По ту сторону кордона

Беснующийся ветер треплет крышу и заунывно завывает в оконные щели, стуча острым снегом о стекло. Даже обыкновенно яркое зимнее солнце не способно пробиться сквозь плотное полотно, отчего казалось, что утро и не наступило. Идти куда-то в такую погоду — не безумие, а полное отсутствие инстинкта самосохранения. И ты даже рада, что у тебя выдался незапланированный отпуск. Потому что до сих пор не можешь осознать и сотую долю произошедшего. Несколько дней ты восполняешь истраченную в ноль энергию, периодически выбираясь лишь в баню, половицы которой всё же напоминали о случившемся своим едва уловимым металлическим запахом. Таким, что его нельзя заметить, если не будешь намеренно искать. Когда тебе дали время разобраться в собственных эмоциях и обдумать разворачивающееся вокруг безумие, ты даже смогла наконец почувствовать подобие покоя, который уже и не надеялась вернуть. Родные стены прекрасно справлялись с тем, чтобы оградить тебя от невзгод. Однако раньше эту роль играл весь окружающий тебя лес, с которым теперь происходят не менее странные вещи, чем с тобой. Сильнее всего тебя гложет вопрос, является ли то существо тому причиной. И почему оно явилось в момент твоей наибольшей уязвимости. Тогда, когда ты была готова отнять собственную жизнь. В голове раз за разом всплывает сюрреалистический образ преследователя, который наконец обрёл плоть. Даже сейчас от одного только воспоминания об испытующем взгляде алых глаз сердце ускоряет ритм. Что бы произошло, если бы ты приняла приглашение? В тот момент собственная воля словно отказалась тебе повиноваться. И причиной тому был даже не охвативший тебя всепоглощающий ужас. Выбор был сделан подсознательно, и иного варианта быть не могло. То была проверка не столько твоей решительности, сколько твоей готовности. Но к чему? Что-то подсказывает, что ответ тебе не понравится. Как и на многие поставленные вопросы. Одним утром ты просыпаешься от звонкого чириканья и понимаешь — пора. День обещает быть ослепительно солнечным и вместе с тем морозным, ведь у земли не было времени прогреться. Снаряжаешься в путь, закидывая в багажный отсек снегохода даже немного еды — предстоит долгая прогулка. Следующие несколько часов давишься летящим в лицо рыхлым снегом, надрывая утреннюю идиллию громогласным рёвом "Бурана". Сердце на мгновение перестаёт биться, когда ты обнаруживаешь поле, усеянное припорошёнными трупами животных на ближней кормушке. А затем и на следующей. Картина повторяется из раза в раз, убеждая в печальной реальности случившегося. Но на последнем по списку солонце, куда ты приезжаешь уже под вечер, всё меняется. Посреди куч смороженных вместе туш бродит истощённый оленёнок, тыкаясь носом то в одно, то в другое бездыханное тело. Ты уже даже не задаёшься логичным вопросом — откуда зимой мог взяться детёныш, и просто глушишь мотор, чудом не спугнув бедолагу, и осторожно подходишь ближе. Вздрагиваешь от неожиданности, когда продрогшее создание замечает тебя и тут же подскакивает в упор, прижимаясь всем своим маленьким хладным телом, словно пытаясь согреться. И ты уже стягиваешь перчатку, чтобы дотронуться до болезненно редкой шерсти, как вдруг телёнок смыкает свою слабую челюсть на подоле куртки и начинает тянуть в сторону леса — туда, куда ты заходишь разве что в крайнем случае. Потому что как бы хорошо ты ни знала местность, всегда стоит придерживаться проторенных дорог. Соглашаешься не заходить далеко и повинуешься воле сироты, что успел выпустить тебя из плена и теперь горделиво шагает вперёд, даже не оборачиваясь, словно знает, что ты не посмеешь отстать. Едва поспеваешь перебирать ноги за существом, что оказалось на удивление быстрым для своего обманчиво плачевного состояния. И когда ребёнок приводит тебя ко скованной льдом реке и оборачивается в твою сторону, ты замечаешь, что помимо двух пристально взирающих на тебя ничем не примечательных глаз, у него имеется ещё три плотно сомкнутых, которые ты не успела или не захотела заметить при встрече.