Вечером на лавочке

Солнечные лучи такие яркие и тёплые, одаривали жителей района хорошим настроением. Тучи на голубом прекрасном небе расходились, преобращаясь в забавные фигуры. Где-то из пушистой мягкой ваты бегает щенок. Где-то зловеще разинув пасть, лежит крокодил, выжидая свою добычу. Сегодня так красиво. Сегодня так прекрасно. Уолли смотрит на небо, на чудесное небо. Ветер еле обдувал его лежащее тело на траве, еле колышело травинки. — «Сегодня так красиво, так спокойно.» — Он с наслаждением вздыхает, улыбка распалзается по желтому личику. Тишина окутывает его, слышно только как вдалеке смеются соседи, как шуршат листья, как стрекочат кузнечики. Спокойствие обволакивает его душу, нежно сжимая в своих объятьях. — Уолли! — Слышится вдалеке чей-то знакомый до безумия голос. Ох, он узнает её голос из миллион голосов. Её радостный, резкий голосок, звонкий словно тысяча маленьких колокольчиков. Его сердце бьётся чуть быстрее, некое тепло заселяется в его теле. — Уолли! — Софи подбегает к нему, её улыбка становится только шире и кажется нежнее, когда она стоя над ним, нависает. — «У неё такая красивая улыбка.» — Подумал про себя он, его щёки еле заметно розовеют. — Привет Софи. — Его монотонный голос звучал слегка нежнее обычного. Софтлин на секунду замирает, её голубые глаза пробегаются по лежащиму перед ней, и в груди появляется ощущение нежности. — Почему ты здесь один? — Она обходит его, садясь рядышком с телом Дарлинга. Софи неловко отводит взгляд, поджимая колени к груди. — Я думала, что ты с Барнаби приклеены супер клеем. Уолли тихо хохочет над её словами. Бабочки в животе поднимаются, порхают, выполняют грациозные пируеты, размахивая своими красочными гигантскими крыльями. Блеск проскальзывает в её взгляде, что-то нежное отражается в её голубых глазах. — Я люблю порой послушать тишину, сосед. — Художник поворачивает голову в её сторону, тепло разжигается ещё сильнее в его груди.

Её глаза.

Словно весеннее голубое небо, когда на улицах начинает только-только теплеть, когда солнышко лишь игриво ласкает своими лучами, давая чертовски мало тепла. — Оу, — Что-то неприятное колит в бьющее сердце, что-то сжимает все бабочки в животе, не позволяя малюткам расправить крылья. Софи вдруг захотелось уйти, она хотела не доставлять дискомфорта кому-то, кто поселился в её сердце и разуме. — Понятно. — Софи отводит взгляд, обхватывая свои колени руками. Она аккуратно начинает подниматься с своего места, тот нежный блеск в её небесно-голубых глазах вдруг сменился на серость, на серые тучи закрывающие прекрасное голубое небо. Уолли разве позволит ей уйти вот так? Разве он позволит этим злым тучам остаться в её голубом небе? Его рука хватает её за запясть, кожа с прелестными веснушками ощущается неожиданно тепло. Холод внутри Уолли желает раствориться в её тепле тела, в её прикосновениях, в её объятьях. — Ты куда? — Спросил он, нежнее сжимая руку девушки, приподнимаясь со своего места. Они смотрят друг другу в глаза, он смотрит в её глаза, видя как весеннее небо в них начинает проглядывать сквозь серые тучи дождей. — Я… Аэ… — Софтлин замирает, словно боясь шалохнуться. Словно боясь спугнуть его, она не хочет чтобы он отпускал её запясть. Нет, нет, не сегодня точно. Не сегодня он её отпустит. Белокурая тяжко сглатывает, смущение начинает накатывать, готовясь укунуть в море стыда и смущения. — Я не хотела мешать тебе быть в одиночестве. — Наконец-то ответила она, заставляя сердце парня замереть на секунду. Она всего-то неправильно поняла его смысл слов. Как забавно, так легко можно расстроить человека, сказав обычные слова. — Я не говорил, что люблю одиночество. — Поправил её Дарлинг, тихо усмехаясь. — Я говорил, что люблю иногда слушать тишину. Он большим пальцем нежно проводил по её коже, под подушечкой пальца её тепло ощущалось так странно. Это не то чувство, которое возникает когда он касается руки Джули, и это не то чувство когда он кладёт руки на мордашку Барнаби. Это тепло особенное, тоже сочится из его сердца, но ощущается совсем по-другому. Совсем-совсем по-другому. Он улыбнулся ей так нежно, как только мог. — Ты можешь остаться со мной и послушать тишину, Софи. — Его голос ласков, по особенному ласков к ней. Бабочки вырываются из чьих-то лап, расправляя свои крылья в желудке Софи. Она ощущает себя так легко, те угрюмые тучи в её глазах ушли. Солнце вновь засверкало в её небесах, в её прекрасных глазах. — Я могу? — Ты можешь. Она неловко укладывается рядом с его телом, рядом с Уолли. Он осторожно берёт её за руку, миллион мурашек проносятся по телу, но так не хотелось отцеплять руки. Пальцы нежно переплетаются между собой. Уолли закрывает глаза, прислушиваясь к той прелестной тишине. Он улыбается, ощущая как его ладонь нежно сжимают. Он не видит к сожалению как её лицо краснеет, как она замирает и неловко смотрит в небо. Она смущена, но это так приятно. Так приятно держаться за руки. Вот бы вечно так. Лежать и слушать как ветер колышет листья на огромных деревьяв, как ласкают траву и обдувает их тела, пока их пальцы нежно переплетаются между собой.