5
Каникулы, наполненные семейными ужинами, прогулками до болота и наблюдением за резвящимися с ножами Пьюбертом и Пагсли, подошли к концу. Голый пейзаж в окне машины сменялся заснеженными деревьями. В салоне было тепло, но она могла почувствовать холод улицы, прижав ладонь к стеклу. Небольшая горечь из-за отъезда закрывала рот на замок. Если обычно ей хотелось вставить пару фраз наполненных брезгливым недовольством, потому что Мортиша и Гомес были любовно неугомонными друг с другом, то теперь она просто пропускала все ласки мимо ушей. Инид с самого утра докучала ее нескончаемыми просьбами о прогулке в Джерико сразу же после приезда в академию. Своими жалобными голосовыми сообщениями, картинками с плачущими котятами, собственным умоляющим лицом с большими голубыми глазами и выпяченной нижней губой в видео-кружочках. Она ее сокрушила. А Уэнздей согласилась, вопреки своему желанию остаться в комнате. Ради приличия она не залезала в телефон всю дорогу. Хотя скорее, переводила дух и свои мельтешащие мысли. Абстрагировавшись, Уэнздей смотрела в окно на белые земли. Когда она раскрыла дверь их комнаты, то почти испугалась. Блондинка в полосатых колготках, розовой джинсовой юбке и свитере с сердечками стояла у прохода и светилась, как их новогодняя елка (только елка у них была черной, а свечи искусственные из-за пожара в прошлом году; с дядей Фестором в прятки они больше не играли). Ларч успел занести сумки и удалиться. Инид стояла с улыбкой до ушей и тряслась на месте будто выпила недельную дозу кофеина. Уэнздей вздохнула. — Только быстро. — Она раскрыла руки для объятий и девушка, не теряя времени, врезалась в нее с счастливым визгом. Аддамс не соврала, если сказала бы, что услышала хруст в своем позвоночнике. Инид была сильной, очень сильной. И сжимала так крепко, что перехватывало дыхание, но брезгливо отскакивать Уэнздей не спешила. Прикрыла глаза, вдохнув поглубже сладкий запах шампуня и положила руки на лопатки. Только привыкнув к ощущениям и забыв о том, что обычно она не испытывала удовольствия от какого-либо долгого соприкосновения с чужим телом, Синклер отстранилась. — Итак, соседка, что за сегодня мы должны успеть. — Невозможно взбудораженная блондинка начала мерять комнату шагами, в то время как Уэнздей, поспешила раскладывать вещи. — Для начала мы посещаем забегаловку рядом с флюгером, потому что я хочу есть и думаю, ты не откажешься от такой затеи после долгой дороги. Уэнздей бросила быстрый взгляд через плечо на полностью погруженную в собственные планы девушку и принялась за самое ценное — пишущую машинку. Она была согласна чем-нибудь перекусить. Только если они пойдут в место, название которого связано с картошкой, придется терпеть робкие поглядывания от рыжеволосого кассира. Он там постоянно работал, а Инид любила поиздеваться над ней из-за совсем не тайного воздыхателя. — Далее мы идем на кладбище, потому что: а) тебе не нравятся дети на площадках, б) в парке сейчас будет много народа, во-первых, потому что час пик, во-вторых — нашествие неверморцев после каникул. А помимо детей тебе еще не нравится большое скопление людей. — Инид остановилась на мгновение и закусила губу в раздумьях. — Ну и в целом люди. — Поразительная наблюдательность, Инид, — сказала Уэнздей. Блондинка сделала насмешливый реверанс воображаемым подолом платья и затем присела на стул, сложив прилежно руки на коленях. — Также, мы можем пойти в тир! — продолжила подруга, внезапно вспомнив. — Так как каникулы все еще длятся и не только в Неверморе, множество развлечений в нашем распоряжении. Кофе во флюгере можем взять в любой момент, ну и посидеть там. Ах, да... — Уэнздей слышала копошение спиной, а затем приближающиеся шаги; она