Долг крови

— Да как ты смеешь отказывать от моего дара! — звенит в ушах гневный голос Накисавамэ. — Я была так милосердна! Я дала тебе шанс. А ты, наглый врунишка, пытаешься обмануть меня! Порыв ветра треплет занавески, опрокидывая на пол цветочный горшок с подоконника. Руки Аими, что мгновение назад нежно обнимали за плечи, обжигают холодом. Лицо искажается. Сквозь знакомые черты проступает чужой лик. Выбеленное, словно светящиеся изнутри лицо прекрасно, только глаза без зрачков полыхают синим пламенем. — За твоей спиной стоят ведьмы и направляют тебя! — брезгливо кривит рот богиня. — Твоя душа поглощена тьмой! Ее голос громом отражается от темно-сизых, почти черных туч, что заволокли небо до горизонта. Яркие сполохи молний рассекают их, пробивая до самой земли. Они стоят на ровной площадке посреди бушующего и воющего океана. — Но шанс еще есть… Отрекись от них, обратись к свету! Раскайся! Спаси свою бессмертную душу! – требует Дева — единственное светлое пятно в этом царстве мрака. Богиня парит над площадкой и ее белоснежные полупрозрачные одежды, вопреки злым ветрам, мягко обнимают тонкий стан. — Прими мою помощь! Твое сердце не свободно — на нем лежит проклятие, — уговаривает его Дева. — Я могу тебя спасти от них. Свет всегда рассеивает тьму. Голос богини смягчается. Она протягивает к Итачи руки, а взгляд теперь полон сострадания и грусти. — Я помогу тебе, заблудшая душа. Я принесу тебе свет и покой. Вот только запястье предостерегающе обжигает лента Мейли. Итачи застывает, оценивая обстановку. — Я пришел за зеркалом. И выполнил условия. — Бедный мальчик, — вздыхает Накисавамэ, прикладывая руки к груди. — Ты даже не осознаешь, что воля твоя связана. Помоги мне спасти тебя, сними ту мерзость, что мучает тебя. Ты потерялся, запутался. И Луна для тебе кажется солнцем. Но это обман. Нельзя верить алчным демонам. Одумайся, посмотри, что ждет тебя…там… Под пятками оказывается край платформы, заставляя Итачи оглянутся. Там внизу бушует вовсе не море. Это бессчетное, стонущее и копошащееся месиво темных человекоподобных теней. Боль от ленты становится сильнее, так что приходится накрыть запястье рукой. — Да, сними ее, — ободряет его богиня. — Обратись к свету через меня. Я милосердна, но мне нужно твое искреннее желание спастись от порока. Ты ведь не так уж и плох… хоть и страшны твои грехи, но помыслы были чисты. Я помогу тебе очистить твою душу, избежать вечных мучений… найти дорогу к свету. Туда, где тебя ждут твой друг и возлюбленная. — Разве не сам человек определяет свое место в посмертии? — отступая от края, вспоминает слова Джашина Итачи. — Человек слаб и слеп, пороки легко совращают его с пути истины, — благостно поднимая глаза ввысь, поправляет его Дева. — Только через божественное откровение можно достигнуть светлого мира. Людям как заблудшим овцам нужен пастырь, что укажет путь. Я укажу его тебе! — А как же свобода воли? — Ты сбился с пути. Твой разум смущен речами чудовищ. Ты не слышишь меня. — Зеркало, — требует Итачи. Мгновение слабости миновало, и его голос крепнет. Учиха упрямо клонит голову, следя за божеством. — Прошу тебя, дай себе шанс! Позволь спасти тебя. — С чего ты взяла, что мне нужно спасение? Ты говоришь о тьме, что несут аякаши, но сама не гнушается вести с ними дела. Вы такие же паразиты, как и они. Люди для вас ресурс, залог вашего существования. Так кого ты собралась спасать? Ветер крепнет, едва ли не сбивая Итачи с ног. Фигура богини темнеет. Светлые одежды сменяются латами. Длинные рукава рвутся под порывами, открывая взору Итачи все шесть рук. — Наглец! — гремит голос Накисавамэ. — Ты заплатишь за свою дерзость! Вой за спиной Итачи вторит ее голосу. Смысла размениваться на простые атаки нет. Итачи отвечает аматерасу, но сильнейшее доудзюцу огня лишь бестолково облизывает хрупкий стан богини. Та взмывает ввысь, и в каждой ее руке голубыми плетьми ослепительно пляшут молнии. Сусано Итачи после снятия ограничений получается активировать все быстрее, но