Долг крови

Сложив трупы в дальнем углу пещеры шиноби занимают места убитых возле костерка. Мейли сидит у самого входа спиной к спутникам, наблюдая за вспышками молний. Гроза даже не думает утихать. Кисаме перебирает свитки убитых ниндзя. Вслушиваясь в звуки стихии Итачи бездумно следит за огнем. Их новая спутница тоже молчит. Присутствие Конан отбивает всякую охоту к разговорам. Это не первая миссия, которую ему приходится выполнять с ней. Но еще ни разу это так не тяготило. Наоборот работать с Конан всегда казалось несколько приятнее, чем с другими членами организации. — Их будут искать, едва закончится буря, — сухо докладывает Хошигаки, демонстрируя спутникам одно из писем. Забрав письмо, Итачи скользит взглядом по строчкам иероглифов. Срочное донесение для каге, похоже в стране Травы не все спокойно, начальник тюрьмы попался на растратах и взяточничестве. И командир проверяющей группы запросил разрешение на арест. Только этого не хватало! Передав донесение сидящей рядом куноичи Итачи размышляет, что выгоднее: либо все бросить так, либо тратить время на сокрытие улик, инсценируя несчастный случай. Если письмо не получат вовремя, то начнут расследование и поиск исполнителей. А значит оставлять следов нельзя. — Прекрати это! — отложив донесение, требует Конан. — Вредя мне, ты задерживаешь всех нас. — Кто я?! — удивленно оборачивается ведьмочка. — Ты, тип таво, ничего не попутала? — Мне негде взять для тебя плату, — поясняет куноичи. — Потерпи до ближайшего селения! — Я то могу и потерпеть, — смеется Мейли. — А ты? Или ты думаешь, что это я сюда вам пригнала этих троих? Или вызвала бурю? Ногу тебе вывихнула? — Я заплачу, только нужно время, — игнорируя подначки, ровно отвечает Конан. — Да-да… куда ты, тип таво, денешься, — вздохнув Мейли вновь отворачивается. — Кстати, а что случилось с твоей первой попыткой? Куда делся клон, которого ты посылала за платой для меня? — Его уничтожили, — глядя на огонь, отвечает Конан. — Идентифицировать напавшего я не успела. — О, как! То есть за нами еще кто-то идет… или за тобой? — Когда его уничтожили? — уточняет Итачи. — Сразу после взрыва дома. — Конан-сан, что в коробке? — Кисаме смотрит пристально на куноичи. — Это личное! — Вы меня извините, но у нас тут все личное. А вот последствия огребаем мы коллективно. — Это дневники моего погибшего друга, — взвесив слова мечника, идет на уступку Конан. — К вашим делам они не имеют отношения. — Там был этот Зецу, — подает голос Мейли. — И ваш Мадара! Напарники однаково возмущенно оборачиваются к девчонке. Конан же застывает лишь на мгновение сжимая ладони в кулаки на коленях. Но быстро справившись с эмоциями вновь расслабляет руки. — Это вообще то был секрет, — между тем качает головой Кисаме. — Почему ты раньше не сказала?! — одновременно с мечником задает свой вопрос Итачи. — Ну, я думала вы сами заметили, — отмазываеться Мейли. — А мне, тип таво, ваще не до них было! — Что вы знаете о Мадаре? — Конана пристальным взглядом обводит мужчин. — У него проблемы с памятью! — опережает их с ответом Мейли. — И он не девственик! — А вы, Конан-сан? — перехватывая инициативу у Мейли, Кисаме предлагает куноичи обменятся информацией. — Мой друг был первым лидером Акацуки, — приняв решение начинает рассказ Конан. — Мы хотели принести мир в Амэгакурэ. Незадолго до гибели моего друга к нам пришел Мадара вместе с Зецу и предложил союз. Яхико отказался, а потом погиб, как и весь первый состав Акацуки. И тогда мы приняли предложение Мадары объединится, чтобы закончить все войны в мире. В дневниках нет ничего особенного, только размышления Яхико о том, что Мадара не тот за кого себя выдает и ему нельзя доверять. Но это он говорил и раньше. — Отличненько. А мы это, тип таво, ты и твой второй болезный дружочек? — влезает ведьма и потом подумав уточняет: — И похоже твой дружочек им нужен, а вот ты не очень. Итачи хочет добавить, что Мадаре нужен не сам Пейн, а его риннеган, но молчит. Рассказать эту информацию, нарушить планы Джашина и подвергнуть опасности весь их мир. Если, конечно, Знающий рассказал все честно. Но сколько людей погибнет в процессе даже страшно подумать. Итачи вновь чувствует, как мечется его душа разрываясь от противоречий. Вся разница только в том, что в этот раз от него требуется только промолчать. — Предлагаю решать проблемы по мере их поступления, — после продолжительной паузы подает голос Кисаме. — Первоочередная наша задача решить вопрос с тотальным невезением и его последствиями. — Сними