***
Самое страшное для человека, который поставил себе чёткую цель победить, — постоянно проигрывать. Руки медленно опускаются, и поднять их уже тяжело, будто кто-то привязал к ним тяжеленные гири. — Эй, Харада, может, хотя бы сделаешь вид, что стараешься? — Слова Ёсиоки злили. — Да стараюсь я, — сквозь зубы сказала девушка. Ладони, лежащие на коленях, сжались в кулаки. Снова Коу сидела на земле, а Дэйсьюк смотрел на неё сверху вниз. — Так или иначе твоих стараний я не вижу. — Говорил он бесстрастно, но Коу отчего-то раздражалась ещё больше. — Я верю и знаю: ты способна на большее. Две недели назад ты почти победила меня и хочешь ограничиться только этой полупобедой? — За полтора месяца я почти не сдвинулась с места… — прошептала Харада себе под нос. — Застыла на месте… — Так двигайся, а не создавай подобие движения, — уже другим голосом ответил Дэйсьюк. Его слова прозвучали мягче, будто отсутствие результата разочаровывало его больше, чем Коу. — Я не понимаю, почему у меня не получается… Я же слушаю и запоминаю всё, что ты говоришь… Так почему? Что я делаю не так? — на последнем вопросе голос дрогнул. Харада замолчала, почувствовав ком в горле. «Я не могу сдаться…» — вторила себе девушка мысленно. — Прошёл только месяц от твоего вступления в клан, а ты уже плачешь? — последовал вопрос, от которого Харада вздрогнула. Дэйсьюк сел на корточки, их лица оказались на одном уровне. Коу долго не решалась посмотреть ему в глаза, но, когда поняла, что именно этого он ждёт, подняла взгляд. — Я говорил: жалеть тебя не буду. Варианта всего два: либо сейчас ты встаёшь, и мы продолжаем тренировку до тех пор, пока не затрещат кости; либо идёшь на выход и забываешь о мафии. Коу молчала с минуту. Так, будто ей было что обдумывать. Она уже давно всё решила. Повернуть назад приравнивалось к смерти. — Первое. — Тогда начинаем заново. — Ёсиока мысленно усмехнулся. Он был уверен в выборе Коу. Знал: эта девушка не струсит. — Ты каждый раз забываешь о том, что противник постоянно двигается. Слишком много думаешь, а, пока думаешь, противник действует. Не нужно атаковать, когда враг приближается. Он с лёгкостью сможет отбросить тебя, вывести из равновесия, погасить силу твоих ударов. Наблюдай. Научись наблюдать. Следи за движениями противника, поняла? — Ты говоришь это на каждой тренировке… — И скажу ещё тысячу раз, пока не освоишь сказанное на практике. — Тогда давай скорее приступать к практике. — Она встала в стойку и приготовилась к бою. — Вот это уже моя Харада, — усмехнувшись, сказал Дэйсьюк. — Знаешь, главная мотивация для меня это то, что я когда-нибудь надеру тебе задницу. — Не в ту сторону воюешь, дорогуша, — посмеялся Ёсиока. — А я и не воюю. — Так, значит, от большой любви хочешь надрать мне задницу? Харада слегка улыбнулась. — Может быть. «Я верю в тебя, Харада».***
Когда Коу проснулась, ночь вытесняла солнце за горизонт. Харада задержала взгляд на стыке оранжевого и синего цветов. Ей нравилось провожать солнце по вечерам и встречать его утром. Так она могла почувствовать умиротворение, хотя бы на несколько мгновений отвернуться от жестокой реальности и посмотреть на другую. Ту, которой Коу лишила себя. Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз любовалась закатом. Сейчас у неё было достаточно времени для того, чтобы наверстать упущенное. С момента, когда она вышла из комы, прошло немного времени. Харада уже могла отвечать врачам односложными предложениями, когда это требовалось. Восстановление шло медленно. Дверь заскрипела. Харада не отреагировала. Подумала о том, что это пришёл врач. Однако сомнения закрались в голову, когда спустя несколько минут с ней так никто и не заговорил. Коу медленно повернула голову, и сердце кольнуло. Человек, который сидел в тёмном углу комнаты, посмотрел на неё и удивился, будто не ожидал того, что его заметили. — Думал, ты спишь, — сказал тихо. У Коу не находилось слов. Она молчала и наблюдала. — Ты же можешь говорить? — Да, — прохрипела Харада. — С трудом, — прокомментировал. — Впрочем, не важно. Говорить буду я. Тебе, наверное, всё ещё тяжело двигать головой, поэтому давай сделаем так: если ответ «да» — моргаешь два раза, если «нет» — один. Поняла? Коу моргнула два раза. — Умница, — похвалил. Парень долго молчал, будто размышляя над тем, с чего начать. Он продолжил только тогда, когда солнце полностью исчезло за горизонтом: — Ситуация с тобой и… Ёсиокой… Сначала я не поверил услышанному. Не мог представить, что кто-то посмел так просто