***
— Ну и как? Давненько мы с так не напивались. Ты наверняка уже отвык от такого, — покрутив рукой стакан с виски, Какаши кинул на Обито многозначительный взгляд. Сделав несколько глотков алкогольного напитка, Хатаке тяжело выдохнул. Он поставил стакан обратно на барную стойку и устало подпер щеку ладонью, разглядывая профиль своего собеседника. — Пф, да брось. Я наоборот счастлив сидеть здесь вместе с тобой! — Обито одарил Какаши уже привычной ему широкой улыбкой, приобняв своего приятеля за плечи. Но заметив, что старый друг, обычно обнимающий его в ответ, никак не отреагировал на подобный дружеский жест, Обито немного растерялся. Он отстранился и, игнорируя бармена, предлагающий им отведать очередной коктейль за бешеные деньги, немного удивлено спросил: — Ты чего сегодня такой зажатый весь? Как будто призрака увидел. Так и есть, друг. Я правда увидел призрака… из прошлого. — Извини, просто много работы… иногда бывают перепады настроений, так что ты не удивляйся, — Какаши пожал плечами и еле заметно поморщился, будто одно только упоминание о работе вызывает у него отвращение. Понимающе кивнув, Обито нервно улыбнулся, не зная, что делать дальше. Он надеялся, что эта встреча поможет им обоим отвлечься от всех трудностей, которых в последнее время стало слишком много. Хотелось разбавить монотонную жизнь немного весельем и хотя бы на время отдохнуть. Это сейчас Обито позволил себе взять отпуск, пока ситуация с женитьбой не уложится. Но даже будучи в отпуске, он вынужден помогать братьям с документами, пока те выполняют основную работу в полицейском корпусе. Так что усталость Какаши он чувствует как собственную. А раньше такие встречи за барной стойкой всегда были эффективными… Нужно что-нибудь придумать. Пока Обито думал над тем, как бы развеселить своего приятеля, Какаши заметил, как в их сторону, еле заметно прихрамывая, направлялась женщина среднего возраста. Не успел он что-либо сказать, как она хитро улыбнулась своими посиневшими губами и вынула небольшой пакет с белым порошком из кармана черного старого пальто. Это было настолько неожиданно, что Какаши потерял дар речи, округлив свои глаза. Обито отвлекся от своих мыслей и, проследив за взглядом своего друга, обернулся. Он тотчас дернулся, чуть было не заорав от шока. Женщина, что стояла перед ним, выглядела очень жутко. Все лицо было неестественно-желтого оттенка, синие мешки под глазами и куча мелких прыщей на лбу и щеках. Ками… она чем-то болеет?.. Ответ на неозвученный вопрос пришел почти что сразу. Всего одного короткого взгляда на вещь, которую она держала в руке, притягивая им, хватило, чтобы Обито осознал, кто перед ними стоит. Наркоманка. Дилер. Сволочь. Как я сразу не понял? Прибывая не в особо здоровом уме, гримаса негодования и презрения, которая застыла на лице двух парней, бабка восприняла по своему. Она, предвкушая хорошую прибыль, натянуто улыбнулась и начала говорить вкрадчивым голосом: — Не желайте ли вы, молодые люди, по-настоящему повеселится? Это недорого, всего… — Замолкни. — Обито… — Какаши обеспокоено положил руку на напряженное плечо своего друга, прекрасно зная, как он относится к подобному. Обито откинул руку и нервно, чуть ли не срываясь на крик, ответил: — Я в порядке! Слышишь? В порядке! Просто… пусть она уйдет отсюда, — Обито посмотрел на Какаши, сам не замечая, как всего один его взгляд выдает ложь, которой он пытается обмануть не только друга, но и самого себя. Этот взгляд молил о помощи. Молил, чтобы призраки прошлого больше не преследовали его, оставили в покое и исчезли. Какаши становилось больно от этого не меньше. Он хотел, но не знал, как помочь своему лучшему другу избавится от этой ноши, боли и травмы, что нанесла ему алчность Рин. Черт. А я ее еще и покрываю. Какой же я друг? Надо ему все рассказать…***
«— Не надо, Какаши! Прошу! Ты же знаешь его! Он просто не выдержит… — она отпустила голову вниз и закрыла глаза. — Я знаю, что я виновата. Я знаю, что не имею право просить у тебя помощи, но… — Но? Рин, какие могут быть «но»? Ты! Во всем виновата ты! Ты же знала обо всем, когда принимала эти чертовы наркотики! Знала! И делала из нас всех дураков! Какаши ударил кулаком по столу, отчего Рин испуганно дернулась, вжавшись в стул еще сильнее. Несколько минут Хатаке тяжело дышал, пытаясь успокоиться. — Зачем ты вообще вернулась? Разве твой ухажер… — Я же тебе уже сказала! Никого у меня нет! Ты правда все эти годы думал, что я там с кем-то развлекаюсь, наплевав на Обито и все, что между нами произошло?! Наплевав на нашу с ним покойную дочь?! Ушла и начала новую жизнь, будто вас никогда не было? — она вскочила с места и, сжав кулаки, посмотрела на Какаши со всей яростью совокупно с горечью. Она не хотела плакать, но ее глаза с каждым разом становились все краснее от льющейся по щекам слез. — Я бы никогда! Слышишь?! Никогда! Не было и дня, когда я не вспомнила вас всех!.. — Тогда почему?! — он обошел стол и встал к ней вплотную, заглядывая в карие радужки глаз. — Рин, скажи! Ну, скажи, почему ты не возвращалась?! Исчезла и заставила нас всех страдать?! Зачем ты так?! Если бы ты осталась, то… Ее теплая ладонь накрыла его щеку, заставляя Какаши замолкнуть. Несколько мгновений она по-матерински всматривалась в его лицо, пока наконец не произнесла уже спокойным и равномерным голосом, перед этим глубоко вздохнув. — Как же я могла остаться, Какаши? Ты же знаешь, что это я убила мою… нашу с ним малышку. По-твоему, мы бы смогли дальше жить как ни в чем не бывало? — ее губы, как и голос, начали дрожать. — Ты не представляешь, как мне было тяжело все эти годы. Я была совершенно одна, без поддержки. Мне было и есть очень одиноко. Но я это заслужила, Какаши. — Рин… Мужчина положил свою ладонь поверх ее и крепко сжал, будто она снова вот-вот исчезнет. — Тем более меня попросили уйти… И знаешь, этот человек, он… — она посмотрела в сторону, и