— Нет, не можем.
Слова Аарона, острой занозой засели в сердце девушки. И с каждым новым вздохом приносили ещё большую боль, чем раньше. Адель разбирала по крошечным деталям весь сегодняшний вечер. Вот Аарон появляется на горизонте, вместе с Сарой. Са-ра. Отчеканила Адель её имя по слогам. Она красивая. Кетти и ногтя её не стоит. Совсем не вульгарная, совсем другая. Она знает себе цену. Это точно. Иначе не стала бы так грубо отвечать бабушке, не стала бы смотреть на неё с сочувствием и пониманием. Да и что она знала? Может играет? Мысли в голове заставляли мозг плавится. Да и какая разница кого привёл Аарон? А разница была. Адель ни за что бы не смогла сдружиться с Кетти, хотя в большей части их отношений с Аароном, именно он ввёл себя по-скотски. Адель обязательно должна подойти к Саре и поговорить, обязана показать ей другую сторону Аарона и попытаться завоевать её доверие. Поддержка кого-то не из семьи была просто необходима. От мыслей про невесту брата, хоть и фальшивую, Адель почувствовала нотки предательства с его стороны. Он тоже поступил неправильно. Пришёл и забрал девушку от отца за долги. Разве это то, о чём он вечно пытался вдолбить в маленькую голову сестры? "Тебя должны любить просто так, не за что-то. Не пытайся заслужить чью-то любовь". Адель разве отвернулась от Аарона? Разве разочаровалась в нём? Чтобы он не сделал, он всегда останется для неё братом. Но Аарон узнав о Майкле почему-то такой поддержки не оказал. Адель снова вспомнила Майкла. Он не перезвонил, не попытался связаться, а просто наплевать на неё и их общего малыша. Разве она так сильно могла ошибиться в человеке? В конце концов, если он не пришёл, то ждать того, что он одумается, не было никакого смысла. Неужели, мама оказалась права? Подумала девушка. — Если мама не смогла полюбить, он что ли любить будет? — выпалила девушка сама себе. В дверь осторожно постучали, а через несколько секунд, когда Адель оставалась сидеть на месте, вошли без приглашения. Это был Аарон. Рано или поздно этот разговор должен был состояться, но Аарон не знал, как правильно его начать. Закрыв за собой дверь и защёлкнув её на замок, он подошёл к сестре и сверху вниз наблюдал за ней. Конечно она обиделась. Конечно почувствовала себя ненужной и страшнее всего не любимой. — Куда ты спрятал девушку? — шмыгая носом, равнодушно спросила Адель, лишь бы завести разговор. — Закрыл в своей комнате, — так же равнодушно ответил он ей. — Можно? – показал он на место рядом с ней. Адель лишь кивнула. Аарон присел рядом с сестрой на пол. Его рука хотела потянуться в её сторону и обнять. Как раньше. Он всегда старался быть в нужное время рядом с сестрой. Но что-то не дало ему сделать это. Между ними выросла стена, которая была хрупкой и совершенно не стойкой, и если бы родные люди сделали хотя бы малейший шаг в сторону друг друга, она бы непременно разбилась. Но Аарон, решил, всё оставить, как есть. – Ты злишься, что я, как и мама, принесла ребёнка в подоле? — решилась Адель на этот гнусный вопрос. Аарон грустно усмехнулся. Как она могла подумать такое о нём? Откуда взялись такие мысли в этой маленькой наивной головке? — Конечно же нет, — поспешил успокоить её брат. — А что тогда? Почему ты обижаешься, Аарон? — искренне не понимала Адель. — Я злюсь, потому что ты решила скрыть от меня наличие ребёнка в твоём животе. Я злюсь, потому что доверилась Вишни, а не мне. Злюсь, потому что попросила помочь его, и ничего не сказала мне. — Вишня тоже мой брат, — поспешила оправдаться Адель. — Он не считает тебя сестрой, — шёпотом произнёс Аарон. — Ты знала, что он любит тебя с того момента, как тебе исполнилось 15 лет... Знала и всё равно потащила его смотреть на твоего