7
Она пришла мириться первой. Опустевший класс литературы, прижатые к груди тетрадки. Уэнздей извинилась, чувствуя себя отвратительно. Из-за того, что приходится переступать через себя, потому что молчание и скользящие по предметам вокруг, избегающие ее покаянного взгляда голубые глаза, сверлили в сердце неприглядную дыру. Сочувствие, что проступило на лице Инид после извинений, она захотела стереть грубыми словами. Но сдержалась. Инид того не заслуживала. Но почему она так злилась? Почему она ощущала себя щенком с больной лапой, который до конца жизни будет хромать? И все вокруг это знали, но их хватало только на выражение сострадания. Уэнздей молчаливо вытащила из рюкзака черного плюшевого медведя. Она долго думала, что именно купить. Сначала хотела взять что-то яркое, наподобие ее игрушек в комнате. Но у Инид их так много. Поэтому выбор пал на черного пушистого медведя в полметра. Он не был сшит в застывшей сидячей позе, лапы его свободно двигались. Нос и подушечки задних лап белые, а на шее повязана лента в черно-белую полоску. Мысли, что этот медведь очевидно ее копия в медвежьем мире, она отгоняла. Нельзя просто так взять и признать, что она могла и хотела бы, чтобы игрушка напоминала о ней. Игрушка говорила стандартные фразы по типу: «я тебя люблю», «поиграй со мной». Инид должно понравиться. В магазине она наткнулась на панду-убийцу с косой и кровавыми глазами с Хэллоуина, так что Аддамс еще постаралась выбрать что-то нейтральное. Инид была в восторге и чуть ее не задушила. И чуть не расцеловала в порыве, смутив их обеих; но потом быстро извинившись, переключилась и защебетала про то, как будет с ним спать, про то, как это мило и необычно, и вообще «Уэнздей, в нем чувствуются задатки лидера, теперь он будет возглавлять мой отряд игрушек». А на вопрос Уэнздей, почему именно «он», она задумалась, и спустя в мгновение, напустив на лицо всю серьезность, заявила, что Мисс Блэк отныне главенствовала над отрядом. Очаровательно. Уэнздей была рада угодить, хоть и осадок после ссоры все еще оставался на дне желудка. В тот вечер, сразу после того, как Ксавье ушел, она написала Тайлеру большой текст. И говоря о сеансе… Он был провальным. Ужасным. Настроиться было тяжело, а когда кто-то из потустороннего мира пришел, творческий индивид Торп задал вопрос про оценку по ботанике за прошлое эссе. Дух подтвердил твердую «B» и скрылся. Они остались вдвоем в комнате понурые и недовольные. Парень все негодовал, почему все пошло набекрень, почему они так долго ждали, почему успели задать только один его глупый вопрос. А Уэнздей молчала, нарекая себя виновной. Во время спиритического сеанса нужно быть собранным и эмоционально спокойным. Была ли она таковой? Отвечать не хотелось даже самой себе. В итоге она изложила все, что было на уме в считай инстинктивном, едва осознаваемом сообщении своему пока еще парню. Она высказала претензии насчет того, что спонтанные решения о совместном времяпровождении мешали ее планам, назначенным заранее. Что ей не нравилось как он отзывался об ее друзьях. Что ей не нравилось говорить, но быть все равно не услышанной. Что переживания, которые она испытывала, каждый раз грозили затопить ее с головой. Ей по-настоящему все это было важно. Теперь было. Юноша возмущался поначалу, чем сильно расстраивал итак хлипкие, подорванные неделями недопонимания нервы. Спрашивал, почему когда он хотел побыть со своей девушкой, ему нужно составлять расписание. Но потом перед сном вопреки всему, Уэнздей пришло сообщение с вопросом, есть ли у нее планы на выходной. Она выдохнула. И взглянув на соседку, безмятежно спящую и сжимавшую обеими руками черного кудрявого медведя, подумала с надеждой: «может, он все-таки умеет слушать»8