уголки ее губ приподнялись. Вернув свой взгляд обратно на Какаши, Рин продолжила: — очень хороший и сильно помог мне тогда… — Кто это? Я его знаю? И что ты сейчас собираешься делать? Опять уйдешь в неизвестном направлении? — Да. Ты его знаешь, но, как ты понял, его персона должна остаться в тайне, — Какаши закатил глаза и наиграно-обижено пробубнил: «Тоже мне Робин Гуд нашелся». Рин не сдержалась и тихонько рассмеялась, но веселье быстро прошло и в уголках глаз снова показались слезы, которые она пока что контролировала. — Сначала я навещу могилу Яшори, как я изначально и планировала… Хочу хотя бы разочек поговорить с ней, чтобы она не думала, что я ее оставила или бросила… Ками, это так глупо. Она закрыла лицо ладонями, всхлипывая. Какаши отрицательно покачал головой и, недолго думая, притянул подрагивающую от рыданий девушку к себе. — Не надо, Рин. Не переживай из-за такой мелочи, — положив обе ладони на ее плечи, Какаши поймал ее взгляд, после чего произнес: — Я обещаю помочь тебе, чем смогу. Можешь спокойно посидеть с дочкой, а я тебя прикрою, хорошо? И запомни, разговорить с покойными это не глупо, поняла? Сквозь слезы Рин несколько раз шмыгнула носом и уверенно закивала головой. — Вот и умница. А теперь вытри слезы и давай нормально все обсудим…».***
Я являюсь другом для них обоих… и что теперь делать? Не могу же я предать одну, чтобы другой был… доволен? Нет, скорее это его только сильнее расстроит… я бы сказал, сломает. Пока еще рано. Глядя на небольшую истерику Обито, Какаши все больше и больше убеждался в правильности своего решения. Обито, как и всем, пока не нужно знать правды о Рин. И без нее чертовщины хватает, судя по рассказу друга о том, что творится у них в доме. А еще и фотография Юко, которую Шинори прятал у себя под подушкой, не могла не вызывать вопросов и подозрений. Это не входит в его обязанности как друга семьи, но Какаши все ровно попробует помочь Обито в этом деле. — Пойдем, приятель, — после того, как он прогнал ту женщину, а гости паба перестали глазеть на них, словно те сумасшедшие, сбежавшие из психбольницы, Какаши аккуратно коснулся предплечья друга. Обито дернулся — все это время сидевший как каменная стена — и в недоумении уставился на Какаши, будто не узнавая его. Сейчас Учиха был похож на маленького мальчика, что потерялся в этом тяжелом мире. Этот мальчик был очень беспомощным, и лишившись всякой надежды на спасение; забился в темном углу, надеясь, что однажды его спасут. И надежда не угасает. Мальчик готов ждать, сколько понадобится, ведь он верит, что его помнят, не бросят и больше не обидят. Глубокая рана на сердце снова открылась, и из нее вновь без остановки лилась кровь. Эта боль безжалостно душила его изнутри, сдавливая все органы своей тяжестью. Где-то вдалеке Обито слышит успокаивающий голос Какаши, который предлагает ему пойти к нему домой, где тихо и спокойно. Тихо и спокойно — вот что ему нужно. — Да… да, пойдем.***
Он смотрел на ее спящее лицо и просто не мог оторвать взгляд. Внутри все расцветало лишь от одной мысли о том, что вчера между ними произошло. Настолько легко и свободно он себя очень давно не чувствовал. Было время, когда такое с ним происходило ежедневно. Жизнь была наполнена яркими красками, и на его лице сияла счастливая улыбка, а глаза были наполнены беззаботной любовью и нежностью. Тогда рядом была девушка, которую он любил всем сердцем — Изуми. Но все оборвалось слишком быстро, и вместе с Изуми из его жизни так же ушли все эти незабываемые и сладостные ощущения. А вместе с тем и легкость. И лишь одна память о них напоминала ему, что такое существует не только в книгах или фильмах, но и в реальной жизни. Итачи и не думал, что когда-нибудь сможет вновь почувствовать подобное. Ему казалось, будто он не заслужил этого яркого света, который поглощал его в такие моменты со всех сторон. Неужели в моей жизни наступает белая полоса? Если да, то я надеюсь, что это надолго. Сакура лежала на животе, переодически смешно похрапывая. Итачи гладил ее по спине и мечтал лишь о том, чтобы время остановилось. Ему хотелось навсегда остаться в этой постели и забыть о той ужасной реальности, которая подготовила для него новые испытания. Забыться в ее объятиях, как и вчера. Хватит себя жалеть. Надо действовать. Смирившись с тем, что ему все-таки придется покинуть эту теплую кровать, которая уже успела пропитаться запахом пота, Сакуры и секса, Итачи очень лениво приподнялся на локтях и оглядел всю комнату. Ну и бардак… Устало вздохнув, Итачи еле как нашел в себе силы встать с кровати и начать — для начала хотя бы — двигаться. Утренняя зарядка отлично помогла ему справиться с несильным похмельем и усталостью. Разминая шею, Итачи был правда счастлив, что голова была пуста, благодаря чему он смог размяться без отвлекающих мыслей. Где резинка?.. Волосы мешают. Хм, к слову, не помешало бы их немного подстричь, а то совсем отросли. Покосившись на свои густые черные, а главное длинные волосы, Итачи почувствовал легкую гордость за то, что смог отрастить такую длину. Любовь к волосам пришла еще с детства. Не то чтобы в его цели входила длинная длина волос, ведь он какое-то время даже не обращал на них внимание. И все же они были его изюминкой — это Итачи понял в подростковом возрасте, когда мама сделала ему первый и, наверно, единственный комплимент по поводу внешности. А мамины комплименты всегда были особенно ценны. Это было наравне с редкой, но все же существующей похвалой отца, когда Итачи оправдывал его ожидания. М-да, а ведь когда-то это все имело значение… Досадно поджав губы, Учиха продолжил поиски, пока до него, наконец не дошло, что резинка вовсе не спадала с волос. Она держалась буквально на одной пряди волос. Очень прочной пряди волос. Беззвучно насмехаясь над собственной рассеянностью, Итачи собрал волосы в низкий хвост и еще раз осмотрелся. Даже понимание