повернулась. — Взамен прошлого. Считай подарок на рождество. В руках Инид держала очередное черное вязаное нечто. И искрилась довольная собой. — Ох, Инид, это… — Уэнздей запнулась. Она забрала подарок, опуская на него взгляд; этот снуд идентичен старому, только вот чувства на самом деле вызывал не настолько конфузливые, как в тот раз. Уэнздей приняла вещицу. Тепло опустилось на лицо. — Спасибо, но у меня нет для тебя подарка, — сказала она. — Я рассчитываю на твои способности выбить мне игрушку в тире, — ответила Инид. Инид стояла с сцепленными руками в замок за спиной и отчего-то выглядела смутившейся и лукавой одновременно. Уэнздей ухмыльнулась краешком губ, сжимая в руках снуд. — Личная выгода под предлогом развлечений. Ты продолжаешь расти в моих глазах. — Рада стараться, мисс Аддамс. — Синклер кивнула якобы с почтением. Она подмигнула напоследок, резво развернулась и потопала к своей кровати; на той оказывается разложена уйма шмоток, на которые до этого Уэнздей не обращала внимание. Она хлопнула ресницами стыдливо и торопливо вернулась к чемоданам. Какие-то чувства ей все еще предстояло научится понимать. Когда Уэнздей разобрала последние вещи и засунула пустые сумки в небольшую гардеробную, телефон на краю рабочего стола завибрировал. Аддамс знала, что звонил Тайлер, поэтому приняла вызов, не рассматривая имени контакта. Поднесла трубку к уху, другим в это время улавливая вздохи соседки, которая не могла решить какую жилетку надеть поверх персиковой водолазки. — Да, — сказала она. — Ты приехала? — Голос Тайлера был бодрым. Уэнздей отняла телефон от уха и посмотрела на время. — Сорок три минуты назад. — О, отлично, значит в пять жду тебя во флюгере? — спросил Тайлер. Девушка свела брови к переносице озадаченно. Ей хотелось увидеть Тайлера, но на сегодня уже были планы. — Сегодня не получится, я уже пообещала Инид быть ее рабом на сегодня. Может завтра? После школы. — Она присела на кровать. На том конце провода повисла тишина. — Уэнздей... — Ее имя было произнесено с нажимом и за намеренную паузу она поняла, что непроизвольно напрягла живот и застыла. — Ты живешь с ней в одной комнате. Вы будете видеть друг друга каждый день. Неужели так сложно было подумать, что я захочу с тобой встретиться? Где-то под ключицами по обе стороны расползлась жгучая смесь. Легкое возмущение независимо от того, что она думала, затмила неловкость. Ей ни с того ни с сего захотелось оправдаться. — Я не помню, чтобы ты упоминал об этом. Было бы проще, если бы ты высказал желание сам. — Уэнздей поджала губы. — А разве ты сама не хотела со мной встретиться? Почему у тебя в приоритете подруга? Я имею ввиду, что хочу узнать тебя поближе, потому что ты мне действительно нравишься, Уэнздей. И мне казалось, ты хочешь того же. Хоть и сначала парень звучал раздраженно, к концу предложения его тон стал заискивающим и мягким. Он… Он ей тоже нравился. Уэнздей не подумала, что подобное настолько важно. Но он говорил так… обвиняюще? Она считала, что не сделала ничего плохого, но эфемерно ощутила укол вины. — Инид написала мне за несколько дней. Я не… — Уэнздей неловко потерла покрывало ладонью, но тотчас на нее навалилось осознание, что она звучала неуверенно. Она расправила сильнее плечи и добавила более твердо: — мы можем встретиться завтра, почему для тебя это проблема? — Ты можешь со своей соседкой погулять в другой раз. Я учусь и работаю. Почему так сложно войти в мое положение? Она знала, что сейчас Галпин хмурился. Она знала, что если он стоял, то опирался о что-то рукой, крепко сжимая, и венки на тыльной стороне ладони становились отчетливей. Она слышала по интонации, что искренность негодования тот только изображал. Но почему у нее в груди