Мы позаимствовали европейскую практику сокращения эффективных рабочих часов для увеличения производительности. Говоря простым языком, — сказал он, когда Ирума в очередной раз непонимающе прищурилась, — мы успеваем больше, чем другие компании, за меньшее время. Ну, тут оставалось поверить на слово и посмотреть самой, как работала их система. Ирума кивнула. Она сама была не против работать меньше, но лучше. — Вы ещё хотели рассказать, куда делась Акамацу-сан. — Это один из ритуалов, — пояснил Шингуджи, — каждый раз во время дуэли Акамацу-сан ищет свободную переговорную на соседних этажах, чтобы, как я полагаю, провести сражение в тишине и покое. Большинство участников приходят сюда, чтобы видеть оппонента, — он показал на сидящую за стеклянной перегородкой Анжи. — Боюсь, о причинах её поведения вам лучше спросить саму Акамацу-сан. — Обязательно, — согласилась Ирума, хотя не собиралась обсуждать что-либо с начальницей, пока та не перестанет вести себя, как высокомерная сволочь. Включился монитор во второй будке, и параллельно улыбающейся Анжи Ирума увидела изображение сидящей с ноутбуком Бакамацу. Картинка чуть хуже качеством, под странным углом, видимо, с одной из камер в переговорке. Анжи пыталась выглядеть расслабленной, но в её резких движениях угадывалось напряжение, чего не скажешь о Бакамацу. Та спокойно откинулась в кресле; её взгляд без особого интереса устремился в экран ноутбука. — Мы всё же предпочитаем видеть участников дуэли, — сказал Шингуджи. Пришёл черед главного, самого крупного монитора, экран которого разделился на две части. Похоже, и Анжи и Бакамацу создавали персонажей, как и Ирума, ориентируясь на собственную внешность. У Анжи это девушка с белыми волосами и смуглой кожей в тёмно-жёлтой робе, а у Бакамацу — блондинка с длинными волосами в светлой броне, которая делала её шире раза в два. Ирума прыснула, не представляя, как можно передвигаться с этой тонной железа. — Зря вы смеётесь, Ирума-сан, — сказал Шингуджи, — Ёнага-сан ещё ни разу не победила Акамацу-сан. — Серьёзно? И сколько раз они дрались? Шингуджи помедлил с ответом, а на экране появился обратный отсчёт. Минута до сражения. — Около семидесяти. — Сколько?! — Ирума резко повернула голову, и на них оглянулась половина зала. Продолжила она куда тише: — Как так? — Боюсь, я не успею пересказать вам всю сложную историю их взаимоотношений, — судя по тону Шингуджи, там действительно было, что рассказывать. — Замечу, что Акамацу-сан впервые получила ранг Грандмастера, отобрав его у Ёнаги-сан в дуэли. С тех пор это стало делом чести, даже теперь, когда они обладают одинаковым рангом и победа не принесёт никому реальной выгоды. А ведь действительно, Анжи упомянула, что они с Бакамацу — Грандмастеры. Ей, видимо, всё ещё обидно за тот самый первый проигрыш. Ирума вгляделась в персонажа Бакамацу. Похоже, это… какой-то паладин? А у Анжи — маг, судя по малому количеству одежды. Что-то там Анжи говорила про магов… Кажется, они сильны против самураев, класса Ирумы. — А маги слабее паладинов? — Да, — кивнул Шингуджи. — У Ёнаги-сан в этом сражении с самого начала мало шансов. Однако сила и слабость классов в сражении даёт не больше десяти процентов преимущества, — рассуждал он, пока на таймере исчезали последние секунды. — Всё остальное — личный навык игрока. И теперь Ируме предстояло увидеть, что он под этим понимал.100% — 100% Angie — レッド
Под электронно-гитарную музыку персонажи принялись позировать на экране, пока камера отъезжала, демонстрируя живописные пейзажи. Поляна в лесу, за пределами импровизированного круга — сплошные деревья. На экране высветились полоски здоровья, какой-то энергии, и персонажи принялись двигаться. Тут же ожила Анжи, чей микрофон транслировался на весь зал: — Каэде-тян, я настроена серьёзно! Бакамацу не изменилась в лице, лениво скрестив ноги и откинувшись на спинку стула. — Ты всегда серьёзна, Анжи. Паладин медленно направилась в сторону мага. То ли броня снижала скорость передвижения, то ли Бакамацу намеренно выводила Анжи из себя, но книга заклинаний тут же засветилась. Даже Ирума понимала, что если до тебя дойдёт консервная банка с огромным ножиком, мало не покажется. Из книги принялись вылетать небольшие льдины. Ну, как небольшие — с ладонь. Посреди экрана загорелась огромная надпись ｢ЛЕДЯНЫЕ ОСКОЛКИ｣. Бакамацу выставила перед собой щит, и вместо того, чтобы об него разбиться, лёд исчез, пройдя сквозь металл. Теперь надпись информировала: ｢АНТИМАГИЧЕСКИЙ ПАНЦИРЬ｣. — История стара как мир, — тихо сказал Ируме начальник. — Паладины так хороши против магов, потому что их щит поглощает любую магическую атаку. Чем больше поглотишь урона, тем больше сможешь нанести в ответ. — Э-э, и как с этим бороться? — Дождаться, когда умение будет перезаряжаться, — ответил Шингуджи и добавил, предвосхищая вопрос Ирумы: — У Ёнаги-сан есть четыре секунды. Для быстрого боя — время колоссальное, но Ирума заметила, что заклинания Анжи срабатывали однюдь не мгновенно. Около секунды занимали ледяные осколки, около трёх секунд длилось действие панциря. Теперь-то, когда он исчез, Анжи сможет в неё попасть? Книга заклинаний засветилась ещё ярче, и волшебница начала что-то шептать себе под нос. Камера взяла кинематографичный ракурс; появилась огромная, нет, ОГРОМНАЯ надпись — ｢БОЖЕСТВЕННАЯ ЛЕДЯНАЯ СТРЕЛА ХАОСА｣. Стрела, по экспертному мнению Ирумы, летела со скоростью пули. Сначала показалось, что Анжи попала, но полоска здоровья Бакамацу не дрогнула. Та увернулась — даже не в последний момент, а будто бы идеально предсказав скорость снаряда. Паладин с удивительной для своих доспехов ловкостью