***
Сатору сидел за столом и разбирал бумаги. Половицы заскрипели, и Годжо отложил это дело, сфокусировав взгляд на двери. Он знал о том, кто сейчас зайдёт в комнату. — Я всё-таки надеялся на то, что ты отдыхаешь, — послышался разочарованный голос. — Ещё рано, Сугуру, — ответил Сатору, слегка улыбнувшись. — К слову, ты тоже пришёл рано. Не смог противостоять желанию увидеть меня? — Мечтай, — усмехнулся Гето, закатив глаза. — Дела с Ямамото быстро разрешились, — пояснил он. — Сошлись на том, что тот косяк был последним. — Кажется, в последнее время мы стали слишком мягкими. — Годжо негромко посмеялся и снова обратился к другу: — Не думаешь, Сугуру? — Все наши с тобой силы брошены на усиление клана, поэтому времени на наблюдение за партнёрами не всегда имеется. — Гето мрачно усмехнулся собственной констатации и тут же добавил: — Однако я в любой момент готов напомнить каждому из них, какому клану они подчиняются. Ответом Годжо послужила грустная улыбка, которую никому, кроме Сугуру, не было дозволено видеть. Сатору позволял себе быть собой в двух случаях: в одиночестве и в компании Гето. Но, даже несмотря на те близость и доверие между ними, Годжо чувствовал, что иногда не до конца искренен с другом. Вроде душу перед ним и обнажает, но с самого тёмного уголка её покрывало не срывает. — Порою мне думается, Сугуру, что ты достоин стоять во главе клана намного больше меня, — Годжо говорил серьёзно и вдумчиво, без намёка на шутку. — Не говори ерунды, — отрезал Сугуру. — Это всего лишь мои мысли, — бесстрастным голосом отразил Годжо. — Это только твои мысли… — парировал Гето, но не особо уверенно. — Иногда они материальны. — Сатору уже видел, как друг закипает от его беспечной и мечтательной интонации. Ему определённо нравилось быть мечтателем. Воображение он представлял как источник, из которого бесконечно можно вылавливать интересные и порою безумные идеи. И Годжо вылавливал только самые безрассудные и сумасбродные. — Не в нашем мире, — сказал вкрадчиво, стараясь сдержать гримасу отчаяния. Он видел, как Годжо устал. Понимал, что он на пределе. Догадывался, что этот «идиот» будет расширять собственные лимиты и выжимать из себя всё, как из мокрой губки, до последней капли. — И кто же так решил? — усмехнулся Сатору. — Ты? — Так решил… — Скажешь «Бог», и я откажусь от своих слов. — Какой же ты местами засранец. — Сохраняю баланс. Не быть же мне вечно серьёзным, как ты. — И всё же толики серьёзности тебе бы не помешало… — И тогда ты бы любил меня больше? Гето усмехнулся и сказал: — Засранец. Оба улыбались друг другу, лишь ветер за окном нарушал тишину между ними. — Думаю, нам пора начинать. Признаться, — начал Сатору, — некоторые новички меня удивили. — С одним из них мы встречались вчера. — Не только она, — сказал Годжо с улыбкой на губах. До этого Гето говорил о том, что Харада напрягает его, но Сатору уверил друга в том, что он держит всё под контролем. — И ты говорил мне о том, что смысла в наборе нет, — припомнил Гето лукаво. — Я тоже могу ошибаться, — признал Годжо. — В конце концов я простой человек и от ошибок не застрахован. — Если бы ты съязвил сейчас, тогда… — Тогда ты бы выиграл. Но не сегодня. А то ещё привыкнешь к победам. Жизнь не должна таким баловать. Иначе станешь, как я. Как там говорил Наоя-сан… Точно! Сопляк с комплексом бога. Именно так! Гето тихо посмеялся. — Хотелось бы мне увидеть его удивление, когда он узнает о том, что до тебя донесли это. — Пока что нельзя, к сожалению. Но, как только условия будут благоприятные, я покажу тебе шоу. — Не сомневаюсь. — Кажется, мы снова отошли от темы. — Из-за кого же, интересно? — Тебе лишь бы меня осадить, засранец, — высунув язык, сказал Годжо почти что детским голосом. — Ну как мне с тебя, сопляка с комплексом бога, спесь сбивать? Оба громко рассмеялись. — Продолжим, — отсмеявшись, сказал Годжо. Он рассказал Гето о новых бойцах, о том, каких наставников приставил к каждому и о том, кто, как ему кажется, сможет подняться на первый уровень. — Ты ничего не сказал о Хараде Коу. — Я был уверен в том, что ты спросишь. Смотрю, мысли о ней никак тебя не отпускают, — посмеялся Годжо. — Неужто я наконец-то узнал твой тип? — Иди к чёрту. — Ладно, шутки в сторону. Я решил, что лучшим напарником для Харады будет Ёсиока Дэйсьюк. — Ты решил поставить в пару тех, кто меня напрягает больше прочих? — Интересное