Все было чудесно. Они готовили вместе итальянскую кухню. Тут Уэнздей не было равных. Они долго спорили, что же такого приготовить, но время шло, а есть хотелось. Равиоли единогласно показались лучшим вариантом. Вот только из-за начинки они снова были в шаге от легкой ссоры. Традиционного итальянского сыра у парня дома не нашлось, зато были грибы шампиньоны и мясной фарш. Тайлер хотел грибы, она не очень любившая их — фарш. Уэнздей подозрительно сильно сжала в руках скалку, когда он возмущаясь бросил, что, цитата: «Уэнздей, равиоли с фаршем это гребаные пельмени!». Сошлись на фарше, если забегать вперед. Как в сопливом романтичном фильме все обсыпались мукой, нацеловались вдоволь, чуть не замесив тесто на собственных лицах. Было хорошо. Без глупых замечаний, без бессмысленной зацикленности на ее друзьях-парнях. Уэнздей в полной мере получала любовь и даже почти не стеснялась. Они переместились для просмотра фильма в его комнату. Тайлер включил ту мелодраму, о которой рассказывал на компьютере, и подвинул его на край стола. Пара расположилась на кровати с вишневым клетчатым одеялом. Фильм был похлеще предыдущих в разы. В центре картины молодые возлюбленные, они собирались вступить в брак, а расписаться желали в семейной церкви. Но для бракосочетания им предстояло пройти специальные курсы. Шаблонно, не смешно и много тупого юмора на тему секса. Мелодрама больше походила на психологический триллер, заставляла ее время от времени морщиться от действий героев, лежа на груди парня. Спустя минут пятьдесят фильма они окончательно сдались и начали целоваться, забыв обо всем. Уэнздей наслаждалась моментом. Ей нравились хаотичные, теплые поцелуи, ей нравилось легкое пожатие талии сильными руками, ей нравилось как парень к ней прижимался. Опьянение дымкой наседало и не только потому, что они пили красное вино за ужином. Она была немножко возбуждена, но чувство дурмана было легким, размеренным и плавно распределенным по телу. Руки поглаживали место у пупка и пробирались выше, пальцами едва касаясь края груди. Дыхание ее тяжелело, но какая-то неясная тревога селилась под его ладонями и мешала как следует расслабиться. Потирания стали более настойчивыми, с нажимом. Тайлер углубил поцелуй, отрывался лишь для того, чтобы вдохнуть — и дать вдохнуть ей — и продолжал подрагивающей рукой потирать кожу через кофту. В один миг произошло все так быстро. Большая мужская ладонь дернулась к ее груди, сжала отнюдь не ласково, парень навалился на нее сильнее, вжимаясь, она с жутким содроганием почувствовала бедром вставший член. Рука его резко спустилась к краю штанов и он протолкнул туда пол фаланги пальцев. Она с ужасом вцепилась в чужое запястья и отстранила от себя. Она дышала загнанно, как в ловушке. Какой-то животный страх накатил, побуждая сжаться, застыть и раскрыть широко глаза. Галпин цыкнул и отстранился, вздыхая. — Ты долго собираешься меня морозить? — спросил он. Он звучал так недовольно, так взвинчено. Уэнздей прижала бы уши к голове, если бы могла. Вопрос был задан с отчетливым упреком и чувство вины незамедлительно вернулось. Но ей не хотелось. Она не хотела заходить дальше. Не сейчас. — Я не готова, — Уэнздей произнесла несмело. Щеки горели. Не от алкоголя, не от возбуждения, а от стыда. — Я все понимаю, но у меня есть потребности, — Тайлер сел на кровати и провел рукой по лицу, следом зарываясь в кудрявые волосы. Глупый фильм на фоне продолжал шуметь. — Нужно просто попробовать, тебе понравится. — Он обернулся, выглядя озабоченным, но деловито, будто знал лучше нее как надо действовать. — Может у тебя комплексы? Ты выглядишь сексуально даже с кругами под глазами, Уэнздей. И я уверен, под одеждой у тебя тоже все в порядке. Ты не должна меня стесняться. От пристального разглядывания стало не по себе еще больше. Она подавила желание прикоснуться к пространству под глазами. Не было у нее комплексов. Она никогда особо не обращала внимание на окружающую действительность. И под какие критерии стандартов красоты она подходила или не подходила. Ей было все равно. Она откинулась на подушку и посмотрела в потолок. — Я не стесняюсь. — Тогда в чем проблема? «Ты трогаешь меня без разрешения» — Мне нужно чуть больше времени. — Она потерла лицо, копируя жест, но устало и даже изнеможденно. Она захотела в общежитие к Инид, к Вещи. Она вытерпит шумное сборище друзей в их комнате, только бы уйти. — Эх, Уэнздей... —Юноша выпустил воздух из легких, взъерошил волосы и опустился обратно на подушку рядом, повеселев. — Тебе повезло, что я умею ждать. — Он поцеловал ее в щеку, а она незаметно вздрогнула. — Только не затягивай.9