на полную активацию техники ему все еще нужно время. Приходится метаться по площадке зайцем, уворачиваясь от ударов разгневанного божества. Вот только каждый раз, когда молнии Накисавамэ бьют в площадку, от нее откалывается кусок. Платформа ходит ходуном под ногами. И все же он успевает. Огненный воин обрастает плотью, вставая громадным исполином на последнем клочке суши. Шестой удар Итачи принимает на щит. Сила атаки столь колоссальна, что его едва не сбивает с ног. Даже щит Ята не способен полностью поглотить всю энергию удара. Клинок Тоцука не достанет парящую в небе богиню с такого расстояния – надо либо сокращать дистанцию, либо бить дальними атаками. Огненный исполин вскидывает руку, формируя ярко красный круг матагама. Ему надо минимум полторы секунды для активации еще двух. Хорошо бы успеть создать цепь из пяти элементов, но времени не хватит. Между тем, возведя руки к небесам, Накисавамэ готовит новую серию атак. Взмах, и объединенный заряд из трех матагама устремляется к цели. Но в ответ лишь злой смех. Сильнейшая дистанционная атака сусано лишь рикошетит по броне. Теперь вся надежда лишь на клинок Тоцука, главное сократить дистанцию для удара. Оттолкнувшись от остатков платформы, Итачи взмывает вверх. Из пузатой бутылки-токкури струей вырывается будущий клинок. Вот только его форма изменилась, и вместо привычного клинка в руках великана оказывается трехлезвенная коса. Рот богини округляется в удивлении, рождая в душе Итачи мрачное торжество. Вот она сводит все шесть рук, объединяя молнии в одну. На такой дистанции ему уже не увернутся. Да и неважно. Он ее достанет! Сейчас или никогда. Но за миг до удара Накисавамэ внезапно теряет концентрацию. Верхняя пара рук, дрогнув, хватается за грудь. Разбираться, что произошло, времени нет. Вставив щит, Итачи широким взмахом загребает противницу. Оружие непривычно, но это не беда. Плеть из четырех молний с треском разбивается о пылающее зеркало щита Ята. Накисавамэ пытается метнуться от него в сторону, но нет. От клинка Тоцука невозможно увернутся. Рука немеет до плеча. Он ее достал. Рассеченная фигура богини буквально лопается искристыми каплями, что тут же втягиваются в лезвия буджугая. Вой обрывается оглушающей тишиной. Ветер стихает. Кажется, даже море теней застывает. Тени, задрав головы, безмолвно взирают на Итачи, запечатавшего их божество. Опустившись на оставшийся клочок суши, Итачи деактивирует сусано. Секунды падают в пустоту, и ничего не происходит. Росчерки молний больше не бьют в успокоившееся море теней, но их отсветы все также подсвечивают контуры графитных туч, а те не расходятся, давая дорогу живительным лучам света, они все так же низко и тяжело нависают над его головой. Хуже того, тени начинают оживать, поднимаясь по основанию платформы. Аккуратно, почти робко, они начинают карабкаться вверх. Он сделал что-то не так? Почему он не вернулся обратно? И главное, где теперь искать выход? Итачи наблюдает, как тени наползают друг на друга, постепенно подбираясь к краю площадки. Потоки теней плотно переплетены друг с другом, словно это не отдельные существа, а нечто единое, настолько огромное, что заполняет собой весь этот мир. Если это и вправду другой мир, не иллюзия, то как ему вернутся обратно? Первых тварей, добравшихся до края площадки, он выжигает катоном. Те легко сгорают, заставляя содрогнуться остальную массу. Но не остановиться. Его запас чакры достаточно высок. Мозг работает холодно и четко. И все же выжечь целый мир у него не хватит сил. Нужно найти решение раньше, чем силы закончатся. Еще один шар огня отбрасывает вниз копошащиеся у края тени. Еще есть время. Соберись! Думай! Ищи! Итачи делает мощный рывок вверх в попытке проскочить границу туч. Силы толчка хватает ворваться в плотные облака, но не дальше. Падая вниз, он успевает сгруппироваться, выплевывая струю суидан, но преобразованная из чакры вода лишь проходит куда-то сквозь темную массу тел. Возможно, вниз? Но даже усиленный катон не