предположение, Сугуру. Но нет. Дело в том, что они идеально подходят друг другу. Как два пазла. И я уверен в том, что в паре они смогут достигнуть первого уровня меньше чем за полгода. — И почему ты так решил? — Всё просто: Ёсиока вмещает в себя все те качества, которых недостаёт Хараде. И его способности могут создать идеальные условия для её навыков взлома. Как говорится, только бриллиант может отполировать бриллиант. — Интересно. — Не то слово. И теперь делаем ставки: кто быстрее достигнет первого уровня? — У Ёсиоки больше шансов. Как-никак он состоял в клане Камо и там у него был предпервый уровень. — Я тебя понял. А я поставлю на Хараду. — Почему? — Моё чутье ещё ни разу не подводило меня. — Что ж, если я выиграю, то… — Я и без того знаю, о чём ты попросишь. Я выполню твою просьбу и без глупого спора. Давай что-нибудь поинтереснее. Например… если я выиграю, то мы снова идём по моему плану. — Мы уже обсуждали это, Сатору. Рано! — Если все бойцы, на которых я возлагаю надежды, смогут выйти на первый уровень, то мы вполне сможем ускорить процесс. — И ты готов рискнуть? — Почему нет? Кто не рискует, тот всю жизнь сожалеет. — Будет сложно. — Мы справимся. — Я доверюсь тебе, Сатору. Гето оставил его в одиночестве. Он долго смотрел в пустоту, и ему казалось, будто пустота тоже смотрит на него. Годжо тяжело вздохнул и потёр руками лицо. Ему было тяжело, но позволить себе отдых он не мог. Один неверный шаг — мгновенная смерть. Коршуны летали над ним, ожидая, когда смогут насытиться его плотью. Но Сатору держал ружьё наготове. «И если мне суждено пасть от чьей-то руки, то, пока буду лететь в безграничное ничто, я оторву эту руку и паду вместе с ней».***
Ёсиока всегда считал себя достаточно терпеливым человеком, но, когда он стал тренером для Коу, к нему пришло осознание, что таковым он не являлся. — Клянусь, Харада, ещё раз ты устроишь догонялки, и моё терпение лопнет! — Не используй свои грязные приёмчики, тогда и бегать не буду! — со злобой крикнула та. — Если ты не можешь дать отпор даже мне, то тебе не то что второй, тебе даже третий уровень не светит! Коу оттянула указательным пальцем нижнее веко и высунула язык. — Ребёнок! — Да плевать! За месяц Дэйсьюк не смог найти подход к Хараде. В основном она уклонялась от его атак, а иногда вообще убегала. Его это злило. Он видел в Коу большой потенциал, и ему хотелось помочь. Но она будто не давала ему это сделать. Харада его методы находила странными. Вернее, Ёсиока напрягал её. Он много раз звал девушку на встречи, чтобы узнать друг друга ближе и найти общий язык. Но Коу противилась. И это подливало ещё больше масла в огонь, который разжигал их недопонимания. — Слушай, ты же умная девочка, — вздохнув, сказал Ёсиока. — Неужто действительно не понимаешь, на что направлены тренировки? — В плане? — раздражённо спросила Коу. — Сколько мороки. — Дэйсьюк закрыл глаза и начал массажировать веки пальцами. — Хорошо, подойди сюда. Коу не спеша подошла. — Что дальше? — последовал вопрос. — Наблюдай. Коу непонимающе склонила голову набок. — Что? — Харада не получила ответа. В одно мгновение Ёсиока оказался рядом и схватил её за предплечье, так же быстро завёл левую ногу ей за спину и потянул одной рукой вниз, а другой — вверх. Коу снова оказалась на земле. — Сколько можно… Она сжала кулаки, стоя на коленях. Её взгляд исподлобья направлялся на Дэйсьюка, губы которого уже не были искривлены в привычной ухмылке. — Поднимайся, — громовой раскат ударил в уши и направил сигнал прямо к мозгу. — И снова наблюдай. — Я ставлю тебе условие: если я повалю тебя на землю больше трёх раз, ты наконец примешь моё предложение. — А если я… — Отказаться ты не можешь. Харада встала, поджала губы и сделала шаг назад. Ёсиока снова сократил расстояние до минимума. Коу проанализировала его положение и поняла, что он сделает то же, что и минуту назад. Она приготовилась, но Дэйсьюк использовал другой приём. Как итог, земля вновь радушно приняла Хараду. — Ты недостаточно внимательно наблюдала в первый раз, потому я и смог обмануть тебя сейчас. Мои движения были другими. Поднимайся. И наблюдай. Коу снова встала и пошатнулась: голова кружилась. — Значит, опять по земле меня будешь валять? — с её уст сорвался истерический смешок. — Научись наблюдать. Тогда валять по земле кого-либо станет твоей привилегией. Побеждает тот, кто видит, а не