Вечером на лавочке

Где-то внутри сердце бешено колотится, готовясь вот-вот выпрыгнуть из груди, но Уолли продолжал лежать, улыбаясь своей кошачьей улыбкой. Было так тепло, не только из-за яркого солнышка. Он ощущал себя совсем непонятно, но так забавно. Он держит её руку в своей, и они вместе наслаждаются тишиной. — Уолли, — Софи поворачивает голову в его сторону. Она наблюдает как парень рядом медленно открывает веки, переводя взгляд к ней. — Какой твой любимый звук? — Мой любимый звук? — Переспросил Уолли. — Твой любимый звук. — Ответила Софи, затаив дыхание словно это было что-то столь важное, ожидаемое. Он задумался, вновь прикрывая веки. Он думал, не отпуская её маленькой ладоши. Белокурая терпеливо ждала ответа, она с восхищением рассматривала его. — Смех, я полагаю. — Голос звучал монотонно, медленно. Софтлин озадаченно нахмурила брови к носу, издавая задумчивое «хм». — Чей? — Её вопрос застает его врасплох, оставляя внутри него озадаченность. Он смотрит на неё, задавая немой вопрос «что?». — Чей смех из соседей тебе нравится? — Уточняет она, отводя взгляд. Софи хочет отдёрнуть руку, она сделала что-то неловкое, что-то что возможно было очень неуместно. Острое смущение расползлось по всему её тельцу, охватывая каждый дюйм. Неожиданная пустота в его ладони заставляет сжать руку в кулак, проверяя точно ли нет ничего в ней. Это так странно с её стороны, которую он никогда не понимал. Ему вдруг становится грустно от понимания, что в его желтой руке нет маленькой ладошки монстрика. Он не чувствует тепло её, которое веселило его бабочек в животе. — Хм, — Дарлинг повернул голову в её сторону, он сложил «брови», вглядываясь в каждую деталь её личика. Веснушки по всему лицу, от переносицы где был кругленький оранжевый носик, до припухлых щёк. Белые реснички поддрагивают, когда Софи на секунду возвращает взгляд к парню. Акварельное пятно румянца расплылось по её щекам, и парень вздыхает. Это вызывает улыбку, особую улыбку на его губах. — Я думаю, что мне нравится смех каждого соседа. У каждого он особенный. — Его голос спокоен, медленен, и такой приятный для ушей. Софтлин бы слушала его каждый день. Она хочет его слушать, очень хочет, но Уоллс не слишком разговорчив. — Хах, дааа, — Протянула она, укладывая руки за голову. Взгляд устремился куда-то в небо с пушистыми облаками, плывущими по голубым просторам. — У Поппи смех иногда похож на кудахтонье! Или птичий возглас! — Улыбка сама появляется на ее губах, внутри начинает что-то теплеть. Он смотрит на неё, на её улыбку, на её мимику, эмоции. — «Она прекрасна» — Мелкает мысль в его головушке, сердце с любовью трепечет в груди. С любовью? Можно ли это чувство назвать так? Уолли не знал, не особо понимал. Он в малой растерянности, но продолжает смотреть на неё. — Или не птичий возглас… Ну, знаешь такой звук, когда птичка издает очень громкий звук? — Софи пытается уточнить, добавить что-то к своим словам. Она выглядит глупо? Ох, она выглядит глупо! — Я понял, Софи. — Отвечает ей Уолли, нежность так и сочится из его черных глаз. Зрачки расширены, смотрят на неё и только на неё. Она будто не замечая этого, продолжает говорить. — А у Эдди он довольно тихий бывает, по крайней мере такой я слышала! — Улыбка становится шире. Упоминание о них вызывает что-то доброе внутри сахарного монстренка, её хвост радостно начинает вилять, как у щеночка. — А у Барнаби похожий на вой. — Добавляет Дарлинг, вспоминая как однажды у Хауди Барн издал вой. Это было потрясающе, забавно и потрясающе. — Правда? — За восторженным вопросом последовал кивок от собеседника. — Я должна буду его рассмешить! Я хочу это услышать! — Lo que tú digas, Sophie.* — Уолли издал монотонный смешок, наблюдая за тем, как его соседка покрывается бардовым румянцем. Внутри что-то перевернулось, так резко и неожиданно, но так приятно. Софи удивленно уставилась на него. — Что? — Переспросила она, её кончики ушей даже покраснели, в животе также всё с ног на голову перевернулось. Улыбка пропала с её губ, оставляя чистое удивление. — Ох, извини, я сказал «как скажешь, Софи». — Зрачки сузились, Уолли впервые сам при таком случае неловко отвел взгляд. Почему это стало так неловко? Его голос звучал по особенному, заставляя бабочек бешено хлопать крыльями, щекотя желудок, кишечник, ну или что еще там было внутри живота? — Это звучало так… — Её улыбка вернулась, дажк стала шире. — Так классно! — Софи резко привстала, звездочки засверкали в её глазах. Видеть что-то такое в её голубых глазах было так чудесно. Он раньше видел что-то такое в них, но боже, почему он раньше не замечал что она такая красивая? Такая прелестная, прекрасная когда так чем-то удивлена. Он издал тихий смешок, его щеки краснеют. Она склоняется над ним, как всегда делала когда он лежал. Их лица близко и будь у него нос, они бы носами глупо бунькнулись. Софи что-то хочет сказать, воодушевленная его испанским. Но это прерывает мяч. Нет, он не влетел в голову Софи сзади. Мяч, который бросила Джули прилетел в дерево и он отрекашетил в лоб девушки. Неприятно, но Софтлин было больше забавно чем больно. Почему-то каждый раз именно от Джули ей попадался в лоб мяч. Или что-то круглое, что она кидала. Желтая марионетка даже привстает, с малым беспокойством глядя на девчонку, смеющаяся на зеленой траве. Она смеётся громко, резко и вдруг издает хрюкающий звук. Белокурая краснеет, прикрывая рот, но как перестать ей смеяться? А как Уолли, как ему перестать с восхищением смотреть на неё. Это было то же самое, что он чувствовал услышав вой Барнаби, но в добавок с непонятным чувством. Ему хотелось услышать ещё раз. Ещё разок, и он слышит как она продолжает хихикать и смеяться, вновь издав подобный хрюк. Со стороны Джули и Салли эта ситуация двух марионеток была, мягко говоря, странной. Девушке только что мячом в лоб попало, а она смеётся, краснея и пытаясь перестать, а парень так смотрит на неё. — Они странные в последнее время. — Сказала Джули, пытаясь высмотреть свой мяч. — Да, странные… — Салли сложила руки на груди, механизм в её звездной голове начал крутить шестирёнки, и что-то стало складываться… Но что, пока не ясно. Одной детальки не хватало.