Долг крови

Тревожная ночь своими прохладными пальцами прокрадывается по дощатому полу. Сон уютной тяжесть смежит веки вопреки воли Итачи. И сколько бы тот не боролся с усталостью, но то и дело ловит себя, что засыпает. Приходится встать и выйти на улицу. В доме слишком тихо. На улице тоже. И это "тоже" не нравится Итачи, вот только думать тяжело. Мысли в голове ворочаются с трудом, словно перетруженные каменные кольца старой мельницы, слишком сильно хочется спать. Прохладная темная вода в тэмидзуя немного разгоняет сон. Но состояние остается ватным и заторможенным. Зачерпнув воду горстью, он еще раз умывается, потом еще раз. Но поняв, что это не помогает, просто ныряет в каменный резервуар головой чуть-ли не по плечи. Итачи отсчитывает десять секунд и выныривает. И наконец чувствует себя проснувшимся и бодрым. Холодные капли стекают с волос за шиворот, но это даже хорошо, это окончательно прогоняет сон. Вернувшись в павильон Итачи замечает, что постель Мейли пуста. Кровь застывает в жилах холодной злостью. Неужели она опять ушла к Саске. Глупый отото даже не понимает с каким огнем он играет. Или… следующая мысль еще страшнее. Бесшумно прокравшись, Итачи заглядывает за ширму, где спят братья Кодон. Постель старшего хоть и приготовлена для сна, но сам Рейши сидит рядом с футоном брата, безвольно свесив голову на грудь. Спит, делает вывод Итачи вслушиваясь в тихое и глубокое дыхание старшего брата Кодон. Но где же младший? Одеяло Кины откинуто, а самого мальчика нигде не видно. Оглядевшись Итачи примечает слабый красноватый свет, что тонкой струйкой сочится сквозь щель между порогом и дверями в галерею, ведущую в главный павильон святилища. Итачи прокрадывается к створкам, что безшумно приотворяются от его легкого толчка. Поднырнув под толстую плетеную симэнава, Итачи проскальзывает в запретную галерею. Короткий коридор до массивных ворот в главный зал освещен ровно горящими факелами. Ворота в зал приоткрыты, запечатывающие свитки бестолково болтаются на створках. Печати святилища Кодон напоминают печати Баку, только не хватает пары знаков и еще несколько выведены с ошибкой. Подойдя ближе Итачи слышит жаркий шепот Кины, только голос хоть и узнаваем, звучит глубже и тяжелее: — Я жажду восстановить величие моего рода! Хочу, чтобы весь мир содрогнулся от моей мощи! Кина стоит в середине просторного зала, вскинув руку и описав полукруг сжимает кулак. Рядом с ним стоит Мейли. — Помоги мне! — обернувшись к девушке, требует Кина. Порывисто пытается схватить за руку ведьму, но та уворачивается, чуть отстраняясь. — Стань моей невестой! — голос Кины крепнет наполняясь рыкающими звуками. — Я последний в своем роду… но с тобой я смогу его возродить. Я сделаю тебя хозяйкой на моей территории, люди будут строить храмы в твою честь! Ведьма многозначительно окидывает взглядом старый, потерявший лоск храм, где живут братья. Утвари в нем нет, лишь несколько факелов на стенах, да у дальней стены каменный алтарь. — Я чую, ты хочешь получить жизнь Болотного царя, — почти урчит Кина, заглядывая в лицо ведьмы снизу вверх. — Я убью его для тебя! У Болотника есть секрет, без этих знаний вам его не одолеть. А я … Великий Роен его знаю. Я принесу тебе его сердце. Хочешь? Соглашайся! Пообещай мне свою помощь и я положу к твоим ногам весь этот мир! Я встану во главе парада, а ты будешь стоять за моим плечом! Все что пожелаешь, я все для тебя сделаю, если ты станешь моей! Мальчик протягивает руку, вновь пытаясь прикоснуться к ведьме. — Че за секрет? — кокетливо тянет Мейли, снова ускользая от прикосновения. — Я не глуп! — рыкает в ответ Кина. — Зачем он тебе, если я великий зверь Роен сам убью Ящера для тебя?! — И это говорит тот, кого поймали и как шелудивого пса посадили на цепь люди? — смеется ведьма отступая. — Это было давно! — голос Роена почти гремит, эхом отражаясь от стен, но потом тот все же берет себя в руки и смягчается, вновь возвращая интимные урчащие нотки. — Но с тобой моя удача и сила вернётся! Соглашайся. Я буду верно служить тебе! И беречь, как величайшее сокровище! Шагнув ближе, Кина пытается погладить ведьму по плечу. Но между ним и Мейли опускается клинок Итачи. — Хватит! — обрывает он пламенные речи Зверя. — Что за секрет? — Зачем ты вмешиваешься? — хмурится