Сексоголик

*

Студенты расходились из Большого зала второпях, кому-то еще нужно было добраться к теплицам или на УзМС. Все это создавало Лили препятствия в плане эвакуации. Она была в дружественных отношениях почти со всеми факультетами. И ей пришлось сложить книгу, когда там и тут раздавались обращенные к ней приветствия. — О, Лили! Привет, Лили, я так тебе благодарен, ты меня спасла… если бы ни твое эссе… — пройти незамеченной оказалось не так просто, потому что Лили все любили, черт возьми. — Билли, привет, — пуффендуец Билли Стеббинс преградил дорогу им с Мэри на середине лестницы. — Рада помочь… — Да, вот держи. Кеттлберн даже не проверил! Билли протянул ей свиток с извлечениями бессонной ночи — и речь не о стараниях в учебе. — Везет. — А то! Спасибо тебе, я уж думал — пиши пропало. — Передай мне свиток другим концом, пожалуйста, — Лили грустно смотрела на руки Билли, которые буквально кричали о том, что ему пора завести подружку. — Типа так… — с непонимающим видом перевернул свиток Билли. — Да, Стеббинс, — сама забрала свиток Мэри, — пожалуйста. Ты извини, мы спешим. — Ладно, спасибо… Мэри координировала спуск по лестнице, потому что Лили могла смотреть только себе под ноги. Шаг, ступенька, еще шаг. Свет кинул блики на коричневые носки ботиночек, когда они заступили за порог вестибюля. Снова — шаг, второй, третий. Под ногами мелькают деления плит мраморного пола — плитка, деление, и опять. И вдруг — маленькие точки, примерно того же цвета, как обувь, только сверкающие, убегающие стежкой за угол клуатра. — Лили, куда ты? Нам в левое крыло, — голос Мэри донесся до сознания. — Подумать только… — Лили видела, что ее ноги свернули не туда, но ничего поделать не могла, зачарованная чем-то вроде рассыпанной гречневой крупы. Она дошла аж до галереи во двор с исследовательским пылом, теряя след коричневого, однако различая иные. На перилах блестел секрет канареечного цвета в виде фигурной скобки — похоже, надевать нижнее белье нынче не в почете… по обеим сторонам отпечатки рук вишневого секрета, хранившие секрет одного соития с риском перевалиться через перила. — Идем, нам в соседний коридор… ты что, забыла? — прежде чем Мэри развернула Лили обратно, та засекла коричневую сыпь у арки. — Это… это прямо на полу, — следуя по назначению, озадачилась Лили, провожая взглядом увиденное. — Кто-то спешил к возлюбленной? — Не до такой же степени… — Осторожно! — Мэри подхватила Лили под руку во избежании столкновения с колонной, разделившей вестибюль и клуатр, понизу которой алел чей-то свежий след. Чуть не сбив грязную колонну, Лили поблагодарила Мэри и вильнула в сторону нужного коридора, но едва они с Мэри шагнули за угол, как плинтус подмигнул Лили светло-лососевым. Она всхлипнула, обнаружив место, где брожения коричневого увенчались развязкой вместе со светло-лососевой капелью. — Хорошо, что у них все получилось, — смекнула Мэри. — Наверное, но… — Лили внимательно оглянулась, — развратник! Тот «алый» товарищ не давал ей покоя, ведь из увиденного выходит, что он шпионил за «коричневым» и «лососевым» из-под тени колонны. Не успела Лили порассуждать об этом, как услышала от хода к мраморной лестнице задорное: — Лили, привет! Судя по голосу, это был Дирк Крессвелл, единственный из «Клуба Слизней», с кем Лили еще прекрасно ладила. Рядом шел неизменно его друг, Рю Чанг, поэтому она опустила голову, чтобы не напороться взглядом на свидетельства чего-нибудь непристойного. — Привет, Дирк, — быстро