того, что ему предстоит много чего сделать за сегодняшний день, не портило Учихе настроение. Слишком много хорошего произошло за один вечер. Уберу все с пола, а дальше пусть служанки делают. Мне сейчас нужно срочно увидеться с Йори. Вчера после короткого разговора с той служанкой, у Итачи больше ни на что не осталось сил. Тогда он просто рухнул на постель и, несмело протянув Сакуру к себе, задремал вместе с ней. И такое завершение вечера их обоих вполне устраивало. Вчера за Йори кто-то следил, и поэтому она не могла сказать мне все прямо. Слава богу, что она додумалась предупредить меня о слежке с помощью подсказок. Спустя недолгих двадцать минут Итачи вышел из душа в одном полотенце, а позади него за открытой дверью в ванну, как обычно, виднелся пар, который появился из-за его привычки принимать чуть ли не горячий душ. Пока он одевался, Учиха невольно задумался о своем вчерашнем рассказе, когда он наконец посвятил Сакуру в свое прошлое. Не слишком ли много я ей рассказал? Как бы парень не пытался вспомнить весь вчерашний разговор, у него это не получалось. Воспоминания были слишком мутные, и все сказанное им он помнил отрывками, будто во время рассказа он то и дело отключался. Чертов алкоголь. Но с другой стороны, она заслужила знать правду. Хоть какую-нибудь правду. Мы вон знаем о ней гораздо больше, чем она знает о самой себе. Да и нет смысла ей не доверять. Если Саске ей доверяет, значит и мы все будем. Думать о младшем брате и своем обещание ему, которое он уже в который раз не сдержал, Итачи не хотел. Не сейчас… Наклонившись к Сакуре с целью подарить ей утренний поцелуй, он замер на месте, так и не поцеловав ее оголенную кожу между лопатками. Ему на глаза попался лак, которым были накрашены ее ногти. Обычно он не обращает внимание на подобные «мелочи», но в этот раз этот светло фиолетовый оттенок показался ему уж слишком знакомым. Изуми обожала красить ногти в такой цвет. Так значит, именно этим вы и занимались в тот день, когда без умолку хохотали, действуя мне на нервы? Пару минут спустя Итачи уже стоял в коридоре, плавно закрывая за собой дверь. Его брови свелись к переносице от понимая того, что ему нужно поговорит еще и с Изуми. Это наверно будет сложнее всего. Но ему необходимо знать, какие у нее намерения. Почему меня это так волнует? Они вроде подругами стали и это нормально… Но черт, Изуми же не из таких, которая будет сближаться с той, которую еще недавно недолюбливала… И почему я так не хочу, чтобы эти двое становились подругами? Только от одной мысли мне становится тошно. Чувствую неконтролируемую злость… Первым делом Итачи решил заняться той прислугой и разузнать у нее как можно больше подробностей. Вот только это оказалось не так уж и просто. Остановив первую попавшуюся прислугу, Итачи начал расспрашивать у той о Йори, ожидая услышать, где именно она сейчас находится. Служанка поклонилась и пожав плечами, произнесла: — А вы не знали? По распоряжению Микото-дано ее отправили прислуживать в другой дом на какое-то время. Причины мне неизвестны. Нам даже попрощаться не дали, ее слишком быстро заставили собирать вещи, а потом в сопровождение одного из рядового Шиноби, скорее всего из полиции, она покинула особняк. — Ясно… Спасибо, можешь идти дальше работать. Что это за дом, зачем нужно было туда кого-то отправлять и с каких пор мама вытворяет подобное — Итачи просто не знал. На миг ему даже показалось, что служанка все это выдумала — настолько абсурдно это звучало. Но, немного поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что мама что-то знает, и она тоже замешана в этой истории. Возможно, Йори узнала некую тайну, которую узнавать не должна была, и поэтому мать решила ее устранить. «На время» — как говорит прислуга. Еще бы, родная матушка осталась в стороне. Как же эти тайны бесят. Где мне теперь искать эту служанку? Кому принадлежит тот дом? Где он находится? Там вообще Учихи живут?.. Может, ее вообще за пределы деревни отправили. Голова гудела от всех этих вопросов. Не так он представлял себе пробуждение после горячего секса с Сакурой. Определенно не так. Растянувшись на диване в комнате младшего брата, Итачи все больше и больше склонялся к той мысли, что его жизнь напоминает ему сюжет какого-нибудь триллера с очень запутанным сюжетом, где у каждого свои скелеты в шкафу. Огромные, мать твою, скелеты. Веки закрывались сами по себе, но Итачи даже не думал сопротивляться. Ему нужно было избавиться от похмелья и этой раздражающей усталости, а потом с новым приливом энергии он продолжит «расследование».***
«Я тебя ненавижу, Сакура. Ненавижу. Я сделаю все для того, чтобы ты страдала. Я сделаю это. Ты почувствуешь, какого это»… Боль — это первое, что почувствовала Сакура, когда открыла глаза. Она чувствовала ее по всему телу. Мышцы ломило, а между ног горело даже хуже, чем вчера ночью. Во рту было слишком сухо. Не открывая глаз, Сакура немного приподнялась и по привычке потянулась к тумбе у кровати. Вместо привычного ей графина, она нащупала там тяжелую стеклянную бутылку. Не особо задумываясь над причиной, почему служанки вдруг сменили емкость для воды, Сакура, ничего не подозревая, отпила сразу несколько глотков. Едкий и очень горький вкус разлился по всему горлу, из-за чего девушка зажмурилась, начав громко кашлять, чуть ли не захлебываясь собственной слюной. Фу! И как я запаха не почувствовала? С отвращением вернув бутыль на место, девушка легла обратно на подушку и устало закрыла свои глаза, положив руку на лоб. Она замычала что-то неразборчивое и чтобы хоть немного приподнять себе настроение, повернула голову к окну, желая насладится природой и, если повезет; услышать пение птиц. Но не тут то было. Яркое солнце ослепило ей глаза. Они заслезились и Сакуре пришлось зажмуриться, а после рывком и с долей раздражения повернуть голову в противоположную сторону. Что за утро такое? Вместо воды