Они недавно только вернулись с уроков. На фехтовании она позорно проиграла три раза подряд Бьянке. Но несмотря на то, что все-таки одержала несколько раз победу над Ксавье, Уэнздей была рассержена. Мысли плутали на периферии, мешая сосредотачиваться на том, что вокруг происходило. Рассеянность свою девушка презирала. Внутренний конфликт сжирал заживо. Возникали мысли найти и нагло ввязаться в новое гребаное расследование. То, что отец Тайлера шериф, упрощало ситуацию. Но, конечно, не делало легальной. Просто это все так тягостно. Ее прошлые убеждения, желания и чувства погибали под гнетом других обстоятельств, чужих установок, моральных ценностей. И в этой каше становилось все труднее отыскивать свое. Иногда она думала, что было бы лучше, не испытывай она на себе влечения парня. Если бы он к ней не потянулся, все было бы проще. Она была бы прежней. Грудь терзал тот вечер. Она много думала, пыталась анализировать свои желания, рационализировала ситуацию. И не пришла ни к чему, кроме того, что мысль о сексе ее пугала. Писать не получалось. Мысли героини стали такими же спутанными, как и в собственном разуме. Бумажка за бумажкой отправлялась в мусорное ведро, а голова уже раскалывалась от противоречий. Аддамс сдалась. Повернулась на кресле в сторону соседки. Та лежала на животе, болтала ногами и смотрела что-то на телефоне. Грубо усмирив свои стенания в душе, Уэнздей напустила на себя сдержанность. — Инид, можно задать вопрос? Инид оторвалась от телефона и прищурилась. — Когда ты так начинаешь, я уже прекрасно знаю, о ком пойдет разговор. — Она вздохнула по-доброму, поставила видео на паузу и села на кровати. — Я вся твоя. Сложив ладони на коленях, Уэнздей поняла, что оказалась не в своей тарелке. Кто ее за язык дергал? Она расправила плечи и приподняла подбородок. — Вы с Эйджаксом… — Уэнздей сглотнула, — спите? Инид дернула головой, наклоняя набок и свела брови к переносице. — Спите? В смысле, типа как… — Она заерзала на кровати, меняя положение ног, а затем округлила глаза и открыла рот в осознании. — А-а в этом смысле. По ней видно, что она была немного смущена и оттого хотелось провалиться под землю. — Нет, мы еще не… Пока нет, — ответила она. И почему-то к Уэнздей пришло облегчение. Значит это нормально. Эйджакс с Инид вместе больше времени, чем они с Тайлером и все еще не спали. Но поток размышлений остановился. Не значит ли это, что на Инид налегали с вопросами о сексе еще чаще? Стало не по себе. — А почему? — Уэнздей аккуратно задала вопрос. — Ну… Мы на самом деле оба достаточно робкие в этом плане, не знаю, — Инид улыбнулась краешком губ и посмотрела себе куда-то на стол. — Даже если он хочет, он не заходит далеко. Мне кажется, он ждет от меня первого шага, но я пока не хочу. — Она неловко забрала прядь за ухо. Выглядела она задумчивой и может Уэнздей показалось, но в светлых глазах девушки как будто бы промелькнули внутренние противоречия. — А почему ты спрашиваешь? Вы с Тайлером хотите… — Не знаю, — перебила сухо Уэнздей. Глаза поднимать не хотелось. Вопросы, которые могли последовать, она слышать не желала. Уэнздей по своей сути всегда была прямолинейной и произносить что-то для других смущающее, для нее лично проблемой не являлось. Но в последнее время ситуаций, где нужно было умолчать, стало больше. С одной стороны, она также не видела ничего плохого в том, чтобы озвучивать мысли вслух, но с другой — в ее словах могли видеть что-то неправильное. По какой-то причине, ей не хотелось, чтобы люди это видели. Говорить неправду было тяжело, потому она либо молчала, либо была краткой и односложной. — Ну, ты хочешь? — Инид продолжала, а в груди рождалось желание сбежать. — Уэнздей, если он тебя к чему-то склоняет… — Я этого не говорила, Инид. Он не такой монстр, каким вы все его представляете. А будь это правдой, я бы ликовала вдвойне. И Синклер замолкла. Уэнздей развернулась к машинке и не видела, какое выражение приняло лицо Инид. Не хотела видеть, не хотела знать. Ведь волнение и забота в глазах добавила бы лишь больше сомнений в собственном здравомыслии.10