пробивает до дна, а воронка, оставленная взрывом, быстро затягивается тенями. Остается вариант попробовать пробежать прямо по теням, но от этого плана внутри сжимается тугое кольцо, колючим комом закручивая внутренности. Не выход! Прикрыть глаза. Вдох. Выдох. Аматерасу! Черная струя огня легко прожигает тени и уходит вниз. Вот только стоит огню опустится достаточно глубоко, как верх начинает затягиваться. Еще один катон приходится потратить, чтобы сбить с площадки очередную тень. Выхода нет. Придется активировать массовое аматерасу и надеяться, что тени закончатся раньше, чем его силы. Либо рискнуть пойти на контакт с тенями. Кагами но чи не позволит ему умереть, а с остальным он справится… Наверное. Впрочем, для сомнений сейчас места нет, уговаривает себя Итачи, делая шаг к краю. Тени забираются на платформу, тягуче переваливаясь через край, но не встают, скорее ползут в его сторону. Тянут на встречу длинные темные руки. — Не трогай! — визгливый голос Мейли заставляет отшатнутся за миг до контакта. Искристый шар чакры отбрасывает от него тени. Обернувшись, Итачи видит ведьму верхом на закорках Роена. Тот в человеческой форме парит над морем теней. Губы Зверя растягиваются в оскале, глаза разгораются восторгом. Роен разводит руки, и его довольный злой смех разносится над просторами мира теней. — Я Великий… — Да им пофиг! — злится ведьма, принимаясь от возмущений колошматить волка по голове ладонью. — Отстань! — мотает тот головой. — Я пожру их всех! — Подавишься! Валить надо! — визжит та, призывая Зверя к порядку. — Итачи! Быстрее к нам! Оттолкнувшись, Итачи прыгает им на встречу. Роен, все же подчинившись настырной ведьме, пикирует вниз. Всего на миг Итачи кажется, что они не успеют, но Зверь, резко выбросив руку вперед, хватает его и, дернув на себя, вновь набирает высоту. Море внизу взвывает голосами тысячи глоток. Тени принимаются карабкаться вверх прямо друг по другу, поднимаясь громадными волнами, на что Роен отвечает рыком, но сбивается, и ведьма тянет его за ухо, за волосы, едва ли не вырывая клоки гривы. — Валим! — шипит Мейли. — А то укушу! Тот фыркает в ответ, но подчиняется. Хлопок. И мир переворачивается. Они вновь в подземном храме Плачущей девы. Только вместо потолка над головой плывут лёгкие белые облака. Стены разворочены. В проломе дальней стены еще одна комната, заполненная оплывшей, бесформенной, влажно поблескивающая массой. Вот только даже описать это нечто не получается. Итачи щурится, пытаясь понять, что это, но мозг просто отказывается идентифицировать это. Тонкие розоватые нити паутиной растянуты вокруг нее, частью порваны, частью поддерживают эту массу. Багровые прожилки тугими узловатыми жгутами разбегаются по массе, тоже отчасти придавая ей некую форму. Кажется, если бы не они и нити, все это просто растеклось бы по залу, подобно убежавшему из кастрюли тесту. От него по полу растекается мутная белесая жижа. Это что-то настолько чуждое, от чего горло перехватывает тошнотворный спазм, вынуждая брезгливо отвернутся. Опустив Итачи, Роен за шкирку скидывает с себя ведьму. — Я требую уважения! — А мозгов ты себе потребовать не хочешь?! — огрызается та, упирая руки в бока. — Жрать он там собрался! Со всем что ли того, тип таво! — Я Великий Роен! Ведьма закатывает глаза, вскидывая руки в бессильной ярости. — Ты совсем что ли не соображаешь? Как ты вообще до своих размеров до жил-то?! — Я силен! — Но туп! — стучит себя по лбу Мейли. — Тронешь хоть одного, и все! Они же заразные! Поборов отвращение, Итачи внимательнее присматривается к существу. Ниндзя привыкли к разным и зачастую чудовищным техникам, которые ломают, выворачивают наизнанку человеческие тела, но тут даже ему тяжело смотреть на поверженное существо. Его вид настолько чужд и рождает беспокойство на столь глубоком уровне сознания, что даже выдержки АНБУ едва хватает. В том, что это нечто совсем недавно было живым, сомнений нет. На стенах виднеется свежая копоть от взрывных печатей и неаккуратные кляксы