сделала кувырок в сторону, оставив позади себя огромный разорвавшийся ледяной след. Анжи, прищурившись и высунув язык, смотрела в монитор. — А что ты на это скажешь, Каэде-тян? Её книга засветилась — уже не так ярко — и в сторону Бакамацу полетела очередная порция ледяных осколков. — Судя по радиусу взрыва и размеру осколков, — сказал Шингуджи, — «стрела» — её основное умение. Осколки разве что поцарапают, а вот ей можно и убить. Ирума кивнула. Она точно знала, что любой хернёй, двигающейся со скоростью пули, можно убить. Бакамацу не изменяла своей тактике, защищаясь панцирем от ледяных осколков и уворачиваясь от стрелы. Та, кстати, несмотря на всю свою скорость, долетала до противника медленнее льдинок. Видимо, Бакамацу было проще поглотить их, а от мощной атаки уклониться. — Скажу, что это бесполезно, — тихо ответила она. От цветущей травы мало что осталось — землю покрывали замёрзшие лужи, по которым грохотали бронированные ботинки паладина. Она проделала уже половину расстояния до персонажа Анжи, и той приходилось пятиться, почти упираясь спиной в деревья. Ещё один залп осколков, слабое зеленоватое свечение панциря, ещё один шаг по льду. На лице Бакамацу застыла вселенская скука, а вот Анжи вдруг довольно улыбнулась. — Попалась, Каэде-тян! Паладин дёрнулась и замерла на месте, а камера показала её примёрзшие к земле ноги. Очередная замёрзшая лужа пригвоздила её к месту, а пафосная надпись подсказала, что это ｢СКОВЫВАЮЩИЕ ЦЕПИ МАГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ｣. — О, — подал голос Шингуджи. Больше он ничего не добавил, потому что экран наполнился спецэффектами. Бакамацу всё ещё как будто бы скучала, расслабленно касаясь пальцами клавиатуры. Она даже ничего не нажимала — бесполезно, магия мешала ей двигаться. С панцирем на перезарядке, ледяная стрела влетела прямиком в паладина, и никакой щит не помог ей не отлететь в противоположную часть арены.100% — 60% Angie — レッド
Ирума ждала, что от Бакамацу убудет чуть больше, но даже на это смотреть было приятно. Как медленно поднималась паладин, пока в неё уже летели всё новые осколки, как озарилось лицо Анжи, предвкушавшей победу. Снова сработал панцирь, а Бакамацу чуть крепче сжала мышку. На её губах можно было угадать зарождающуюся улыбку. — Ты же понимаешь, что второй раз это не сработает? — Конечно, Каэде-тян! Они идеально разыграли начало боя: Бакамацу защитилась панцирем и увернулась от стрелы, только теперь кувырок пришёлся не абы куда, а на крохотный островок арены, на котором ещё зеленела трава. Персонаж Бакамацу с её же невозмутимым лицом выглядела потрёпанной: пара царапин на лице, взхломаченные волосы. Пока Анжи стояла на месте (перезаряжалась?) паладин подняла окутанную светом ладонь к груди, и полоска здоровья Бакамацу сдвинулась с мёртвой точки.100% — 80% Angie — レッド
— Наложение рук, — прокомментировал Шингуджи. Бакамацу выпрямилась, зажала одну единственную клавишу, и её персонаж бросилась вперёд. Анжи продолжала кидать ей под ноги осколки, и Ирума с удивлением смотрела, как они врезались в щит, замедляя паладина.100% — 65% Angie — レッド
Она приняла удар на себя? Наверное, решила приберечь панцирь. Во время его действия персонаж поднимал щит, а с ним передвигался по-черепашьи. Плюнув на защиту, Бакамацу быстро сократила дистанцию, и вот уже она занесла своё оружие над волшебницей. Никакого триумфа в глазах Бакамацу, никакого страха в глазах Анжи. ｢РАЗЯЩИЙ СМЕРТОНОСНЫЙ УДАР СВЯТОГО ВОЗМЕЗДИЯ｣ Паладин замахнулась одноручным мечом и ударила в прыжке. Ирума хотела спросить: неужто сила умений зависела от количества слов в названиях? но подавилась своим же вопросом. По бокам экрана вспыхнула огненная рамка, название атаки загородило персонажей, а камера эффектно провернулась вокруг паладина. Что-то лязгнуло, будто фарфоровый сервиз уронили с пятого этажа на бетон. Персонажа Бакамацу во второй раз подряд отбросило на другой конец карты.100% — 3% Angie — レッド
Ирума вскочила на ноги, не обращая внимание на шикнувших на неё коллег. — Чего?! — она повернулась к Шингуджи, стараясь не пропустить при этом продолжение боя. — Как?! — Ледяной доспех, — монотонно вещал босс, будто зачитывал доклад на уроке естествознания, — аналогичное панцирю умение, защищающее магов от физического урона. Поэтому они хороши против самураев. Акамацу-сан получила свою же атаку. И верно — на экране высветилась надпись ｢ЛЕДЯНОЙ ДОСПЕХ｣. Ирума медленно села, оглушённая криками коллег. Будто болельщики на стадионе, они скандировали имя Анжи, невпопад, но яростно и отчаянно. На семидесятой дуэли, когда победа так близка — неудивительно… Персонажи не спешили подниматься. С Бакамацу понятно — она при смерти, а Анжи, видимо, требовалась перезарядка после её туза в рукаве. Сама Анжи сидела с лыбой до ушей и нашла время послать в зал воздушный поцелуй, пока её волшебница трясла головой и смахивала с мантии снежинки. Паладин, чьё лицо заливала кровь, на трясущихся ногах выпрямлялась, опираясь о меч. Светлые волосы неаккуратно лежали на покорёженном доспехе, а выбитый из рук щит так и остался лежать у ног Анжи. Бакамацу впервые за те два дня, что её знала Ирума, улыбалась. Не своей полуулыбкой, за которую хотелось вмазать, не ехидным «ты дерьмо, а я царица», без всяких полутонов, она просто улыбалась, и это стёрло улыбку с лица самой Ирумы. Почему-то ей расхотелось болеть за Анжи. — Ты вроде говорила, что ледяной доспех бесполезен, — почти смеясь, сказала Каэде. Анжи показала ей язык, хоть они не могли друг друга видеть. Паладин снова бросилась на волшебницу по прямой. Книга Анжи начала светиться, предвещая вал ледяных