свою технику! — вновь требует Конан у Мейли. — Да сколько можно то говорить?! Это не техника! — повышает голос Мейли. — Это возмездие, карма, наказание, последствия. Что же ты такая дурная то?! Вот тебе говорят: не жри бяку, живот заболит. А ты жрешь и у тебя болит живот. Разве это техника? Или проклятие того, кто тебя предупредил? Нет! Это твой выбор! И только ты можешь засунуть себе два пальца в рот и очистить свой желудок от бяки. А до тех пор будешь мучится. Понятно объяснила? Условия договора должны быть выполнены! Иначе само мироздание возьмет с тебя цену, а моя помощь, тип таво, стоит дорого! — Десяток яиц? — выгибает брови Конан. — Десяток жизней, — поправляет ее Мейли. — Погоди мелочь, — настораживается Кисаме. — Так по этому Фугаку, когда считал долг учел тех куриц и вола, помимо людей? Это получается что без разницы чьих? — Это какой долг? — настораживается Мейли. — Но вообще разница есть. Но считаются все. — Твоей матери, — поясняет Итачи. — От поселения при золотом прийиске поступил запрос на охрану и Коноха направила отряд его защищать. Нападавшие были членами организации твоей матери. Но когда прибыл отряд моего отца. Юнхуа вышла к нему и принесла извинения за причененные не удобства. Они сошлись на маленьком долге. Мейли настораживается: — А сколько всего было убито? — Четырнадцать: десять куриц, один вол, два крестьянина и один генин. — Как-то мелковато он взял, — качает головой ведьма хмурясь. — Прямо скажем — продешевил, если это была его территория. Слушай, а он с ней, тип таво, не спал? — Тогда бы она его с Василиском не перепутала, — возражает Итачи, ловя себя на том, насколько данная тема уже воспринимается спокойно. — Ну… ваще то моя перечница могла и наврать, — неожиданно признается Мейли. — Либо там реально был Василиск… Твоя мамаша то контакт с Болотником держала, значит, если муженек куда-то свалил, могла попросить его прикрыть. А моя перечница, тип таво, струхнула, когда ей на встречу вместо человечка ящереца вышел... А вы вообще как про их делишки то узнали? — Из отчетов АНБУ, — поясняет Итачи. — Их мне передал Данзо и он же подсказал к кому обратится. — Позволю себе предположить, что он в курсе некоторых нюансов взаимодействия с вами, — хмурится Кисаме, вспоминая свое неожиданное знакомство с начальником тайного отдела Конохи. — Он знает больше, чем пытается показать, — обдумав слова напарника, соглашается Итачи. — Тот ниндзя в маске Сокола, он его подчиненный. — А? — начинает было Кисаме. — Возможно, — делится своими выводами Итачи. — Это он был тем вторым, кого ты видел тогда в Конохе. Внешность можно изменить маскировкой, это не о чем не говорит. Но он явно не хотел, чтобы его видел я… возможно, я мог его узнать? Мейли, ты назвала его меняющимся, что это значит? — Ну это, тип таво, меняющийся… был человек, а стал аякаши. Например, если он вымесок или там… короче есть способы. — Он Учиха! — обдумав слова ведьмы и напарника, щурится Итачи, глядя на огонь. — Чистокровный и сильный. Он был связующим звеном между Нимрогом, возможно, моим отцом и Данзо. И он до сих пор ему служит. Именно он изображал Саске, когда потребовалось прикрыть его отсутствие в деревне. И он же тогда меня вырубил. А значит, Данзо все знал и сам пустил в деревню Нимрога. — И в чем его выгода? — едва Итачи делает паузу, подает голос Мейли. — Не знаю. Данзо всегда ставил во главу угла безопасность Конохагакурэ без оглядки на моральные и этические нормы. — Погоди! — Мейли подрывается принимаясь кружить по пещере. — Может... тогда на той вашей миссии был не Василиск под видом Фугаку. Там мог быть сам Нимрог! Потому моя перечница, тип таво, так и расшаркивалась. И долг там был не маленький. Он попросил ее помочь тебе и рассказать то что надо. Ну и, возможно, еще и меня с вами отпустить. Хотя тут она уже могла и сама подсуетится и пытаться из этой истории себе интерес поиметь. Вот так скорее всего, тип таво, дело было, мальчики! Сложив руки на колени, Конан внимательно слушает разговор, ничем не выказывая удивления от смены темы. Только глаза сверкают янтарем в свете огня, когда она переводит взгляд с одного говорящего на другого. Итачи ловит ее взгляд, понимая, как наверное бредово сейчас звучит их слова со стороны. Кисаме ворошит угли палкой. — И в чем смысл? — наконец спрашивает мечник. — Зачем такие сложности? Предположим, сам Нимрог не хочет лично убивать Василиска и для этого нужны мы. Но почему просто не прийти в Акацуки и не сделать заказ? Результат тот же, сложностей