Это решение ей стоило больших сил, но Уэнздей считала, что в данной ситуации оно было нужным. Она решила отстраниться. Отстраниться от той жизни, что сейчас казалась ей слишком сложной, слишком запутанной. Потому что судить о чем либо с трезвой головой, она не могла. Девушка составила мысленно себе строгие правила хотя бы на неделю. Никаких друзей, никакой Инид, никакого Тайлера. Учеба, Вещь, библиотека, прогулки в одиночестве. Нет, она не пыталась изолировать и изолироваться (хотя это было бы кстати), она хотела минимизировать общение и ограничить себя от чужих проблем и эмоций. Она отвечала Инид, когда та спрашивала что-то будничное. Она отвечала Тайлеру на смс. Но в основном она предоставлялась самой себе. И постепенно пыл остывал, мысли, как бурные реки после стихийного бедствия, возвращались в берега и стержень внутри очищался от ржавчины, являя в нем бывшую степенность. Но до конца честна она ни с кем не была. Например, Тайлеру она сказала, что ощущала себя уставшей и потерянной из-за большой нагрузки в школьных предметах. Якобы у нее не было сил на встречу с ним. Она не принимала близко к сердцу как усердно он ее уговаривал провести время вместе несмотря ни на что и отвечала одно и тоже. Она искренне надеялась на понимание, которого, к сожалению, не было, поэтому приходилось откладывать их расхождение мнений и желаний в дальний ящик. В один вечер она пообщалась с родителями по шару. Грудь сжалась при виде Мортиши и Гомеса таких привычных, таких родных. Она тосковала. Ей захотелось если не обняться с ними, то просто разделить ужин, посидеть в гостиной, послушать сплетни про кузена Итта и его семью вживую. По шару Мортиша поведала ей о второй беременности Маргарет. Уэнздей стало интересно, если первенца зовут «Что», второго ребенка назовут «Почему» или «Зачем»? Ну или просто «Джон». Смотря в кого пойдет малыш, но учитывая сильные гены Аддамс… Если быть совсем откровенной, ей хотелось рассказать обо всем матери. Обо всем. Ее пытливые нежные глаза резали ножом по сердцу, но она держалась стойко. Хоть и самолично вошла бы в тиски больших теплых рук отца и стерпела бы ласковые «скорпиончик», «тучку» и «кошмар». Разговор с родителями вернул ее в себя. В свое почти забытое расположение духа. И пальцы наконец были готовы набрать уже давно выученный номер. Но гудки не прерывались. Ни в первый раз, ни во второй и не в третий. Обычно, если парень и пропускал звонок, то сразу писал или перезванивал. Она открыла диалог, где ее сообщение было последним. Сообщение, в котором обещала встретиться на следующей неделе. Уэнздей спросила почему он не брал трубку. Ее прочли, но ничего не ответили. Спустя полчаса молчание продолжалось. А затем и после еще нескольких сообщений. Отчаяние крепчало за ребрами и как кислота разъедала легкие. Мысли, погашенные, притоптанные подошвами в почву, отряхались и возвращались на место совсем истерзанными и надломленными. Краска спала с лица, а музыка Инид с другого конца комнаты воспринималась ей кощунством, как если бы попса громко играла на похоронах. И все возвращалось на круги своя. И снова ее потрепанное сердце желало унизиться.11
Она вошла и застыла на месте, как будто ботинки встряли в застывающем бетоне. Тайлер ее не видел. Погруженный полностью в работу, он казался сосредоточенным, но безмятежным. Грудная клетка сжалась, Уэнздей сделала глубокий вдох и уверено зашагала к барной стойке. День был выходным, а времени около десяти утра. Посетителей можно было пересчитать по пальцам рук, а заказы давно были выполнены и отнесены. Парень заметил ее, когда она плавно миновала последние столики и было улыбнулся, но фраза, заготовленная для покупателей, осталась невысказанной на кончике языка. Он отвел незаинтересованно взгляд и вернулся к протиранию и так уже идеально чистой стойки. — Тайлер, почему ты меня игнорируешь? — Она могла гордиться тем, что голос не дрогнул, несмотря на сжавшиеся связки. Юноша хранил молчание, угрюмо занимаясь своими делами. Будто ее здесь не было, будто он стоял в одиночестве и придавался размышлениям о домашних делах, обслужив первый поток клиентов. Раздражение закипало в венах и горячило кожу. — Давай проведем конструктивный