Something Wicked This Way Comes (Грядёт что-то злое)

Буквально все выходные Изуку были подёрнуты дымкой взлётов и падений. Либо он был под кайфом благодаря этому наркотику, либо лежал, прикованный к кровати, либо на грани того, чтобы покончить со всем этим, чтобы больше ничего не чувствовать. Его пальцы жаждали найти что угодно острое, когда эффект наркотика сходил на нет. Может, отрезать себе голову было бы лучше, чем страдать от очередной дозы этого дерьма. Все выходные он был напряжён, ожидая услышать шаги своего отца. Ожидая этой прекрасной волны эйфории, но боясь этой всепоглощающей волны агонии. Он безумно хотел вернуться в школу и не приходить домой как можно дольше. Он хотел снова увидеть Каччана и забыть обо всём, как только сделает это. Всё, что он знал – это то, что он больше не видел этих всевидящих белых глаз и не слышал бесконечных криков, заставляющих волосы вставать дыбом. Однако страх темноты всегда присутствовал, даже если он этого не хотел. Никакие наркотики не могли заставить его уйти. Как бы сильно он ни молился об этом и ни надеялся. Изуку проснулся в понедельник утром с болью в мышцах и пульсирующей головой. Вопреки всему этому, ему удалось встать с кровати, схватить школьную форму и надеть её. Его шаги по деревянной лестнице были почти бесшумными, когда он поднимался наверх. Дверь с лёгкостью открылась, и Изуку испустил тихий облегчённый вздох перед тем, как сломя голову вылететь из этого чёртового дома. Как только входная дверь мягко закрылась за ним, он в кои-то веки воспользовался шансом вздохнуть свободно. Небо было хмурым и тёмным, но он мог видеть Каччана, ждущего его неподалёку. — Деку! Где ты блять был все выходные? — немедленно поинтересовался Каччан. Изуку в ответ расплывчато пожал плечами. Каччан серьёзно думал, что ему ответят словами? Изуку уставился на Каччана, наблюдая, как выражение его лица меняется на раздражённое. Изуку слабо улыбнулся ему, и он, должно быть, выглядел весьма дерьмово, потому что Каччан мягко вздохнул и пока оставил эту тему. Их путь до школы был необычным и в этот раз тихим, и Каччан позволил Изуку облокотиться на него, когда они наконец попали в класс. Изуку не запомнил большую часть урока, да и вообще всего школьного дня, если быть честным. Он, должно быть, несколько раз заснул или совсем отключился. Изуку смутно помнил, как Каччан тащил его на обед и заставил что-то съесть, но не был до конца уверен. Он был обеспокоен этим, и тем, как это выглядело для Каччана, но не мог это контролировать. Ему повезло, что Каччан вообще заботился о нём и проявлял сострадание, помогая, пока Изуку был не в состоянии позаботиться о себе сам. Он даже не понял, что Каччан вёл его к себе домой после школы, пока тётя Мицуки не поприветствовала его яркой улыбкой. После этого туман отступил, и Бакуго кажется, вздохнули с облегчением. Они спросили его, что он делал на выходных, и он сказал, что заканчивал проект по искусству, из-за чего совершенно забыл, что хотел встретиться с Каччаном. — Понимаю, — ответила тётя Мицуки. — Что у тебя получилось? Изуку быстро полез в рюкзак и взял свой скетчбук. Какой рисунок он мог им показать? Многие из них были нарисованы углём, некоторые наспех нарисованы и замазаны. Большая часть не была изображениями людей, на них красовались существа с белыми глазами. Они были ужасно нарисованы, и в каждом рисунке была некая доля ужаса. Глаза были огромными бесцветными дырами, а их руки походили на длинные иглы. Некоторые ухмылялись белыми улыбками, а некоторые срывали с себя кожу. Среди них изредка встречались изображения Каччана, облокотившегося на стену, или, ещё реже, те, где