Долг крови

— Чем обязан визиту? Итачи внутреннее замирает, к этому разговору он не готов, особенно в такой компании. Новость о том, что Баку связан с Данзо, заставляет по новому взглянуть на ситуацию. Единственный плюс, что потому, как бывший начальник неподвижно сидит, расфокусировано гипнотизируя стену за их спинами, можно предположить, что глава Корня тоже не готов к этой встрече. На этом можно попытаться сыграть, план разговора невесомо начинает проступать пред мысленным взором, раскручиваясь звенящей леской. И, главное тут, перехватить инициативу, чтобы петля противоречий затянулась на чужом горле. — Так попросили до Конохи их подбросить, — усевшись на пол и пристроив пакет между скрещенных ног, отвечает Баку. — Кто? — тут же оборачивается в его сторону Данзо. — Он, — бесхитростно тыкает Баку толстым пальцем в Саске. Итачи тоже переводит взгляд на брата. Саске стоит скрестив руки на груди и низко склонив голову. Вот только пальцы брата силой стискивают локти, а его самого кажется слегка потряхивает. — Покажи лицо! — требует Данзо. Но Саске не реагирует, лишь шумно дышит, медленно поворачиваясь в сторону Итачи. — Саске? — осторожно уточняет Итачи, не до конца понимая, что происходит. Но, вместо ответа, тот просто исчезает, а Итачи лишь на инстинкте успевает уклонится от внезапной атаки брата. Саске отскакивает в угол комнаты и неожиданно рычит, вновь бросаясь в атаку. — Спальню мне тут не разнесите! — наблюдая за внезапной дракой, кривится Данзо. Итачи вновь уклоняется, ощущая, как изменилось восприятие чакры брата. Та теперь, словно раскаленный мазут, давит зловонной, пузырящейся массой. А вот скорость и сила ударов брата внезапно выросли. — Зафиксируй его, — подсказывает Данзо. Стоящий рядом Кисаме делает выпад, отвлекая Саске. И Итачи перехватывает младшего брата заламывая руку. Но тот словно не чувствует боли, продолжает выкручиваться. К Итачи присоединяется Кисаме, более грубо заламывая и фиксируя вертящегося ужом младшего Учиху, но даже сейчас тот извивается всем телом и молча продолжает сопротивление. Вот только от двух бывших АНБУ уже не вывернутся. — У-уу, — тянет со своего места Баку, между делом чистя мадндаринку. — Чего это он у вас такой бешеный? Данзо поднимается со своего места и, аккуратно обойдя постель, подходит к застывшим шиноби. Пару секунд рассматривает прижатого к полу Саске, а затем, наклонившись, резко сдергивает капюшон. Лицо брата неровными пятнами покрывают черные мазки. В глазах активирован шаринган, а жавшиеся в точки зрачками смотрят дико и яростно прямо на Итачи, неотрывно и не мигая впиваясь прямо в лицо брата. Дернув собачку молнии Данзо расстегивает куртку Саске. Сдвигает в сторону ворот футболки, демонстрируя черную кляксу круглой печати на трапеции. Именно от нее словно круги на воде расходятся мазутные мазки по коже Саске. — Проклятая печать Неба, — коротко усмехнувшись, Данзо переводит взгляд на Итачи и продолжает пояснение. — Одна из разновидностей печатей Орочимару. Как я вижу, Хатаке пытался ее нейтрализовать с помощью запечатывания зла, но если носитель исчерпывает свой запас чакры печать выходит из-под контроля. Быстрая последовательность печатей и Данзо накрывает ладонью метку на шее Саске. Легкое золотистое свечение вспыхивает под пальцами и проедается в кожу ровными быстро темнеющими полосками фууиндзюцу. — Что вы сделали? — требовательно спрашивает Итачи. — Запечатывающие техники Копирующего явно не на том уровне, на котором следовало бы, — сухо отвечает Данзо. — Полностью нейтрализовать печать Орочимару смысла нет, это в своем роде даже полезно. Но мозги теперь будут оставаться на месте. А также влияние Орочимару на волю твоего брата теперь будет заблокировано. Можешь