диалог. Мы не по разные стороны экрана, самое время высказать претензии. — Метнувшись в сторону кофе-машины за парнем и наклонившись, она пыталась поймать его взгляд; но Тайлер был неумолим и безэмоционален. Аддамс поставила себе диагноз межреберная невралгия. Иначе она не знала, почему ощущала жжение и покалывание там так явно и больно. — Посмотри на меня! Она повысила голос от безысходности, чудом не выкрикнув громче, но несколько посетителей все равно обратили любопытное внимание. Галпин не поменялся в лице, не вздрогнул и бровью не повел. Он оперся на столешницу рядом с готовым кофе для желающих, залез в телефон и безразличный к девушке начал что-то в нем листать. В груди загорело. Захотелось поддаться каким-то первобытным инстинктам и запустить в него стеклянную бутылку с сиропом, стоящую в пределах видимости. Но вот желание зайти за стойку, обхватить лицо ладонями и умолять его посмотреть в глаза было сильнее. Она не сделала ничего из этого, но перевела дыхание. — Я думала, ты выше подобных манипуляций, Тайлер. — Она была разочарована, а обида душила, стягиваясь удавкой на шее. Уэнздей слегка прикусила внутреннюю сторону щек, потому что нервничала и хотела сдержать на лице непоколебимое выражение. Ладони становились влажными, а под пальто было душно. — Свяжешься со мной, когда перестанешь быть эгоцентричным болваном. Она развернулась, пока не наговорила лишнего и быстро двинулась к выходу. В дверях встретилась с шерифом, но не сказала ни слова на его озадаченный вид и покинула кафе.12
Два дня она ни с кем не разговаривала. Слишком много всего навалилось. Рот если и открывался, то только в учебный день после выходных на литературе. Слабая, никчемная размазня. Позор семьи Аддамс. Девушка сидела понуро за пишущей машинкой. Плечи были опущены, спина сгорблена и левой рукой она опиралась на стол. Пальцы правой нажимали на клавиши с промежутком в секунду. Уэнздей не писала, только изводила прибор резким нажатием и выкидывала листы, кроша их на кусочки над уже переполненной мусоркой. Зачем она влюбилась в этого идиота? Она не знала ответа. Зато хорошо знала, что прямо сейчас ее данное Нерону обещание трескало по швам. Но она не будет плакать. Не будет. Ком в горле из-за этого сильнее каменел и приносил такой дискомфорт, что стенки гортани начинали болеть. Она знала, что Инид за ней наблюдала, но предусмотрительно не встревала, так как делала это уже эти два дня и безрезультатно. Наплевав на все, и оставив жуткий беспорядок за столом и под столом, а еще около кровати в виде скомканных бумажек, Уэнздей забралась в кровать и накрылась одеялом с головой. Нужно перетерпеть, как высокую температуру. Этот недуг пройдет и она как ни в чем не бывало опять станет сочиться сарказмом и быть всезнающей занозой в преподавательских задницах. Но в таком положении нос защипал сильнее и воздуха стало катастрофически мало не только из-за одеяла. Ужасные, горячие, кислотные капли начали выливаться из с силой зажмуренных глаз. Она закусила губу до боли, но крупно вздрогнула, когда чья-то рука опустилась на ее плечо. — Уэнздей, я переживаю, — проговорила Инид. Уэнздей не шевелилась и не отвечала на тихий, беспокойный голос. Но то, что Инид присела на кровать и начала потирать ее спину, прикрытую одеялом, заставило ее прижать ладони к лицу и пальцами нажать на глаза. Она сейчас сорвется, если Синклер не уйдет. — Что случилось, ну... — Ее рука не останавливалась и Уэнздей, черт ее дери, шмыгнула носом. Нет, нет. — Если ты не хочешь говорить, я могу просто остаться рядом. Поуспокоившись немного, она не ведая что творила, стянула с головы одеяло и не глядя подняла за спиной, освобождая пространство. Блондинка медлила всего пару секунд, после залезла, прижалась своей грудью к спине и обняла за живот, накинув до этого одеяло. — Могу что-нибудь рассказать, — Инид прошептала в макушку, а Уэнздей незаметно кивнула, прикрывая глаза. Ей было совершенно все равно.***