просто смотрит. Коу прикрыла глаза на время в попытке сосредоточиться. — Хорошо, — сказала она, — нападай. Ёсиока снова попытался сократить дистанцию, но Харада не позволила ему это сделать. Она внимательно следила за его движениями в попытке предугадать, какой приём Дэйсьюк использует следующим. Коу не смотрела ему в глаза: этот урок она уже вынесла. Со слабым соперником подобная тактика применима: взгляд противника сосредоточен на той точке, в которую он планирует ударить. С опытными бойцами, такими как Ёсиока, использование такого маневра могло увести в минус. Или сразу в могилу. Существует пословица: хочешь жить — умей вертеться. Харада чувствовала себя ужом на мелководье: она успевала только уворачиваться от атак Дэйсьюка. Он планировал всё наперёд и не давал ей времени на размышления. Коу нервно пыталась придумать, как это время выиграть. Преимущество у неё имелось: Ёсиока был не таким быстрым, как Оккоцу. Но он компенсировал недостаточную скорость максимальной сосредоточенностью. Дэйсьюк умел наблюдать и анализировать увиденное. И он хотел, чтобы тому же научилась Харада. Всё-таки Коу просчиталась первой: Дэйсьюк использовал захват и начал душить её. Харада мысленно выругалась, но сдаваться не собиралась. Левой рукой Коу потянулась к лицу напарника. Тот не сразу понял, что она собирается сделать, и это стало его ошибкой. Харада потянула голову Ёсиоки назад, парень захрипел, Коу приложила ещё больше усилий и выпрямила спину. Область живота была открыта, и без лишних размышлений Харада несколько раз ударила Дэйсьюка по рёбрам. Хватка ослабла окончательно, и она выбралась, сразу же создавая дистанцию между ними, чтобы у неё было время на отдышку. — Неплохо, — с тяжёлым дыханием сказал Ёсиока, руки его лежали на животе. — Нет, послушай, правда неплохо. Настолько не хочешь выбраться со мной куда-нибудь? Коу не расслаблялась. Знала: Ёсиока постарается заболтать и воспользуется этим. Она была уверена в том, что сейчас Дэйсьюк планирует, какой приём использовать. Ёсиока отметил, что Харада стала ещё более сосредоточенной и мысленно выругался. — Чёрт, всё-таки чужие дети так быстро растут… — отшутился он. Дэйсьюк снова двинулся на Коу. Собирался использовать захват на ближней дистанции, но план провалился: Харада не просто пресекла его попытку — она воспользовалась эффектом неожиданности. Ёсиока не думал о том, что она сможет атаковать, потому что всё время она лишь уворачивалась от его захватов и ударов. И тут она подлетела к нему и использовала тот же бросок, который он воспроизвёл перед тем, как поставил то условие. — Оказывается, вид сверху достаточно привлекательный, — с нескрываемой гордостью прокомментировала Харада. Дэйсьюк лежал на земле. Оба тяжело дышали. — Вот видишь, — без толики обиды в голосе ответил Ёсиока, — можешь, когда захочешь. Коу не ответила, лишь улыбнулась. Победа после вереницы неудач и поражений ощущалась как прохладный дождь в невыносимую жару. Это чувство ей определённо нравилось. Ей было легко. Она чувствовала себя необычайно хорошо. — Слушай, я понимаю, что у тебя триумф, но, может, поможешь мне встать? — последовала просьба. Коу безмятежно протянула ему руку. Она не думала о том, что Ёсиока может использовать подлый приём. Дэйсьюк оказался большим засранцем, чем она полагала. — Ну ты и сволочь. — Коу заскулила от резкой боли в спине — падение вышло не очень удачным. — Чтобы не расслаблялась, — хихикнул Ёсиока. Он всё так же лежал на земле. — Больно-то как… — ругалась девушка. — Я выиграл, — констатировал Дэйсьюк. — Какая же ты всё-таки сволочь, — всё не успокаивалась Коу. — А что самое главное: сволочь, которая выиграла, — подлил масла в огонь. — Да замолчи ты уже! — Ан нет, Дэйсьюк активировал вулкан. — Тебе меня ещё весь вечер слушать, — добавил Дэйсьюк, совсем не опасаясь злой Харады. — Я тебя ненавижу. — Побереги энергию на вечер. — С чего ты вообще взял, что я сегодня смогу?! Может, у меня планы на вечер были. — Я и так знаю о твоих планах на вечер. — В самом деле? — саркастично сказала Харада. — И какие же? — Пойти со мной на прогулку по ночному Токио. — Если бы мне платили каждый раз, когда я тебя и вслух, и мысленно называю засранцем, придурком и сволочью, то я обогатилась бы ещё в первую неделю. — Неплохо, — ответил Ёсиока, игнорируя все гневные слова, которые летели в его адрес. — На этом мы закончим