осколков, и в этот момент Каэде метнула свой клинок. В глазах Анжи мелькнул испуг, но ей хватило самообладания не использовать ледяной доспех; с полным здоровьем даже прямое попадание вряд ли ей чем-то грозило. Она закончила применять заклинание, а меч долетел, но не пронзил Анжи, как ждала Ирума. Он задел край щита, который подбросило в воздух и прокрутило пару раз. Осколки уже было не остановить, и они полетели добивать Каэде, но та уворачивалась — по траве, по льду, отчаянно сохраняя последние крупицы здоровья. Щит успел приземлиться на землю, и между кувырками паладин развела руки в стороны. ｢ПРИЗЫВ ОРУЖИЯ｣ Меч и щит задрожали, поднимаясь в воздух на пару сантиметров. Анжи фыркнула и наступила на щит ногой, но меч схватить не успела — он притянулся в руку Каэде. Её персонаж тяжело дышала, а сама она с лёгкой улыбкой наблюдала за этим противостоянием. — Два раза не сработает, говоришь? — хмыкнула Анжи, скалясь, как шкодливый котёнок. Каэде не выглядела удивлённой, но Ирума чуть не сплюнула: её персонаж снова попался в ｢СКОВЫВАЮЩИЕ ЦЕПИ МАГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ｣! Да как можно быть такой слепой?! Ирума стукнула кулаком по подлокотнику. — Тупая, — буркнула она, забыв про присутствие Шингуджи. — Подловила, — ответила Каэде, и её улыбка стала, кажется, ещё более радостной. — Добивай. — С радостью, Каэде-тян! Книга озарилась не белым, не голубоватым, а красным сиянием. Шингуджи оживился: — Теперь Ёнага-сан наконец-то покажет своё сильнейшее умение. Глаза волшебницы загорелись белым светом, освещая страницы, которые перелистывались сами собой. В воздухе сгущались иероглифы — персонаж Анжи был буквально объят ими. Они сложились в блестящую тёмную стрелу, от которой тоже веяло морозом. ｢БОЖЕСТВЕННАЯ ЛЕДЯНАЯ СТРЕЛА ПЕРВОРОДНОГО ХАОСА｣ Ирума закусила губу, раздирая подлокотник кресла. В эту же секунду спали цепи с паладина, и он бросился — тут Ирума уже вскочила на ноги и хотела орать в монитор — прямо на волшебницу. Не пытаясь увернуться, хотя его распотрошит эта стрела сию секунду. И она выстрелила. Так быстро, что Ирума не видела удара. Она моргнула, ещё пару раз для верности, но ничего не произошло. Книга заклинаний Анжи погасла, пока она непонимающе кликала мышкой, а паладин неотвратимо неслась вперёд. Ирума нахмурилась и опустила взгляд ниже, увидев зеленоватое свечение на щите, который подпирала нога Анжи. Уже знакомый роковой прыжок паладина и атака, ознаменовавшая конец боя. ｢РАЗЯЩИЙ СМЕРТОНОСНЫЙ УДАР СВЯТОГО ВОЗМЕЗДИЯ｣ Теперь доспех ей не помог. Да и вряд ли в этой игре было что-то, что помогло бы от огромного светящегося меча, который располовинил бедную волшебницу. — Это баг! Это что?! — завопила Анжи, вскакивая на ноги вслед за Ирумой. Их коллеги переглядывались и неуверенно гудели вроде как из солидарности. Настроение зала угадывать не приходилось: все хотели увидеть первую победу Анжи. — Это не баг, — даже в таком гуле все притихли, слушая монотонный голос Шингуджи. — Антимагический панцирь применяется не на персонажа, а на щит в небольшом радиусе. Ёнага-сан, не стоило вам вставать на него. — Э? — она захлопала глазами и опустила возмущённо поднятые руки. — Я что, сама себя убила? Шингуджи кивнул. — Если бы вы не хотели так отчаянно добить Акамацу-сан самой лучшей атакой, ей бы не хватило отражённого урона. Анжи так и села, чуть не промахнувшись мимо стула. Ирума продолжала стоять. Каэде смотрела в монитор, подперев голову рукой, и её улыбка исчезла, будто Ируме она привиделась. Всё тот же скучающий взгляд, только чуть более грустный, как будто у неё самой победу только что вырвали из-под носа. Ирума сжала кулаки. Она не могла сказать, что с первого взгляда видела «своих» людей, но точно видела врагов. Она со всеми старалась остаться как минимум в нейтральных отношениях, если до дружбы не доходило, но такие люди не подпускали к себе. Они будто стену возводили, только у себя под ногами, свысока оглядывая Ируму и окружающих. И отличала их, Джунко и Каэде, вопиющая уверенность в себе. Как будто ни одно событие в жизни не закончилось для них неудачей. Ируму это притягивало, такая необъснимая уверенность, а потом она утыкалась носом в эту стену, ломала ногти в попытках вскарабкаться, пока её изучал скучающий взгляд сверху. Такое знакомое чувство, что нетрудно спутать Каэде с той, кто поднял на уши Академию. Хотя они разные, это тоже бросалось в глаза. Даже противоположные. Не как белое с чёрным, а как серое с цветным. Джунко наследила там, где даже не ступала её нога, а Каэде, если сравнивать, парила над землёй. Какими бы ни были её достижения и репутация на работе, в ней оставалось что-то неуловимое, загадочное, непроницаемое. С Джунко загадка сводилась разве что к тому, каким образом она тебе поднасрёт. Где-то здесь Ирума чуть не сплюнула, поймав себя на том, что Бакамацу почему-то превратилась в «Каэде». После финального удара, когда персонаж Анжи пал замертво, в комнате не хватало только звука сверчков. Ирума глянула на хмурые лица коллег и повернулась к монитору. Она сухо захлопала. — Она вас не услышит, Ирума-сан. — Ну и что, — буркнула она. — Победа есть победа. Странно, если ей никто не рад.***