отвернулась Лили, — подумает, будто я зазналась. — …Или, что у тебя разболелся зуб, — успокоила Мэри. Однако это не спасло. Роняя взгляд на оттиск ботинка, настолько впечатавшего в пол пепельными блестками, что отчетливо просматривался рисунок подошвы, Лили ощутила прилив гнева. В растущем азарте она бросилась в погоню за тающими следами, вскоре наткнувшись на дверь. Это была подсобка для хранения метел. — Ха, попался! — Лили остановилась напротив двери, проведя взглядом от косяка вверх по стене. …и выше. И еще выше. А потом ей пришлось задирать голову, медленно передвигаясь по коридору. — Именем Мерлина… — проследив за взглядом Лили, выпалила Мэри, — такое разве возможно? — С метлой — да, — Взгляд Лили начал скакать от пола до потолка, будто она сверяла с оригиналом чей-то передранный конспект. Странная улыбка на ее лице сменилась тихим смехом, если бы под потолком, где застыл ее взгляд, разворачивался какой-то остросюжетный каламбур. «Пепельный» вел, иногда смешиваясь с цветом морской волны, уже опознанным в гостиной Гриффиндора — приятный, мягкий оттенок, который мог быть и на Лили. — Как дела, Лили! — Лили вздрогнула, сбитая с размышлений. Когтевранка, с которой они тренировались в парной трансгрессии, Айрис Аберкромби, махала ей в толпе своих сокурсниц, проходя смежный коридор. И Лили наклонилась, прячась за волосами. Все бы ничего, но склонилась Лили к той части коридора, где мерцала цепочка мелких кошачьих лапок. И что-то дернуло Лили последовать к началу цепочки. Мэри окликнула, без толку — Лили уже напала на светло-болотные кляксы, расползшиеся вдоль коридорной стены, как клопы. Она понеслась за ними, покусывая губу. — Стой же! Мы пришли к коридору поганок, — голос Мэри откатил зычным эхом от стен, — понимаю, тебя туда тянет, но все же… может, вернемся? Звонок на носу. Кошачьи лапки исчезли в центре площадки с колонной и гобеленом. «Светло-болотный» вытер руку о краешек гобелена. Пилястр, справа от колонны с гобеленом, был покрыт блестящим взрывом цвета медных монет, будто за ним вырвало какого-то карлика. Потеки меди имелись и на колонне справа от залапанного «светло-болотным» гобелена. «Медный» кропил вокруг колонны, словно они играли в салочки. «Пепельный» и «морской волны» — известные для Лили цвета, раскрасили собой арку над лестницей в цоколь не спускаясь с метлы, будто жизненно важно было сделать это у преддверия слизеринских угодий. Куда похуже выглядели следы волочения «киноварного», дебютирующие у колонны и уползающие по лестнице вниз. Так, если бы их обладателя использовали принудительно. — Что-то страшное произошло здесь… — Конечно, это ведь ход в подземелья. — Что-то, чему миссис Норрис однажды стала свидетелем… — Ты-то чего пялишься на эти страсти? Совсем недавно фукала… — Мэри подернула нынешнюю свидетельницу чужого блуда за рукав. — Подожди, — Лили подняла палец, прислушиваясь. «Мы здесь, мы здесь…» — томно шептали они. Это походило на бред, даже — настоящую шизофрению. Лили показалось, что следы, эти поблескивающие, как холодные глаза рыбы, капли и тонкие потеки шептались с нею. Шептались, точно старые знакомые, добрые соседи, вернувшиеся с отпуска, спеша поделиться новостями, впечатлениями… рассказать историю своей похоти. Особые утверждали: «это наша территория!» Были и те, кто заманивал: «взгляни, попробуй, проверь…» Те, кто дразнил: «мм-мм, тебе такого не снилось…» Лили поежилась, прищурилась, повела ухом к стене с каким-то еще старым-престарым следом. Она