тренировку. Во сколько тебе сегодня удобно? — Заволновался о моём удобстве? — съязвила девушка. — Во сколько? Коу встала, отряхнулась. Ответа Дэйсьюк ждал долго. — В восемь часов. — А успеешь? — Думаешь, я на встречу с тобой долго собираться буду? — Какая же ты иногда язва всё-таки. — Они разошлись на этой ноте. Коу скучающе сидела на лавочке в том парке, где они с Ёсиокой встретились первый раз. Дэйсьюк опаздывал. «Может, уйти, если не придёт через пятнадцать минут? По сути сам будет виноват. На улице уже холодно…» — Не успела соскучиться? — послышался голос над ухом. Коу испугалась, но не дёрнулась. — Может, дерёшься ты хорошо, но пугать — точно не твоё, — соврала Харада. — Не знал, что ты считаешь меня хорошим бойцом. — Вторая часть предложения тебя не смутила? — Сложно в это поверить, но даже я не идеален, — хвастливо сказал Ёсиока. — Ещё и нарцисс. Дэйсьюк повёл её в неизвестном направлении. Никто из них не говорил. Обычно Коу любила тишину, но, пока Ёсиока был рядом, она не могла расслабиться. — И что ты молчишь? — не выдержав, спросила Харада. — Ты же со мной не разговариваешь, — серьёзным голосом сказал парень. — Издеваешься? Сам меня позвал. — Я даю тебе право выбрать тему разговора. — Как великодушно. — Слушай. — Дэйсьюк остановился и, только когда Коу тоже прекратила идти, развернулась и посмотрела ему в глаза, он продолжил: — Я прекрасно понимаю, как тебе тяжело в новой среде. Я понимаю, что бываю невыносим. Понимаю, что иногда делаю некоторые вещи не потому, что нужно, а потому, что я так хочу. Но всё-таки не забывай о том, что без должной подготовки ты умрёшь если не на первом, так на втором задании точно. Коу стояла, опустив взгляд, некоторое время она осмысляла сказанное. — Ты прав, — нехотя сказала она, сжимая кулаки. — В последний месяц многие вещи я говорю под влиянием момента. Говоришь только о том, что ты не подарок, но и я тоже. Иногда я позволяю себе делать не то, что следует, а то, что мне хочется. Тем не менее это не значит, что я ненавижу тебя. Будь на твоём месте любой другой, я вела бы себя, скорее всего, как пубертатная язва. В целом, как веду себя весь последний месяц. — Мы оба с характером, — с лёгкой улыбкой сказал Дэйсьюк. — Да уж, — поддержала Коу. — Ну и парочка. Оба рассмеялись. Он привёл её в кафе для того, чтобы она согрелась. — А ты не соврал, когда сказал о том, что здесь вкусно. — Когда я вообще тебе врал? — отшутился Дэйсьюк. — И вообще, это я тебя в своё любимое место не водил. — Начинается, — Коу закатила глаза, а Ёсиока ещё громче рассмеялся. — И что же особенного в том месте? — Сама напросилась. — Парень увлечённо рассказывал девушке о том месте. Она увидела камеру и засмотрелась. Дэйсьюк заметил это и обернулся. — Точно, — ударив себя ладонью по лбу, сказал Ёсиока. — Ты же у нас взломщица! — Не так громко, придурок, — шикнула на него девушка. На них подозрительно посмотрел бариста. — Хм, а в теории смогла бы взломать это место? — понизив голос до шёпота, спросил парень. — Было бы что взламывать, — усмехнулась Харада. — Камера одна, да и то… Модель старая, такие работают со сбоями и без чужого вмешательства. Готова поспорить, что запасные ключи находятся на самом видном месте… Дэйсьюк, улыбаясь, слушал. Всё-таки он смог её разговорить. И теперь говорила Коу. В какой-то момент он решил подлить масла в огонь. — Звучит всё слишком просто. Кажется, любой справится. — Правда? — спросила Коу с иронией. — Так попробуй. — Спор? — А почему бы и нет? — Значит, спорим. — Выигравший должен желание. — Настолько в себе уверена? — Настолько не уверена в тебе. — Ёсиока подавился кофе. Разошлись они поздно. — Спасибо тебе за эту встречу, — сказал Дэйсьюк, уходя. — Тебе спасибо. — Так ты всё-таки прониклась ко мне тёплыми чувствами? — Просто берегу весь яд на тот день, когда ты будешь взламывать. — Язва. — Придурок. Оба уходили с улыбками на лице.***