напасть на людей моего клана, ещё и при выполнении важного задания. Непостижимо… Если бы не клан Зенин, то мы бы всё ещё не знали о том, кто это сделал… На последнем предложении Коу передёрнуло от отвращения. Она резко подняла корпус, сжав кулаки от боли, которая последовала за необдуманным действием. — Нет, — прохрипела девушка, превозмогая боль. — Всё не так. — Что? — переспросил удивлённо. — Что ты имеешь в виду? — Клан Зенин замешан. — Предложения давались с трудом, но Харада ни за что не простила бы себя за молчание. — Я точно знаю. Я слышала, Годжо. Я не вру. Я точно знаю… — Коу не смогла закончить. Её остановил приступ кашля. Сатору обдумывал услышанное недолго. — Во-первых, ляг. И не пытайся говорить быстро. Я не уйду, пока тебя не выслушаю. Во-вторых, ты уверена в том, что слышала? Коу неспешно легла, поджав губы. Когда она убедилась в том, что Сатору смотрит ей в глаза, моргнула два раза. — Харада… — негромко произнёс Годжо. — Ты же понимаешь, что произойдёт, если я тебе поверю? — Я сознаю, — ответила так же тихо. — И я готова сражаться за клан. Только, пожалуйста, позволь мне сделать кое-что… — Говори. — Всех предателей я убью самостоятельно. — Харада… — Я не хочу идти против твоей воли, но если ты запретишь… Мне придётся. Я уже всё решила, и хочу, чтобы ты поддержал меня. — В таком состоянии ты ничего не сделаешь. — А сейчас я никуда и не рвусь, — Коу говорила очень тихо и медленно. — Думаешь, тебе хватит сил убить Комацубару Минору? Услышав это имя, Коу сжала губы и кулаки, чтобы не закричать от приступа гнева, который волной накрыл её. — Сейчас не хватит, — после долгого молчания сказала Харада, — но я сделаю так, чтобы хватило. Я обязательно стану сильнее… — Значит, и имя ты его знаешь… — раздумчиво протянул Сатору, после чего накрыл лицо ладонями и добавил: — Ну и путаница. Гнев сменился осознанием. Коу поняла, что Годжо может знать причину, по которой Минору убил Ёсиоку. — Годжо, — позвала девушка, — почему Комацубара убил Ёсиоку? Кто он такой? — И я бы хотел знать ответ на эти вопросы, — усмехнувшись, ответил он. — Я знаю то немногое, о чём мне рассказал Камо Норитоши. Комацубара был бойцом первого уровня с огромным потенциалом на особый. Среди мафиози его прозвали ищейкой, потому что он мог выследить кого угодно в кратчайшие сроки. За это-то он так и ценился кланом. В прошлом году Норитоши обратился ко мне за помощью. В клане появился предатель… — Но почему глава клана Камо обратился к тебе? — перебила Коу. — Хороший вопрос. — На его губах застыла лёгкая улыбка. — Норитоши с самого начала доверял мне, а вот я ему нет. До сих пор не могу довериться, хотя именно я и сделал его главой Камо. — Сатору так и сидел улыбаясь, но вдруг лицо его помрачнело, будто он вспомнил то, о чём не хотел вспоминать. — Продолжим, — произнёс он сурово. — Норитоши рассказал мне о том, кого подозревает. Мы тщательно проверили каждого, но — ничего. Норитоши совсем перестал спать, он стал жутким параноиком. Предатель работал слишком чисто, следов не оставлял. Гето придумал план, но Норитоши он показался слишком… радикальным. Если можно так сказать. Норитоши долго думал и почти согласился на план Сугуру, и тут появился Ёсиока Дэйсьюк. Тогда у него в клане Камо был, помнится, предпервый уровень. Он был напарником Комацубары. «Не соврал, значит…» — подумала Коу. — Ёсиока доложил на Комацубару. Норитоши сначала не поверил. Я говорил о том, что Минору был почти «особым», а значит, и привилегий у него было немало. В общем, мы уже собирались взять его, но Комацубара скрылся за день до того, как Ёсиока доложил. — Это странно. — Это ещё не все странности, — отметил Сатору. — По словам многих бойцов Комацубара и Ёсиока были очень близки, — Годжо интонационно выделил слово «очень». — То есть?.. — В голову закралась одна неприятная мысль, которую Коу уже держала над ямой забвения, чтобы получить опровержение, выкинуть и забыть о ней, как о страшном сне. — А ты как думаешь? — Ты сам ответа не знаешь?! — не выдержала Харада, лицо тут же исказилось от боли. — Кем они были друг другу? — Я не могу знать ответа на этот вопрос, — с издёвкой бросил Годжо. — Это же было только между ними. — Твою мать… — бросила с раздражением. — Просто скажи свои предположения… Пожалуйста. — Почему Комацубара убил Ёсиоку… — будто самому себе сказал Годжо. — Слушай, Харада, а ответь мне на один вопрос. Тогда я больше не буду тебя мучить неизвестностью. Харада с минуту молчала: думала, о чём Сатору хочет спросить