непонятный алкоголь, а вместо облаков — солнце. Хотя у меня же не солнечная сторона! Или может я слишком долго спала? Но вроде вчера ничего необычного не… О, Ками-сама… Осознание уж слишком резко и даже болезненно ударило в голову. Сакура рывком приняла сидячее положение, почувствовав очередную боль в области шеи и спины. Ками, Ками, Ками, Ками! Игнорируя ноющую боль, насколько это вообще возможно, она в растерянности оглядела всю комнату. Комнату Итачи. Ну, это хотя бы объясняет, почему утро выдалось просто ужасным. Черное одеяло, которое прикрывало ее оголенную грудь, начало ползти вниз к талии, но девушка даже не обратила на это внимание. Продолжая оглядывать комнату, Сакура не знала, с чего начать думать. Мысли хаотично крутилось между собой, но все сводились к тому, что ей необходимо собраться и начать действовать. Я шлюха. Я точно шлюха. Что скажут мама с папой? Мне было велено выбрать одного парня — как бы странно это не звучало — а я сразу со всеми тут кручусь! С Итачи так вообще переспала! До свадьбы! Та женщина была права. Я просто… черт! Я даже с Мадарой-самой чуть не… какой позор! Почему я всегда сначала делаю, а потом думаю?! Пока Сакура усердно пыталась как можно безболезненнее встать с кровати, к ней снова вернулось то ощущение, что ей чего-то не хватает. Яркости, веселья, свободы, беззаботности, смелости. Когда нет ничего важнее поцелуев и бредовых разговоров о утках. В ту ночь, когда она была с Мадарой, подобные истеричное мысли не посещали ее голову. Она была, может и глупой, но решительной. Только не снова. Я же не могла стать зависима всего от той небольшой дозы, которую я получила? Теперь я точно не могу оставить это просто так. Нужно выяснить, кто тот мерзавец, который подсунул мне ту дрянь. На удивление, вся одежда была аккуратно сложена на стуле, хотя Сакура отчетливо помнит, что еще вчера все валялось на полу — им было не до аккуратности. Укутавшись в одеяло, девушка подошла ко стулу на подрагивающих ногах и попыталась понять, что из всей этой одежды принадлежит ей. Я теперь не девственница… Вместе с ногами кончики пальцев тоже задрожали, но Сакура уперто игнорировала это, продолжая рыться в вещах. По лбу покатилась одинокая капля пота, а желание по привычке прикусить нижнюю губу росло с каждой секундой. У меня был секс с Итачи… секс, блин. А еще он вытирал мне там… и он видел меня там… а я видела его… К волнению прибавилось еще и раздражение. Мало того, что она никак не могла найти свою одежду, так еще и эти мысли тревожили все сильнее, усугубляя и без того шаткую ситуацию. А вдруг я забеременею?! — Вот блин! Захлопнись, Сакура! — она зарычала и на эмоциях перевернула стул, в последствие чего вся одежда свалилась вниз на пол, формируя небольшую кучку. Но теперь одежда было последнее, о чем Сакура хотела думать, пытаясь справится с нарастающей тревогой. Когда пыл спустя пару секунд поубавился, Сакура испуганно выгнула бровь и посмотрела на дверь. Убедившись, что никто не услышал ее всплеска эмоций, она начала выполнять дыхательные упражнения, которые Цунаде посоветовала ей делать каждый раз, когда та будет чувствовать сильное напряжение. Мне нельзя здесь оставаться, нужно побыстрее одеться и валить. Не хочу попадаться Итачи на глаза. Слишком стыдно. Напрочь игнорируя мысли о том, что она не должна жаловаться, ведь сама добровольно согласилась на это, прекрасно зная, какие будут последствия, Сакура схватила первую попавшуюся футболку с пола и начала напяливать ее на свое тело, попутно думая над тем, что не помешало бы сейчас искупаться. Когда девушка, спустя несколько минут покинула — «чертову» — спальню, направляясь в сторону своей комнаты, на ее лице сияла смущенная улыбка, а щеки порозовели. И как бы она не пыталась спрятать ее, та все ровно упрямо лезла обратно. Ну почему я такая радостная сейчас?.. Ладно, все-таки мне было очень приятно — не скажу, что та ночь была ошибкой… Но радость и легкость быстро ушло, когда Сакура оказалась у себя в комнате. Ее взгляд задержался на фотографии, где она с родителями. Как же она по ним скучает. Особенно по маме, особенно сейчас, когда так сильно хочется поделиться с ней своими переживаниями и попросить совета. Плюхнувшись на постель лицом в подушку, Сакура не удержалась и заплакала, сжимая мягкую ткань простыни. Она окружена вниманием, заботой и людьми. Ее друзья живут неподалеку, и если захотеть, она всегда сможет их навестить. Родные живы и здоровы, а она молодая и у нее еще вся жизнь впереди. Казалось, чему расстраиваться? Зачем плакать крокодильими слезами, словно потеряла смысл своей жизни? Однако это действительно было так. Мамы и папы нет рядом — а это уже как потеря половины себя. Она взрослая и не должна так страдать из-за того, что они просто напросто уехали в отпуск. Она взрослая и должна понимать, что они все ровно не всегда будут рядом. Она взрослая, а значит, мама с папой могут оставить ее и жить дальше, выполнив свой долг в качестве родителей. Но это же не значит, что меня надо запихнуть в чужую семью и оставить тут, будто я всегда мешала им? Хоть бы письма отправляли, разве это сложно?.. От чего-то она завыла еще сильнее. Тревога на душе не дает покоя. Она преследует ее каждый день, когда она остается наедине с собой. Мучительное ощущение, будто сейчас должно произойти нечто плохое, ложится на нее, как тяжелый груз. То, что мама с папой за все это время ни разу не пытались с ней связаться, было предельно странно. Она понимает, что им сейчас, возможно, не до нее, но неужели они смогли так легко вычеркнуть ее из своей жизни? Свою единственную дочь? Сакура не хотела в это верить, но и причину этому она тоже не могла найти. Мысли невольно снова вернулись к Итачи и всему, что между ними произошло. Сакура была напугана. Нет никакой опоры и чувства, что она сделала все правильно. Сплошной беспорядок в голове. Не так я представляла себе