все равно что-то треснуло? Ее пристыженный взгляд наткнулся на Инид, что сидела на кровати и тихо наблюдала. От воодушевления не осталось и следа. — Ладно, извини, что навязываюсь, я просто соскучился и хотел тебя увидеть. Хорошо погулять. Аддамс отрешенно скользила глазами обратно к деревянной стене перед собой, но поняв, что юноша сказал, округлив глаза, бросила резче, чем хотелось бы. — Стой. — Да? Она прикрыла глаза побеждено. — Я тебе напишу. После сброшенного звонка Инид вернула ее внимание к себе язвительно выплюнутыми словами: — Что, твой парень показывает свою натуру? — спросила она. Инид стянула бежевый жилет несдержанными движениями не смотря на подругу. Уэнздей сожалела. Она задалась вопросом, неужели люди постоянно попадали в подобные ситуации в отношениях. Если это так, то она уже неиронично скучала по временам, когда ее не заботили чувства других. — Мы можем сделать это завтра? — спросила Уэнздей с надеждой. — Тир завтра не работает, — сказала Инид. Синклер собирала разбросанные вещи и по напряженным лопаткам было видно, как она недовольна. Уэнздей сжала телефон в руках. Лицо ее не выражало четких эмоций, все они засели глубоко под кожей. — Инид, я куплю тебе игрушку просто так. — Просто так неинтересно! — Блондинка всплеснула руками развернувшись; маска холодности спала с лица. — Твой Тайлер портит нам все веселье. — А Эйджакс? Не хочешь провести время с ним? — спросила Уэнздей. Инид поморщилась. — Я уже сказала ему, что вижусь с тобой, у него теперь свои планы, — отчеканила Инид. — Инид, может… — Ой, все, Аддамс, иди куда хочешь со своим парнем. — Она плюхнулась на цветное одеяло и залезла в телефон. — Я потусуюсь с Йоко, она вроде хотела в общежитии остаться. — Мы погуляем завтра, — пообещала Уэнздей. Она поймала взгляд голубых глаз. — Ага. — Обида сквозила между строк; Инид продержалась секунду, а потом уже пялилась бездумно в смартфон. — Инид, — произнесла вкрадчиво Уэнздей. Она надеялась, что звучала искренне. Не как Тайлер. — Спасибо. Девушка подняла глаза и сжала губы в тонкую нить. У Уэнздей не было времени на это.***
Она написала парню, что прибудет в назначенное им время. Наверное она правда повела себя странно, когда выбрала Инид, с которой они жили под одной крышей вместо парня, с которым недавно начались отношения. Ее первые отношения. Может она многого еще не знала о негласных правилах и обычаях. Может она действительно была не права. Не хотелось обжигаться так быстро из-за своей неопытности. И нужно перестать опираться на модель поведения своих родителей. Их привязанность друг к другу ее нервировала. У нее будет все по-другому. Тайлер встретил ее в кафе целомудренным поцелуем. Мазнул по щеке подушечками пальцев и клюнул коротко в губы. Не хотелось признаваться, что что-то похожее на летучих мышей, вспорхнуло из живота к груди, трепеща своими крылышками. Он улыбался, сине-зеленые глаза были как у довольного пса, радующегося приходу хозяина. Будто и не было того разговора, не было ее оплошности. Он подарил ей небольшой букет из угольно черных роз. В черной упаковочной бумаге. Она не могла до конца описать свои чувства. Это было также необычно, как на «киносеансе» в мрачном холодном склепе, обвешанного гирляндами с теплым светом. Тайлер ей угождал, но смущал. Она не привыкла быть уязвимой, а чувства стеснения делали ее таковой. Она позволила на прогулке в парке (из-за количества людей пришлось уйти в самую глубь, там почти никто не ходил, так как эта часть переходила в лесок) взять себя за руку. Ладони парня были теплыми, шероховатыми, в памяти почему-то всплыли другие, в сравнение. С мягкой кожей и тонкими пальцами. Может, потому что она ни с кем больше не держалась за руки. Тени