Роен, приподнимая верхнуюю губу и скалясь на шиноби. — Кто ты, чтобы вмешиваться в наш разговор? — Я Учиха Итачи. — Мне плевать как тебя зовут, червь, — злится Зверь. — Разве у тебя есть право голоса? Или может быть эта ведьма твоя невеста? Разве она твоя? Нет! Тогда не мешай мне! — Твои слова пустой лай безродной шавки, — цедит в ответ Итачи. — Эту конуру ты называешь храмом? Зарычав Роен вскидывается, сжимая кулаки. Но роста в Кину мало и чудовищу приходится смотреть на Итачи снизу вверх. — Что ты можешь знать о Великом Василиске? Ты — безродный, всеми позабытый щенок! — злые обидные слова сами слетают с языка. — Хватит! — резко обрывает их Мейли. — Чего закусились, как два кобеля? Выбор как бы за мной! — Неужели этот кусок мяса более достоин твоей помощи, чем я? — заискивающе урчит Роен. — Что он может дать тебе кроме своей бесполезной жизни? А я сделаю тебя Великой! Каким будет твой ответ? Ты согласна? — Мне надо подумать, — Мейли меряет взглядом Зверя, что стоит перед ней в образе восьмилетнего мальчика. — Пусть тебя не обманывает это тело! — отступая Роен разводит руками, брезгливо оглядывая себя. — Я скину свои оковы. И верну свой истинный облик. И он велик! Я огромен! Я Великий Зверь Роен! Легкое покалывание в глазницах, сигнализирует об активации доудзюцу. Наверное, не стоит так жестко. Но ждать пока зверь вырвется из под контроля окончательно у Итачи нет желания. Да и его хвастливые “Я” раздражают. Погруженный в сон Кина падает на месте и вместе с ним гаснут факелы в зале. А Итачи прикрывает глаза, пытаясь унять злость. Кажется со временем он стал нетерпимее к глупой похвальбе. — Ты ведь не собираешься принимать это предложение? — роняет он ведьме. Та некоторое время стоит молча. — Почему? — наконец тихо уточняет та. — Он идиот. — И это скорее плюс, — задумчиво возражает Мейли. — Это выгодное предложение, с какой стороны не посмотри. Тебе нужно знание, как убить Василиска. А мне… защитник. — Защитник? — Ну, тип таво. Когда ты победишь Василиска, мне придется вернутся к перечнице. И та меня запрет. Так себе преспективка. И даже, если я найду способ вырваться из под ее власти, куда мне деваться? Резко выдохнув, ведьма зажигает один из факелов. Кислым взглядом осматривая серые стены святилища, вздыхает, кривя губы. — Я знаешь ли не самая завидная невеста с моими то пятнадцатью метрами. Если удеру, она будет меня искать. Не вариант… Избавлюсь от нее. Тоже не фонтан. Начнется грызня за территорию между сестричками и братиком. Джинхэй ее любимчик и предан ей, но только пока она в силе и жива. Но если ее не станет… Ты его видел? Куда мне против него? Так что тут я тоже в пролете. Он избавится от всех конкурентов, даже потенциальных. Пройдясь по залу Мейли останавливается напротив алтаря. Проводит пальцами по краю камня, продолжая размышления вслух: — И в принципе это правильно. Мне нужна подстраховка. А Роен хоть и туп, но силен. На мгновение Итачи хочет возразить, что если Роен вырвется, то Кина погибнет, как и еще множество людей, но понимает для твари это не аргумент. — Он попытается захватить мир и развяжет войну, — подбирает он другой вариант. — Ну, может я потом, тип таво, что-нибудь придумаю, — пожимает плечами Мейли, косясь на лежащего без сознания Кину. — В любом случае информация про Ящерицу нам нужна сейчас. Ему тоже нужно время подумать, понять последствия, взвесить, чем придется заплатить за этот выбор. На одной чаше весов жизни маленького Кины и жителей Рооукоку, а может быть больше, если Роен не оставит мысли о захвате мира, с другой… что с другой благополучие Мейли и информация, которая нужна уже ему. Выбор кажется очевидным, тогда почему он сомневается? Искоса глянув на ведьму, Итачи замирает, безжалостно вскрывая собственную душу заточенным лезвием логики. Глухая обида ржавчиной разъедает его решимость. Мейли даже не подумала, что он может защитить ее. Она так легко переметнулась к псу, словно что? Все что было между ними ничего для нее не значит?! В этом причина? Но ведь проклятие онрё снято, тогда почему в нем шипит кислотой уязвленная гордость? Всего то и надо предложить свою кандидатуру, но язык прилипает к небу и слова застревают в горле. Тянет малодушно оставить выбор ведьме, но ее выбор очевиден. Он хмурится, зло щуря глаза и стискивая зубы. Всего то и надо сказать, то что он должен сказать. Но потом, потом последует закономерный вопрос: зачем это ему? И на этот вопрос он озвучить ответ не сможет. Можно соврать про желание защитить людей, но это вранье.