первое утро после первой ночи с любимым человеком… определенно не так. Да и не любимый он даже. Но ничего страшного, все будет хорошо. Я справлюсь. Как медик, Сакура прекрасно знала анатомию человека, так что она сама в состоянии ответить на свои вопросы. Ей просто нужно немного времени, чтобы взять себя в руки и провести обследование самой себе — проверить, все ли хорошо, и успокоить саму себя. Харуно никогда не страдала биполярным расстройством, но за последние полчаса она испытала слишком много эмоций, и это было нехорошо. Это был очередной стимул для того, чтобы она собралась. Перевернувшись на спину, Сакура вытерла оставшиеся слезы с щек и посмотрела на окно, думая над тем, что ей нужно сделать первым делом. Разобрать все по полочкам и перестать принимать решения на эмоциях. Ей нужно было с кем-то посоветоваться, причем немедленно. И на ум пришла Ино, а затем и Цунаде. Они обе были самым важными женщины после мамы. И вот, пока биологической мамы нет, она обратится к ним. Встав с постели, Сакура заглянула в зеркало и уставилась на свое отражение. Чувство абсолютного безразличия к самой себе — это то, что она чувствовала перед тем, как ее глаза зацепились за короткую прядь волос. Воспоминания о недавнем разговоре с парнями по поводу этого «ночного посетителя» и той ночи, когда ей подсыпали марихуану, нахлынули на нее очень неожиданно. Я уже и забыла об этом… Судя по реакции парней, кроме Саске, никто не знал, что меня напоили наркотиками. Я от стресса даже и забыла им сказать об этом… А стоит? Если Саске не сказал, но при этом знал в разы больше братьев, значит, на то есть причины. Мне нужно поговорить сначала с ним. Но… о, Ками… Сакура насупилась, в ужасе вспоминая, кто именно попросил служанку передать ей чай. Не верю, что это была Микото-сан… она не могла.***
— Утро, доброе, как спалось? — Обито опирался поясницей на кухонный гарнитур, придерживая в руках чашку горячего кофе. Итачи метнул на него короткий взгляд. Судя по тому, что он был одет во вчерашнюю одежду, домой он пришел лишь под утро. А возможно, совсем недавно. А сколько сейчас вообще времени? — И тебе, доброе, — Итачи машинально кивнул, — Спал хорошо, но мало, — в подтверждение своих слов парень громко зевнул и, схватив с полки небольшой пакетик, приступил к приготовлению травяного чая. — Мало? Ты шутишь, сейчас уже час дня, — поражено ответил Обито, нервно усмехнувшись. Глаза расширились и Итачи на секунду застыл, а после недоверчиво покосился на Обито, надеясь, что тот всего лишь пошутил. — Ты щас серьезно? Черт… Крепость рухнула. Итачи положил обе руки на лоб и мучительно застонал под издевательский хохот Обито. Ругательства, которые слетали с губ Итачи, могли засмущать кого угодно, но только не Обито, который и сам частенько выплескивал свои эмоции через маты. Особенно вчера в доме у Какаши. Вдруг прекратив смеяться, парень прочистил горло и неспешно подошел к Итачи, пытаясь заглянуть тому в глаза. А желательно в душу. — Что случилось? Выкладывай, давай своему дядюшке. И он выложил. Все до последней капли. Начиная с мыслей о Изуми, о том, что его беспокоит ее поведение, и заканчивая на вчерашнем вечере, проведенный с, казалось бы, бесконечным стаканом виски, Сакурой и напоследок служанкой Йори. Как только Итачи закончил приготовление чая, он вместе с Обито уселся за стол. Напряженно сжимая чашку ароматного чая в своих ладонях, Итачи старался не пересекаться взглядами с дядей, пока говорил, опасаясь его реакции. Но Итачи чувствовал этот пристальный взгляд, направленный на него. Каждая клеточка его тела чувствовала его. Все это время внимательно слушающий и молчаливый Обито дожидался окончания рассказа, вслушиваясь в каждую мелочь. И вот, когда это наконец произошло, он одним рывком подскочил с места и стул, на котором он сидел, отскочили в сторону. — Ты с ума сошел?! — грудь вздымалась от глубоких и коротких вздохов, а глаз задергался — его возмущению не была предела. Итачи виновато ссутулился, по прежнему не находя в себе силы посмотреть в лицо своему дяде. Раз уж я решил ни от кого не скрывать то, что я переспал с Сакурой, я буду терпеть каждое оскорбление в свой адрес. Тем более вполне заслуженное. — Я и без тебя все знаю, это все… Итачи не сумел договорить, ведь Обито нагло перебил его тем, что нарочно громко и угрожающие сильно пододвинул стул обратно к себе, тем самым затыкая ему рот. Присев на место, Обито сцепил руки в замок, игнорирую подрагивающую от нервов ногу. — Ты, черт побери, с ума сошел? — повторяя, прошипел он уже тише. От этого тона Итачи непроизвольно поморщился. Обито же глубоко вздохнул, потерев переносицу, постепенно успокаиваясь. — Я правда не понимаю. Как ты мог? Ты вообще чем думал когда вытворял такое? Итачи пожал одним плечом и, опустошенно глядя перед собой, с хрипотцой в голосе ответил: — Ответ очевиден: ни чем… Итачи чувствовал необходимость сказать хоть что-то еще, чтобы оправдать свой поступок. Убедить Обито и самого себя, что в этом нет ничего страшного — это ведь было по обоюдному согласию и всем было хорошо… Однако знал, что оправданий нет. — Я тебе скажу, чем! Членом своим! — безразличие Итачи разжигало в Обито еще больший огонь, и, не сдержавшись, он заорал на всю кухню, ударив кулаком по столу. Опомнившись, он глубоко вздохнул и постарался спокойно продолжить. — Ты… Черт, Итачи, ты ведь уже не маленький. Нельзя было шлюху себя взять? Зачем тебе Сакура? Из всех, мать твою, девушек ты выбрал именно ее?! Девушку, которая вскоре станет одной из нас. И что скажут родители? Ты же в курсе, что она в идеале должна быть девственницей? Если клан узнает эту правду, они ее камнями закидают. Точнее, словами о том, что она легкодоступна и все такое. О ней и так слухи ходят нехорошие, а тут еще и это. Ты, блин, он ней подумал? Нет. Но я правда не жалею о содеянном. Вот только о том, что у Сакуры уже испорчена репутация