В этот день было слишком много людей. Коу нервно стучала подошвой сапога по кафелю. Тучи сгущались, а Ёсиока опаздывал. Это было обыденно для напарника, но с самого утра девушку преследовало странное чувство, будто непременно произойдёт нечто плохое. Тревога брала начало в грудной клетке и росла со скоростью бамбука. Харада не выдержала и достала телефон. Нашла контакт «Придурок Дэй» и позвонила. Гудки шли долго. — Коу, я уже лечу, не кричи. Жди! — Харада не успела сказать и слова, как Дэйсьюк сбросил. «Придурок, — заключила Коу мысленно. — Ладно, с ним хотя бы всё хорошо». Девушка не могла найти объяснения своим тревожным мыслям. Последние два месяца всё шло гладко. Ёсиока опережал Коу на уровень. Это было обусловлено его опытностью в мире мафии. Также Харада отходила на месяц от дел, и Дэйсьюк выполнял миссии в одиночку. От других напарников во время отсутствия Коу он отказывался. — Я летел на крыльях ветра! — послышался знакомый голос. — Если когда-нибудь ты перестанешь опаздывать, вселенная схлопнется. — Когда-нибудь, когда-нибудь. Напомни, где наша сегодняшняя миссия? — Придурок, ты даже не прочитал? — Ну так где? — В Сибуя. Дело простецкое. Справимся быстро — и по домам. Ёсиока задумался и Коу спросила. — Всё нормально? — Вообще-то мне кажется, что дело затянется. — Я планирую уложиться в два часа. — Спешишь куда-то? — Нет, просто хочу, чтобы этот день скорее закончился. — Тебя что-то беспокоит? — У меня странное предчувствие. Будто в Сибуя что-то произойдёт. — Опять себя накручиваешь, дурёха. — Дэйсьюк приобнял Коу за плечи и сказал: — Всё будет хорошо. Ни о чём не волнуйся. Братец Ёсиока не даст тебя в обиду. — Я и сама себя не дам в обиду, придурок. — Коу ударила парня кулаком в плечо и пошла вперёд. И, когда Ёсиока догнал её и шёл с ней на одном уровне, сказала тихо: — Спасибо. Она не смотрела на него, но знала наверняка о том, что сейчас он улыбался. Улыбался той улыбкой, которую за полгода она успела полюбить. Миссия сегодняшнего дня была не самой сложной из тех, которые они выполняли. Подводные камни имелись, но Коу и Дэйсьюк заранее обдумали свой план действий. До встречи оставалось пятнадцать минут: из-за опоздания Ёсиоки они спешили, шли короткой дорогой через безлюдные переулки. И чем ближе они приближались к месту встречи, тем сильнее росло беспокойство в груди. Коу послышались шаги позади них, она дёрнула напарника за рукав. Тот сразу всё понял, и они ускорились. Человек за спиной тоже ускорил шаг. Сомнений не оставалось: за ними хвост. — Харада, — шепнул Ёсиока, — приготовься бежать. — Поняла, — так же тихо ответила она. — На том повороте, — дополнил. Коу кивнула, и они пошли ещё быстрее. Харада уже обдумывала план действий: в первую очередь связаться с Оккоцу, а тот уже доложит Годжо о сложившейся ситуации. План был чёткий и несложный к выполнению. Вернее, был бы, если бы за тем углом, за которым Харада собиралась скрыться, их не поджидал ещё один человек. Мужчина в маске и кепке неожиданно появился из-за угла и ударил с размаху битой. — Харада! — Ёсиока увидел будто в замедленной съёмке, как Коу бьют по голове и она падает на землю. Коу слышала шум, но не могла разобрать голосов, они сливались в единой какофонии. Она почувствовала, как кто-то поднял её и потащил в неизвестном направлении. — Скоро и твоего дружка прихватим, не волнуйся, — последнее, что она услышала перед тем, как отключиться. Головная боль расходилась по всему телу. Коу попыталась открыть глаза. Это действие вышло невероятно болезненным. Кто-то разговаривал с ней, но из-за пульсации в висках она не могла разобрать, что именно ей говорили. Постепенно воспоминания начали возвращаться. На них с Ёсиокой напали, Коу вырубили раньше, поэтому она не знала о том, что с ним сейчас. Девушка даже просыпалась в машине на пару секунд, но сильная мигрень снова погружала её в забытье. — Очнись! — От сильной пощëчины в глазах всё помутнело. Харада попыталась сосредоточиться на чём-то одном, и наконец она смогла сфокусировать взгляд на ботинках стоящего перед ней мужчины. — Проснулась наконец. — Коу подняла полный ненависти взгляд на человека, который с ней говорил. — Сколько злобы я вижу в этих глазах. Мне уже нравится. — Правда? — говорить получалось с трудом. — А в твоих глазах столько дерьма, что я только проснулась, а мне уже тошно. Она ожидала удара, но никакой взрывной реакции не последовало. Коу отметила, что противник не импульсивен, а значит, у них точно неприятности. — Не нравятся мои глаза? — с притворной досадой сказал мужчина. — А что насчёт Дэйсьюка? Его глаза тебе нравятся? — Я не обязана отвечать. — Я бы на твоём месте ответил. — Так давай поменяемся, тогда и ответишь. — Она снова напряглась, ожидая удара, но его не последовало. «Мы точно в дерьме… — пронеслось в мыслях. — Господи, лишь бы Дэйсьюк был в порядке… Пожалуйста… Лишь