потенциального мужа. Когда ты успела стать такой? — в голосе брата Адель чётко уловила нотки разочарования. Аарон был прав во всём. Её поступок был отвратительным. Ещё отвратительнее было то, что Адель буквально заставила Вишню пообещать ей скрыть от Аарона её разбитое сердце. А Вишня никогда ничего не скрывал от него. В принципе и сейчас не выдержал и всё рассказал. Может, это было и к лучшему. Ведь, что было бы, если об этом никто не узнал? Адель пришлось бы справляться в полном одиночестве. А быть в одиночестве Адель ненавидела с детства. Как всегда осень в Сентфоре началась с тёмных серых туч, которые жестоко вытесняли солнце с неба. Уже несколько дней шёл нескончаемый дождь. От лета не осталось и следа, словно его никогда и не было. Как говорится "хорошее забывается быстро, плохое никогда". Вот и сейчас, шестилетняя Адель шла под проливным дождём и видела только плохое. Весёлое беззаботное лето словно стёрлось из памяти. Пикники, прохладная речка и вкусные вишнёвые пироги бабушки Аарона. Больше не было ничего из этого. Была лишь нескончаемая боль. Мама её не любит. Сегодня, девочка наконец-то осознала это. Летом у маленькой Адель была надежда. Аарон говорил, что мама просто уехала заработать побольше денег, чтобы поскорее забрать их к себе. Но лето быстро прошло, а долгожданного воссоединения не произошло. Наступила осень, но мама так и не приехала. Адель узнала, что она в городе совершенно случайно. В детский садик привели ребёнка, которого звали Джордж. Дурацкое имя, подумала малышка. Мальчик был открытым и дружелюбным, он легко нашёл друзей среди сверстников. Какое же было разочарование маленькой девочки, когда она увидела, что Джорджа пришла забирать их с Аароном мама. Мир девочки рухнул, а Аарон в эту минуту превратился в настоящего врунишку. — Адель, идём быстрее, — крикнул брат, останавливаясь на пол пути. — Ты можешь заболеть, а на лекарства у меня нет денег. Быстрый кивок и Адель со всех ног мчится вперёд, догоняя Аарона с Вишней. Кудрявый дракон, так звала его девочка, заботливо берёт малышку за руку, слегка сжимая ладонь. Как бы подбадривая. Вишня просил Аарона не делать этого, не разбивать маленькое сердечко, а придумать очередную ложь, почему у мамы новый ребёнок. Но Аарон твёрдо решил показать Адель настоящее лицо женщины, что так горячо любила Адель. Он хотел, как можно быстрее научить сестру быть сильной девочкой и не стремится к тому, кому ты не нужен. Адель так была счастлива, когда брат сказал, что они сегодня пойдут к маме. Даже Вишня немного скривил лицо, видимо завидовал им. Адель не уставала подбадривать названого брата, говоря ему, как только мама заберёт их с Аароном домой, то девочка постарается уговорить её, чтобы и кудрявый дракон жил с ними. Вишня знал наверняка, никто из них троих никогда не будет жить с этой женщиной. Дверь медленно отворилась и на пороге показалась растрёпанная рыжая голова. Настойчивый стук в дверь разбудил её, поэтому морщинистое, потасканное жизнью лицо было недовольным. Мереди Хилл было всего 35 лет. Её жизнь полетела к чертям, когда она познакомилась с Реем Хиллом. Он был здешним наркоманом, который втюхивал едкую травку своим одногруппникам. Под его влиянием оказалась и Мереди. Всем же нравится опасные парни! Они никогда ничего не обещают, не дают ненужных клятв, которые не смогут выполнить, не врут и не юлят. Они говорят всё честно, не пытаются скрыть и казаться хорошими. Всё на поверхности. И решать только тебе, нужна ли тебе такая проблема или же тебе нужен прилежный, интеллигентный болван такой, как Дэниел Моринг. У Мереди были все шансы прожить жизнь по другому. Но школьница решила рожать в 16 лет и начать семейную жизнь с Реем. Семьи с парнем