её. — Так я могу спросить? — задал вопрос в нетерпении. Коу моргнула два раза. Годжо чему-то усмехнулся. — Харада, кому бы ты осталась верна: любимому человеку или организации, на которую работаешь? В вопросе и был ответ. Пазл в голове сложился. Коу затрясло. — Я не могу ответить… — дрожащим голосом ответила та. — А Ёсиока смог бы, — констатировал Сатору. — Ты, конечно, можешь со мной не согласиться, но лично мне кажется, что в нашем мире нет проклятия страшнее, чем любовь. Ёсиока был проклят. А его проклятием стал… — Не продолжай… — попросила Харада. — Мне этого достаточно. Больше ничего не хочу слышать. — Хорошо, если ты просишь, — сказал Годжо. В его голосе слышались усталось и томление. — Наши люди ищут Комацубару по всему городу. Его нигде нет, он будто исчез. Мне показалось это странным, но после того, как ты сказала о том, что Зенины замешаны… Теперь у меня есть догадка. Возможно, они скрывают его. — Сатору посмеялся. — Чёртовы Зенины, как же они любят вставлять палки в колёса. — Годжо затих, Харада хотела задать вопрос, но он опередил её: — Может, будет легче поубивать всех Зенинов? Коу почувствовала ком в горле. Она была уверена в том, что вопрос риторический, потому и молчала, но следующий вопрос ввёл её в ещё больший ступор: — Как считаешь, Харада? — Не думаю, что это возможно, — ответила шёпотом. — Никто же не пробовал, — оспорил смело. — До меня многое тоже считали невозможным. Может, пора расширить этот список? — Может быть, — сказала она уже более уверенным голосом. — Но ты не бессмертен, Годжо. Ты сильнейший из нас, но ты обычный человек. Не забывай ещё и об этом. Сатору задержал дыхание на мгновение. Он удивился так, будто услышал то, чего не знал. К нему всегда обращались как к сильнейшему. Все как один твердили о том, что его душу забрал дьявол ещё во младенчестве. Только Гето говорил ему о том, что он может умереть от простой пули. Вернее, напоминал, констатировал факт, который Годжо из раза в раз забывал. Когда вокруг тебя все о чём-то твердят, то волей-неволей начинаешь верить. В мафии не верили в Бога. В мафии верили в силу Годжо Сатору. Три месяца назад Харада не расходилась во мнении касательно Годжо с остальными мафиози. Если бы не та ночь… — Годжо, а ответишь на мой вопрос? — поинтересовалась девушка. — Отвечу, — его голос был низким. — Клану Годжо от меня не было почти никакого толка. Если бы не Ёсиока, я бы умерла ещё на первом задании. Я не смогла защитить ни себя, ни напарника. Вряд ли ты ожидал от меня этого… Но сейчас я хочу спросить не это. Почему ты не убил меня ещё тогда? Так было бы проще… — Почему не убил… — задумчиво повторил Сатору. Он прожигал глазами одну точку в попытках сосредоточиться. Годжо думал много и долго, но в итоге решился быть честным и искренним. Сомневался в правильности решения, но сворачивать с выбранной дороги уже не хотел. Раз уж она открылась ему. Исповедь за исповедь. — У меня есть мечта, Харада. Возможно, она невыполнима даже для меня. Поэтому я хватаюсь за любую возможность, за любой талант… Для исполнения безумного плана ты должен быть готов использовать безумные методы. Я просто увидел в тебе потенциал на особый уровень. Увидел потенциал в Ёсиоке… Во многих новичках я увидел ту искру, за которую я принял их в клан Годжо. У каждого есть потенциал… И моя мечта в том заключается, чтобы мафия стала едина. Но это невозможно, пока власть разделяется между тремя кланами… Я как мог пытался добиться мира. Очень долго пытался. Но, видимо, я был глупцом, раз посчитал, что сильнее системы. — Сатору говорил быстро и небрежно, в его словах мелькала тревожность, которая передавалась и Коу. — Я не хочу войны между кланами, погибнет слишком много людей. Моих людей, за которых я несу ответственность. Я не имею права быть неосторожным и беспечным, не имею права начать войну и отправить их на смерть. Новое поколение мафии должно стать намного сильнее нынешнего. Ты будешь частью нового поколения, Харада. — Сатору резко поднялся, в последний раз посмотрел на Коу и направился к выходу. — Поэтому постарайся не сдохнуть до того, как это произойдёт. Годжо ушёл, но Харада не осталась одна. Тысячи мыслей сменялись в голове одна за другой. Коу не сразу поняла, что плачет. «Ёсиока мог бы стать частью нового поколения…» Коу согнулась пополам, сжимая простынь. Девушка пообещала себе, что эта ночь станет последней, когда она позволит себе быть слабой. А сейчас Харада повторяла себе: «Пусть вся слабость выйдет сейчас в слезах. Пусть уходит и больше никогда не возвращается… Быть слабой… слишком… отвратительно».***