В комнате стояла кромешная тьма. Невзирая на то, что за окном не особо отчетливо виднелось происходящее, можно было сказать, что на дворе зима. По атмосфере, по воздуху, по самоощущению. Или смотря на холодный свет, струящийся сквозь стекло. Уэнздей разбудила непрекращающаяся периодичная вибрация в телефоне. Инид спала крепко рядом. Нутро посетило странное, но согревающее тепло. Инид могла уйти, когда Уэнздей уснула, но вернулась обратно на кровать к ней, погасив до этого свет. Захотелось провести пальцами по волнистым прядям, девушка выглядела так спокойно и не скажешь ведь, насколько этот голубоглазый вихрь был иногда энергичным и громким. Засмотревшись на умиротворенно сопевшую Инид, она забыла про телефон. Потому очередная вибрация со стола звучала особенно оглушительно. Осторожно, боясь разбудить, она покинула постель и приблизилась к смартфону. Прищурившись от яркого света экрана, она озадаченно встретила большое количество пропущенных звонков и сообщений. Уэнздей не слышала ни одного. Обычно ее сон был чутким, но не в эту ночь, как ни странно. Она открыла диалог. Уэнздей я был не прав 02:15 Пожалуйста возьми труьбку 02:32 Я поступил как мудак 02:33 Уэнждей 02:40 Пожалуйства я тебя умоляю 02:40 С каждым сообщением ее самообладание скатывалось все ближе к самым низким отметкам. Тайлер отправлял ей огромное количество спама с одним и тем же содержанием, либо вконец наглел и набирал десятки раз случайные буквы. В груди кольнуло, когда она подошла к концу. Если ты мне сейчас не перезврнишь я поеду к тебе 02:45 Понятно 02:48 Жди 02:53 Я подъездаю 03:10 Экран вновь загорелся входящим звонком и ее сердце, еще бы мгновение, пришлось бы собирать по полу. В панике она накинула кофту, обула тапочки и приняла вызов, выходя на балкон. — Б-же, наконец-то, У-нздей. — Она сильно поежилась, потому что на улице легкий мороз, а пушистые снежинки начали украшать ее черные волосы. Уэнздей поморщилась от пьяного голоса в трубке. Парень говорил так, будто у него не было сил раскрыть пошире рот. — Пожал-ста, малыш, пр-сти меня. — Ты где, Тайлер? — она спросила обеспокоенно. Уэнздей не шевелилась, хоть и от нервов было желание начать переступать с ноги на ногу. Она в тапочках утопала в снегу. Инид бы точно спросила, куда девались ее мозги, когда она выходила на балкон и, честно говоря, в этот раз она действительно считала, что поступила опрометчиво. В следующий раз найдет другое место для телефонного звонка. — Выш-л из м-шины и иду к общ-щжитию. Глаза Аддамс расширились. — Не подходи! — воскликнула Уэнздей, застыв зрачками на каменной горгулье, покрытой слоем снега. На самом деле ей захотелось выкрикнуть, какого черта, Тайлер? Каким образом мысль появиться невменяемым на территории академии ночью с целью разборок, посчиталась нормальной? Но умерив пыл и выдохнув, она исправилась: — слушай, Тайлер, стой на месте, я сейчас приду. — У-нздей, прости меня, пр-сти. Из трубки слышится плаксивый тон и ей это точно не нравится. Тайлер вытворял откровенную херню, так еще и заставлял чувствовать себя погано из-за сложившейся ситуации. — Я скоро буду. — Уэнздей поставила точку и сбросила звонок. Толкнув открывающуюся часть окна, она аккуратно забралась внутрь. На той стороне вылезла из заснеженных тапочек и оставила те сохнуть на полу. — Что случилось? Уэнздей дернулась головой в сторону сонной, но уже начинавшей волноваться Синклер. Ее волосы были растрепаны после сна, она сидела на кровати, откинув одеяло. В комнате все еще было темно и Уэнздей надеялась, что выражение ее лица было разглядеть нельзя. Можно было соврать или преподнести информацию более мягко, но у нее нет ни желания, ни сил. Она прошла в сторону гардеробной, краем глаза улавливая как девушка на кровати переползла на другую сторону. — Тайлер решил, что явиться сюда в алкогольном опьянении лучшее решение. — Она обула ботинки и сняла пальто с крючка. Действия все еще происходили в полумраке. Сейчас ей казалось, что не стоило включать свет. — Не переживай, спи дальше, я отправлю его домой. Накинув пальто и застегнув его прямо на пижаме, она уже пошла к двери, но следом услышала как Инид спрыгнула с постели, скрипнув кроватью. — Давай я пойду с тобой, кто знает, что у него на уме, — сказала Инид. Уэнздей остановилась. Внутри было много противоречивых мыслей. С одной стороны она до стыдного рада, что Тайлер