Систему явно отработали: едва погасли мониторы, работники Team DANGAN за считанные минуты разбрелись по своим местам. Проходя мимо скоплений компьютеров, Ирума уже не слышала обсуждений дуэли: все занялись работой, и это внушало хоть какую-то надежду, что Шингуджи-сан не лукавил, говоря о продуктивности. Сам он направился в свой кабинет, напоследок бросив Ируме, что ждёт от неё подобных успехов. Та хмыкнула — подобных Анжи или Бакамацу, интересно? Анжи — человек удивительной стойкости — расстроенной не выглядела. Семидесятое поражение она восприняла философски и рассказала Ируме, что хотела попробовать трюк с ледяными стрелами, даже если маги слабы против паладинов. Долгого разговора не вышло, так как и самой Ируме не терпелось сделать хоть что-то полезное и начать зарабатывать первые очки кипиай. Началась рабочая рутина, которая перестала казаться непознанной и интересной уже полчаса спустя. Задания делились на два типа: ультиматумы Бакамацу и корпоративные поручения. Первые сводились к «принеси чай», «переделай чай» и «сделай то, что мне лень делать». Вторые казались разнообразнее, но в силу позиции Ирумы до неё доходила всякая мелочь. Она пролистывала удивительные призывы починить протекающий кран в туалете (главное ведь, чтобы стояк не барахлил) и начинала разбираться в обилии таблиц и бухгалтерии, с которыми работала компания. Так она и проводила день, перенося данные из одной таблицы в другую и изучая премудрости чаеварения. Между этим, когда Бакамацу не пялила в монитор, они обменивались почти человеческими диалогами. — Почему вашего персонажа зовут Ред? — на исходе третьего часа работы Ирума попыталась завязать хоть какое-то общение. — Какая тебе разница? — Бакамацу что-то читала на мониторе, но выглядела не такой сосредоточенной и отвечала, видимо, от скуки. — Просто, — Ирума пожала плечами. — Вы кажетесь человеком, который бы не стал брать имя с потолка. — А ты глупее кажешься. Это было колкостью, но звучало так, будто Бакамацу и впрямь узнала об Ируме что-то новое. — Можно делать комплименты более похожими на комплименты? — Не вижу смысла, — отвечала Бакамацу, продолжая отстранённо смотреть в монитор. — Какая у меня фамилия? Так, это ответственный момент, не дай бог Ирума добавит лишнюю согласную… — Ака… — она осеклась. — А-а, я поняла. Только поэтому? Ирума не знала, по какому принципу работало цветовое кодирование людей, но человек с «красный» в фамилии не мог не быть агрессивным мудилой. — Не только. Я красилась в красный в университете. Да, примерно такую причину Ирума и ждала. К ней самой клички не прилипали, разве что их с Рантаро-доно официоз, но для Бакамацу это звучало логично. Хотя краситься в такой цвет — ещё более нагло, чем попытка Ирумы сойти за блондинку. Интересно, а для Бакамацу светлый цвет — натуральный? — Ого, — хмыкнула Ирума, — вы выглядели как главный герой аниме. — Лучше это, — Бакамацу скосила на неё глаза и едва заметно улыбнулась, — чем блондинка на заднем плане. Нашла, куда бить. Любая непринуждённость в разговоре вышла в окно, и Ирума едва удержалась, чтобы не оскалиться. — Вы плохо меня знаете, чтобы говорить подобное. — Ты так быстро решила, что я говорю о тебе, — Бакамацу хмыкнула, и её взгляд вернулся обратно к монитору, будто Ирума её более не интересовала. — Я главный герой своей жизни, так что логично считать тебя второстепенным персонажем. — Главный герой? — Ирума прищурилась. Мысль-то логичная, но в каждую фразу Бакамацу добавляла столько высокомерия, что на этот раз смолчать было невозможно. — Вы ведь просто в офисе работаете, тут кроме дуэлей ничего захватывающего не происходит. Бакамацу скептически приподняла брови. — Хех. А если я скажу, что каждую неделю сталкиваюсь со смертельными опасностями? — Я не поверю. — Тогда ты будешь какой-нибудь сестрой главного героя, которая не верит, что его забирают в школу волшебства, — Бакамацу лениво подняла ладонь, подчёркивая мысль, — то есть, второстепенным персонажем. Да нет, блин, она в чём-то права, и с ней даже не хотелось спорить, но так как это Бакамацу, с ней именно что хотелось спорить. Ирума попыталась досчитать до десяти, но досчитала до трёх и решила просто забить и вернуться к работе. — Думаю, у меня нет больше вопросов, Ред. Бакамацу повернулась к Ируме, выглядывая из-за монитора. — Никогда. Не зови меня так. — А если да? — ответила Ирума до того, как её остановили вежливость, субординация и инстинкт самосохранения. — У меня есть способы сделать твою жизнь ещё более незабываемой, чем у любого главного героя, новенькая. Хочешь попробовать? На них уже стали оглядываться, и Ирума прикусила язык. Да, сейчас Бакамацу стояла выше неё в корпоративной структуре, но ещё каких-то пару недель или сколько там нужно, чтобы прочесть книгу Анжи… Ты ещё увидишь, Бакамацу. — Нет. Прошу прощения. — Хорошая девочка. Чтобы не проломить кулаком монитор, а потом и голову начальницы, Ирума выбрала в списке заданий стартовый набор курьера: несколько сотрудников ленились выйти на обед и просили принести им еду из ближайшей забегаловки. Ирума посмотрела на часы — и впрямь подходило время обеда, и даже Бакамацу поднималась и убирала волосы в хвост, будто именно вне офиса ей хотелось выглядеть профессионально. Вообще, точного времени на поесть в Team DANGAN не было, но около двух помещение начинало пустеть, и Ирума сделала свои выводы. Ирума разнесла пакеты с едой по разным этажам, отметилась у Бакамацу (та уже вернулась) и сообщила, что пойдёт на перерыв. Она решила попробовать-таки знаменитый кофе Тоджо, а заодно узнать побольше о начальнице, которая не выходила из головы. К этому времени большинство работников Team DANGAN отобедали, часы всяких там бизнес-ланчей неумолимо подходили к концу, так что в кофейне Ирума встретила не так много людей, как ожидала. Никто не занял места у барной стойки, поэтому именно его она и заняла. Так проще развести бариста на разговор, да и сидеть одной за столиком было бы одиноко, что ли. — Могу я принять ваш заказ, дорогой гость? Бариста двигалась неспешно и элегантно, поэтому