на порядок меньше. — Потому что в этом случае, — замирает Мейли принимаясь раскачиваться на пятках. — Во-первых: он будет должен вам тогда и очень много. Такие долги нельзя отдать деньгами. А во-вторых: смерть Василиска может быть лишь одной из вех большого расклада. И ящерице не просто так подухнуть надо, а при определенных условиях. И вот эти условия сейчас и создаются. Это… каждый за свою ниточку то дергает и узорчик, тип таво, складывается. И понять весь смысл можно только, когда взглянешь на весь расклад со стороны. А пока ты, как тот самый муравьишка, по черточкам ползаешь, ничего и не видно и не понятно. — А игральная доска это весь мир, — тихо дополняет Итачи. — Ну, походу, да, — соглашается ведьма. — И все что нам остается, попытаться урвать себе кусочек пирога доступного нашему пониманию. Хоть какой-то доход от того, что тебя поимеют. — Чтобы ее разбить, надо понимать куда бить, — делает неожиданное замечание Хошигаки. — Иначе можно просто лоб разшибить и будет бестолку. И в этом варианте нам все равно нужен Василиск. Но не как враг. А, возможно, в качестве союзника или информатора. — Что? — Итачи удивленно смотрит на напарника. — Я просто иду от противного, — поясняет Кисаме. — Нас с самого начала подводили к идеи, что Василиска надо устранить. Так почему бы не встретится с ним и не послушать его версию событий? Игру можно, выражаясь метафорически, сломать по разному. Можно разбить доску о голову противника. А можно смахнуть фигуры с доски. — Но последствия? — Да срать уже на них. Мы не можем их просчитать, это не наш уровень сознания. Но прыгать на чужом поле по чужой воле в заведомо проигрышной партии я не хочу. И вам, Итачи-сан, не советую. Надо уметь шагнуть в пустоту с широко открытыми глазами вопреки логике и страхам. Доверяя лишь собственной интуиции. По крайней мере, если это будет ошибочное решение, это точно будет ваше решение. А не чья-то чужая воля. — Да, но… — теряется от такого Мейли. — А если ты проиграешь? — Ты проиграешь, — улыбается в ответ Кисаме. — Если я правильно понял, этим и опасен ваш Нимрог. Он способен на так называемый прыжок веры. Когда ты прыгаешь в пропасть, но полностью уверен, что выживешь и выживаешь. Это иррационально, не просчитываемо, но работает. При одном условии! Искренняя и твердая уверенность в себе. Никаких сомнений, никаких сделок с собой, никакого самообмана. И в этот момент тебе неважно, что ты выиграешь или что проиграешь. Ведьма морщится то ли недоверчиво, то ли обдумывая слова мечника. Сам Итачи тоже задумывается, соотнося слова напарника со своим опытом. Все его существо противится такой логике. — И в чем смысл? — качает головой тварь. — Зачем это нужно, если нет выгоды? — Потому что этого требует момент. Это делает тебя непредсказуемым для твоего врага. Когда ты встречаешь равного себе или превосходящего тебя противника. Вы можете легко прочитать друг друга: приемы, уловки и контратаки. Ваш бой превращается в партию шоги, где кто первый ошибется тот проиграл. И выиграть такой бой очень тяжело на чистой логике и расчете, поскольку вы равны или твои действия уже просчитаны наперед и шансов нет. И тогда выигрывает тот у кого получается удивить соперника. А для этого нужен прыжок веры. И это не эмоции, это чувство момента. Мейли притихает присаживаясь к огню. Подтянув колени к груди, обнимает их руками и опускает на них голову. Итачи тоже молчит, спорить с Кисаме сложно. Но он привык полагаться на логику, да и не так часто Итачи получалось встретить врага, которого бы он не мог просчитать. Если вообще когда-либо он вообще сталкивался с подобными противниками. — Ладно, разговоры-разговорами, но предлагаю воспользоваться моментом и отдохнуть, — обернувшись ко входу Кисаме некоторое время следит за буйством стихии. Дежурить вызывается Итачи. И его спутники пользуясь возможностью укладываются спать. Пересев поближе ко входу в пещеру он наблюдает как они укладываются. Конан и Кисаме засыпают почти мгновенно. А вот Мейли долго вертится, пока не забирается под бок к мечнику. В итоге с одного боку от вольготно вытянувшегося во весь свой могучий рост Хошигаки лежит Самехада, а с другого завернувшись опять с головой в плащ ведьма, зябко поджимая ноги. Итачи прислушивается к себе, анализируя собственные ощущения. Но жгучий ярости, что заставляла вскипать кровь туманя разум, больше нет. Картина кажется скорее милой, чем раздражающей. И он отворачивается, следя как ветер рвет листву, хлестая ее тонкими росчерками струй дождя.