Может вся суть проклятия заключалась лишь в том, что оно без прикрас беспардонно вытащило на свет его собственные желания? — Почему ты не рассматриваешь вариант, что мы с Кисаме сможем защитить тебя? — все же задает свой вопрос Итачи, давая себе лишь небольшую поблажку, упомянув напарника. — А вам это зачем? — предсказуемо отвечает вопросом на вопрос тварь. — Буру еще, тип таво, довольно спокойно ко мне относится, хотя и ему вмешиваться смысла нет. Но для тебя то я чудовище. Закончится договор, ты решишь свои, тип таво, проблемы и все. Или ты там опять решил людей от нас спасать? Так это не на пять минут дело. Если вы впишетесь за меня, то, тип таво, все! Вы повяжетесь со мной навсегда. Обратной дороги к людям вам не будет. Мейли вытягивает руку, любуясь сверкающими на ее запястье брильянтами, что свете факела рожают тревожные красные искры на своих прозрачных гранях. — Подумай, стоит ли оно того? Жизнь со мной в обмен на твою человечность? — усмехается тварь, щурясь. — Если ты за мальчишку переживаешь, так то пустое. У него шансов нет. Похоже папаша его героический зверя в нем запечатал и при этом крайне криво. Со мной или без меня, но еще года три-четыре и тупая псина вырвется сам. Но если на нем будет мой ошейник, то посадив его у своих ног, возможно, я смогу направить его энтузиазм в более полезное русло. Передел территорий никому не нужен. Клубок противоречий холодным комком скручивается на дне живота. В словах твари есть смысл. Но отчего же ему так сложно их принять? Закрыв глаза, Итачи растирает пальцами виски. — Момент надо ловить сейчас. Другого шанса не будет. Всю его жизнь его желания не имели никакого значения, было лишь пресловутое “надо”. И вот в один миг все изменилось. Стоит лишь захотеть, как по его воле мир разломится, как трактирная скамья, те кому он пожелает смерти умрут, а безжалостное чудовище нежно обнимет за плечи и будет принадлежать только ему. Достаточно лишь загадать желание. Но он так привык не считаться с ними, уступая пред долгом и обстоятельствами. — Ну че ты мучаешься то? — устало вздыхает ведьма. — Я же предложила хороший план. Все в выигрыше. В чем проблема то, тип таво? Она не понимает, что он чувствует, озарением приходит дикая в своей простоте мысль. — Проблема в том, — едва ли не выдавливая из себя слова, медленно начинает говорить Итачи, продолжая хмуриться. — Я уничтожу любого, кто попытается к тебе прикоснутся. И я не могу вырвать это из себя. — Проблемка, однако, — после довольно продолжительной паузы отвечает Мейли, поджимая губы. — А… давай его тогда разведем! Столь резкий переход заставляет Итачи вздернуть брови. — Ну, я, тип таво, — азартно принимается перекраивать план ведьма. — Поставлю условие, пусть он нам расскажет секрет Ящерицы и в доказательство серьезности своих намерений пусть докажет, что он так силен, как заливает. Он решит, что проверкой будет его самостоятельное освобождение от печатей, но это будет его бой с тобой! А еще можно этого Рейши подучить, как печати, тип таво, укрепить. Там собственно ерунда. Но это даст нам время разобраться с Ящерицей, если вдруг псина таки вырвется. Круто я придумала? — Неужели тебе настолько все равно с кем быть? — наблюдая за оживившейся ведьмой, качает головой Итачи. — Халявку то все любят, — подходя ближе Мейли заглядывает в его глаза. — А вот по счетам платить, тип таво, не очень. А вот таких блаженных на всю голову, как ты, во всех мирах не сыщешь точно. И потянувшись, льнет щекой к его груди. — Тебе же не сила нужна, не знания мои и даже не удача, — прижавшись плотнее, ведьма слушает стук человеческого сердца. — Тебе нужна я, и это странно. Так не бывает. В голове звенящая пустота и остается только гадать в какую бездонную пропасть он только что сорвался. Подняв руку, Итачи подхватывает прядь волос Мейли, пропуская ее между пальцев. — У людей бывает, — тихо роняет он. Мейли поднимает на него глаза и собирается что-то сказать. Но Итачи опережает ее, щелкнув по лбу двумя пальцами. Слушать комментарии ведьмы сейчас выше его сил. Мейли непонимающе