удивляла скорость, с которой она оказалась возле Ирумы. Она выглядела всё так же… потрясающе? поэтому Ирума замерла с открытым ртом на мгновение. — Д-да, эм… — она бросила панический взгляд в сторону меню. — Кофе. — Какие-то предпочтения? — улыбнулась бариста, не удивляясь её крайне чётким критериям. — Без молока, — подумала она и добавила: — И без сахара. А можно то, что пьёт Акамацу-сан? Тоджо кивнула и удалилась готовить что бы это ни было — наверняка кофе, это же всё-таки кофейня. Ирума нахмурилась, глядя ей в спину. Выражение лица пришлось тут же менять, когда девушка обернулась. — Полагаю, вы бы хотели обсудить Акамацу-сан? — Что, она настолько популярна? — Можно и так сказать. Ей не удаётся оставлять людей равнодушными. Слово в слово то, что сказала Анжи-сенпай. Да, слава об этой даме шла далеко впереди неё, будто Ирума снова на резервном курсе, а все вокруг восхищаются какой-то жутко талантливой девочкой. Или девушкой? Женщиной? Сколько ей там, если она универ закончила? Выглядела не на тридцатник, хотя кто её знает. — Почему она так общается? — хотелось добавить «со всеми», но с Анжи Бакамацу не вела себя так высокомерно. С другими коллегами Ирума её пока не видела — начальница вообще держалась как-то особняком, несмотря на свою должность. — Расположение Акамацу-сан нужно заслужить, — мягко ответила Кируми. — Она очень критично относится к людям, но ещё больше — к себе. Если вы дадите ей шанс и будете стараться выполнять свою работу, ваши отношения неизбежно пойдут в гору. — Прошу прощения, а вы с ней?.. — Давно знакомы, — улыбнулась Тоджо, — и, полагаю, ей нравится мой кофе. Стоило попытаться… Тоджо принесла ей обычный на вид кофе. Строя из себя кофейного сомелье, Ирума его понюхала — горько с нотками лимона — и попробовала. Такая ударная доза эспрессо чуть не заставила её выплюнуть содержимое, но она стойко проглотила убийственный цитрусовый американо. Тоджо тихо рассмеялась. — Она называет его «реанимация». Акамацу-сан ненавидит показывать усталость, поэтому приходит ко мне, чтобы я ставила её на ноги после… — Тоджо как-то странно улыбнулась, — продуктивных ночей на работе. Видимо, про неё Шингуджи говорил, что сидит в офисе сутками. Диагноз ясен: никаких увлечений и личной жизни. Оказывается, не такие уж они и разные. — Тоджо-сан-- — Прошу, называйте меня Кируми. Я предпочитаю общаться с дорогими гостями на близкой дистанции, если вам это комфортно. — Кируми-сан, — Ирума сделала ещё один мощный глоток и выдохнула, — а что Акамацу-сан умеет лучше всего? — Трудно выделить самое яркое её качество. Я бы сказала, она добивается успеха в чём угодно, потому что я ни разу не видела, чтобы у Акамацу-сан что-то не получалось. Если она сама не хочет оступиться, конечно же. Странная оговорка. Зачем кому-то хотеть «оступиться»? А характеристика знакомая, и это напоминало саму Ируму, которая с лёгкостью сдавала экзамены в средней школе, обыгрывала всех в баскетбол. Только для Ирумы это следствие её глупого вредоносного таланта, а что с Бакамацу? Может, и у неё есть талант? Ещё Джунко говорила, что Академия подходит к процессу отбора учеников спустя рукава. — Мне кажется, рядом со мной она не будет такой успешной, — тихо сказала Ирума, отводя взгляд. — Я приношу неприятности. Она вроде и хотела радоваться, что испортит жизнь Бакамацу, но даже она не заслуживала этого. Талант или нет, если она среди лучших в корпоративной игре, делает столько работы и добивается успеха «в чём угодно», это не оправдывает её поведение, но это её заслуга. Меньше всего Ируме хотелось победить её в нечестном поединке. — Думаю, вы слишком жестоки к себе, — Кируми покачала головой с той же мягкой улыбкой. — Однако, если вас это беспокоит, советую понаблюдать за Акамацу-сан. Уверена, ваше присутствие никак не отразится на её работоспособности. Ирума кивнула. Несмотря на активные поиски Джунко, она не могла ничего с собой поделать: за Бакамацу хотелось наблюдать. Как яркое пятно среди серых пятен, как… талантливый среди обычных людей? Почему мысли Ирумы продолжали возвращаться к этому снова и снова? Допивая кофе, который к середине чашки она распробовала, Ирума решила не забывать о настоящих целях своей работы здесь. Столь удачное расположение кафе намекало, что Кируми в курсе многих слухов. На Будду она не похожа — глаза зелёные, волосы короткие и пепельные, азартной она не выглядит. Селестия говорила быть осмотрительнее, но сама по себе информация на неё не свалится, так что стоило попробовать. — Здесь часто бывают сотрудники Team DANGAN, да? — Вас кто-то ещё интересует? — М-м, — как бы это сказать, чтобы не было подозрительно. — Кто-нибудь особо азартный? Мастерский игрок в покер, например? Кируми удивлённо приподняла брови. — Там есть немало азартных людей, учитывая специфику работы. Боюсь, вам придётся быть конкретнее. — А вы… знакомы с Шингуджи-сан? — Знакома. — Кто-то, похожий на него, но девушка. Кируми похлопала глазами и засмеялась, прикрыв рот рукой. Ирума принялась с особым усердием допивать кофе, пряча смущение. — Боюсь, других таких, как Шингуджи-сан, вы не найдёте. И что она, интересно, имела в виду? Ирума поблагодарила её и вернулась к работе, совершив очередную долгую поездку на лифте. Бакамацу всё так же неотрывно смотрела в монитор своим серьёзным взглядом, и Ирума замерла на несколько мгновений, изучая её. Странное ощущение. Раздражение, любопытство. — Тебе заняться нечем? — поинтересовалась начальница, у которой всё-таки появились глаза на затылке. А, нет, это отражение в мониторе. — Почему вы улыбались? — вдруг спросила Ирума, вспоминая недавний поединок. — Когда Анжи почти победила. Вам что, нравится проигрывать? — Не знаю, — ответила начальница после долгой паузы. — Я давно забыла, каково это.***