Сатору сидел на балконе и перекатывал монету на пальцах, наблюдая за ночным городом. Ветер переменился — стал сильнее. Годжо поморщился, когда монета со звоном упала на кафель. Заходить в комнату, в которой спала девушка, не хотелось. Время от времени Сатору думал, что может вечность наблюдать красивые пейзажи, — будь то суетливый город или неподвижные горы — так он успокаивал шторм в душе. Но только на время. Время, которого ему не хватало. Однако Годжо не жаловался. Шёл вперёд упорно и радовался тому, что хотя бы иногда получал минуты успокоения. «Какая же длинная ночь…» Годжо поднялся со стула и посмотрел на горящие огни в последний раз. Уголки губ поднялись — Сатору сам не понял, чему улыбался. Никогда не понимал. Возможно, так он прощался со спокойствием. Годжо улыбался много. Искренне — редко. Ему хватило бы пальцев одной руки, чтобы посчитать тех людей, которые видели его искреннюю улыбку. В настоящей улыбке Сатору отражались грусть и сожаления. Эти эмоции были самыми искренними. Годжо сожалел о многом. Он вошёл в комнату с балкона так же тихо, как и вышел. Вещи почти аккуратно лежали на стуле. Сатору оделся, оставил деньги на тумбочке и вышел из номера, зная о том, что больше не увидит эту девушку. Хотя, может, когда-нибудь они и встретятся. Годжо не зарекался и редко говорил «никогда», поэтому в этом случае вернее сказать так: повторной встречи искать он не будет точно. Никогда не искал. Это был лишь один из способов забыться и расслабиться, снять напряжение, чтобы окончательно не сойти с ума. Стать частью той суматохи, за которой Сатору наблюдал с высотки, было необычно. Возвращаться домой не хотелось, поэтому Годжо блуждал по улицам Токио. «Гето бы не одобрил…» Сугуру действительно не любил, когда он гулял в одиночестве без сопровождения. Хотя Годжо тысячу раз говорил о том, что в охране он не нуждается, Гето упорно повторял: «Ты не бессмертен, Сатору». В такие моменты он лишь нервно смеялся, будто мог доказать обратное. Сатору был сделан из плоти и крови, как и любой другой человек. Он тоже чувствовал, боялся и мог умереть от пули. Годжо долго не мог определить собственное отношение к смерти. Боится ли он или сознаёт, что всякая жизнь — длинная дорога, так или иначе ведущая к смерти? В такие моменты он вспоминал тот день. День, когда он почувствовал холодный поцелуй смерти на щеке. Это была она — Харада Коу. Единственный человек, который заставил его почувствовать страх вперемешку с удивлением, которые после сменились эйфорией. Ему будто крышу снесло. Сердце билось настолько сильно, точно вот-вот пробьёт грудную клетку и побежит вперёд Годжо за той, кто стала причиной этого безумия. В ту ночь Сатору не переставал улыбаться ни на минуту. Ему было интересно абсолютно всё: почему именно очки, как она смогла обойти систему безопасности и что девушка делала всё то время, пока он спал. Одна только мысль о том, что Коу касалась его, являлась нитро для машины, называемой сердцем. Но один вопрос всё же стоял у Годжо на пьедестале: кто прислал Хараду Коу? Сатору нашёл её уже на следующий день. Это было несложно: всего лишь пройтись по низам. Парень по имени Ёсида сдал «подругу» с потрохами. Выдал район, в котором она снимала квартиру, место работы, фамилию и имя, возраст. Годжо узнал даже больше, чем хотел изначально. Проверку информации оставил на Иджичи. Сатору поклялся себе, что будет действовать чётко по плану, придуманным им вместе с Гето. Годжо не должен был приходить к ней… «Не должен…» Но он пришёл. Когда Сатору стоял напротив старой металлической двери, сердце билось почти так же, как в тот день. Годжо долго думал над тем, как лучше поступить: уйти или остаться. Первый вариант одобрил бы Гето, однако следовать он хотел именно второму. И Сатору постучал в дверь. Сердце замерло так, будто ему откроет палач и проведёт на эшафот. Тишина. Ни звуков шагов, ни чего-либо ещё. Годжо постучал ещё раз. Более настойчиво. Стабильно то же ничего. «Надеюсь, ты не против, что я использую твой же приём против тебя», — думал Годжо, когда взламывал замок. Копошился он долго. Он решил для себя, что не уйдёт. Потому что осознал раньше одну вещь: даже если захочет, не сможет. Интерес подавлял голос разума. Или, может, то было не только любопытство? Может, Годжо страстно желал испытать ту же эйфорию? Сатору соврал бы, если бы сказал о том, что его кровь не будоражит мысль о том, что Коу всё-таки находится