неверно расставила временные промежутки. Вполне вероятно, ей доступны знания о выделениях, что были тут задолго до ее поступления. — Ну ладно тебе, — помрачнела Мэри, — ведешь себя как… — Как животное? Мэри промолчала, за ней была правда. Лили не могла сравнить этот опыт ни с чем, испытанным ранее. Все затянуло легким туманцем, даже воздух изменился — стал гуще, приобрел специфичный запах — вроде мокрой коры. Дымный, влажный, будто кто-то разжег костер в осеннем бору. Все напоминало ожившую сказку. Все пропиталось аурой волшебства, но совершенно другого. Того, что Лили ощущала в далеком детстве, еще не зная, что она ведьма. Лили подтянула сумку повыше на плечо и подняла к лицу свои ладони, рассматривая их — одна из них была поражена перламутром. — Знаешь, Лили, книга тебе очень к лицу была, — несмело произнесла Мэри, словно опасаясь за ее ментальное здоровье. — Ты права, — и она послушно достала учебник из дополнительной литературы. Лили догадывалась, что затея идти и смотреть под ноги грозит психике сальто-мортале, но ей хотелось выглядеть, как обычно. Дурачиться, шутить и наслаждаться каждым мгновением своей юности. А теперь ее словно в бочку с водой окунули. — Не знаю, что это было, — начала Мэри, — для магглов, к примеру, это очень опасно… наша паства с таким часто сталкивается… люди совершают поступки вообще им несвойственные… — Кажется, у меня что-то вроде шока. Термин есть в психологии. — Не знаю. В моей семье нет врачей. Зато наша паства… И Мэри принялась увещевать о том, как лечит одержания маггловская паства. — А вот и я, — нагнала Марли сзади, когда они вышли в нужном коридоре, — меня ждете? — Где тебя носит? У нас расследования… — Расследования? Какие-такие расследования? — Никаких. Идем, — Лили уверенно обогнула парочку студентов, шедших ей навстречу, без помощи Мэри, перелистывая на десятую главу «Квинтэссенции». Далее ориентируясь по стуку шагов и чутью, заложенному годами пребывания в Хогвартсе, добралась до пункта назначения. Марли выслушала по пути рассказ Мэри о том, что Лили водила их, как ищейка, и перепугалась. Пришлось рассказать девочкам про цвет морской волны — из-за него пустилась в скитания по коридорам… хоть это было не так. У Джеймса была насыщенная половая жизнь, и Лили грустно вздохнула, мысленно прощаясь с теми временами, когда она наивно полагала, что порадует его своим согласием. Разглашать главного — с кем этот «цвет морской волны» предавался шалостям, Лили не стала. Ее штормило и морская болезнь угрожала ее желудку, но это была не его морская болезнь. Ниже пупка ворочалось нечто, лишением завтрака легко объяснимое. Она могла все объяснить, только не эту погоню. Лили была несильна в физике, но чувство, что она находится в оси силового поля, какое, — внезапно! — заметило ее живым разумным естеством, являлось бы наиболее подходящим. И она никогда не знала, как работают амперы, но чувство, что к ней, к ее внутренностям, к ее оболочке, к ее мозгу сейчас коллективно подключаются сотни и тысячи электрических проводочков, казалось вполне осязаемым. — Они очень обеспокоены, на самом деле обеспокоены. Особенно Джеймс… — сетовала Марли, — вы почти с ним за ручку гуляли, а теперь вот-так… нельзя так, Лили, ничего не объясняя… — Да ты что? О… зараза! — случайно схватилась Лили за дверную ручку, орошенную лавандовой скверной, и одернула, словно погладила мокрицу. — Кто я? — в голосе Марли прозвучала обида. То, что Лили чувствовала это, отнюдь не означало, что