шматков плоти существа. Единственный более-менее сохранивший форму кусок, отдаленно напоминающий руку с длинными конусовидными когтями, валяется рядом. Еще пять безвольно висят на растяжке. В центре массы темнеет рваная дыра. Пузырящаяся масса все еще выталкивает из нее вязкие струи внутренних жидкостей существа. Рядом на обломке парапета, оперевшись на Самехаду, сидит Кисаме. — Рад снова видеть вас, Итачи-сан, в добром здравии, — приветствует его напарник. — Что это? — кивает на существо Итачи, подходя ближе к напарнику. — Позволю себе предположить, что это наша прекрасная Накисавамэ, по крайней мере большая часть нее, — обернувшись через плечо Кисаме, усмехается глядя на тварь. — Да, забавно вышло. Никогда не думал, что мне придется сражаться с богами. — Я сражался с Накисавамэ на другом плане. — Скорее с ее проекцией или сознанием, — поправляет его напарник. — А это, собственно, физическое тело, если так можно выразится. Ну и злобная, я вам скажу, тварь. — Зеркало? — Прошу, — в ответ Кисаме протягивает Итачи небольшую бляшку размером чуть меньше ладони. Взяв в руки священный предмет, Итачи недоверчиво вертит в руках плоскую золотую пластину. Золото хоть и начищено до блеска, но назвать это зеркалом – явно польстить предмету. Ни цепочек, ни ручек у “зеркала” нет, да и отражающая способность крайне условна. — Где Конан? — Наверху, — кивком Кисаме обозначает направление. — Не хотелось внезапно столкнуться с новыми сюрпризами, пока вас искали. — Как нашли? — Оказалось, у этих ленточек много интересных свойств, — туманник демонстративно вертит кистью, перевязанной лентой Мейли, — о которых мелочь случайно забыла нам рассказать. Ну, а дальше уже пришлось запрягать нашего Великого на открытие нужного портала. Потом они поругались, мелочь уперлась, что хочет идти с ним. И, похоже, они так и не успокоились. Честно говоря, этот шум уже порядком утомил. — Как ты догадался? — Вы меня извините, но я позволил себе предположить, что идея ходить где бы то ни было одному в наших условиях не самая удачная. Ну, а по части скрытного проникновения Туману нет равных. Коротко усмехнувшись, Кисаме вновь оборачивается. — Когда вы исчезли, я занял выжидательную позицию. А потом мелочь подняла шум, мол, вас там убивают. Примчалась сюда. Дева попыталась ее прихлопнуть. Вмешались Роен с Конан. Началась заварушка. Я же выждал удобный момент для удара и, собственно, вот — результат, так сказать, на лицо. Шум усиливается. Роен уже рычит, и ему вторит шипение Мейли, которое внезапно переходит в хрип. Обернувшись, Итачи обнаруживает: твари все-таки сцепились, и теперь обросший жесткой темной шерстью, но еще сохранивший человеческие очертания волк с упоением душит уже полностью перекинувшуюся змею. Та, широко раскрыв пасть, пытается добраться до него, стискивая зверя в ответ тугими кольцами. — Прекратите! Приказ приходится повторить. Под опасным взглядом шарингана, разозленные чудовища все же подчиняются, неохотно расцепляясь, и даже возвращают себе человеческий облик. Мейли щерится, но делает шаг назад. В этот раз одежда не слетела с нее, а трансформировалась вместе с хозяйкой. То ли силы ведьмы возросли, то ли виной тому волк, перед которым она не хочет показывать уязвимость, но в любом случае это успокаивает. Роен все еще буравит ведьму взглядом. Его губа подрагивает, обнажая клыки, и кажется, что еще мгновение, и зверь снова бросится, однако тот тоже делает шаг назад. Конфликт если не закончен, то по крайней мере остановлен. Больше их тут ничего не держит. — Уходим! — С вашего позволения, мне надо еще пару минут, — неожиданно возражает ему Кисаме. Усталый, с хрипотцой голос напарника заставляет насторожиться. Кисаме поднимает руку в останавливающем жесте, щурится. И без того серая кожа мечника кажется слишком бледной, словно окончательно выцветшей. Рукоять меча выскальзывает из пальцев, а сам он начинает заваливаться на бок. — Кисаме?! — Ох ты ж бездна! — хрипло ругнувшись, Мейли бросается к туманнику.