По ту сторону кордона

Спящее сердце ускоряет ритм, когда собственная рука касается чужой, и ты на мгновение слепнешь, а дыхание перехватывает, когда нехотя сквозь себя пропускаешь безутешную скорбь живых родных того человека, что вверил тебе свою жаждущую упокоения, смирившуюся с гибелью душу. И ты прозреваешь, оказываясь рядом с неизвестными тебе, но родными готовому предаться вечной тишине подопечному. И ты видишь проступающие у обеих сторон слёзы, отчего на собственные глаза наворачиваются тоже, и ты понимаешь, что твоя роль заключается совсем не в поглощении или проводах блуждающих в междумирье — эта роль уже занята, — а в том, чтобы помочь неприкаянным закончить то, что удерживает их от желанного освобождения. Грудь сдавливает завистливой тоской, и ты хочешь, но не можешь отвести взгляд, упираясь им куда-то мимо, пытаясь игнорировать момент прощания семьи с родственником. И ты чувствуешь, что наблюдаешь не только ты, но и за тобой, словно контролируя, что новобранец не сотворит лишнего. Наконец проводы завершаются, и мужчина подходит уже не к тебе, а к тому, кто стоит за твоей спиной, и ты даже не поворачиваешься в его сторону, закрывая глаза, мечтая оказаться дома. Когда в ноздри ударяет терпкий запах животных шкур и тёплый аромат древесной постройки, слегка пропитанной печным дымом, ты понимаешь, что у тебя всё-таки получилось оказаться в зимовье, где ты не была, казалось, вечность, совсем потеряв ход времени. Поднимаешь веки, тут же срываясь с места, чтобы проверить входную дверь на наличие следов из иного мира, и радуешься, не находя их. Потому что это означает лишь то, что ты вернулась в родную реальность. Туда, где он не властен войти в стены твоего дома, как и ты была не допущена зайти за порог чужого. Валишься на нары, упираясь усталым взглядом в потолок, боясь прикрыть глаза, и понимаешь, что твой наставник ни разу не смыкал свои. Потому ли, что ему просто не нужно, или же потому, что не желает встречаться с бесчисленной толпой неупокоенных мертвецов, чьи души, может и нехотя, он собирает в зловещую коллекцию? Задумываешься над своей ролью, приходя лишь к выводу, что представляешь собой некого психопомпа, ответственного, однако, за успокоение лишь праведных людей, тогда как в его обязательства входит расправа над теми, кто вёл далеко не безгрешную жизнь, а также переправа всех мертвецов туда, куда тебе дорога закрыта. По его решению. Несмотря на то, что ты освобождена от своего якоря — желания отомстить, ты подозреваешь, что самоубийцам невозможно пересечь невидимую черту. Он не вправе этого допустить. И рогатый жнец, должно быть, удивлён твоей возможности безнаказанно касаться его, ведь ты знаешь, что происходит с теми, кто притронется к наёмнику самой смерти. Улавливаешь сладковатый аромат и судорожно вздыхаешь, вспоминая про странный обряд, на котором настаивал юный сопроводитель, и встаёшь с места, не веря в собственные домыслы. Тяжело согласиться с безумной мыслью о том, что хтоническое божество по какой-то невероятной причине решило удержать смертного под своим крылом, обманув привычный ход здешнего мира, связав ваши души свадебным ритуалом.