бы жив». — И что, даже не спросишь, как там твой напарник? — спросили с насмешкой. «Ублюдок…» — Вижу, на разговор со мной ты не настроена, — грустным голосом сказал мужчина. — Что же, подожди меня здесь. Только будь добра, никуда не уходи. Харада прикусила щёку изнутри, металлический привкус почувствовался на языке, хотелось закричать вслед все ругательства, которые только были известны, но она не могла. Иначе враг только сильнее раззадорится. «Куда он пошёл…» Металлическая дверь захлопнулась, и она осмотрелась: ничего, что могло бы помочь. Руки оказались застегнуты наручниками за спиной. Коу попыталась встать со стула, но боль во всём теле снова сковала её. Она услышала звуки шагов, мысленно выругавшись. Дверь со скрипом открылась. Увиденное заставило сердце сжаться, подобно котёнку в грозу. Коу сжала обе внутренние стороны щёк до крови, чтобы сдержать крик. Ей хотелось закричать. Громко. Сорвать голос. Закричать точно банши. Чтобы человек, который совершил этот ужас, оглох навечно. Чтобы ни одно божество не могло вернуть ему слух. — Вот видишь, — сказал «монстр», — я же говорил, что без слёз на тебя не взглянешь. Коу тяжело дышала, по щекам лились слёзы, смешиваясь с кровью, которая вытекала из уголков губ. Она узнала Ёсиоку по волосам. Лицо его было неузнаваемо. Глаза были не видны из-за опухолей, будто его покусали пчёлы, которых прислала за ним сама смерть. Взгляд не нашёл ни одного живого места. Коу даже не могла сказать точно, был ли он ещё жив. — Какая трогательная сцена! — не успокаивался мужчина. — Ещё немного и мне даже станет жалко убивать вас! Тебя, Харада, так точно. Всё-таки твои слёзы очень разжалобили меня. — Кто ты, чёрт возьми, такой?! — Коу выплеснула в него лишь малую долю того гнева, который переполнял её до краёв. — Точно! — мужчина ударил себя по лбу. — Я совсем забыл представиться! Меня зовут Комацубара Минору. И до того, как мой милый друг перешёл в клан Годжо, я был его напарником в клане Камо. Харада долго не могла осмыслить услышанное. — И почему мы здесь? — выдавила она сухо. Она смотрела на Ёсиоку, который лежал на полу и не двигался. «Он даже не связан, потому что не может пошевелиться…» — Потому что Ёсиока меня предал. — Ложь. — Мне плевать, веришь ты или нет. Ответ на вопрос ты получила. Из-за него я потерял возможность на вступление в любой из трёх кланов. На меня открыли охоту. — Хочешь сказать, он подставил тебя? — Не совсем. В любом случае он умрёт сегодня, это уже неважно. И, как видишь, я уже выпустил весь гнев. — Сдохни, — на выдохе сказала Коу. — Когда-нибудь обязательно сдохну. Но не раньше вас. — Он наклонился к Коу, и что-то нездоровое блеснуло в его глазах. — Знаешь, мне кажется, что я ещё недостаточно повеселился. Комацубара выпрямился и развернулся на пятках к Ёсиоке. — Сейчас поиграем. — С нечеловеческой силой он поднял Дэйсьюка и швырнул его на металлический стул, который стоял рядом. — Проснись и пой! Проснись и по-о-ой… Ёсиока дрогнул, Минору улыбнулся. — Не притворяйся, пока мы с тобой были напарниками, бывало и хуже. Дэйсьюк начал бормотать что-то невнятное и непонятное. — Что ж ты там бормочешь? Может, мне наклониться? — Мужчина демонстративно наклонился к лицу Ёсиоки. — Не разобрать, вот незадача. Пока Дэйсьюк приходит в себя, давай поговорим с тобой. — Он повернулся к Коу. — Предлагаю вам обоим сыграть. Выигравший будет жить. Проигравший — умрёт. — Убивай. — Что, прости? — Убивай. Лучше убей, иначе я выслежу тебя и… Я не знаю, что сделаю. Просто убью тебя. Убью, я клянусь… — Вот, значит, как. Скучно. Очень скучно. Возвращаемся к Ёсиоке! Ты наверняка слышал, что скажешь? Он поднял лицо Дэйсьюка за волосы, чтобы тот смотрел на него. — У… уб… убивай. — Твою мать! — выругался Минору. — Вы до чёртиков скучные! Даже сейчас ты невероятно бесишь меня, Дэйсьюк. — Тв… твоя… — Что ты там опять бормочешь? — Он снова подошёл к Ёсиоке и взял его за волосы. — Тв… твоя м… мать счит… считает иначе. Комацубара смотрел на него с серьёзным лицом, а потом рассмеялся. — Я рад, что ты наконец-то открыл глаза. Пускай и перед смертью. Последнее желание? — Д… дай поп… попрощаться… Минору ничего не сказал, отошёл на два шага и сказал: — Прощайся. Ёсиока долго молчал. Он не мог найти подходящих слов. — Коу… я… Выстрел. Стук. Осознание пришло не сразу. Харада зажмурилась на секунду и открыла глаза. Ёсиока лежал. Всё