По ту сторону кордона

Не снимая даже перчаток обыскиваешь помещение на предмет недавнего вторжения. Ни мокрых следов стаявшего снега, ни украденных вещей, ни даже намёка на запах чужого тела. Лишь выпавший уголёк, откатившийся в сторону входной двери, словно кто-то второпях зацепил его ногой. Ты всегда плотно закрываешь печную дверцу. От этого дома зависит твоя жизнь — так бездарно лишить себя укрытия было бы глупо даже для измождённого рассудка. И всё же заслонка приоткрыта. Заманчиво приоткрыта. И ты настороженно приседаешь, чтобы заглянуть внутрь. Тянешься к ручке, до конца отодвигая в сторону мешающую взору преграду. И тут же отшатываешься, оседая на пол. Упираешься пустым взглядом на горстку сырой земли, что красуется в остывающем топливнике. Как бы ты ни отгоняла мысли о природе сего послания, ты уже знаешь ответ. Кто-то прекрасно осведомлён, что ты вынуждена дождаться утра, чтобы подтвердить свои догадки. И ты всей душой надеешься, что этот кто-то не вздумает нанести ночной визит. Ты не столько напугана, сколько раздражена. Теперь ты окончательно убедилась — некто пытается сыграть злую шутку, покушаясь на самое сокровенное. Но какой в этом смысл? Кому может не давать покоя твоё и так хрупкое бесцельное существование? Больше всего ты боишься совсем не смерти, а того, в каком лице она явится. Ты боишься быть застанной врасплох. Снова. Стягиваешь верхнюю одежду и наспех подкидываешь дрова в печь, скрывая под ними свежую находку. Как бы ни было страшно, нельзя позволить дому промёрзнуть. Занимаешь единственную верную позицию — сидя на нарах, лицом ко двери, но так, чтобы можно было следить и за окном. Ставишь рядом приглушённый фонарь и замираешь в ожидании кого-то или чего-то, ни на секунду не выпуская оружие из вспотевших ладоней. И когда кажется, что вот-вот наступит утро, ты бросаешь взгляд на часы и тяжело вздыхаешь — беспощадные стрелки убеждают, что ещё нет и полуночи. Почти не моргаешь, отчего глаза покалывает, словно они засыпаны песком, и едва дышишь, отчего начинает кружиться голова, но ты просто не можешь позволить себе упустить, прокараулить опасность. Мышцы затекают, и ты нехотя встаёшь, чтобы размяться, но тут же жалеешь об этом, когда боковым зрением замечаешь, как за окном мелькнула тень. Заскакиваешь обратно на нары и гасишь свет, забиваясь в дальний угол и быстро моргая, тщетно пытаясь ускорить привыкание глаз к темноте. Дрожащими руками вцепляешься в орудие, наощупь снимая его с предохранителя. Звенящая тишина, несвойственная лесу даже самые лютые морозы, давит на и так взбудораженный разум. Собственное дыхание кажется слишком громким, слишком заметным, как и отбивающее дробь сердце, и ты едва сдерживаешься, чтобы не закричать от злобы на беснующийся организм. Однако у этого состояния есть и плюсы — ты совсем потеряла ход времени в ожидании нападения, и не поверила самой себе, когда заметила сменяющиеся за окном краски. Не выпуская ружьё соскакиваешь с места, засовываешь затёкшие ноги в обувь, даже не завязывая её, и выбегаешь на улицу, судорожно оглядываясь по сторонам. Опускаешь взор вниз и встречаешь то, от чего едва не заливаешься истерическим смехом.