она захочет это трогать. — Еще и как ты, — сказала Мэри, — мы поверили тебе, помнишь: «дух Годрика, приди, заклинаю»… — Выходит, я крайняя? А вот и нет! Никто не виноват, что Лили это видит. Медеус играл в дощечку со своими приятелями, между прочем, и он сказал, что их желания сбылись, и ничего сверхъестественного не приключилось… — Никто тебя не винит, Марли. — Макгонагалл задерживается, — сообщила Мэри, заглядывая в кабинет трансфигурации. Лили мельком задела взглядом в проеме распахнутой настежь двери несколько голов, и сразу отвернулась. Слизеринцы пунктуально ожидали урока в полном составе. Большинство студентов были в классе, двое стояли неподалеку от двери. — Она еще завтракает. Постоим здесь? — Марли зашагала к окну. — Только выглядывайте мадам Макгонагалл, — попросила Лили подруг, — не охота объяснять, чем нам столовая Большого зала не угодила. — Да уж, причин хоть отбавляй. Марли уложила сумку на подоконник, доставая оттуда ларец для ингредиентов, набитый гренками с сыром и засахаренными снитчами — маленькими кругляшками в золотистой глазури, — грустно пробормотав: — Все, что успела утащить, прежде чем на меня накинулись Мародеры. — А ты уж очень сопротивлялась, — укорила Мэри. — «Блэк помоги, Блэк спаси…» мы слышали, да, Лили? — Такого не было «спаси!» да «помоги!», — возмутилась Марли. — Если хочешь знать, я теперь ни в жизнь не пойду с ним на свиданье после этой Робартс! Сама сказала, он крутит с этой когтевранкой… — Ну теперь-то мы можем это проверить, так ведь, Лили? — К чему ты клонишь? — Только ты способна узнать: крутит Блэк с Робартс или не крутит. Лили сбросила сумку с локтя на подоконник, но тут же поспешила убрать: — Пойдем, — отшатнулась Лили, — встанем у другого окна, хорошо? На кромке подоконника подсвечивался блекло-бордовый островок. Какой-то урод щедро вытер о него ладонь пару недель назад. И Лили отошла к окну, расположенному напротив двери в аудиторию, закрываясь книгой. Девочки последовали за ней. — Поганки здесь. Они не дадут нам нормально подкрепиться. — Им все равно, — сказала Марли. — Злобные, злобные поганки. Лили вскользь опознала двух студентов у входа. Высокий силуэт, выделяющийся на фоне стены, явно принадлежал Мансуру Мальсиберу. Он вызывал у Мэри нервную чесотку. Его пассию, Аманду Нотт, можно было легко узнать по мерзкому хихиканью. — Они ведь больше не обзывают тебя Кубышкой? — У них это за правило! Вот поганки, — Мэри скривила рожицу от присутствия Мансура и Аманды, — аппетит весь пропал из-за них, да, Лили? — Это вовсе не из-за них. Просто… эта гадость… — Лили махнула книгой в сторону прошлого окна и тоже скривилась. — Там что, тоже? — И там, — вздохнула Лили устало. — Это поганки распылили свою гадость. Угадала? — К счастью, это не поганки. — С чего бы им делать это здесь? У них целые подземелья в распоряжении. — Кроме Лили никто этого не знает, — утомленная неопознанными ощущениями Лили сделала натруженный реверанс. — А ведь и вправду! Лили, твои возможности… вместо того, чтобы противиться, взгляни — сколько плюсов во всей этой ситуации! Да тебя же фактически невозможно обмануть… — вдохновленная идеей Марли позабыла про еду, отчего конфета выпорхнула из лари. — На них живого места нет, наверняка. Проверь их, Лили, пожалуйста! Они должно быть давным-давно брак по расчету практикуют… — Вы серьезно? — в злобном удивлении нахмурилась Лили. — Я не буду играть в эти игры! — Разок, — сложила ладони Мэри, — ради поганок. Лили взяла гренку, Мэри