вышел на связь, с другой же, то как, в каком состоянии и когда он вышел на связь — все это представлялось какой-то очень неприятной второсортной шуткой из проклятых комедий. Провинившийся мужчина пьет, совершает глупости, пытаясь извиниться, а женщины умилительно смотрят и прощают им все грехи. В этом участвовать не было и малейшего желания. Но она должна с этим что-то делать, если не она, то кто? Развернувшись к блондинке лицом, она подавила уставший вздох. Цвет голубых глаз в ночном освещении струящимся из окон не был виден, только едва заметные блики могли различаться. Уэнздей видела на лице черты искаженные в тревоге. Она твердо зафиксировала зрачки в взволнованном взгляде. — Все в порядке, я быстро, — произнесла Уэнздей. Блондинка фыркнула с недоверием. — Уэнздей- — Я скоро. — Отрезала Уэнздей и вышла из комнаты, оставляя блондинку наедине со своими нервами. Поток снега казалось только стал сильнее. Выходить и входить после комендантского часа все еще получалось безнаказанно. Уэнздей все гадала, кто и когда первым попадется. Тогда усилившиеся охранные меры будут пресекать любые попытки побега. Для остальных. Она в любом случае найдет способ. Белая дорога хрустела под ногами и если бы не сердце, что усиливало свой ритм из-за темной фигуры шатко прислонившейся к колонне с горгульей, она бы даже попробовала насладиться. Она поняла, что рассержена больше, чем думала, когда парень заметил ее своими стеклянными глазами и оторвался от камня, очевидно с применением больших усилий из-за алкоголя в крови. Сколько же он выпил? — У-нздей... — Он подошел к ней и наклонившись, сгреб в свои объятья. Она сразу учуяла запах спирта и резких мужских духов. — Прошу т-бя, умоляю, пр-сти меня. Я был неправ. Ей очень хотелось съязвить, высказать претензии и вообще оттолкнуть. Неужели он решил, что может наказывать ее молчанием, а потом не давать спать ни ей, ни Инид, а та, девушка уверена, сидела и ждала ее, как на иголках. Но разговаривать с пьяными на серьезную тему глупо, поэтому она отстранилась осторожно. — Все нормально, Тайлер. Давай мы тебе вызовем такси, а завтра спокойно поговорим, — сказала она вкрадчиво, держа парня за локти. Ситуация сюр. Она думала, что ее кто-то наверняка проклял. Юноша спрятал виноватые глаза и Уэнздей совершенно потерялась, когда он опустился на колени, обнял ее и уткнулся головой в живот. — Я не х-чу тебя потерять, — пробормотал он жалобно. — Тайлер, встань тут мокро. — Ее смешные попытки подтянуть его за плечи не давали никакого результата, он лишь сильнее обнял ее. — Мне плевать. Я т-бя так люблю, пож-луйста, не оставляй меня. Сердце пропустил удар. Она оцепенела, перестала дышать. Снежинки продолжали падать на землю, а холод морозить лицо и уши. Голос Тайлера был плаксивым и почти отчаянным. Почему он выбрал именно этот момент для глупого признания? Почему нужно было поругаться, напиться в дребезги и потом приползти ночью к ее ногам для того, чтобы сказать «люблю»? Уэнздей запустила пальцы в слегка жестковатые волосы и устало вздохнула. — Если я оставлю тебя здесь, ты умрешь от переохлаждения, — сказала она. — Зн-чт так и надо, — буркнул в ответ Тайлер. — Не говори так, вставай. Он наконец послушался. Поднялся, пошатываясь, все еще держась за Уэнздей, побуждая ту применить все свои силы, лишь бы удержаться на ногах и удержать непутевого парня. Не хватало еще самой измочиться в снегу. Тайлер взял ее за лицо, ему сложно было сфокусировать взгляд, он поцеловал ее в макушку. — П-ехали со мной, пож-луйста. — Я не могу так просто взять и уехать в три часа ночи. — Но ты же смогла уйти. — Мне повезло. — Мне так было одиноко б-з тебя всю ту неделю, а ты была холодной. — Он сделал шаг назад и его повело в сторону; пришлось словить за рукав куртки. — Пож-л-ста, не -ставляй меня, м-лыш, — он шептал, зацеловывая ее холодные руки, оставляя горячее дыхание на костяшках. — Мое с-кровище, я так те-я люблю. Это было слишком. Слишком для ее принципов, слишком для ее моральных устоев. Слишком большая концентрация разных двойственных чувств в ее хрупком для эмоций теле. Но с каким-то непонятным грузом на душе, она согласилась, прикрывая побеждено глаза.***