среди Учих, Итачи не знал. Он бы хотел разузнать все поподробнее, но время было отнюдь неподходящим. Да и были вещи поважнее этого. — Да и бог с ним, с этой девственностью. Проехали. Но как быть с Саске? Не ты ли кричал нам с Шисуи, что мы ее даже пальцем трогать не должны, потому что она должна быть с Саске, чтобы они оба были счастливы и все такое? Ты отказываешься от своих слов? От обещания, что ты дал самому себе и в том числе нам всем? Тогда зачем все это, если первый же и полез к ней? Обито тяжело дышал, пытаясь разглядеть в пустых глазах своего племянника хоть что-то похожее на раскаяние. Он закончил говорить, желая услышать ответ Итачи. Хотел услышать его мнение, надеясь на благоразумные намерения. Но Итачи молчал, продолжая хмуро вглядываться в свою кружку. Понимая, что кричать и осуждать уж точно ничем не поможет, Обито вздохнул и попытался здраво оценить ситуацию. Найти положительные моменты, в конце концов. — Так, ладно, — он закрыл глаза и сделал несколько глотков остывшего и уже не особо вкусного кофе, не замечая этого из-за сильного стресса. — Вы хотя бы предохранялись? Нам сейчас не нужен никакой малыш-карапуз тут. Напряжение росло с каждой секундой молчания Итачи. Обито молился, чтобы он сейчас просто кивнул — этого бы хватило. Но вместо кивка парень громко сглотнул, и на одном дыхание выпалил: — Я не помню… — Черт бы тебя побрал, Итачи! — Обито со всей дури хлопнул рукой по столу и, не обращая внимание на боль, снова вскочил с места, сквозь стиснутые от злости зубы прохрипел: — Как это ты не помнишь?! Ты страх потерял?! Братья узнают, голову тебе отшибут! А что с Сакурой будет, я вообще боюсь представить! — Хватит ора… — Нет, парень, это ты сейчас заткнешься и внимательно меня выслушаешь, — Обито с силой сжал плечо своего племянника, резко осознавая, кто из них старше. Все эти годы он был на волне своих племянников, несмотря на разницу в возрасте. Он считал себя скорее их братом, нежели строгим мужиком-дядей, как это было с Фугаку и Мадарой. Но времена меняются, и сейчас Обито решил поставить на место наглого «мальчишку». На удивление, у Итачи просто не было времени, так как дядя снова начал несдержанно и эмоционально говорить: — Если она забеременеет, тебе не жить, ты знаешь? Точнее, тебе придется на ней женится сразу после того, как она об этом узнает, слышишь? Потом свадьба, брачная ночь и все дела. Думаю, мне не нужно объяснять, к чему я клоню, да? Если будет малыш, вы должны будете подстроить все так, будто он зачался после того, как вы поженились — а не до. Понял? Итачи медленно кивнул головой. Мало что было приятного в том, что его отчитывают, будто он пятилетний мальчишка, совершивший какую-нибудь пакость. Но Итачи не смел сопротивляться такому унизительному обращению к себе, так как знал и принимал свою вину. — «Хочу, чтобы эти двое были счастливы вместе», — вспоминая слова, которые Итачи говорил в вечер, когда в их дом переехала Сакура, Обито без веселья передразнивал его. — Конечно, верю, Итачи. А тогда я ведь подумал, что ты наконец повзрослел и… — Тихо! Сверху послышались звуки, похожие на несмелые шаги вниз по лестнице. Учихи переглянулись — оба поняли, что это была Сакура. Итачи медленно встал со стула, выпрямляясь. Посмотрев на Обито, он ответил ему на его беззвучный вопрос: — Я думаю, нам пока не нужно видеться. Пусть позавтракает нормально, а я пока в подвал пойду. Потом мы разберемся с ситуацией в доме. Думаю, ты и сам видишь, что тут что-то происходит. Обито серьезно кивнул, но, будто пропустив все сказаное мимо ушей, он спросил: — Я понял, но зачем тебе в подвал? — Обито непонимающе нахмурился, а былая злость и раздражение прошло, словно их и вовсе не было. Это было то, что Итачи обожал в нем. Обито никогда не умел долго злиться. Он всегда с пониманием воспринимал каждую оплошность, которую совершал он или его братья. И даже сейчас, несмотря на серьезность всей ситуации, он все ровно не осуждает. Обито просто не хочет, чтобы кто-то пострадал. В особенности ни в чем неповинная девушка, у которой итак сложная судьба. Усмехнувшись, Итачи не ответил на вопрос и, выйдя в сад, скрылся где-то за стенами дома. Шаги все приближались, и Обито решил, что продолжит разбираться с Итачи и всеми проблемами чуть позже. Возможно, уже не в одиночку, а с «помощниками» в виде Саске и Шисуи. Сейчас он наденет на себя фартук и будет дожидаться появление Сакуры, параллельно делая для нее вкусный завтрак. А пока она, стоя прямо у входа в кухню, будет сомневаться — стоит ли заходить сюда или нет, Обито выиграет для себя немного времени, чтобы придумать, как бы невзначай начать с ней разговор об этой теме. Нужно ли напрямую сказать, что я все знаю? Или, может, намекнуть? Большие двери распахнулись, и в проеме показалась Сакура. Она осмотрела кухню беглым взглядом, а когда заметила, что она не одна, застыла на месте. — Обито? Ты уже вернулся? — щеки кольнули, и Сакура заметно занервничала. — Хех, и тебе доброе утро, цветочек, — добродушно ухмыльнулся он, роясь в холодильнике. Раз уж Итачи с ней переспал, теперь и я не должен сдерживать обещание и боятся произносить ласковые слова. Почувствовав укол совести за невежливость, Сакура прикусила губу, переминаясь с ноги на ногу, пока, наконец, не переступила порог. — Прости, я сегодня немного рассеяна… Подожди, а почему ты завтрак готовишь, а не повара? И где все? — в недоумение поинтересовалась она, позабыв о том, что еще секунду назад мысленно давала себе пощечину за неучтивость и бестактность. Послышался очередной смешок, и, достав все самое необходимое, Обито закрыл холодильник, наконец посмотрев на Сакуру. Всего на секунду он застыл в умиленном шоке, разглядывая футболку Итачи, что буквально висела на маленьком, но сильном теле Сакуры. Улыбка стала еще шире, а уши еле заметно покраснели. Обито глубоко вздохнул и на выдохе произнес: — Тебе идет, — он