не получилось. Лишь только добрая Элеонора Хилл всегда поддерживала и давала отдохнуть от семейной рутины, забирая маленького Аарона к себе на выходные. По началу Мереди пыталась бороться. Каждый раз пряча от Рея пакетик с травой, но затем, каждый раз получала за свою самостоятельность. Он бил её каждый вечер. Издевался и всячески унижал. Рей Хилл был подонком. Парень приводил домой разных девиц, запирался с ними в комнате и трахал, трахал, трахал. Мереди в такие моменты забивалась в тёмный угол гостиной, крепко обнимая маленького Аарона, стараясь посильнее прикрыть руками уши ребёнку. Всё изменилось, когда в один из вечеров Мереди встретила на улице Сентфора Дэниела, который приехал на выходные к родителям. Он был лучшим учеником в университете, подавал огромные надежды и был гордостью своих родителей. Рядом с ним находилась длинноногая красотка, которая, так невзначай, выпирала свой безымянный палец, показывая всем огромное кольцо в центре которого находился огромный изумруд, что резал глаза. Надежда на счастливую жизнь окончательно исчезла. Мереди жалела обо всём, что успела натворить за долгие 4 года. Это она должна была стоять рядом с Дэниелом, она должна была обвивать его широкую спину рукой, она должна была быть счастливой. У неё были все шансы. Она могла бы быть первой леди в Сентфоре. Она могла бы вызывать зависть и злость у тех зачуханный девиц из окраин города. А теперь и она стала такой, как они. Моринг прошёл мимо неё, так и не узнав ту девчонку с янтарными глазами и ядовитой ухмылкой. Вернувшись домой, Мереди увидела заплаканного Аароа рядом с отцом. Накурившись, Рей заставлял четырёхлетнего сына взять пистолет и выстрелить в него. Наступила точка не возврата. — Иди в комнату, Аарон, — приказала Мереди. — Иди в комнату и не выходи пока я не разрешу тебе. Увидев жену Рей потерял интерес к сыну, давая ему шанс на спасение его души. Аарон скрылся за ободранным углом комнаты, и Рей направил всю злость на жену. — Где ты шлялась, шлюха? — произнёс он. — Чё ты вылупилась на меня? — его вид, его стеклянные мёртвые глаза вызывали рвотные позывы. Его лицо было просто отвратительным. Как? Ну как она могла повестись на него? — Ненавидишь меня, да? Ну так убей! — Мереди вырывалась, кричала, пока Рей пытался всунуть в её руку пистолет, который, только Богу известно, откуда он взял. — Давай, убей меня и вы с Аароном будете спасены! Мереди прокручивала у себя в голове все моменты связанные с Реем. Вот он катает её на крутом байке, они задорно смеются и он обещает непременно научить её им управлять. А вот Рей избивает беременную жену, колотя её чем попало. Вот Рей извиняется, умоляет не бросать его. Говорит, что умрёт, сдохнет без Мереди, целует её руки и живот. Передаёт привет не родившемуся сыну. Обещает ему, что будет самым лучшим папой для него. А вот Рей придавливает подушкой трёхмесячного Аарона, крича на весь дом, как он ненавидит этого выродка. Ведь он точно не его, слишком страшный. А вот Рей покупает Аарону мягкого плюшевого зайца, говоря ему, что это принёс Санта ему на Рождество. Рей дарит Мереди новое платье на котором вышиты цветы, говоря жене, что она будет в нём самой красивой женщиной в городе. А вот Рей рвёт то самое платье на жене, а затем жестоко насилует её. Тушит сигареты о её спину, не переставая вдалбливаться в неё. Вот Рей помогает миссис Хилл в её магазинчике. Он с удовольствием переставляет коробки с одного места на другое, не забывая повторять, что у неё всё получится. А вот Рей тащит свою мать за волосы и вышвыривает из дома. Потому что устал. Устал от её вечных нравоучений. Всё, как в замедленной плёнки проносится в голове у Мереди.Выстрел. Точное попадания. Прямо в сердце.