среди деревьев сгущались, небо было чистым, а их следы на белой земле стали единственным показателем того, что здесь реально кто-то бывал. Как-то слово за слово и она оказалась здесь. Прижатой к голому дереву, в безлюдном месте, пытающаяся усмирять глубокое дыхание. Поцелуи горячили кожу шеи, шарф размотанный еле держался на плечах. Какой бы теплой зима в этих краях не была, холод в распахнутое пальто пробирался кусачий, но контраст температур будоражил нутро и распалял сильнее. При том при всем, происходящее казалось каким-то не таким. Ей же нравилось то, что делал парень? Руки, до того сжимающие талию, скользнули под кофту и проделали все тоже самое, но уже на мягкой неприкрытой тканью коже. Органы скрутило. Поцелуи под челюстью уже не приносили трепет, а пальцы сильно сминающие бока загорали в сознании большими яркими красными буквами быстро мигающее «бей, беги». — Тайлер, хватит. Букет, что она держала в правой руке, захрустел от нервного пожатия. Задирая голову из-за юноши на шее, она видела верхушки деревьев с черными кривыми ветками; те казались беспристрастными и сожалеющими, но совершенно бесполезными, как сторонние наблюдатели. Парень похоже не слышал просьбы. Он прижимал ее по-свойски ближе к своему телу, тяжело и загнано дышал, втягивая губами тонкую кожу в районе выше яремной ямки. Резко возникло желание закрыть руками грудь, как если бы он смог прикоснуться к ней без ее разрешения. — Тайлер! Она ударила его по предплечьям и отшатнулась назад, чудом не споткнувшись о выступающие корни дерева. Сердце внутри стучало как у птички очень быстро и ощутимо, что слышимо было в собственных ушах. Уэнздей свела брови на переносице, посматривая на парня угрюмо и застегнула пальто. — Прости, Уэнздей, я не знаю, что на меня нашло, — он выглядел обеспокоенным, обескураженным. Он зачесал кудрявые волосы ладонью назад и переступил с ноги на ногу. — Животные инстинкты, — буркнула Уэнздей. — Прости, я же не специально, — он подошел к ней ближе, но она предусмотрительно отступила на шаг, заставляя Галпина закатить глаза. — Уэнздей не будь ребенком, мы долго не виделись, конечно мне захотелось зайти дальше. Это нормально. Вот опять. Почему она чувствовала себя такой пристыженной? — Разве? — Она посмотрела парню в глаза неодобрительно. — В какой ситуации можно игнорировать просьбу остановиться? Тайлер, я не буду терпеть подобное отношение. Тайлер устало провел ладонью по лицу. Будто она говорила несерьезные вещи. Будто она его уже утомила. — Уэнздей, я уже извинился. Мне правда жаль, — сказал Тайлер. Уэнздей с силой подавила желание вновь отступить, когда он двинулся вперед. — Больше такого не повторится, клянусь тебе. Изучив его досконально, она вяло вздохнула. — Мне нужно вернуться до отбоя, — сказала она. Перед тем как сесть в серую машину, вызванную и оплаченную юношей, вопреки всем уверениями, что Аддамс в состоянии за себя заплатить, Тайлер заботливо прижал ее к груди. Уэнздей вздрогнула, но не отстранилась, ощущение защиты позволяло ей расслабиться. Но когда он попытался поцеловать ее в губы, она отвернула голову в сторону и подставила щеку. Нежелательные касания под кофтой все еще всплывали в сознании. Мягко чмокнув ее в скулу, он еще раз действительно искренне извинился. Инид уже была в их комнате и читала вместе с Вещью какой-то модный журнал. Девушка сидела по-турецки, кивала в согласии быстрым жестам и постукиваниям что-то повествующей руке. — О, Уэнздей. — Блондинка улыбнулась, заметив ее в проходе. Вещь поднял четыре пальца в приветствии. Любопытный взгляд Инид опустился на букет, что она сжимала в руках. — Ухты, какие красивые! Ладно, возможно у твоего парня есть вкус. Хотя на мой взгляд, тебе бы больше