в той же неестественной позе. Коу хотелось верить в то, что сейчас, если она ещё раз зажмурится и откроет глаза, он проснётся, его сердце забьётся. «Пожалуйста… Пожалуйста…» Однако его размазанные по полу мозги были главным доказательством того, почему это ни за что не произойдёт. — Неужто этот идиот действительно думал, что я позволю ему уйти красиво? Коу всё ещё не могла прекратить смотреть. Её сковала боль. Она стала для Коу матерью, которая кормила её молоком из груди. Только молоко это было ядом, состоящим из мучительных и разрывающих на части ощущений. — Теперь ты. — Минору подошёл вплотную и наставил дуло на девушку. Она по-прежнему не шевелилась. Не могла. Боль её парализовала. — Было приятно познакомиться, Харада Коу. Щелчок. Ничего. Коу всё ещё жива. «Я уже в аду?» — Упс, всего одна пуля была, оказывается. А я и забыл. Тебе повезло. — Он убрал пистолет. — Ну почти. — Удар. И когда девушка упала на землю, на неё обрушился градом нескончаемый поток пинков. Коу снова погрузилась в забытье. Когда Харада очнулась, она всё ещё находилась в той комнате. Перед её лицом было лицо Ёсиоки. Мёртвого Ёсиоки. Она прислушалась к голосам в комнате, закрыв глаза покрепче, чтобы больше не видеть его. — Ты закончил, Комацубара? — Да, закончил. — Оба мертвы? — Ну-у-у, девушка, может, жива, если ещё коньки не отбросила от кровопотери. Парень точно мёртв. — Ясно, что планирушь делать? — У меня ещё дела в Японии. Грязные поручения от Наои. Так называемая плата за его помощь. Передавайте мою благодарность своему господину. Без его помощи я бы вряд ли смог бы выловить этих двоих. — А девчонка что сделала? — А ей просто не повезло. — Всё-таки ты совсем пришибленный, Комацубара. — Тем лучше для клана Зенин. Кто бы тогда выполнял всю грязную работу? — Тоже верно. Они продолжали говорить, но Коу уже не слушала. Она выжгла в своей памяти имя зверя, который сегодня забрал жизнь Ёсиоки, и название клана, который спустил Цербера с цепи. Клан Зенин.***
Коу и Ёсиоку скинули в овраг недалеко от места, где их держали. Девушка чуть не вскрикнула от боли, когда ударилась лбом об маленький острый камень. Останется шрам, который будет напоминать ей об этом дне. Хотя она не забудет о нём и без напоминаний. Она считала в мыслях, но постоянно сбивалась со счёта, пыталась вслушиваться в их разговор, только получалось понять у неё не многое. Коу прикинула примерное расстояние. Она предположила, что, скорее всего, они были на окраине города и, следовательно, глубоко в лес их унести не могли. Она попыталась встать, уперевшись руками и вскрикнула от боли. Перелом. Открытый. «За что, господи…» Показатель боли давно сломал потолок и устремился к солнцу. Коу ненавидела и проклинала. Чувствовать боль дальше было невыносимо. Так почему бы небесам не обрушиться? Пускай титан пробьёт небесную твердь и настанет ад на земле. Чтобы страдали все неистово. Почему она одна должна так страдать? Почему? Почему? Она несколько раз совершала попытки подняться — тщетно. В какой момент Коу рухнула на сырую землю и начала рыдать. Долго. Безудержно. Жить с переломом руки — больно, жить просто сломленным — невероятно больно. И так как никто не в силах остановить эту боль, человек сам отрубает голову ядовитой змее, а после подбирает труп и съедает его, чтобы умереть самому. «Может, будет проще здесь сдохнуть?» Ей хотелось спокойно умереть здесь, перестать чувствовать боль, навсегда забыть о разочаровании… — Нет, Коу, не проще. — Девушка вздрогнула от голоса, когда услышала голос человека, который был мёртв. Почему она вообще слышит его? — Ёсиока?.. — У тебя мало времени. — Он сидел напротив неё. Кровь стекала по виску вместе с мозгами. — Ты ненастоящий… — прохрипела она дрожащим голосом. — Конечно нет. Я же мёртв. — Дэйсьюк улыбнулся. — Значит, я тоже мертва? — это было единственное разумное объяснение. — Пока ещё нет, но ты на грани. Поторопись. — Не могу. — Можешь. — Но… — Вставай. Не смей умирать здесь. — Злость. Она почувствовала злость. Почему даже сейчас она не может позволить себе спокойно умереть? Сколько? Сколько ещё страданий ей нужно пройти прежде, чем она наконец будет молить о смерти? Коу нанесла повязку, чтобы не было так больно. Ёсиока по-прежнему говорил с ней. Она не задумывалась о том, почему и как она это видит. Ей это помогало, потому она продолжала упиваться грёзами. Выбраться из оврага