кивнул на футболку, когда заметил, как непонимающе она на него посмотрела. Не отказывая себе в удовольствие, Учиха с интересом наблюдал, как смущение Сакуры достигло своего пика. Она закрыла лицо ладонями, а плечи задрожали от легкого смеха. — Блин… ты ведь уже все знаешь, верно? — Знаю, — спокойно, но в то же время бодро кивнул он, не хило удивляя Сакуру своим спокойствием к такой новости. Когда Обито начал приготовление пищи, Сакура не удержалась и встала рядом с ним, с интересом следя за умелыми движениями его рук, когда он нарезал помидор на мелкие квадратики. — Ты не собираешься смеяться? — Нет — Осуждать? — С чего бы? — Ладно… — она задумчиво постукивала кончиками пальцев по столешницы, думая. В голову ничего не лезло, и Сакура прищурилась. — Хм… — Что, спросить больше нечего? — не отвлекаясь от своего дела, хитро спросил. Не получив ответа, он выпрямился и, отложив нож в сторону, успокоил ее недоверие одним лишь своим глубоким и равномерным голосом: — Я не осуждаю, не злюсь, не буду смеяться и уж тем более не собираюсь никому ничего говорить, — для убедительности повторил он и, удостоверившись, что Сакура успокоилась, продолжил готовить. — А… — Итачи в подвале — не спрашивай зачем, я не знаю, что на уме у этого… развратника, — хихикнул он, прекрасно зная, как Сакура отреагирует на такие слова. — Микото и братец уехали еще на рассвете — мы с ними пересеклись у ворот — и… все в принципе. Про остальных ты уже знаешь. А, — вспомнив недавний вопрос Сакуры, Обито добавил: — Повара готовят строго по графику, а так как кое-кто из-за кое-кого долго спал… э-э-э… — запутаться в своих собственных словах было действительно унизительно, но так как это развесило Сакуру, Обито не особо переживал. — В общем, вы оба пропустили и завтрак, и обед. Так что вот я, как старший в доме, решил позаботится о вас, чтобы вы не сдохли от голода, — на последнем слове Обито переложил готовый омлет в тарелку, поставив ее на стол перед Сакурой, что уже давно сидела на стуле, дожидаясь еды. — Приятного аппетита, — улыбаясь, пожелал он, усаживаясь напротив. Харуно благодарно кивнула, невольно задерживая взгляд на сияющих добротой и искренностью глазах Обито. Настоящее солнышко, которых у Сакуры теперь оказывается три: Обычное солнце, Наруто, и вот, теперь Обито. — Это было очень вкусно, спасибо! — она видела, как оживился Обито, когда она произнесла эти слова. Такие мелочи радовали его, и Сакура была готова говорит подобное много раз, лишь бы он продолжал смотреть на нее вот так — словно она его маяк, помогающий ему отыскать верный путь в страшной темноте. Они были так похожи, но в то же время и совсем нет… Когда они оба покинули кухню, перед этим совместно убрав все за собой, Обито и Сакура хотели провести это время вместе, так как у обоих не было никаких дел. Но, проходя мимо лестницы, они услышали возню Итачи в подвале. Они синхронно остановились, любопытно прислушиваясь к громким звукам. Спустя пару минут Сакура засмущалась, почувствовав необъяснимый стыд. Она собралась пройти дальше, но Обито мягко остановил ее за талию и, поджав губы, предложил: — Может, вам стоит поговорить? Внутри все похолодело, а тело еле заметно, но слишком ощутимо задрожало. Из-за ощущений, которые Сакура получила от столь, казалось бы, невинного касания, она не сразу поняла, что от нее хотят. Ранее обычные тактильные контакты с мужчинами не вызывали такие яркие и будоражащие чувства, но сейчас, после того, как она вкусила весь вкус настоящего секса, все изменилось. Она стала чересчур чувствительной. И как долго это будет продолжаться? Почему я снова чувствую эту теплоту внизу? Нет, это скорее на огонь похоже… совсем как вчера. — Сакура, Обито? Это вы там, наверху? — крикнул Итачи из нижнего этажа, прерывая хаотичные мысли Сакуры. — Да, мы, — Обито переглянулся с Сакурой, а после громко добавил: — Помощь нужна? — Не помешала бы… Отправив Обито в лавку к старику Оку-сану, который продает Хозтовары, Итачи подозвал к себе Сакуру, найдя для нее важное задание. — Ты решил ремонт устроить? — не удержалась Сакура от ехидного комментария, когда появилась в дверях кладовки. Оказывается, что под первым этажом, где находятся комнаты служанок, есть еще один этаж. Но едва ли это можно назвать полноценным этажом. Кроме двух комнат, что, видимо, служат в качестве скопления ненужной мебели, тут ничего нет. — Не совсем, — многозначительно протянул Итачи, взглянув на Сакуру. Заметив, что она ведет себя вполне обычно, Итачи наконец-то смог выдохнуть. Тяжелый груз чувства вины все никак не спадал с его плеч, не говоря уже о дурных мыслей. Он переживал не только за ее моральное состояние, но и физическое — вдруг он ей вчера как-то навредил? А сейчас, наблюдая, как она любопытно разглядывает все вокруг, готовая помогать ему в чем угодно, Итачи не мог не чувствовать облегчение и радость. Ну и то, что на ней по-прежнему была надета его футболка, лишь доказывало, что Сакура не злится на него и не жалеет о той ночи. Хотя в этом он не был до конца уверен. Но спросить об этом все-таки стоит. Я рад, что она не сожгла футболку — это обнадеживает. — Я решил реставрировать наш старый рояль, — продолжил Итачи, когда понял, что пауза затянулась. — В подростковом возрасте Саске очень любил на нем играть. Вот решил попробовать его починить и вспомнить те времена. — Это просто замечательная идея! Я в детстве любила слушать, как Иноичи-сан играл разные песни для нас с Ино! — ее глаза загорелись от восторга, а взгляд блуждал по пыльной поверхности музыкального инструмента. Неужели пыльная, старая и сломанная рояль то, что заставляет ее так улыбаться? — Говори, что мне нужно делать? — Сакура была серьезно настроенна — это Итачи видел по ее глазам и приподнятому подбородку. Он ухмыльнулся и кратко распорядился, чтобы она стерла всю пыль и грязь. — Он должен блестеть, как и раньше. Прям как твои