подошло что-то более дикое. Уэнздей подошла к столу и положила цветы рядом с машинкой. Надо бы раздобыть для них вазу. — Например? — спросила Уэнздей. Она прошла к гардеробной и начала снимать верхнюю одежду. — Не знаю… Петуния достаточно дикий цветок? — Инид спросила приглушенным голосом и обернувшись, Уэнздей поняла, что та обращалась к Вещи. Между делом, Уэнздей старалась вспомнить, как выглядела петуния. Травянистое растение с пятью лепестками? — Или мак. Черные маки очень красивые. Она никогда не видела черных маков, но знала пару поверий про эти цветы. — Я видела в интернете картину, на которой был изображен черный ворон среди красных маков. Не знаю почему, но мне показалось, выращивай ты черные маки у себя в особняке, это было бы более чем естественно. Инид задумчиво прикусила внутреннюю сторону губы и нахмурилась, мысли ее похоже были где-то в воспоминаниях. Уэнздей же, присев на стул на колесиках, повернулась на нем в сторону девушки. Черные маки. Это интересно. То, что у кого-то еще она ассоциируется с вороном ей даже польстило. Ворон мудрая птица. — Существует много поверий о смерти связанных с маком, — сказала Уэнздей. Блондинка усмехнулась и закатила глаза. — Конечно, кто бы мог подумать, — произнесла Инид. Вещь отвлек ее на секунду, она указала на что-то в журнале со словами «вот это лучше» и вернулась к Уэнздей. — Не рассказывай мне о них, пожалуйста. — Про любовь там тоже есть кое-что, — добавила Уэнздей. Голубые глаза сощурились с подозрением, а уголки губ поджались. Уэнздей изогнула бровь. Она прекрасно знала, чем можно завлечь подругу. Да и ей захотелось немного ее заинтриговать. Инид поменяла положение и села на кровати, свесив ноги вниз. — Я бы хотела сказать, почему ты думаешь, что меня это интересует, но загвоздка в том, что меня это интересует. Так что там про любовь? В яблочко. Уэнздей ухмыльнулась и сложила руки на груди. — Например, Греки называли цветок по-разному и одно из названий dylephilon означало «любовный шпион». Девушки гадали, используя лепестки цветка мака, таким образом, определяя силу чувств избранника. Еще на маке ворожили. — В нашей стране легально выращивать мак? — спросила Инид, но вскинула руки в сдающимся жесте, когда темноволосая с усмешкой наклонила голову набок. — Просто интересно. — Светлые глаза заскользили вниз. Инид поменялась в лице, стала хитрой и озорной. — А что более интересно, это пятно на твоей шее. — Что? — опешив, спросила Уэнздей. Она слишком нервно прижала руку к шее. В голове сразу всплыли воспоминания и она с холодеющим сердцем начала искать свое зеркальце. От судорожных выдвиганий ящиков ее отвлекла Инид, подошедшая с круглым небольшим зеркалом в руках. Уэнздей взяла его и с опаской направила параллельно шее. Неудовольствие вместе с толикой смущения накрыло плечи. Она провела по следу, едва касаясь пальцами. Уэнздей почувствовала себя плохо. Достаточно заметное пятнышко было ярко розовым и бледные вкрапления фиолетового начинали рассыпаться по его периметру. — Видимо свидание прошло успешно. — Инид усмехнулась и забрала предмет. — Расскажешь? — Нечего рассказывать. — Уэнздей отвела взгляд. Пятно не скроется рубашкой школьной формы. А слухи в академии расползались также быстро, как и в другой любой школе. С примесью несуществующих фактов и событий. Радовало только преимущество в лице Синклер, которая владела сплетнями. Может в ее силах было сместить фокус на другого человека? Может какая-нибудь Кэтти Сноу закрутила роман с двумя. Или кто-то из Горгон с травки пересел на тяжелые наркотики. Хотелось любым способом избежать нежелательного вмешательства в свою личную жизнь. И очевидно, метка на коже не была пиком ее мечтаний. Теперь она зудела на шее