с первого раза не получилось. И со второго — тоже. Коу пыталась до тех пор, пока не смогла. Дальше воспоминания были будто в тумане. Коу, прихрамывая, шла по мокрому асфальту. Открытый перелом в области предплечья напоминал о себе ежесекундно. Самодельная повязка, которая также выполняла роль фиксатора, справлялась со своей задачей плохо. Харада не иммобилизировала перелом как следует. Причиной тому было практически полное отсутствие сил. Хотелось скорее сесть. В идеале — упасть на землю и уснуть беспробудным сном в тот же момент. Всё-таки физическая боль была невыносимой. И даже её внутреннее сокрушение не заглушало эти мучительные ощущения. Этот день Коу никогда не забудется. Каждый шаг давался всё с большим трудом. Видимо, правая нога была сломана. Она будто ступала на раскалённые ножи и иголки, как русалочка из сказки Андерсена. Только Харада находилась не в сказке. Наоборот, в жуткой истории, которая довела бы до безумия жестокостью даже самых нервоустойчивых. И у Харады не находилось слов. В её голове не было ни единой мысли. Боль лишала человеческой сути, опустошала сознание. В голове властвовала абсолютная пустота. Необъятная бездна, в которой Коу осталась в полном одиночестве. Вернее, вместе с ней там находилась её верная спутница — скорбь. Мучительная тоска по тому, что она безвозвратно утратила. А потеря её была велика. Харада Коу окончательно утратила себя. Быть может, надежда на спасение всё ещё жила внутри неё, но разве есть смысл выбираться из бездны, если наверху не осталось никого, кто подал бы тебе руку? Ответ ясен как день, но не у каждого человеческого действия есть смысл. Однако у всякой сломленной души, которая по тем или иным причинам не лишила себя пристанища, имеется хотя бы одно решительное намерение. И чаще всего оно берёт начало из древа мести. Неутолимая жажда воздаяния даёт им силы продолжать свою жизнь до тех пор, пока они не осуществят свой кровавый замысел. А после… Для таких людей нет «после». Вернее, больше нет уже их. Харада не знала, сколько ещё ей нужно пройти и когда она уже со спокойной душой сможет упасть, наверняка зная о том, что её спасут. Коу хотелось бы разрешить всё одним звонком, сказать короткое «Я здесь» и лечь на сырую землю в ожидании спасения. В этой ситуации имелось всего два «но»: она не знала, где сейчас находится, и, пожалуй, самое главное — телефона у неё не было. Его забрали вместе с остальными вещами. А так, если бы не обстоятельства, она непременно последовала бы этому плану. Однако сейчас, когда жизнь и смерть снова делали ставки на то, выживет она или нет, Коу спасала себя сама. Спасала ради того, чтобы показать, насколько может быть страшен гнев человеческий. «Мы так и не сходили с ним в то место… — Боль резала рёбра ножом, намереваясь вытащить сердце и выжать его, как губку, а после выкинуть и наступить на уже бесполезный и нерабочий орган подошвой сапога. — А если вспомнить… полгода назад всё начиналось не так уж и плохо…» Воспоминания только добивали. «Будь я сильнее…» Изменилось бы тогда что-то? «Почему умер он, а не я?» Было в этой мысли что-то эгоистичное. Дэйсьюк умер: ему больше не больно. Он лишился способности чувствовать, а вот Харада — нет. Его смерть только сковала её новым обещанием, которое она дала себе самостоятельно. Коу не могла сказать наверняка, хватит ли ей отведенного на земле времени для того, чтобы исполнить каждую клятву. Но одно Харада знала точно: теперь она готова без раздумий отдать дьяволу не только душу, но и тело. С целью до жути обыденной для человека, жаждущего отомстить: низвергнуть каждого врага в ад, а после спуститься туда и продолжить их бесконечный круг страданий. И если Сатана посмеет мешать, низвергнуть и его, только не в ад, а уже из него — ещё ниже, чтобы он летел в бесконечное ничто с той скоростью, при которой его рога и крылья воспламенятся. И конца пустоты не достигнет Сатана: сгорит дотла намного раньше. «Почему? Почему вообще кто-то из нас должен был умереть?» Потому что этот мир жесток. И вы рождены в этом мире. Хотя в утверждении «мир жесток» есть определённая доля несправедливости. Жесток не этот мир. Жестоки люди. Люди, которые живут в этом мире. Мужчины не догадывались о том, что породили на свет монстра. Даже не так. Они собственноручно создали убийцу монстров. И во всей вселенной не существовало бога, способного им помочь.