не благодарить. Саске и правда обмякает в руках нукенинов. А Данзо чинно возвращается на свое место. — И так, — вновь опустившись в сейдза Данзо кивает Итачи. — Как твои успехи? — Некто Василиск, приняв облик Фугаку Учиха, собирается использовать Саске, как жертву для активации техники по порабощению человечества, — докладывает адаптированный вариант Итачи. — Дальше. — Для активации техники требуется две жертвы и артефакт, который принадлежал Нимрогу. Нимрог похитил Саске собираясь обменять его на артефакт, который ранее принадлежал ему, а сейчас находится у Василиска. — Кто вторая жертва? — Не известно. Предположительно кто-то, в ком течет кровь Сенджу, Хьюга или Удзумаки. Физическое устранение предполагаемой жертвы приводит к произвольной смене целей. Предотвратить таким образом возможность проведения ритуала невозможно. Это все. Данзо складывает руки на коленях, погружаясь в размышления. Баку поглядывая на собравшихся кушает мандаринку, аккуратно отщипывая сочащиеся соком дольки. — Баку, — не отвлекаясь от нукенинов небрежно бросает Данзо. — Ты можешь идти. — Не, — отмахивается Баку от предложения. — У вас тут так интересно, я еще посижу! — Это приказ! — Ну, раз приказ, — разочарованно тянет Баку, поднимаясь. — Что ж, люди добрые, прощайте! И обходите подальше голодные леса. Подобрав пакет, Баку прощается, кланяясь нукенинам. — А то представляешь, чудом их подобрал, — сбиваясь с ты на вы и обратно, Баку неудачно наклоняет пакет, из которого тут же подло выскакивает несколько мандаринок разбегаясь от монаха по полу в разные стороны. Досадливо крякнув Баку принимает их собирать под испепеляющем взглядом “хозяина”, между дело продолжая болтовню: — А то остались бы только белые косточки от ваших знакомцев. Да, Данзо-сама, какое было бы горе… — Иди! — сквозь зубы цедит глава тайного отдела. Собрав фрукты, Баку вновь кланяется и, кажется, еще мгновение и исчезнет. Но вдруг застывает. Лицо Баку каменеет, а глаза невидяще устремляются куда-то в пустоту. — Да как?! — охает Баку, роняя пакет и мандаринки, весело подпрыгивая, вновь рассыпаются по полу. — Мои исследования! Мои образцы! В руке Баку появляется посох и гулкий удар эхом отражается от стен спальни. А вслед за нарисованным посохом кругом тонким зеркалом повисает, словно прорубленная в пространстве, дыра. Тонкая прозрачная пленка дрожит, покрываясь рябью, и все же сквозь нее отчетливо видно объятый пламенем маяк. На его фоне темные воды океана вспучиваются, отражая мокрыми до зеркального блеска чешуйками лучи заходящего солнца. Громадное чудовище по толщине тела превосходящее сам маяк складывает длинное тело кольцами, и вновь поднимается из воды вровень с утесом. Плоская треугольная голова несколько мгновений, покачиваясь, зависает над зданием, а затем чудовище открывает пасть и окатывает маяк струей огня. Баку трубно взвывает. — Гадины! — под вой Баку маяк складываться внутрь, оплавленными камнями растекаясь по утесу, как и крыша пристройки. Беззвучно лопаются стекла на окнах и языки пламени вырываются наружу. Жилище Баку охваченное пламенем выгорает дотла прямо на их глазах. На фоне горящего маяка, прямо перед порталом, появляется высокий мужчина с гладко зализанными волосами в военном френче. Кланяется, вежливо складывая руки в гасё. — Согласно кодексу! — гаденько улыбнувшись сообщает Джинхэй, глядя прямо в портал и с легким хлопком исчезает. Баку замирает, а затем начинает медленно оборачивается к нукенинам. Но Итачи уже не до него. Резкая обжигающая вспышка боли за левым ухом парализует тело, внезапно толкнув коленями пол. Мир перед глазами вертится сумасшедшей каруселью, полностью дезориентируя. Сквозь шум в ушах Итачи слышит ругать Баку. А потом его