Повезло, что она взяла с собой телефон. Во время поездки, когда парень вцепившись в нее, сопел под боком, опаляя черное пальто спиртным дыханием, она написала Инид. Она разозлила ее, расстроила и напугала не на шутку. И теперь опасения и плохо скрытые угрозы Синклер были для нее раздражающими. Она не маленькая, разберется. «попадись мне завтра на глаза, Аддамс» было последним, что она прочла и отправила смартфон в карман пальто. Она жалела, что Донована не было дома. Некому наподдать подзатыльников и вправить парню мозги. Хотя, если подумать, даже когда он дома, то особо ничего не меняется. Обусловлено это ее присутствием или нет, но Уэнздей могла бы предположить что в жизни сына он участвовал только тогда, когда тот попадал в неприятности. И вот сегодня от шерифа был бы прок, но его нет. Если бы кто-нибудь узнал, что Аддамс немного, совсем на малость, упивалась беспомощностью парня и его бормотаниям о обо всем и сразу, этот человек пропал бы без вести. — Уэнздей, почему те-я все боятся, если ты такая х-рошая. — Его очередной вопрос приглушался толстовкой, которую Уэнздей снимала с него. — Ну, — она подошла к стулу и оставила на нем кофту. — Еще пара уменьшительно-ласкательных прозвищ в мою сторону и ты узнаешь. Слегка смущенно, но расслабившись, она увидела, что парень снял с себя непослушными руками штаны сам. Она стояла рядом со столом и наблюдала с утомленной, но доброй усмешкой, сложив руки на груди. Тайлер чудом отыскав пижамные штаны, старался засунуть ноги в штанины, заваливался набок, но вновь отталкивался рукой, принимая прошлое положение. Он заругался под нос, когда понял, что те и вовсе перевернуты, ведь шнурки, которые находились спереди, почему-то располагались на другой стороне. Сдались ему эти штаны? Парень наконец надел вещь правильно, а Уэнздей расплела косы. Она собиралась спать на диване, но понимала, что ее никто так просто не отпустит. И была права, поскольку была затянута на кровать и прижата спиной к чужой груди. Тайлер отрубился мгновенно и она достала свой телефон с тумбочки.Все нормально Инид, я приеду утром. 03:53
Огонечек рядом с подругой загорелся зеленым, девушка принялась печатать сообщение. Если что-то подобное произойдет еще раз Уэнздей, будь уверена, я на него настучу. 03:53Я бы предпочла, чтобы ты мстила напрямую, а не через третьи лица. 03:54
Мстить? 03:54 Такого ты обо мне мнения значит? Да и за что мне мстить Уэнздей, просвяти. 03:54Тебе не нравится, что я встречаюсь с Тайлером и провожу время с ним. 03:55
Уэнздей ощутила в очередной раз себя скверно. Опять они с Инид ссорились из-за Тайлера, но молчать она не могла. Ее задевало то, что Синклер в последнее время не упускала возможности оскорбить между делом парня. Почему нельзя просто отстать? У нее есть голова на плечах, она в состоянии принимать собственные решения. Да, у них были разногласия, но они их решали. Инид писала несколько минут подряд, из-за чего Уэнздей уже успела поддаться размеренному дыханию со стороны и прикрыть напряженные глаза. Но открыв их не без усилий, она увидела новое смс. Да ты права, мне это не нравится. Извини Уэнздей за то, что мне не нравятся его запреты и давление на тебя. Наверное мне нужно радоваться, что моя близкая подруга, осуждающая патриархальный строй, ведется на дешевые манипуляции и плачет под одеялом от обиды, хотя до этого не проронила и слезинки за многие годы. Мне очень жаль, я не должна переживать, когда мудак нормис увозит тебя ночью пьяным хрен пойми куда. 04:04 Неприятная эмоция поселилась под ребрами, когда она это прочитала. Все… Все очень утрировано. Синклер видела ситуацию только со стороны. Она не видела как он к ней относился наедине. Не видела как он старался угождать ее специфическим вкусам. Вопреки всем мыслям, ее тело охватило тошнотворное чувство. И под кожей будто проснулись жуки, копошились, извивались; хотелось освободиться от объятий и сбежать на холодную улицу. Глотнуть свежего воздуха. Но она сделала глубокий, успокаивающий вдох, заблокировала телефон и отправила обратно на тумбочку. Накрыв руку на ее талии и обхватив пальцы, она закрыла глаза. Все будет нормально.