клеймом. — Ой, да ладно тебе. — Инид поставила зеркало на подставке на стол и присев на стул, положила руку на спинку. — Поделись со своей подругой крупицей информации. — Мы просто целовались, — сказала Уэнздей. — Судя по твоей шее, там скорее всего только поцелуем дело не обошлось. — Инид кокетливо наклонила голову набок. Уэнздей стояла на месте и комната их показалась слишком осязаемой и большой. Она молчала, а пальцем левой руки опиралась в ладонь правой в потерянном жесте. Мурашки пробежали за ушами, стоило ощущению смещающихся сильных рук проступить на коже талии. Она смотрела в глаза Инид и не могла отвести взгляд. — Уэнздей что-то случилось? — спросила Инид. Инид выглядела обеспокоенной и настороженной. Уэнздей подумала как-то рефлекторно «расспроси меня побольше, заставь меня сказать что-то еще». Но ее крохотная надежда высказаться рассыпалась в пыль. — Я давлю на тебя, да? — робко спросила Инид, виновато. — Извини я… мне не стоило. Уэнздей отвела глаза. — Все нормально, Инид. Я просто устала. И ушла переодеваться.6
В череде занятий и смиренного принятия новой жизни, незаметно прошел месяц. Было до подозрительного странно учиться, гулять с друзьями. Смотреть документалки про убийства с впечатлительной Инид «Уэнздей, давай ты не будешь проверять картинки с расчлененкой в ссылках под видео». Отворачиваться та не желала, потому что видите ли ей все равно интересно. А целоваться с парнем в свете уличных фонарей, как в переслащенных фильмах, за которыми волчица любила пропустить слезу, было пиком сюрреализма, поселившегося в ее обычно беспросветном бытие. Она… Она проживала свой худший кошмар. Хоть и «прогулка с друзьями» проходила почти всегда в небольшом уединении с книжкой в руках, она все равно социализировалась сверх своего привычного образа жизни отшельницы. Аддамс держалась особняком, но о ней никогда не забывали, то и дело вовлекая в разговор. И наверное, это и было показателем хороших друзей. Вот только Тайлер иногда был слишком эмоциональным. Слишком настойчивым. И недостаточно внимательным к ее словам. Она списывала отрицательные моменты на его чувствительность. Он разгорался также стремительно, как клочок сухой травы, и также быстро гас. Но после плавно заглаживал свою вину. Приглашал к себе домой на мастер-класс по кулинарии — а готовил он очень хорошо, Уэнздей и подумать не могла. Отвозил на отцовской, нагло угнанной машине шерифа, на примирительный пикник. В кузове авто расстилал плед и раскладывал закуски. Погода была холодной, но благосклонной, а вид на город и лесную местность с определенной точки холма был красив. Носы замерзали, а поцелуи в салоне с печкой казались лучшем завершением прогулки. Она к парню прикипела. И привязалась. С помощью невидимого, но скребущегося о позвонки ледяного чувства, чужого твердеющего взгляда и напряженной застывшей позы, она научилась понимать, что в тот момент говорила что-то, что Тайлеру не нравилось. И способность говорить аккуратно и очень медленно, незаметно и прочно свилась с корнем языка. Она осознавала манипуляцию, но ей она казалась безобидной. Силы не хотелось тратить на очередную полемику, проще было увильнуть, недоговорить. У нее был характер. Стальной и иногда на малость беспринципный. Просто она сама решила некоторые ситуации опускать. Вот только когда его взгляд был жестким, категоричным, о желудок скреблись аргументы, горло жгли фразы. Нужно сказать, осадить, поставить на место. Но его сильные руки надевали на шею тонкую цепь и с каждым оборотом она стягивала все сильнее. В этот зимний пасмурный день она находилась в комнате общежития вместе с Инид. Небо было особенно серым с самого утра. Туман расступился, но мрачные и унылые сгустки туч