там, за дверью, поджидает его. Ему бы неистово сильно хотелось побегать ещё. Квартира оказалась совсем небольшой. Годжо рассматривал с таким интересом, будто было на что смотреть. «Видимо, Харада сторонница минимализма», — мысленно пошутил Годжо, сравнив её квартиру со своим особняком, в котором было полно хлама. Небо и земля. Сатору замер, когда увидел, как в зале, рядом с диваном, что-то шевельнулось. «Неужели…» Это была Коу. Девушка лежала на полу, руки то и дело судорожно дёргались. Годжо не спешил подходить. Мысленно он признал, что эта сцена была последней, которую он ожидал увидеть. Вернее, такого Сатору не ожидал в принципе. Харада лежала в позе эмбриона и что-то бормотала под нос. Сатору сделал шаг к ней. Сейчас она была беззащитна: бояться нечего. Он наклонился на корточки и приложил ладонь ко лбу. «Жар…» Годжо пригляделся внимательнее и увидел красное пятно на майке в области плеча. Недолго думая, он оттянул пальцем ворот футболки и увидел рану. «Моя работа, — заключил Сатору, сглотнув скопившуюся слюну. — Что ж, у меня есть разговор к тебе, поэтому, надеюсь, мы обойдёмся без сопротивления». Годжо аккуратно поднял Хараду на руки и положил на диван. Девушка простонала от боли, Сатору скорчился, будто больно стало ему. «Сама виновата, поэтому, будь добра, потерпи». Аптечку Годжо нашёл на кухне. Обрабатывать раны он не любил. Вернее, не умел. Вот наносить раны — пожалуйста! С этим Сатору справлялся отлично. За годы в мафии сложно не научиться. Познаёшь тысячи граней боли, о которых обычные люди не догадываются. Годжо видел очень много пыток. Отец заставлял его смотреть, когда тот был ещё совсем ребёнком. «В мафии есть всего два места: первое — наше, второе — их. — Он повторял эти слова из раза в раз. В такие моменты напротив сидели, или стояли, или лежали изменники, которых ждала одна участь. — Такие люди будут всегда. Наше дело — истреблять всю падаль. Сатору, возьми нож…» Так Годжо попадал в ад снова и снова. Хотя сложно сказать в этом случае «попал». Он родился в аду, дверь из которого была запечатана навеки. Или запечатан был не выход, а сам Сатору? «Потерпи, Харада, твою мать!» — вторил себе под нос Годжо, когда Харада кричала что-то в бреду, хватала его за руку и снова впадала в беспамятство. Слёзы и крики его раздражали. В особенности женские. Их Сатору попросту не выносил. «Ну вот и закончили, а ты кричала», — вытирая пот со лба, сказал Годжо. Он был доволен тем, что смог обработать рану вполне себе неплохо. Коу успокоилась, изредка постанывала. Но, когда Сатору уверился в том, что жить она будет, он окончательно успокоился. Позволить девушке умереть так нелепо и не получить ответы на вопросы ему не особо хотелось. Безусловно, одним из самых логичных решений было бы дождаться, пока девушка придёт в себя, и допросить, но Сатору тем и славился в мафии, что методы его были всегда сомнительными и неизменно эффективными. «Не убивай…» — Сатору всё-таки разобрал одну фразу из того бреда, который она говорила. «Делать-то мне нечего, тебя убивать. — Годжо закатил глаза. — Убью только в том случае, если разочаруешь…» Сатору решил всё в этот день. Он уже знал, что позовёт Коу в мафию. Был уверен в том, что она согласится. Годжо слишком верил в тот исход событий, который надумал себе в тот день. Другие он попросту не захотел рассматривать, что было ему не свойственно. «Посмотрим, что у нас с тобой выйдет, Харада…» Этот ночной визит остался исключительно его секретом. Сейчас он шёл по улицам, вспоминая, как уходил из квартиры Харады в тот день. Годжо часто вспоминал об этом. Ему хотелось понять собственные мотивы. Почему он тогда поступил так? Зачем приходил к ней домой? Они встретились бы в любом случае. Годжо всё предрешил. Тогда почему он нарушил тот план, который придумал вместе с Гето? Сатору оправдал это любопытством. Нездоровым любопытством, которое переходило черту. Годжо не любил отрицать очевидное. Но в какой-то степени его пугали собственные желания. Он грезил о том безмятежном блаженстве, которое вытеснило из разума все здравые мысли. В определённый момент Сатору чувствовал себя одержимым. И если он мог найти случайную связь для того, чтобы забыться на время, то найти случайного человека, который согласился бы проникнуть в особняк Годжо и приблизить его к заветному чувству снова, являлось задачей более сложной. Решение задачи было простым: этот человек уже существовал. Сатору нужно было всего-лишь попросить. Или приказать на крайний случай. В конце