поймала сладкий снитч и запустила его в рот. Потом еще один, и еще. — Может, поганок оставим в покое? — засомневалась Марли. — Поганки, — Мэри зло пихнула в набитый рот еще одну летающую конфету, ловя еще одну. — Видишь, у нее опять началось? — Мэри, перестань повторять и жрать. Дыши, — вразумила Лили. Все же она повернулась вполоборота, чуточку приспустив книгу, как светские фрейлины на балах, загадочно скрывают лицо опахалом. Периферическое зрение обрисовало для нее слизеринскую парочку. И Лили исподволь посмотрела на них, жуя за переплетом гренку. — Поганки что-то замышляют? — Ничего не замышляют, стоят разговаривают. — Они грязные, как свиньи? Скажи, Лили… ну, скажи… Они наклонились друг к другу, укромно рассматривая что-то, чего нельзя увидеть не заглянув через плечо. Лениво посмеивались. Вот, кто действительно встречались с первого курса. Чистокровные семьи Мальсиберов и Ноттов обручали своих чад с пеленок, — как слышала Лили. Однако мантии Мансура и Аманды, почему-то не сияли по подобию звездной карты. — Свиньи — чистюли по сравнению с этими, — пришлось соврать Лили, чтобы слить интерес. — Хвала суккубам! Восторг Мэри от критики слизеринских недругов дал Лили повод отвлечься от своего нового состояния и ощущения. Она, наконец, отделила из массы, — чувство излишней открытости, незащищенности. Ее все равно не поймают на вранье. — Да, милейшие создания, — Лили отвернулась и задумчиво зажевала гренку, пусто осматривая зелень за окном во внутреннем дворике и все краски звезд, что к этой зелени прилагались комплектом. Мэри учено подняла подбородок, стряхивая крошки от гренки: — Конечно, суккубы — опасные вредители. Магглам они совсем крышу сносят. Во всяком случае… — продолжала Мэри, закинув снитч за щеку и сразу откусывая гренку в придачу, — морочить голову о «большой и чистой» теперь никому не удастся. Лили, считая сорок… считая ЧИСТЫХ сорок, безрадостно буркнула: — Блеск. Марли заизучала раму: — Где блеск, и здесь? На стекле? — Нет же, — чуточку повеселела Лили, — здесь чисто. — Как ты говорила, когда мы были в спальне, оно выглядит, как… — Мэри задумалась. — Оно блестит, верно? — уточнила Марли, удерживая в ларе другие снитчи, менее проворные реальных несъедобных копий. — Блестит, девочки, как звезды блестят… точь-в-точь, правда, это не отменяет мест, из которых оно выходит. Не все звезды, что блестит. Бездна уж вернее, — Лили утонула взглядом в эссенциях внутреннего дворика, и поняла. …и все поняла. Ее ощущение — это клейкие взгляды толпы, взгляд того единого Разума, с которым роднит ее зазеркальное существо с этих пор. Потому она чувствует себя неуютно. Все эти кляксы — глаза, которые действуют по принципу бездны, если долго смотреть в нее. Если ты видишь что-то — это что-то тоже видит тебя. Лили смотрела во двор из окна. Двор смотрел на Лили перилами беседки, лавочкой, ветками дрока вдоль мощеной тропки, птицами. С птицами как надо умудриться? Кто-то брызнул на них с Башни астрономии, пока те щебетали на козырьке? Хорошая месть за всех голубей, гадящих на голову. Сова, сидящая на ветке ильмы в ожидании почтовой доставки, смотрела на Лили письмом чьей-то жаркой переписки. — Красиво же? — мечтательно посмотрела Марли в окно, будто могла видеть то же, что и Лили. — Нам нужно секретное слово или жест, — предприимчиво обвела Мэри коридор гренкой в руке, быстро проглотив откушенное. — Условный знак, что-то такое… вроде пароля, чтобы мы понимали о чем речь, когда ты посмотришь