неизменно нависали над землями. По прорицанию задали провести спиритический сеанс в паре. Неважно, как он будет происходить и кто именно возьмет бразды правления в процессе, они должны добиться от духов хоть какой-то крупицы информации о будущем. Обоюдно было решено, что задание Ксавье и Уэнздей будут делать вместе. Она расставляла свечи стоя на коленях, когда телефон в кармане джинсов оповестил о сообщении. Присев на пол, она полезла в диалог. Предлагаю заехать сегодня за тобой и поехать ко мне 17:25 Отец в ночную смену 17:25 Я нашел настолько приторную второсортную мелодраму, что она пугает даже меня 17:25 Уэнздей? 17:26 Она бесшумно вздохнула и оперлась рукой о пол. Предложение звучало неплохо, она бы с радостью провела вечер с ним, а не в окружении спиритических принадлежностей. Но все предрешено и задание они должны были выполнить сегодня. Да и интересно, о чем духи могли им поведать о будущем.Мне жаль, Тайлер, но сегодня я не смогу. 17:27
Секунду спустя после того, как прочиталось сообщение парнем, на экране загорелся входящий звонок. — Мне показалось или ты написала, что не сможешь сегодня приехать? Уэнздей посмотрела на дверь. За ребрами заклубилось хаотично что-то похожее на земляных червяков, а вместо земли было ее бедное нутро. Эта интонация была насмешливой, сочилась сарказмом и некой безапелляционностью, но продолжала стараться быть беззаботной. Она выпрямилась. — Сегодня мы с Ксавье проводим спиритический сеанс для прорицания. Нужно узнать от духов о будущем. Буду надеяться, что они не проспойлерят твой фильм. — Сухая ирония прорезалась сквозь мысли. — У Ксавье не хватает мозгов справиться с заданием в одиночку? — раздраженно спросил Тайлер. Его тон был повышенным и враждебно настроенным. От неожиданности она отодвинула телефон от уха. Глаза сами собой прикрылись, она чувствовала свое сердцебиение. По инерции взгляд следом скользнул к Инид. В тишине голос Тайлера прозвучал слишком отчетливо. Девушка писала что-то в тетради, сидя за своим рабочим местом, но когда из трубки донесся голос, она остановилась и начала крутить ручку в руках. Ее глаза выражали неодобрение. — У нас задание в паре. — Уэнздей попыталась оправдаться. Пришлось встать и выйти на покрытый снегом балкон в одних лишь штанах, толстовке и ботинках на высокой платформе. Не хотелось, чтобы Инид слушала. Снега намело на сантиметров семь с прошлого раза, как голубоглазая там орудовала небольшой автомобильной лопатой. Аддамс не понимала, что у той за мания убираться на балконе, они все равно там не бывали из-за холода. Но сейчас она была ей благодарна, что не утопала в снегу по колено. — Ты не думаешь, что переходишь границы? — спросила она. Мороз освежал и успокаивал нервы, но постепенно начинал кусать. — Нет, я так не думаю, Уэнздей. Я не хочу чтобы ты с ним общалась и это вполне оправдано. Он ошивается около тебя как стервятник. А ты либо слепая, либо тебе нравится меня нервировать. Вот как. Уэнздей сжала челюсти. У ее терпения был лимит. Достали подобные высказывания, достали преждевременные неуютные касания; она всегда их пресекала, но те вновь повторялись, несмотря ни на что. Давно копившаяся ярость на дне желудка покинула рот. Она впервые повысила голос. — У тебя нет преимущества над другими, только потому что мы в отношениях, Тайлер. Моя жизнь не ограничивается одним тобой. Ты не можешь порицать мой выбор, если он не вредит ни мне, ни тебе, — разозлилась Уэнздей. Ядовитый смешок резал ухо и отзывался горечью досады в солнечном сплетении. — У тебя неправильное мнение на этот счет. Сейчас есть «мы» и мы должны учитывать мнение друг друга. Ты думаешь, что нет ничего страшного, да. Но ты просто… Ты наивная, понимаешь? Рука, держащая