что-то вздергивает вверх и ворот плаща врезается в горло, добавляя к вакханалии боли еще и невозможность вдохнуть. Сил нет не то что сопротивлятся, даже просто ухватится за душащую его руку. Глаза слезятся и в расплывшимся мареве он видит перд собой лишь озлобленное лицо Баку, обрастающее прямо на глазах рыжей шерстью, с вытягивающимся покрытым грубыми складками кожи носом. — Вы! — трубно рычит он встряхивая на вытянутых руках-лапах людей. — Вы что с ней на договоре? Идиоты! Дебилы! Вы хоть понимаете, что наделали?! Куда влезли? Чудовище трясет их, как кукол. — Что?! Вы что ей пообещали? О! Бездна вас проглоти! Ну?! — Защищать, — едва находит в себе силы даже не ответить, выдохнуть Итачи. И тут же Баку швыряет обоих наемников к стене. Только вот боль от удара просто теряется на фоне того, что раскаленной лавой палит их изнутри. Ни сгруппироваться, ни подняться сил нет. Падение даже толком не воспринимается, просто смена положения тела. — Баку! — где-то на периферии сознания слышится голос Данзо. — Не смей! Не в моей спальне! На мгновенье, кажется, словно Баку заполнил собой всю комнату, но затем весь собирается, шумно втягивает носом воздух и резко выдыхает на пол перед наемниками, буквально выплюнув бледное обнаженное тело. Боль мгновенно отступает, позволяя наконец свободно вздохнуть. Проморгавшись, размазывая застилающие глаза слезы, Итачи наконец добивается четкости картинки. Рядом тяжело возится Кисаме, кое-как усаживаясь и закидывая голову назад в попытке отдышаться. Прямо перед ними худенькое угловатое тело обнаженной девушки. Чуть слева у стены всклокоченный Саске, с кунаем в руках, дико таращится на Баку. В дальнем углу спальни, возле токонама, замер Данзо. Его футон посреди комнаты не просто смят, он едва ли не растерзан в клочья. От одеяла и простыни остались лишь лоскуты разметанные по полу спальни. — Запомните! — рычит еще не до конца успокоившийся, но уже вернувший себе человеческий облик Баку. — Это у людей сказал, как в воду пернул! У нас не так! За все надо платить! Нельзя тут так, там сяк! Так не бывает! И если уж в лезете к нам, потрудитесь выучить правила и следовать им! Чтобы хотя бы понимать последствия собственной тупости! — Баку спотыкается, бегая глазами по наемникам, подбирая очередное оскорбление. — Придурки, — тихо подсказывает Саске. — Придурки! — подхватывает Баку подсказку. Баку вновь выдыхает и оглядываться. Его пакет тоже пал жертвой пронесшегося по комнате урагана. Подобрав пакет Баку печально рассматривает мятые фрукты и разочарованно роняет его обратно на пол. — И еще одно, — вновь оборачивается к наемникам. — Чем дольше вы ходите по нашим дорогам, тем меньше у вас шансов вернутся к людям! Таков закон: на два стула одной жопой не сесть! Вот так вот, люди добрые!... — Зачем ты напал на Саске возле храма и похитил Мейли? — тяжело переводя дыхание после каждого слова, все же находит в себе силы, едва ворочая языком, спрашивает Итачи. — Да плевать мне на вашего Саске! — брезгливо морщится Баку. — А вот девка нанесла мне оскорбление и согласно кодексу я обязан был ответить. Так что забирайте вашу гадину! И чтобы духу вашего больше на моей территории не было! Учую — сожру! И с хлопком Баку исчезает. В комнате повисает гнетущая тишина, щедро приправленная мандариновым ароматом. — Так! — Данзо стукает тростью о татами, привлекая к себе внимание. — Во-первых: Итачи, в отчетах это не отражаем! Я даже знать не хочу, что у вас там произошло! Во-вторых: сейчас вам выдадут форму, маски, и организуют коридор. И чтобы через полчаса вас в Конохе не было! Забирайте девку, ключника и вон отсюда, пока еще кто-нибудь по вашу душу не пришел... Мы только ремонт закончили! Еще не улегшийся шум в голове