глаза, поняла? — издевательски улыбаясь, полушепотом проговорил Итачи, мысленно отсчитывал до трех. Раз. Сначала Сакура твердо кивала головой, внимательно вникая в то, что ей говорят. Два. До нее пока не доходил смысл слов последней фразы, отчего она продолжала кивать, хмуря брови. У нее в голове уже возник план действий: Сначала ей нужно было переодеться. Было бы неловко возвращать чужую футболку в грязном состояние. Хотя, будет ли она возвращать его футболку или нет, Сакура еще не решила. Три. Их пальцы соприкоснулись друг с другом, когда Итачи передавал ей ведро и тряпку. Именно в этот момент Сакура, перекручивая в голове весь диалог, поняла, что ей только что сделали своеобразный комплимент. Да он издевается… Она дернулась и посмотрела на их руки. Сил, чтобы посмотреть ему в глаза, не было. Щеки покрылись румянцем, а недавняя смелость сменилась на неловкость. Они все еще не отпускали друг друга, и это было предельно странно. — Я не слышу ответ… Мурашки пробежались по шее, когда она осознала, что Итачи преодолел то небольшое расстояние между ними — которое позволяло Сакуре не чувствовать себя загнанной в угол — и теперь, стоя к ней вплотную, склонился к ее уху. «— Сакура… Сакура… — не переставая насаживать ее на себя все сильнее, Итачи прошелся горячим языком по ее ключицам, прикусывая кожу…». Щеки, шея и уши горели. Сакуре казалось, будто она все еще чувствует его жадное дыхание на своей коже, когда тот двигался в ней рваными толчками. Она подняла на Итачи свои, глаза и воспоминания о вчерашнем вечере снова всплыли перед глазами… Это было слишком ярко; будто это происходит наяву. Она смотрела на его губы, глаза, нос, подбородок, но при этом было четкое ощущение, словно она все еще там, в его объятиях и кровати. Итачи видел это и нескрываемо наслаждался этим. Пах скрутило от пока еще контролируемого возбуждения, и, прикрыв веки, парень, так же, как и Сакура, вернулся в ту ночь. «Сбавив немного темп, Итачи выпрямился и сел на пятки. Он с огромным удовольствием разглядывал Сакуру, что наконец смогла нормально отдышаться, пользуясь каждой секундой, пока Учиха снова не начнет сводить ее с ума своими быстрыми толчками. Итачи хищно улыбнулся уголками губ и, облизнувшись, надавил Сакуре на клитор, одновременно со всей силой натягивая ее на себя, до предела, выбивая из легких весь воздух. Сакура не была готова к подобному, совершенно потеряв бдительность. Она звонко и несдержанно застонала, двигая тазом под такт крутящимся движениями его большого пальца на ее чувствительной точке. Она до боли кусала губы, постепенно теряя связь с реальностью. Итачи опрокинул голову к потолку, чувствуя, как ее мышцы сокращаются вокруг его члена. Он задвигал бедрами еще быстрее, глухо застонав, когда Сакура в очередной раз выкрикнула его имя…». — П-поняла, Итачи-кун, — громко сглатывая, тихо ответила Сакура, прикусывая щеку. — Умница, — на выдохе кивнул он, не прерывая зрительного контакта. — А теперь иди, а то из-за того, что ты меня всюду соблазняешь, мы ничего не успеем. Да, он определенно издевается! — И тебе еще наглости хватает мне такое говорить? Лучше бы мне мои вещи вернул, а то вот приходится в твоих ходить, — театрально ответила Сакура после того, как Итачи отошел от нее на безопасное расстояние. Легкие подколы и шутки избавили их обоих от неловкости. А когда пришел Обито, стало еще веселее. Когда проводишь время в кругу близких людей и за интересной работой, время бежит незаметно. Сакура была рада, что, несмотря на утренние переживания, она все же смогла выйти из комнаты, а не прятаться в ней до конца жизни, как она мечтала. Она и сама не замечает, как с каждым разом рядом с ее новой семьей ей становится легче. Она может свободно дышать, и никакие проблемы или страхи не перегораживают ей путь к кислороду. Даже мысли о родителях. Ее не душат, не давят, не угрожают — она чувствует себя спокойно и уверенно. В безопасности.***
Долгая дорога определенно того стояла. Микото и Фугаку все ближе и быстрее приближались к маленькому деревянному домику, с нетерпением желая наконец-то отдохнуть. В окнах горел свет, а из камина шел дым — значит, дома тепло и наверняка есть что покушать. Черные мантии уже давно промокли под сильным дождем, но оба Учихи только радовались этому — они обожали дождь. В голове было слишком много важных мыслей, и у них не было роскоши, чтобы перестать о них думать. Им нужно разобраться со всем тем, что происходит вокруг, и даже долгая и утомительная дорога не позволяет им даже на минуту отвлечься на что-нибудь менее важное. Думать, думать, думать — только так они смогут найти решение всем проблемам. — Не жалеешь о своем решении? — охрипшим голосом обратился Фугаку к своей жене. Она молчала с минуту, раздумывая над вопросом и ответом. За это время они уже дошли до небольшого забора, и когда они вступили на территорию дома, Микото заговорила: — Нет. Наше присутствие им будет только мешать. Я бы хотела остаться, чтобы поддержать Сакуру, но я знаю, у нее есть те, кому она доверяет гораздо больше, чем мне. А сыновья все ровно за советом друг к другу бегают… Мы им не нужны. Пока что. Тем более, нам все ровно нужно было покинуть деревню, чтобы встретиться с ними. А потом посмотрим, — она нахмурилась и, бережно схватив мужа за руку, остановила его, заглядывая в глаза. — Ты успел поговорить с Мадарой и Обито? — Нет. Я думаю, они знают гораздо больше нас. Особенно Мадара. И если они еще не пришли ко мне, чтобы все обсудить, значит, они знают, что делать. — Я тебя услышала, — она одарила его нежной улыбкой и кивнула на входную дверь; — Пошли. Стоя на крыльце под навесом, Учихи позволили себе снять капюшоны, пока дожидались когда хозяина дома впустят их внутрь. Дверь распахнулась, и в нос ударил приятный запах рыбы, а перед глазами стояла бледная и уже похудевшая женщина. Мебуки улыбнулась и поклонилась: — Наконец-то вы здесь.