хмурится и потирает лоб. — Ладно, — отстраняясь морщится Мейли. — Давай буди нашего песеля. И постарайся изобразить праведный гнев, от того что тебя только что подвинули. Он должен мне поверить! Но то тепло, что согрело его только что, не уходит вместе с ведьмой, оставаясь в груди живым пламенем. Он оборачивается к мальчику и наклонившись развеивает гендзюцу. — Кай! Кина тут же вздрагивает и садится, озираясь по сторонам, трет глаза. — Где мы? — удивленно восклицает мальчик. — Это… вам… нам здесь нельзя быть! Вы что?! Здесь запечатан Зверь! Вы его выпустили?! — Здрасти, приплыли! — к ним подсаживается Мейли, беспардонно хватая мальчика за вихры и разворачивая его лицо к себе. — Эй, Роен?! Ты где? Я, тип таво, подумала! Выходи! — Совсем ополоумила, — ругается на Мейли Кина, пытаясь скинуть руку ведьмы. — Вы что сломали печати моего отца? Зверь вырвался? — Нет, — спешит успокоить ребенка Итачи. — Зверь все так же запечатан. Не переживай. — Какой не переживай! — злится Мейли принимаясь тормощить Кину. — Роен, бездна тебя побери, ты на мне женится хотел! Че передумал?! — Ты сумасшедшая! — вырывается Кина, пытаясь отползти от разъяренной ведьмы. — Отстань от меня! Я не хочу на тебе жениться! — Вот собака страшная! Сначала небо в алмазах обещает, а потом в кусты! У-уу! Подлец! Выходи! В груди начинает клокотать, сначала кажется что вот-вот начнется приступ знакомого кашля. Но вместо это с губ слетает смешок, он крепнет превращаясь в полноценный смех. — Ты чего ржешь?! — взрывается ведьма уже на него. — Че ржешь?! Все упустили момент. Удрал женишок! У-уу! Сволочь брехливая! Я же ему поверила! Плечи трясутся, на глазах выступают слезы, но успокоиться никак не получается. Он пытается хоть что-то сказать, но смех не дает прорваться словам. Итачи утирает слезы и лишь качает головой. Возмущенная до глубины души ведьма плюхается на попу, хлопая себя по бедрам кулаками и зло шипит. — Руки бы потрывать этому горе запечатывателю! Чтобы тебе, кобель, пусто было! Кина непонимающе переводит взгляд то на ведьму, то на смеющегося Итачи. — Что здесь происходит? — встревоженный голос Рейши разносится по залу. — Что вы здесь делаете? — Нии-сан! — вскрикивает Кина. — Отото?! Итачи кашляет в кулак и наконец успокаивается, пытаясь придумать оправдание их нахождению в запретном месте. — Он у вас че? Сомнамбула что ли? — вмешивается в его планы ведьма, беспардонно тыкая в Кину пальцами. — Ты чего обзываешься? — вскакивает Кина. — По ночам бродишь во сне! — язвительно поясняет Мейли. — Еще и болтаешь. Он меня замуж звал! С потрохами сдает Кину ведьма, под ошарашенный взгляд Рейши. За спиной старшего Кодон появляется Кисаме и Конан. Уперев руки в бока Мейли входит в раж, выплескивая свое возмущение. — Это место опечатано! — пытается вклинится в поток слов ведьмы Рейши. — Чем? Той ерундой, что у вас там на дверях налеплена? Так вот это не печати, а галиматья безграмотная! Скажи спасибо, что мы твоего братца, тип таво, заметили и разбудили. А то бы ухнул в какой-нибудь колодец и тю-тю! Цокнув языком, Мейли театрально разводит руками. За ее спиной встревоженный Кина мотает головой. — Ты лжешь! — Сам брехло! — бросает ведьма гордо и, вскинув голову. направляется на выход из святилища. Итачи ничего не остается, как последовать за ведьмой. Уже на входе коротко поклонившись застывшему в изумлении Рейши. — Извините нас, Рейши-сан. Но печати действительно ослабли и вам следует их исправить, чтобы не было беды. Я покажу вам формулы. Рейши ловит его взгляд и на дне темных глаз Итачи видит напряженную тревогу, но нет удивления. Значит старший Кодон знает о тайне младшего. Кина все еще пытается оправдать, а Итачи уходит чувствуя задумчивый взгляд спиной. Ни Кисаме, ни тем более Конан не комментируют и не задают вопросов. Итачи догоняет Мейли, перехватывая руку ведьмы и увлекая ее к своему футону. — Эй! — дергается было от него Мейли. — Ложись, — требует Итачи. — Не хочу бегать по всей округе, отбивая тебя от очередного ухажера. — Ха! Еще, тип таво, вопрос кого от кого! — смеется в ответ ведьма, но все же забирается под его одеяло. А стоит ему лечь, тут же льнет к боку, жарко дыша в шею. — Такое сокровище, как я, надо беречь! — Врагу не пожелаю, — откликается он и, крепче обняв тварь, закрывает глаза.