Часть 7.
6 августа 2023 г. в 13:13
Прослеживаешь опоясывающие зимовьё бороздчатые, утопшие вплоть до обледеневшей земли следы сохатого. Судя по отпечаткам копыт, каждый из которых размером больше твоей ладони, в ночь наведался взрослый крупный самец.
Щуришься, пристальнее всматриваясь в широкую поступь, в которой присутствует нечто инородное. Всё выглядит так, словно у виновника твоего прогрессирующего психоза в наличии аж четыре передних ноги и ни единой задней, однако наверняка подтвердить подобные предположения невозможно — слишком глубоким был снег, в который ступил чужак.
Не можешь здраво объяснить, почему одно из самых осторожных созданий вдруг решило подобраться настолько близко. Эта выходка совсем не умилительна, она не предвещает ничего, кроме новых проблем.
Навестившее тебя животное явно не голодает. И уж точно не мечтает о людской компании. Гон закончился в октябре, а бешенством эти парнокопытные болеют крайне редко, и ты сразу откидываешь обе теории.
Бродящий по округе живой танк может застать врасплох в любую минуту, и, если ты придёшься ему не по нраву, не будет никаких шансов перегнать травоядного хозяина леса в смертельной гонке.
"Идёшь на медведя — постель стели. На лося — гроб колоти", — уместно всплывает в сознании позабытая присказка.
Холодный порыв ветра забирается за шиворот, и ты решаешь оставить размышления на вечер, торопясь в дом. По крайней мере, ты с чистой совестью откинула тревоги о ночном вторженце. Это хотя бы был зверь, пусть и исключительный. Осталось проверить лишь ещё одну вещь.
Одеваешься под стать погоде и крепко укладываешь за плечо верную спутницу. Необъяснимое дурное предчувствие разрастается в груди, но ты всё же не отказываешься от намерения навестить отца. На своих двоих. Идти недалеко, да и не стоит лишний раз раздражать хрупкий покой населенцев рёвом снегохода.
И вот ты молча стоишь у могилы. Импровизированной. Пустой. Конечно, само тело никогда бы не разрешили погрести в подобном месте. Даже если бы существовало завещание. Однако мало кто действительно задумывается написать его до выхода на пенсию.
И ты до сих пор слабо веришь в произошедшее. В то, что исход тех событий уже был предрешён, и ты не смогла бы на него повлиять.
Потому что перед помутневшими глазами до сих пор стоит картина, как содержимое отцовского черепа разлетается в стороны, не оставляя ни единого шанса на выживание. Потому что своими неосторожными действиями ты вынудила перепуганного, но самоуверенного браконьера спустить курок оружия, дуло которого было приставлено к чужому затылку.
И ты оглушительно тихо взираешь на одинокий курган, во главе которого возвышается подобие оленного камня с соответствующими витиеватыми изображениями копытных существ, что ты собственноручно вырезала на надгробии. Свежий холм даже не успел порасти травой до наступления заморозков.
Однако твои беспокойные догадки всё-таки подтвердились — захоронение было осквернено. Совсем недавно. У изголовья красуется небольшая яма, в которой сиротливо лежит фиолетовый сухоцвет багульника — символ насмешки над самой смертью — что ты принесла ещё в день возведения памятного места.
И кто-то хотел, чтобы ты это увидела. Убедилась. Впала в ярость. Проблема лишь в том, что почти все слёзы уже выплаканы — могут просачиваться только их остатки. Никто, кроме тебя самой, больше не способен заставить очерствевшую душу проронить ни капли. Особенно когда некто только и добивается, что твоей реакции.
Пусть так. Стягиваешь с плеча ружьё, снимаешь его с предохранителя и не прицеливаясь дважды стреляешь в воздух, на мгновение оглушая саму себя до звона в ушах. До конца не уверена, что хочешь этим сказать. Предупредить? Вступить в игру? Может, всё сразу.
Открываешь патронник, из которого с щелчком выскакивают гильзы, и в ноздри ударяет крепкий запах пороха, моментально вскружающий голову. За месяц отсутствия этого аромата в твоей жизни, ты успела по нему соскучиться.
Ныряешь ладонью в карман, доставая пару патронов, и заряжаешь их, запирая двустволку. Пристальнее осматриваешь местность и с удивлением обнаруживаешь у подножья сосен свежие куски коры. Какие бывают только в одном случае — когда местные обитатели сбрасывают рога.
Но где тогда сами почёсы, от которых так страдают повреждённые стволы деревьев?
И когда в голову закрадывается единственный возможный ответ, ты ползёшь остекленевшим взглядом вверх по кронам, встречаясь с нежеланным подтверждениями собственных домыслов.