на кого-то и скажешь… — Давайте назовем это «сияние»? — Слово «звезды» лучше подойдет. Ну, те, с кем Лили здоровалась сегодня, точно решат, что у нее звездная болезнь. — Так по-вашему, я каждого буду разглядывать? — Мы подумали, в этом есть свои плюсы, да, Марли? Будь твоя воля, ты бы весь первый этаж обежала… — Раз ты пока не можешь от этого избавиться, надо использовать это, — Марли отправила себе в рот засахаренный снитч в качестве награды за умственные усилия. — По-вашему, я за этой дурацкой книжицей прячусь от нечего делать? У меня нет ни малейшего желания смотреть на всякие там «сияния», кому бы они не принадлежали! И я бы не обежала первый этаж, Мэри, если бы Джеймс Поттер был столь любезен не помечать каждый угол со своим… ну, не важно. — Да пойми ты, Лили, у тебя огромное преимущество! — Верно. Кто бы открыл тебе глаза на Поттера? — Еще чуть-чуть и вы бы начали встречаться… — Мы-то надеялись, он — аленький цветочек, а не волчья ягода. — Божий одуванчик, ну-ну, — в унисон переубеждали Лили соучастницы ее нового видения. — Теперь-то мы знаем, каков он. — А все благодаря суккубу! Кстати, — Мэри оглянулась. — Где же он? Ах-вот, чучело. Спит на парте. Не спал что ли ночью? Определенно, есть на что посмотреть. — Еще чего! — фыркнула Лили. — Признайся, любопытно? — Больше противно. — Гляди, капюшон нацепил. Думает, так более зловеще? — С меня хватит того, что уже видела, — Лили подальше отошла от дверного проема. — Метка Пожирателя спермой на лбу? — Фу, Мэри, я вообще-то ем! — Стойте-стойте, мне кажется, он не дышит… — разжалобилась Марли. — Умрет-поди, раньше, чем мы его убьем. — Ага. Подтверждаю, не дышит, он — инфернал, — притворно испугалась Мэри. — Ловкий трюк, но я по-прежнему не собираюсь играть в эти игры. — Умрет и урок сорвет. Ни стыда, ни совести… Все втроем засмеялись. Лили без энтузиазма, Марли от души звонко, а Мэри, роняя изо рта кусочки еды. — Макгонагалл идет, — все трое дружно развернулись на голоса, одним из которых был голос Минервы Макгонагалл. — Да мы и пальцем не касались этих навозных хлопушек, мадам Макгонагалл! — приближалась декан Гриффиндора к кабинету в компании Мародеров, их голоса слышались громче. — Будете объяснять это мистеру Филчу, когда отработаете взыскание. — Как знала, что взыскание не за горами. — Провидица, — Мэри с Лили обменялись фразами насчет оправданий Мародеров, пока Марли пыталась скрыть кушанье, попадая заклинанием из-под рукава мантии, но промазала, испарив нижнюю часть стекла. Ветер разнес по коридору сильный запах жареного. — И нам достанется заодно… — Лили достала палочку, завела ее за талию, колдуя исчезающие для ларца со снедью, когда стук туфель Макгонагалл был уже на расстоянии нескольких футов от окна. — О, вы практикуетесь в чарах? Похвально, — Макгонагалл истолковала это событие на пользу факультету. — Спасибо, мадам Макгонагалл, — ответила Мэри за всех, стоя солдатиком и глупо улыбаясь, изредка ворочая челюстью, чтоб дожевать остатки еды. — Эти трое, профессор Макгонагалл, устроили тут пирушку, — внезапно наябедничала Аманда, хихикая гиеной. Марли и Лили в это время любезно желали учителю доброго утро. — Устав школы не налагает запретов на мелкие полдники и закуски в стенах замка, мисс Нотт, — сказала Макгонагалл, поздоровавшись с каждой и задержавшись у входа в кабинет, наблюдая, как Марли восстанавливает исчезнувшее стекло, таким же образом, как сработала Лили. — А вам, юные леди, рекомендую все же приберечь ваши навыки