Какое же это поганое утро, если даже Каэде приходилось делать над собой усилие, чтобы не ходить с натянуто-апатичной улыбкой. Она настолько привыкла к своему режиму «отработать — прийти домой — вырубиться», что малейшее отклонение от нормы заставляло организм бунтовать. Поход в бар накануне, очередная интрижка, вернулась под утро. Итого — на здоровый сон у неё было часа четыре, что не так уж и мало, но далеко от привычной ей продуктивности. А тут ещё эта новенькая бродила, и из всех секретарш Каэде эта — самая настырная. Предыдущие либо бежали жаловаться (Шингуджи-сан вежливо разворачивал таких), либо молча терпели, пока не увольнялись одним днём, либо взваливали на себя непомерные объёмы работы, только бы Каэде их заметила. О, она замечала, но очков им это не добавляло. Хороший секретарь — незаметный, всегда рядом, не отсвечивает, заранее знает, что от него требуется. Хорошую секретаршу днём с огнём не сыщешь, поэтому Каэде её и не искала. Ирума — это подброшенный ребёнок, не более. Крайне настырный ребёнок, если быть честной. Дуэль с Анжи среди этого бедлама была привычным событием, и Каэде получила свою долю удовольствия от новой стычки. Она нашла Анжи во время обеденного перерыва, чтобы завуалированно поблагодарить. Сказать прямо, что это глоток свежего воздуха — слишком легко, но игнорировать главного соперника ещё глупее. — У тебя почти получилось сегодня, — заметила Каэде, когда они ждали своей очереди у лифта. — Мне пришлось напрячься. — Хм-м, а по тебе и не скажешь, Каэде-тян! — брови Анжи запрыгали, будто намекая на что-то. Каэде пожала плечами: она сознательно не показывала, что творилось у неё на душе. Хотя бы потому, что неподготовленных это могло напугать. — Поэтому я говорю тебе это лично. Анжи замолчала, что для неё было чем-то столь же удивительным, как для Каэде искренняя радость. Она, как и многие руководители в их компании, не скрывала свою двуличность; только в случае Каэде под маской пряталась пустота, а Анжи из всех людей напоминала Шингуджи-сан. С такими личностями не удивляешься, если однажды утром узнаёшь, что их арестовали за серийные убийства. Кируми была немногословна, что для неё как раз нормально, хотя Каэде удивил брошенный вскользь комментарий. — Вы ослабили хватку, Акамацу-сан, — заметила бариста, когда ставила перед ней тарелки с бизнес-ланчем. — Как это понимать? Кируми любила подкидывать такие загадки, и за это её Каэде и ценила, но подчас разгадывать их не было сил. Тогда они оставались повисшим в воздухе напряжением, которое либо приятно покалывало нервы, либо, как сегодня, скорее раздражало. Бариста не ответила, обслуживая толпы посетителей в обед, хотя Каэде прекрасно знала, что у Кируми нашлось бы на неё время, если бы она того хотела. Пожалуй, день и правда неприятный, в такие нужно скорее найти кровать и перезагрузиться. И даже неважно, своя кровать или чужая. Одно радовало — этот день выделялся среди прочих, и наравне с раздражением в Каэде зрело предвкушение. Она доверяла своей интуиции и заранее чувствовала те редкие моменты, когда в её жизни что-то перевернётся. Плохое или хорошее — плевать, лишь бы они чередовались, а не шли сплошной полосой. С новенькой удалось изящно разделаться, спихнув на неё донельзя унылый перебор макулатуры. Объяснительные, просьбы заменить стаканчики на кухне с синих на красные, жалобы на недостаточно калорийное меню в столовой — всё это легло на плечи несносного ребёнка. Каэде не собиралась облегчать ей работу, но честно сказала: задание скучное, можешь и отказаться, всё равно лучше и быстрее самой Каэде никто его не сделает. Новенькая не отказалась. К концу дня Каэде разваливалась, и ей помогали только остатки профессиональной выдержки. Едва большинство коллег по этажу покинули здание, Каэде закрыла глаза и больше никогда бы не хотела их открывать. Ей уже можно идти домой, оставаться сверхурочно никто не заставлял, но она осталась. Это привычка. Это ответственность, ведь работа есть всегда. Это всё то же предчувствие, которое никуда не делось, и Каэде не верила, что неожиданное событие в будущем лежало в той же плоскости, что и её кровать. И это новенькая. Присутствие новенькой раздражало, гудело в голове, и Каэде знала это чувство, но явно путала его с чем-то другим. Новенькая была играющей у соседей музыкой, которая недостаточно громкая, чтобы звонить в полицию, но достаточно слышимая, чтобы мешать заснуть. Что-то… не так. И в любой другой день Каэде сочла бы это интересным событием для своего персонажа, но сегодня ей просто хотелось побыть одной. И вселенная над ней издевалась. Гул усилился, и Каэде открыла глаза на звук шагов новенькой, когда она объявилась в их пустом компьютерном зале. Каэде выпрямилась в кресле, сохраняя остатки профессионализма, изучая деловую (ха-ха) переписку с Шингуджи-сан в попытке сосредоточиться. Ирума прошла к их столу и почему-то остановилась. Каэде нахмурилась, читая изыскания Шингуджи-сан по поводу боевой системы, но смотрела она на отражение новенькой в мониторе. Та, в свою очередь, хмуро изучала Каэде, и этот взгляд преследовал её весь день. — Что? — Каэде вздохнула, не оборачиваясь, и махнула новенькой, чтобы та перестала стоять над душой. Тут на экране всплыло уведомление, и в открывшемся окне Каэде увидела огромный список отсортированных заявок. Те самые просьбы, жалобы, которые можно разбирать всю неделю, хотя Каэде управилась бы за день. И новенькая… управилась ещё быстрее. — Ты серьёзно? — Вы сказали их