концов, убивать её Годжо не планировал, как и любой здравомыслящий человек не стал бы выкидывать единственное лекарство, которое может помочь. Хотя страстное желание Сатору больше приравнивалось к ломке. Сколько Годжо не пытался придумать выход из собственного положения, все дороги приводили его к ней. В этот раз он решил пойти намеренно. Чтобы снова захлебнуться в эйфории. И если Сатору определился с решением, то теперь перед ним лежал уже другой камень преткновения: как предложить это Коу? Годжо долго ломал голову над тем, как преподнести это необычное предложение. В итоге решил импровизировать. Как и всегда, когда Сатору долго решал, как лучше поступить в той или иной ситуации. Если Сугуру был его лучшим другом и левой и правой руками, то импровизация — его лучшей подругой и обеими ногами. Годжо нервно стучал подошвой обуви по паркету и перекатывал монету на костяшках. Коу не опаздывала — это Сатору не хватало терпения на ожидание. А ждал он долго. Ночью заснуть так и не получилось: до рассвета он придумывал всевозможные сценарии в голове, потом уже психанул и решил импровизировать. Когда Годжо сел в машину, чтобы доехать до города, в назначенное место, то упёрся лбом в середину руля, тяжело выдохнув. В его мыслях огромной табличкой виднелись следующие слова: «Это провал». Сатору яростно отгонял подобные мысли, но они, точно стервятники, кружились над его головой. — Годжо. — Только сейчас он осознал, что забыл, как звучит её голос. — Здравствуйте. Сатору поморщился от такого обращения. Слишком вежливо. — Добрый вечер, — ответил рассеянно и, собравшись с мыслями, добавил: — Не разговаривай со мной так вежливо, мне аж тошно становится от такого. Тем более ты старше. Коу растерялась ненадолго. Годжо будто на мгновение увидел, как в её голове происходит перезагрузка. — Сложная просьба? — спросил с лёгкой насмешкой. — Нет, — ответила сухо. — Зачем пригласил на встречу? — Так лучше. — Годжо довольно улыбнулся. Коу села напротив него и сложила руки в замок. Она была одета в чёрную водолазку, рукава которой закатала до локтевого сгиба. Сатору скользнул взглядом по мышцам рук, отметив, что стали они заметно больше. Его внимание привлекли и вены, несильно выступающие. Годжо нашёл это достаточно привлекательным. Наконец, взгляд добрался и до глаз напротив. Коу тоже смотрела на него. Но когда их взгляды пересеклись напрямую, девушка посмотрела в сторону, хотя и не сразу. Сатору позабавила такая реакция. «Неужто стесняешься?» — Я получу ответ на вопрос? — спросила Коу, потирая одной рукой шею. Взгляд по-прежнему был направлен в сторону. — Дай мне сосредоточиться, — закатив глаза, слегка раздраженным голосом сказал Годжо. — Я говорил о том, что дело максимум на час. Даже пяти минут не прошло. — Вообще-то прошло уже шесть с хвостиком. — Пугаешь, — с каменным выражением лица прокомментировал Сатору. — В любом случае у нас ещё пятьдесят четыре минуты. — Хорошо-хорошо, — произнесла торопливо. — Я просто немного нервничаю. — С чего бы тебе нервничать? — спросил с непониманием. «Это ты сейчас серьёзно?» — этот немой вопрос слишком явно читался на её лице. — Я же не знаю причины, по которой ты меня позвал сюда ни с того ни с сего, — объяснила мягко. — Пугает неизвестность? — задал вопрос с интересом. Ответ последовал сразу: — Да, пугает. Сатору почувствовал, что именно сейчас может направить диалог в нужное русло. И он воспользовался моментом: — А если бы тебе был известен сценарий очень сомнительного дела, согласилась бы? — Если вспомнить, не так давно я пошла на очень сомнительное дело и без знания сценария, — сказала девушка, слегка усмехнувшись. Сатору сразу догадался, о чём шла речь. — Тогда добавлю конкретики: взломала бы меня ещё раз? — контрольный выстрел. Годжо заметил, что лицо девушки побледнело. «Только не говори мне, что боишься…» — Зачем? — негромко спросила Харада. Она догадывалась, что в этой просьбе кроется подвох. И спрятан он за этой невинной улыбкой напротив. — Я обновил систему безопасности, — придумывал Годжо. Ничто в его голосе не выдавало ложь. — Мне любопытно, сможешь ли ты обойти её. Не отказывайся. В этот раз стрелять не буду. Честное слово главы клана Годжо. — Он улыбнулся ещё шире и поднял обе руки. «Что он задумал?» — Почему я? — простой вопрос. — Потому что я не знаю никого лучше тебя, — ответил беззаботно. — И мне правда очень-очень-очень интересно, не растеряла ли ты свой талант. А то я слышал о том, что Ёсиока не жалеет тебя на тренировках. — Если бы