Areslyak mess

Улица, по которой шел Арахамия, заливало яркое солнце, вдоль тротуара тянулись красочные витрины магазинчиков. Отыскав нужное ему заведение, шагнул туда. Кафе-кондитерская оказалась довольно-таки симпатичной – горький кофейный аромат приятно смешивался со сладким запахом сдобы. У старой мраморной стойки Давид заказал с собой что-то схожее с Итонской путаницей. Когда его маленькие женщины терпели фиаско в любви, то напрочь позабыв о диетах, заедали энное “великое горе” тортиками. Подоляк, конечно же, не девчонка. Но безе, клубника, сливки – идеально подходили к красному вину, и именно к тому, что он тайком прихватил из дома. Возможно, хоть немного томный вечер с ним поднимет Мише настроение. Оттуда Арахамия и увидел Арестовича. Важно восседая в белой рубашке на стуле, Алексей держал смартфон и пил капучино. Погруженный явно в чтение, подносил горячую чашку к самым устам, морщился, обжигая язык, и не отрывая ни на миг цепкий взор от экрана, возвращал хрупкий дешевый фарфор на место. Чувственному очарованию, исходившему от него, не мешали даже карамельные усики – молочная пенка над верхней губой. Арестович нежно и ехидно улыбнулся – теперь-то он прекрасно понимал Подоляка: был бы сам по уши влюбленным, наверняка, тоже жег ляжки кипятком. Ночью-то. Наедине. За закрытыми дверями. Неукротимое влечение. Поблагодарив случай за такую неожиданную встречу, Давид подступил к Алексею и протянул бумажную салфетку. Тот принял, не отнимая головы, вытер рот, да так же машинально вернул. И вправду – милый. Слишком милый. Руководитель фракции сунул мусор в карман брюк, при этом продолжая пристально смотреть на бывшего внештатного советника. Арестович, покончив со своим занятием, положил телефон на столик. Только после этого – в полном замешательстве уставился на Арахамию. – Поговорим? – сказал он. – О чем? – прозвучало с еле заметным изумлением. – О ком, – поправив, Давид мягко уточнил: – О Мише. Последовал приглашающий взмах рукой. Арахамия присел напротив. – В каких отношениях вы сейчас состоите? – последовал его вопрос. – Что ты имеешь в виду? – прозвучало несколько растерянно. – Все! – сурово потребовал Давид. – Теперь я имею право знать! С большим трудом вздохнув, Алексей отвел глаза. Наверное, пришло время: быть честным. – Когда мы познакомились, я был мертв. Я был мертв уже долгие годы до встречи с Подоляком. Будто и не жил вовсе. Все мои браки одно сплошное ничто. Я думал, что хорошо себя знаю, но… Потом Миша вдруг появился в моей жизни. Миша дает мне любовь. Миша дает мне силу. Точь-в-точь как в песне Океана Эльзы: «И подели мир с тех пор на "С тобой" и "Без тебя"… Во сне и наяву живу тобой… Тобой живу!». Ты меня понимаешь?.. И он действительно понимал. А разве в Подоляка вообще можно было не влюбиться? В такого веселого, настоящего, местами хрупкого и ранимого, но умеющего становится серьезным, когда необходимо. Ведь от одного взгляда его карих глаз сердце билось быстрее, а от улыбки – в груди теплело. – Михаил также заслуживает: I am sure his divorce is. A tribute to me. Миша отдал тебе больше, чем мог. Арестович коротко кивнул. – Тогда почему?.. Почему, Леша, ты просрал тот единственный шанс, который я дал тебе?! Вам? Ты просил меня о помощи! И я помог: сообщил о пинке Ермака из Офиса! Знаешь, Подоляк совсем неромантическая натура, да и трепетного волнения явно не испытывает. Но ты… ты умудрился разрушить для Михаила само понятие любви. Из-за тебя любовь – это боль, слабость, страдание, отчаяние, унижение. Неужели нельзя было расстаться по-хорошему?.. Повисла неловкая тишина перед тем, как Алексей зло огрызнулся: – А твое какое дело, Давид?! – Миша мой… Удивив себя неконтролируемой вспышкой гнева, Арестович беспомощно пробормотал, опрометчиво перебивая: – Ты новый парень, Миши? И ожидал услышать громкий смех, либо бойкое отнекивание Арахамии, надеясь по какой-то причине, что сие все неправда. Однако донеслось абсолютно иное. – Да. Нет. Да! – последнее озвучили с особым нажимом, словно вырвавшееся отрицание сорвалось с языка против воли говорящего. Алексей хищно оскалился. – Ты настолько сильный, чтобы встать между нами? Давид дерзко усмехнулся. – Ты настолько сильный, чтобы вновь сломать Михаилу жизнь? – Нет… Нет, – прошептал Арестович в сторону, а затем порывисто встал да устремился к выходу. Арахамия мучительно покривил рот и, едва политический коллега скрылся из виду, спрятал лицо в ладонях: «Дурак! Вот я дурак!». Подоляк направлялся на ежедневный селектор, когда на мобильник поступила очередная порция сообщений. Последние послание оказалось от Леши. Руки невольно задрожали. Михаил нечаянно уронил телефон на пол. Быстро подняв, разблокировал тот нажатием на уведомление, и точно убедился, что от него. [Арестович Я мог бы догадаться, кто твой новый парень] Подоляк самую малость запаниковал. Они же договаривались хранить молчание. Глубокий выдох. Михаил подобрался. Потом стремительно набрал текст. [Подоляк Мы этого не планировали Просто с некоторых пор стали общаться теснее Мы не начинали бы не будь это чем-то особенным Но между мной и Марком все серьезно] Вдох. [Арестович Я говорил про Давида] И замер красивой статуей.