разобрать, — Ирума вошла в поле её зрения и кивнула на монитор. Она очень плохо скрывала ехидство и огромную улыбку, а Каэде плохо скрывала своё удивление. — Не верю, что ты всё сделала правильно, — пробормотала Каэде, поморщившись. Она принялась листать документы, и верно, у новенькой было мало времени, ещё меньше инструкций и ещё меньше ожиданий. И если говорить об ожиданиях, она их не оправдала, потому что это… Далеко от идеала — Каэде — но лучше, чем попытки других коллег взяться разгрести эту помойку. Не хватало пары мелочей, новенькой не доставало опыта, были опечатки, но. Чего. Как? Каэде сохраняла невозмутимость и не собиралась кого-то хвалить, но этой девушке хватало ума понять, что она справилась. Каэде скрестила руки на груди и повернулась к новенькой. — И как же ты проделала такой объём работ так быстро? — ей действительно хотелось знать. — Вы сказали, что лучше вас никто не справится. Каэде ждала дальнейших объяснений, но новенькая молчала. — Было дело, — она наклонила голову, — но что с того? Моё мнение для тебя так много значит? О, почту за честь, Ирума-сан. Каэде моргнула и поняла, что оступилась, потому что улыбка новенькой стала ещё шире. — Так вы помните моё имя. Это и для Каэде новость, чего уж там. Они с новенькой уставились друг на друга, и Каэде пыталась раскопать, что в ней такого, почему она так раздражала, почему справилась там, где спотыкались все остальные. И новенькая делала то же самое. И они бы так и стояли, если бы Каэде не поступила мудрее. Она слишком хорошо знала, что без достаточного количества ресурсов вступать в бой — глупое занятие. — Думаю, я закончу на сегодня, — она быстро напечатала ответ Шингуджи-сан и выключила компьютер. Новенькая только садилась за свой. — Ты остаёшься? — Я только вошла во вкус, — новенькая смотрела на неё с прищуром и слабой улыбкой, — посижу ещё немного. Каэде пожала плечами. Шингуджи-сан доплачивал за переработки, только с рангом Новичка это смешная сумма, ради которой глупо стараться. С новенькой, правда, понятие глупости приобретало всё новый смысл. Она вышла на улицу и остановилась под козырьком здания. Неподалёку — будка, где днём курили и общались те, кто работал на нижних этажах. В воздухе пахло свежестью, стояла лёгкая июльская прохлада и чёткое ощущение недавнего дождя. Крупные лужи, в которых отражались огни вывесок магазинов и клонящееся к позднему закату солнце. Каэде остановилась, но не для того, чтобы восхититься урбанистичным пейзажем, который видела каждый день. В курилке кто-то сидел — молодой парень в деловом костюме с короткими тёмными волосами, которые слегка завивались, будто он стал жертвой проходящего дождя. Он слегка сгорбился и сложил руки замком, глядя на проезжую часть. Почему-то этот абсолютно невзрачный молодой человек привлекал внимание. Может, Каэде заработалась, но она не собиралась пропускать укол интуиции. Теперь она стояла на входе в будку, игнорируя крохотные и редкие капли дождя, застывающие в волосах. Парень вряд ли был старше Каэде, по чертам лица — и вовсе вчерашний школьник, но что-то в нём выдавало не подростка, а умудрённого опытом старика. Он не отреагировал на её приближение и продолжал смотреть в одну точку где-то позади Каэде. — Вы кого-то ждёте? В сумерках вечернего Токио встретились фиалковые глаза Каэде и цепкий взгляд его алых зрачков. — Да. У него был серый голос, тихий, будто надломленный, и этот осколок впивался тебе в горло. Каэде не смогла сдержать улыбку. В такие моменты она благодарила свою жизнь в университете за полученное умение без комплексов и нерешительности начать разговор с кем угодно. — Может, я смогу помочь? Не сказать, что парень интересовал Каэде в романтическом плане, но такая удочка — самый лёгкий способ раскрыть человека, смутить, спровоцировать. Только парень не реагировал, и даже Каэде могла бы поучиться у него умению держать лицо кирпичом. — Тебе скучно, — его ответ последовал спустя ещё десяток секунд игры в гляделки. Это не было вопросом, хотя не нужно хорошо знать Каэде, чтобы увидеть скуку в попытке познакомиться среди улицы. Уже на «ты», интересно. — Да, — она не стала спорить и посмотрела на часы. Самое время наведаться к Кируми, но что-то подсказывало ей, что этого парня лучше не отпускать. — У тебя есть имя? — шутливо спросила она. Он покачал головой и снова замолчал. Забавный, у него с головой-то всё нормально? Хотя Каэде тоже не стала бы говорить своё кому попало, но сейчас это было картой, которая продолжала её игру. — Акамацу Каэде, глава отдела по контролю качества работы сотрудников Team DANGAN. — Это не твой настоящий талант. Талант? Он что, из фанатиков Академии Надежды, которые способность пройти три шага и не споткнуться торопились обозвать талантом? Это даже разочаровывало. — И какой же у меня настоящий талант? С такими общаться — как с любителями астрологии. Типируют по взгляду и ауре, расскажут всё о тебе, замкнувшись в своих ограниченных представлениях о мире. — Скука. Ты напоминаешь её. Пальцы Каэде дёрнулись, хотя парень оставался недвижимой статуей. Если и был способ заинтересовать Каэде разговорами о талантах — это обнаглеть и назвать её талант скукой. Именно это она отвечала однокурсникам в университете, когда те задалбывали разговорами об Академии. — Кого — её? — Эношиму Джунко. Каэде нахмурилась, потому что имя звучало знакомо, но она понятия не имела, кто это. Отпускать его она не собиралась. Даже если он сбежал из психушки — тем лучше, это самая интересная игрушка и запоздалый подарок на день рождения. Нужно сыграть аккуратно и не спугнуть его, хотя пугливым незнакомец не выглядел. Никем