жалел, — начала говорить девушка, — я бы так ничему и не научилась. — И он тебе нравится? Вопрос был обычным, но когда Годжо озвучил его, Харада будто язык проглотила. — Он хороший человек. — Харада смотрела на свои руки. Взгляда на Сатору не поднимала. — Я его уважаю. — Понятно. — Ответ Сатору не удовлетворил полностью. Он будто бы хотел услышать не это. — Наша первая миссия… — неожиданно для себя заговорила Коу. — Я знаю о том, что тебя не волнует, кто именно просчитался, но если бы не Ёсиока… Я бы абсолютно точно была бы мертва. Это я не смогла убить человека в тот день. Думала… Была уверена, что получится, но не смогла. В решающий момент струсила. Я сделала много ошибок, но Ёсиока — ни одной. Он не получил третий уровень из-за меня, но я с непоколебимой уверенностью могу сказать, что он заслуживает перейти на следующую ступень. — Смело, — односложно прокомментировал Сатору. — Это действительно смело. Но ты правильно отметила: мне плевать, кто просчитался, если нет положительного результата. Ёсиока обязательно получит и третий уровень, и второй, и первый, если он хорош так, как ты говоришь. Да я и сам помню, что в клане Камо он был старателен. Мне хватило того, что Норитоши рассказал о нём. А если ты волновалась насчёт его репутации, то зря. В моих глазах он не упал из-за одной проваленной миссии. Это и тебя касается, так что выдохни и давай вернёмся к делу. — Спасибо, — поблагодарила Коу. Сатору опешил от её «спасибо». Он редко слышал это слово. — Было бы за что, — сказал с натянутой улыбкой. — Завтра понедельник. Взломай меня в любой день грядущей недели. — Хорошо, я взломаю, а дальше что? — Мне нравится эта уверенность. Твоя задача в том заключается, чтобы взломать меня и остаться непойманной. Можешь оставить послание, или украсть что-то. В этом вопросе даю полную свободу выбора. Коу находила эту просьбу странной, но она отринула все тревожные мысли. Харада скучала по взлому. Упустить эту возможность она не могла. Тем более Годжо подлил масла в огонь её интереса и азарта, когда упомянул новую систему безопасности. «В этот раз я не просчитаюсь, Годжо Сатору». «Удиви меня, Харада Коу».***
Понедельник тянулся медленно. Сатору выворачивало от мысли о том, что вся неделя будет протекать так же неспешно. Ему хотелось бы заставить время идти быстрее, но ожидание было платой за то, что он так страстно желал получить. На улице творилось безумие, поэтому выезжать из особняка в город Годжо не планировал. К вечеру обещали сильный дождь. Когда Сатору расправился со всеми делами, начал думать: «Какой день Коу выберет для взлома? Точно не сегодняшний. Она не настолько безрассудная. Хотя… Нет, точно не понедельник. Может, в четверг или пятницу? И почему я так решил? Зачем вообще об этом думаю?» Годжо встал из-за стола и перешёл на кровать: ноющие боли в спине с каждым часом становились только сильнее, поэтому Сатору решил отдохнуть. Перерыв не продлился долго. Отдыхать он не умел. Чувство тревожности преследовало его даже тогда, когда дел и не было вовсе. Годжо ощущал необходимость делать хоть что-то. Сатору сел обратно за стол, прикрыл глаза ненадолго, прислушался к ветру за окном. «Скоро начнётся дождь», — подумал Годжо. Он был близок к тому, чтобы задремать, если бы не… «Стук?» Годжо услышал в соседней комнате глухой грохот, который заставил его моментально напрячься. Он поднялся с места и направился к выходу, не создавая лишних звуков. По собственному дому Сатору мог передвигаться без скрипа половиц так, как никто другой. Он знал каждую уязвимую точку особняка, знал и о том, где можно спрятаться… Пистолет взял на всякий случай. Вдруг пригодится. Годжо не сразу решился зайти в комнату, из которой доносился грохот. Предчувствие было странным. Но, когда Сатору резко распахнул дверь, там никого не оказалось. Он быстро проверил каждый уголок комнаты. Ничего. Годжо убрал пистолет и, закрыв глаза, накрыл ладонью лицо. «Может, показалось?» Сатору уже хотел уйти, но взгляд зацепился за маленькую бумажку, которая лежала рядом с книжным шкафом. Годжо нахмурился. Он поднял её и начал рассматривать: обычная белая бумажка. Но, перевернув её, Годжо понял, что это было послание. Послание от Харады Коу, которое состояло всего из одного слова: «Сыграем?» Губы растянулись в безумной улыбке. Позади послышался хлопок. Годжо развернулся и замер. Коу стояла за порогом комнаты и крутила в пальцах что-то. Сатору присмотрелся и увидел, что это были ключи от машины. Она ринулась прочь, Годжо с секундной