для занятий с профессором Флитвиком, он это оценит гораздо выше. А сейчас проследуйте за мной. — Как можно быть такой гадиной гнилой, такой поганкой? — зашептала Мэри, одергивая юбку, поправляя волосы и делая еще кучу несуразных движений, — настоящая гадюка… гадючище. Лили на мгновение оторвала взгляд от своих башмаков, поскольку пожелания доброго утра с опущенной головой было далеко за рамками вежливости. И уповала, что мадам Макгонагалл в спешке не предаст этому значения. Лили заметила учительскую мантию, ускользающую за дверным проемом. Следом за учителем ковыляли Мародеры — Сириус Блэк влип в спину Джеймса, который резко остановился у открытой двери, Питер впечатался в спину Сириуса, ласково ойкнув. — Привет, — тупо сказал Джеймс, Лили быстро опустила взгляд, завозившись с книгами: — Здоровались уже. — Привет, — повторил Сириус нарочито, Мэри и Марли ответили ему, Лили уткнулась в книгу: — Ну привет, Блохастик. — Чего так хмуро? Нет настроения? Куда подевались с завтрака? Слушай, Ли, может, я лезу не в свое дело… — Ты прав, самое время заняться трансфигурацией! — Лили сгребла сумку и ткнула книгой на вход, устремляясь туда же, но пропуская вперед сокурсников. Джеймс все предвидел, поэтому перебил Сириуса, гневно зашептав тому, толкая к кабинету: — Подожди, Бродяга, просил же тебя как человека, подожди… И они провалились в аудиторию паровозиком, после резкой остановки, так как ни Мэри, ни Марли, ни особенно Лили не дали им пропустить себя по-джентльменски. — С дороги, полудурки, — проплыла мимо Аманда, — я имела в виду, гриффиндорцы, — за ней потянулась мантия Мансура, которую Лили рассмотрела сзади, сама не зная почему желая увидеть какие-нибудь «сияния», но тщетно. — Ух, гадина, ух-гадина, — Мэри проводила Аманду взглядом грозовой тучи. И вошла с Лили за дверь, вслед за слизеринцами. — Тише, Мэри, — оглянулась Марли, уходя к своему ряду. — Гадина, гадкая гадина, гадюка… — Мэри, хватит, — Лили предупреждающе цыкнула, не глядя на студентов, так как шелест пергамента и ерзающие звуки уже уступали тишине. Лили чуть опустила книгу, чтобы видеть куда идти. Удерживая взгляд на краешке переплета, расфокусировано она заметила, как Магконагалл сидит за кафедрой и что-то записывает. Несколько секунд спустя они с Мэри добрались до своей парты, а Марли уже заняла место позади них. — О, нет… чтоб тебя… — Лили уселась на стул, и сразу подпрыгнула. На парте отпечатывалась четкая пара чьих-то ладоней карамельного цвета, из коллекции Корделии Маклагген, будто кто-то опирался на них о крышку парты, пока происходило что-то… Лили не стала додумывать. — Что-то не так, мисс Эванс? — Да, простите, госпожа декан. Разрешите пересесть за другую парту? — быстро проговорила Лили, обращаясь к ножке стула. — Если возникает необходимость, мисс Эванс. Позволите ли узнать причину? — Суеверия! — словно опомнившись, воскликнула Мэри. — Да, мисс Макдональд? — Ну, ээ… звезды. Они сияют по-особенному в период равноденствия, понимаете? Ретроградный меркурий, мадам Макгонагалл, звезды советуют держаться подальше от первых рядов, иначе грядет страшное… Сидящая у стены первого ряда, Агриппина Флинт, издевательски прыснула. Мерзостные «хи-хи» Аманды тоже не заставили себя долго ждать. — Что ж, мисс Макдональд, уверена, ЖАБА по астрономии в следующем году вы сдадите выше всяких похвал. Прошу, занимайте места. — Спасибо! Спасибо, профессор… — Звезды советуют держаться подальше и от второго рядя, — тихо просопела Лили, когда