Она прогнала их. Не стала слушать. Кричала, как сильно ненавидит собственных детей. — Ненавижу вас! Ненавижу вас! — кричала она в припадке. — Убирайтесь прочь из моего дома! Адель плакала. Очень сильно плакала. Её слёзы насквозь пропитали красивое розовое платьишко, которое Аарон купил на последние деньги. Аарон молча стоял. Слушал слова матери и стойко выносил её жестокие моральные пощёчины. Потом, когда Адель уснёт, Аарон непременно заплачет. Будет проливать слёзы пока никто не видит. Потому что маму любят все. Мама нужна всем. А пока, он стоит и крепко держит Адель за руку. — Лучше бы я не рожала вас, — продолжала кричать Мереди. На звук её истеричного голоса, вышел её новый муж. Он был плотного телосложения, с густой чёрной бородой и в кожаной куртке, которую он не снимал практически никогда. Он взял за шкирку жену и затащил её обратно в дом. Дети продолжали стоять на крыльце, будто бы ждали, что мама одумается и вернётся за ними. Но вместо мамы, вышел мужчина. Аарон не знал его имени, но все в городе называли его Большой Джо, хотя это не было его настоящим именем. — Аарон, не терзай маленькое сердечко, — спокойно произнёс он. — Перестаньте стучаться в те двери, которые закрыты для вас. Наберитесь терпения, и не заметите, как она откроется без ваших усилий. А пока заботься о сестре и не нарушай закон, парень. — Что теперь будет, Аарон? — дрожащим голосом спросила Адель. Аарон не думал ни секунды. — Ты родишь нам малыша, — спокойно произнёс он. — Будешь хорошей мамой и наконец, обретёшь счастье. Адель положила голову на плечо брата, а затем закрыла отёкшие от пролитых слёз, веки.***
Он запер меня в комнате, а сам куда-то ушёл. Оставил меня одну в полном неведенье и страхе. Не хочу находиться здесь, тем более в его комнате. Пусть лучше буду спать в подвале или на улице, но только не рядом с ним. Я, как сумасшедшая, что слетела с катушек, тарабанила в деревянную дверь руками, а когда руки уставали, пинала ногами, что есть мочи, выкрикивая ругательства. Несколько раз приходила та странная бабуля, и просила меня успокоится. Говорила, мол Аарон не плохой человек, и он обязательно отпустит меня, как только решит свои проблемы. Я лишь смеялась в ответ на её слова. Как я, девчонка из бедной семьи, должна была помочь бандиту в его делах? Если только он не продаст меня на органы или в бордель. От воспоминаний о своей воображаемой госпоже Розе стало совсем дурно. В голове всё смешивается. Мне становится плохо. Я зла на всех: на папу, на Саманту, на Кэнди и самая моя большая злость приходится на Майкла. Меня могут оставить все, но только не он! Возникает жуткое желание броситься в ноги к Хиллу и умолять его отпустить прогуляться по ночному городу в последний раз. Если бы он разрешил... Если бы позволил выйти из дома... Я бы кинулась к Майклу. Так же, как и сейчас громыхала по двери и кричала бранные словечки. Я беру статуэтку дракона с расправленными крыльями, она попалась мне под руку, и бросаю её в дверь. Дешёвая стекляшка вдребезги разбивается и мне становится легче. Зачем вообще он хранит такие вещи? Не по статусу же. Слышу, как щёлкает дверной замок и в комнату заходит Хилл. Он бегло рассматривает весь бардак, что я успела натворить. — Это была дорогая для меня вещь, — он с грустью смотрит на осколки статуэтки, а затем перешагивает через неё. Он проходит мимо меня, садясь на огромную двуспальную кровать. — Где твоя мама? — неожиданно, задаёт он вопрос, а меня пуще прежнего охватывает злость. — Не твоё собачье дело, — отвечаю ему я, довольная своим остроумием. Хилл лишь понимающе кивает головой, а затем в одежде ложиться на кровать, выключая прикроватную лампу. — А где буду спать я? – обиженно, совсем по-детски, спрашиваю я. — Да хоть на полу, — шепчет он себе под нос, но я всё равно прекрасно его слышу. Я сажусь на пол возле его кровати, словно преданный пёс, что готов охранять его сон.