телефон уже замерзла и она знала, что ее лицо наверняка начало краснеть из-за тонкой бледной кожи. Отвратительное качество. Тайлер как-то прокомментировал это сказав, что она выглядела как больная при температуре под сорок градусов. Стало противно. С себя. За то, что недостаточно твердо отстаивала свои права, за то, что часто ставила его потребности выше. За то, что так глупо себя предала, безумно влюбившись. — Тогда почему это работает только в твою сторону? Почему учитывается только твое мнение? — Голосовые связки были словно не ее. Этот голос звучал жалко. — С чего ты так решила? Я запрещаю тебе видеться с ним в школе? Нет. Я хочу как лучше, Уэнс, но ты почему-то этого не понимаешь. Хочешь тусоваться с этим задохликом? Пожалуйста. Только я тоже потом смогу не пойти на компромисс. Юноша сбросил вызов. Она смотрела отрешенно перед собой. Лицо было расслаблено, но брови едва поднимались. Мышцы горла сжались и она быстро заморгала, делая глубокий вдох. Может он был прав? Тайлер ведь не запрещал. Он ревновал и это было нормально. Он резко высказывался, но это означало лишь то, что ему могло быть больно. Уэнздей наверняка делала ему больно. Она должна думать о его чувствах. «Но у меня тоже есть чувства» И вел он себя несправедливо. Успокоившись и окоченев окончательно, она вернулась в комнату. — Уэнздей, если ты еще хоть раз вылетишь раздетая на балкон, я тебя прибью, — Инид угрюмо пробормотала, усердно выводя буквы в тетради. Она оторвалась от своего занятия и чуть смягчившись спросила: — Все нормально? Лучше бы она молчала, подумала Уэнздей. Она просто кивнула и села на колени, приступив по-новой к подготовке сеанса. Она даже свечи еще не все по кругу расставила, а надо еще разложить травы по мискам. В любом случае, все лучше, чем зацикливаться на неприятном жжении в груди. — Уэнс. — Инид вздохнула. — Он не должен так вести себя с тобой. Уэнздей знала. Она знала, что не должен. Но они с этим разберутся. Запах сухих трав не успокаивал как обычно, он забирался в ноздри и был чересчур ярким. Не хотелось, чтобы Инид начинала очередные нравоучения. После таких разговоров складывалось впечатление, что все, что она сейчас делала — неправильно. Все ее решения и поступки ставились под сомнения. Она слышала между строк, что не права, что она на самом деле глупышка, которая не отдавала отчет своим действиям. Что над ней взяли контроль. Но это было не так. — Ксавье скоро придет. Я тебе напишу когда мы закончим, — сказала Уэнздей. Она крошила в руках щепки сандалового дерева; один из кусочков больно вжался в палец, но она не прекращала давить. Девушка позади закрыла с хлопком тетрадь. — Уэнздей, я не в первый раз слышу подобные разговоры. Ты изменяешь планы в последний момент из-за него. Ты приходишь иногда такой уставшей, что я… — Она осеклась и Уэнздей любопытно повернула голову к ней. Синклер стушевалась от взгляда, но продолжала с жалостью в светлых глазах за подкрученными ресницами: — Он тебя подавляет. Очередная щепка в руках треснула. — Напиши об этом в своем блоге. — Уэнздей отряхнула руки и невозмутимо поставила несколько палочек благовония в коричневый горшочек, приковав глаза к своим сдержанным действиям. — А-Д-Д-А-М-С. На случай, если ты все еще думаешь, что моя фамилия пишется с одной «д». — Почему ты такая?.. В спину ударил голос расстроенный, тихий и предательски влажный, но она продолжала оформлять место для сеанса, пусть мышцы каменели и хотелось накрыть лицо руками, ждать, когда все перестанет быть таким неприятным. Спустя минуты возни за пределами ее видимости, она почувствовала дуновение ветра сбоку, а потом увидела периферическим зрением белые кроссовки. Дверь громко хлопнула. Зачем она во все это ввязалась?