он не выглядел, наверное, только странной длинной тенью в будке. — У меня был тяжёлый день и я хочу отдохнуть в любимом кафе, — Каэде показала большим пальцем на вывеску через дорогу. — Ты можешь составить мне компанию. — Я жду одного человека. — Поверь, кем бы он ни был, я буду интереснее. Парень прищурился; при наличии хорошего воображения это можно было принять за интерес. Она уж было решила, что он проглотил наживку, но незнакомец бросил взгляд на часы и с тем же каменным лицом вышел из будки. Разве что он казался чуть удивлённее, чем в начале их разговора. Не желая отпускать развлечение на сегодняшний вечер, Каэде пошла за ним, но выход из курилки заслонил другой человек. У этого был длинный чёрный плащ с таким глубоким капюшоном, что в нём можно было прятать арбузы. Тень скрывала его лицо, но из-под капюшона едва выглядывали вьющиеся светлые волосы. — Не ходите за ним. Вам повезло встретиться с существом за гранью вашего понимания. Каэде, давно растерявшая способность удивляться, поразилась количеству сумасшедших за один скромный вечер понедельника. Она наклонила голову, пытаясь заглянуть под капюшон. По голосу только слышно, что парень, если не подросток. — Простите, я не верю в везение. Он гулко рассмеялся; как человек, который ночевал на улице так долго, что в его честь назвали новый вид бронхита. Пахло от него соответствующе. — Многие не верят в Бога, но это не мешает ему существовать. Ясно, религией ушибленный. Это скучно. Уж лучше просто сумасшедший бомж — у него хоть какая-то история будет. — Думаю, мне пора, — сказала она, пытаясь протиснуться к выходу так, чтобы не задеть его дурманящее пальто. Парень сделал шаг в сторону, но уходить не спешил. — Что он вам сказал? Каэде замерла, не оборачиваясь. — Ждёт какого-то человека, на часы смотрел. Вижу, что не дождался. — Не дождался?.. Странноватый парень удивился так, будто люди в его понимании никогда не опаздывали на встречи. Каэде пожала плечами и перешла на другую сторону дороги, чтобы поскорее оказаться в тепле и в окружении нормальных запахов. Кируми, ждавшая её не за барной стойкой, а за одним из столиков, укоризненно посмотрела на мокрые волосы. — Акамацу-сан, позвольте напомнить вам, что учёные давно изобрели такое замечательное приспособление, как зонт. Вас что-то беспокоит? — добавила она, не получив ответа, когда Каэде засмотрелась в окно. — Странное чувство, — призналась она. — Будто должно было что-то произойти. — Например? — Не знаю, — она пожала плечами и села на диван рядом. — Я встретила странного парня с алыми глазами, который кого-то ждал в нашей курилке, а потом ещё одного светловолосого, который очень удивился этому факту. Я какой-то бред несу, да? — Парня с алыми глазами, — Кируми улыбнулась. — А я уж думала, что хорошо знаю ваши вкусы. Чем он вас так привлёк? Каэде и сама пыталась это понять. Так же её привлекла новенькая, но этому находилось рациональное объяснение — она была первой за два года секретаршей, которую хотелось выкинуть в окно за наглость, а не отсутствие компетенции. — Чем ты меня привлекла, когда мы познакомились? — Это просто. Я хорошо знала, чего вы хотите, и это совпало с моими собственными желаниями. — Он будто тоже знал, чего я хочу. Сказал, что мне скучно — и что я напоминаю Эношиму Джунко. Имя какое-то знакомое. Наверное, очередная блоггерша. Да и у меня на лице написано, что в жизни ничего не происходит. Кируми странно напряглась. Обычно она так сжимала кулаки, когда Каэде делала что-то опасное для жизни или в порыве уныния говорила нечто, что её ранило. — Ты в порядке? — Да, — никто не упрекнёт Кируми в отсутствии собранности; любые намёки на её состояние исчезли, как последний снег в апреле. — Проходите, Акамацу-сан, я сейчас. Каэде пожала плечами, отлично зная, что о своей работе Кируми распространяться не будет. Оставив её наедине с неким важным звонком, она подошла к двери в подсобку, где давно уже хранились отнюдь не кофейные зёрна. Зайдя внутрь, Каэде села на одинокий стул посреди комнаты, откинулась на спинку и наконец-то смогла выкинуть из головы странных парней и бесячую новенькую. Именно эту новенькую она меньше всего ожидала встретить, когда с привычной лёгкостью в груди поздней ночью покидала кафе. Ирума, явно сонная, едва перебирала ногами и неаккуратно грохнулась в подворотне, разбив коленку. Подняв голову и увидев её, она ощетинилась, как разбуженный среди ночи ёжик. — Ты… — ещё и правила приличия забыла. — Что ты здесь делаешь? — Я? — Каэде усмехнулась. — Гуляю под луной. Слежу, чтобы моя подопечная успешно добралась до дома. — Угу, — она отряхнулась и гордо добавила: — Я взяла второй уровень, кстати. — А затем глянула на шею Каэде и менее гордо поинтересовалась: — Это то, что я думаю? Каэде потёрла привычный след от Кируми. Когда она хотела, её бариста отбрасывала любую аккуратность. Ей захотелось поиграть с новенькой, и она подошла вплотную, близко, затем слишком близко. — Хочешь, я расскажу, как это было? — прошептала Каэде и подняла левую руку. Она загнула рукав рубашки, показывая алую полосу на запястье. — И зачем, — пробормотала новенькая, отворачиваясь, — мне это знать? — Потому что тебя это смущает. Потому что ты прячешь свою неуверенность. И я могу поспорить, ты даже не целовалась ни разу. Новенькая горько усмехнулась. — А ты типа да? Думаешь, это делает тебя лучше? — Это только одна из вещей, которые делают меня лучше. Увидимся на работе, новенькая. Улыбаясь, она пошла в сторону метро, услышав напоследок сдавленное «бесишь». Она не стала оборачиваться, но вместо привычного «мне плевать» почувствовала странное удовлетворение.