они с Мэри подошли к парте, усеянной мелкими блестками индиго во внутренней части: по боковой панели, на подставке для ног, немного было и на полу — следы чьей-то неистовой скуки на уроке. — Садись, другие места заняты, — зашептала Мэри, а Марли повернулась, оказавшись с ними в одном ряду: — Ну вы чего? Садитесь скорей. Лишенная выбора Лили зажато опустилась на стул, подбирая ноги. — Итак, с добрым утром, класс, — прозвучал строгий голос мадам Макгонагалл. — Полагаю, что каждый из вас практиковался в метаморфическом колдовстве в ваши свободные часы и достиг результатов по части трансфигурации внешности. Сегодня каждому из вас будет предоставлена возможность досрочно сдать зачет по данной теме. Напоминаю, отметка «превосходно» по теме «Метаморфического колдовства» допустит вас к изучению и сдаче тем «Анимагические превращения» и «Трансфигурация человека в предмет» экстерном. Мистер Снейп, снимите, пожалуйста, капюшон, у нас не предвидится осадков. Это что еще за дела, мистер Блэк? Я пока не велела доставать волшебные палочки… Лили слышала, как декан Гриффиндора поднялась из-за кафедры и принялась расхаживать по рядам. Боковым зрением Лили охватила третий ряд, где Мансур с Амандой сидели от нее через пролет. Их руки лежали на столе, как и их учебники. Лили не выдержала и перевела взгляд прямиком на них. — Все-таки решила поиграть в эти игры? — прошептала Мэри, подобно Лили, клонясь ниже к парте, прячась за волосами. — Ничего я не решила, — отказалась Лили, — я только… знаешь, странно… Лили замолчала, потому что голос учителя раздался прямо над ее головой: — …Те, кто сработает «выше ожидаемого» и «удовлетворительно», могут рассчитывать на пересдачу в апреле и мае, параллельно со сдачей последующих тем… — она услышала, как голос мадам Макгонагалл повернулся к среднему ряду, а каблуки медленно отстукивали к кафедре. И удача — Аманда как раз потянула ручонку для вопроса. Чистую… ручонку. Чистую? — Да, мисс Нотт? — Скажите, профессор Макгонагалл, — Аманда потрогала что-то в кармане своей мантии, — при сдаче экстерном, мы получим дополнительные свободные часы? Ни Мансур, ни Аманда не носили ни на себе, ни на своих вещах никаких сверкающих печатей. И это весьма удивляло Лили. Они определенно — пара. Они совершеннолетние. Неужели они настолько аккуратны, что не оставляют следов на партнерах? Или, кто знает, может они не спят вместе, воздерживаются? Или у чистокровок не принято спать с нареченными до свадьбы? — Это так, мисс Нотт. Вы сможете уделить больше времени подготовке по другим дисциплинам. — А если у нас весь май свободных часов наберется, профессор? — На вашем месте, мистер Поттер, я бы не стала на это рассчитывать. А сейчас достаньте ваши палочки, и приступайте к заданию. Лили чувствовала себя больной, ей было ужасно непривычно держать голову опущенной. Чувство наблюдающей за ней ожившей семенной жидкости под партой заставляло ее бесконечно оправлять подол юбки. Лили перевела взгляд в окно, где простиралась лужайка парадного хода с воротами. Но сегодня там открывался другой мир — вход в параллельную реальность, в мир похоти и порока, в мир всегда существовавший рядом, но доселе невидимый, в мир, который Лили не сможет забыть, даже когда он снова исчезнет. — Лили? — подтолкнула Мэри под локоть, — успела на том уроке закончить превращения? — Успела? А, ну да успела… — прежде чем Лили успела понять, что значит это «приступайте к заданию», она была уже не прочь, чтоб кто-нибудь умер.