задержкой за ней. Сатору был уверен в том, что у Коу имеется план. В ином случае она бы не решилась так смело бросить ему вызов. Боги, что творилось в этот момент у Сатору в голове. Он получил то, что хотел, в двойной мере. Годжо не мог позволить Коу убежать от него. Он определённо хотел, чтобы эта ночь не заканчивалась. «Я поймаю тебя, можешь не сомневаться». Харада решилась взломать его в понедельник по одной причине: она была уверена в том, что он не будет этого ожидать. А для взломщика нет ничего важнее, чем эффект неожиданности. «Поймай меня, если сможешь». Сатору отметил, что Коу начала бежать медленнее. Он ускорился и вытянул руку, когда девушка была уже совсем рядом. Годжо уже почувствовал вкус победы на губах, но тут… он упал. Харада резко села на корточки, и Сатору перелетел через неё. Девушке тоже досталось, но она быстро поднялась и побежала в обратном направлении. В этом и состоял план: бросить вызов, вымотать беготней, вывести из игры и скрыться. Она знала, где припаркована машина. Оставалось только выбраться из дома. Годжо не успеет её остановить. Коу уверилась в том, что победа будет за ней, когда бежала уже по первому этажу. Это было до чёртиков приятно. Неожиданно земля ушла из-под ног. Харада оказалась на полу. А сверху нависал Сатору. Он сбил её с ног. — Твой план был невероятен! — говорил Годжо возбуждённо. — А как ты меня провела там… Великолепно! Ты почти выиграла, — сказал и без намёка на издёвку в голосе. Харада понимала, что Сатору только констатирует, но от этого злилась сильнее и отчаянно ёрзала под ним в попытках выбраться. — Ты тяжёлый! — не выдержала Коу. — Слезь с меня! — Чтобы ты опять затеяла догонялки? Ну уж нет. — Сатору ослабил хватку и подался вперёд. — Слушай, Харада, а я ведь выиграл. Какой приз меня ждёт? — Отпусти и узнаешь, — сказала Коу грубо, повернув голову в сторону. Её смущало то, как близко Сатору наклонился. — Я хочу знать сейчас, Харада, — потребовал. — Говори. — Да не думала я об этом, твою мать! — Не рассматривала вариант собственного проигрыша? Расстраивает. Значит, я могу выбрать сам свою награду? — Да делай что хочешь уже, только слезь. Я не шучу, ты ужасно тяжёлый. — Слезу обязательно, только закрой глаза на минуту. — Это ещё зачем? — спросила с опаской. — Закрой и узнаешь. Коу закрыла глаза послушно, хотя и была готова в любой момент ударить его лбом в нос. — Твою мать, только без глупостей, — сказала резко. — Как скажешь. Он отпустил её запястья, Коу почувствовала ладони на щеках. Всё тело напряглось, когда девушка почувствовала чужие губы на своих собственных. Сердцебиение участилось, кажется, стократно. Дыхание сбилось. Сатору раздвинул губы языком, проникая глубже. Харада не отвечала, но и не сопротивлялась — она вообще не двигалась. Её будто парализовало. Годжо не понравилось, что Коу совсем не шевелилась. Он взял её за руку и положил ладонь девушки себе на лицо. «Холодная», — подумал Годжо. Сатору неспешно вбирал и смаковал её губы, попеременно кусал и оттягивал верхнюю и нижнюю. Годжо исследовал её нёбо, обратную сторону губ, проходился языком по зубам и снова возвращался. Он позволил себе раствориться в моменте и от неё хотел того же… Годжо начал целовать ниже. И тут Харада словно проснулась ото сна. Она оттолкнула Сатору и отползла назад, громко сказав: — Нет! — Нет? — переспросил. — Нет, — повторила увереннее. Воцарилось молчание. Губы Сатору были сжаты, скулы напряжены. Харада чувствовала пульсацию в ушах. Сердце покалывало... — Нет так нет. — Годжо поднялся и пошёл в сторону лестницы. — Я получил, что хотел. Ты мне ничего не должна. На улице дождь. Если хочешь, можешь остаться. Не хочешь — я не держу. Доброй ночи. Сатору ушёл. Харада по-прежнему сидела на полу, она была не в силах пошевелиться. Её будто парализовало. Коу не понимала, зачем Годжо сделал это. Не понимала она и того, почему оттолкнула. Может, причина крылась в том, что Сатору пугал её? Харада точно боялась его, но тогда почему она затеяла ту игру? Почему ей так отчаянно хотелось показать Годжо, что она стала быстрее, сильнее и опытнее? Коу сокрушалась от непонимания собственных желаний. Внутри всё переворачивалось. И причиной стал Годжо. Она была не готова к тому, что могло между ними произойти в эту ночь. Харада покинула особняк, оставаться в этом месте не хотелось. Годжо наблюдал за тем, как она уходит, из окна. Остановить не думал. В следующие встречи он сделает вид, что ничего не было. Сатору умел хранить секреты. И Коу умела тоже.