мешает сосредоточится. Итачи хмурится, теряясь под напором Данзо и качает головой, отказываясь принимать эту реальность: — Вы не можете выгнать отото! Хирузен-сама… — Хирузен мертв! — обрывает его Данзо. — А твой брат может стать большой проблемой для деревни. — Вы должны его защищать! Иначе я… — Что ты?! — Данзо разве что глаза не закатывает в ответ на сопротивление Итачи. — Выдашь секреты деревни? Не смеши меня! Хватит пустых угроз! — Я иск подам, — едва ли не в отчаянии выпаливает Итачи. — В земельный департамент о незаконном пользовании землей. Данзо замирает и щурится, тяжелым взглядом меряя старшего из братьев. Затем переводит взгляд на младшего. — Чтобы подать в суд, тебе, для начала, надо вступить в права наследования, — подумав, обманчиво мягко возражает глава Корня. — А для этого придется доказать, что твой отец мертв. — Официально даже похоронен, — голос крепнет и ответ получается уверенным и хлестким. — Но ты же понимаешь, как легко это опровергнуть? — не уступает своих позиций Данзо, и затем вкрадчиво добавляет. — Ты хочешь скандала… хочешь вытащить все на свет? — Я хочу, чтобы Саске остался в деревне, — чеканит слова Итачи. — Итачи, ему нельзя здесь оставаться, — Данзо устало прикрывает глаза и трет переносицу двумя пальцами. — Забыл, как легко они вошли сюда? У меня не хватит сил его защитить, ты это понимаешь? Если встанет выбор: он или Коноха, я выберу деревню! И это единственно правильный выбор. Другого просто не может быть! Данзо делает паузу, позволяя Итачи осознать сказанное им. — Забирай брата и спрячь его так, чтобы никто не смог найти. Я помогу вам выйти из деревни. Но дальше сами. И запомни: ему нельзя возвращаться в деревню, пока проблема не будет решена. — Да, ладно вам, Итачи-сан, — дипломатично вступает в разговор Кисаме, тяжело поднимаясь и снимая свой плащ. — Пойдемте уже... сами разберемся. Мечник укутывает Мейли с головой, но не спешит поднимать. Саске молча прячет кунай и хмуро косится куда-то в бок. За стеной слышится топот ног. — Данзо-сама! — чей-то встревоженный голос нарушает повисшую тишину, но открыть фасума никто из бойцов корня без позволения хозяина не решается. Данзо вздыхает, осмотрев разгромленную спальню и напряженную троицу, и направляется к дверям. Чуть сдвинув двери, так чтобы, застывшие за порогом спальни, бойцы не увидели лишнего, выходит в коридор. — Данзо-сама, мы слышали шум! — Все в порядке, — сухо успокаивает людей Данзо. — Ты останься. Остальным — разойтись. Мгновение, которое требуется бойцам Корня для выполнения приказа, растягивается в вечность для замерших за стеной нукенинов. — Приготовь три комплекта формы. И принеси сюда. Размеры: д, в и а, — отдает распоряжение невидимому ниндзя Данзо и возвращается в комнату. Ожидание не затягивается долго. Приказы Данзо в Корне всегда исполнялись молниеносно. Невидимый боец бесплотной тенью застывает у дверей спальни. — Данзо-сама! — единственное, чем он обозначает свое присутствие. Форму Шимура забирает сам, плотно задвинув за собой двери. Терпеливо ждет пока гости по военному быстро переодеваются, упаковав старые вещи в походные мешки. даже Саске не возмущается, не задает вопросов, просто одевает на лицо фарфоровую маску и застывает безликим бойцом АНБУ скрытого Листа. Данзо осматривает их, кивает и открывает дверь. Кисаме подхватывает завернутую в плащ Мейли, перекидывая через плечо бессознательное тело. — Проводи их за барьер и так, чтобы вас никто не видел! — командует он склонивему голову бойцу. — Никаких разговоров. По выполнении миссии сразу возвращайся. Полная секретность. — Хай! — короткий возглас безликого бойца. И все четверо, отдав честь главе тайного отдела, спешат прочь по темным коридорам Корня.