он улыбался. Когда он не рисовал демонов, он рисовал исключительно Каччана. Ребёнка, взрослого, подростка, про-героя. Он остановился на рисунке с дизайном геройского костюма, который недавно придумал. Каччан щеголял дикой ухмылкой, перчатки в форме гранат оттягивали запястья и предплечья. Он стоял, одной рукой вытирая пот со лба, пока другая лениво свисала вниз. Позади него виднелась огромная мешанина из бетонных обломков, а дорога была усеяна воронками от взрывов. Изуку быстро показал детализированный рисунок семье перед ним, и Мицуки вырвала его из его рук, как только увидела. Сердце Изуку сжалось в груди, он боялся, что она перевернёт страницу и увидит другие рисунки, которые не были столь идеальными и беззаботными. К счастью, она этого не сделала, а просто передала блокнот мужу, который с благоговением изучил его и передал уже Каччану. Тот был похож на помидор, смущённый, но в то же время впечатлённый, что заставило Изуку почувствовать радость и тепло. — Это новый дизайн моего костюма? — спросил Каччан. Изуку с энтузиазмом кивнул. — Я думаю, этот лучший из всех, что ты пока что придумывал. Каччан слегка ухмыльнулся и вернул блокнот. — Ты безумно хорош в рисовании. На этот раз зарделся Изуку. Каччан усмехнулся и они пошли в его комнату, где стены украшали пара плакатов Всемогущего. Был один постер с Сотриголовой и Сущим Миком. Двое друзей сели на кровать, и Каччан вручил ему конспекты за сегодняшний день, который он фактически пропустил. Изуку быстро переписал их и мысленно безмолвно поблагодарил Каччана. — Ты заболел? Изуку отвернулся, но он знал, что Каччан рано или поздно вытянет из него это, поэтому коротко кивнул, не смотря в его направлении. Он лёг на большую кровать и перекатился в сторону от другого мальчика. — Если ты заболел, то зачем тогда пришёл в школу? Изуку пожал плечами, недовольно замычав, когда Каччан перекинулся через его живот. Каччан частично лежал на кровати, частично свисал с неё, пытаясь до чего-то дотянуться. Изуку посмотрел на него, сбитый с толку, но всё же ожидая следующего действия. Каччан толкнул себя обратно на кровать, когда схватил то, что пытался достать. В него прилетели пустой блокнот и ручка, и Изуку коротко выдохнул через нос, чтобы выразить раздражение. Каччан окончательно сел, скрестив ноги и выжидающе посмотрел на Изуку. Тот поднял бровь. — Я собираюсь у тебя кое-что спросить, чёртов задрот, окей? — Изуку с улыбкой толкнул его и кивнул. — Отвечай честно. Он снова кивнул, но честность ответа в любом случае зависела бы от вопроса. — Это... ну... э... — Изуку встревоженно взглянул на Каччана, пока тот пытался сформировать фразу. — У тебя есть причуда? Изуку практически засмеялся. Каччан был его другом на протяжении всей жизни, и он спрашивал беспричудного Мидорию Изуку, была ли у того причуда. Соврать в ответ на это было просто. Нет. Каччан, да ладно, ты ведь уже это знаешь. — Да знаю, знаю, — усмехнулся он. Изуку скомкал бумагу и стал ждать настоящий вопрос. И он не заставил себя ждать. — Тётя Инко... хорошо с тобой обращается? Что это за вопрос такой, Каччан? — Нужный вопрос. Думаю, я имею ввиду, она причиняет тебе боль? — осторожно спросил Каччан, нервно сжимая кулаки. Изуку прикусил нижнюю губу, его кожа стала скользкой от пота. Конечно же нет. Это было грубо, я иду домой. Изуку быстро встал, оставляя на кровати блокнот и ручку. Он распахнул дверь спальни Каччана и прошёл половину пути до входной двери, когда услышал тяжёлые шаги друга. Он заколебался всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы Каччан его догнал. — Деку, подожди! — умолял Кацуки. — Я-я не думаю, что она действительно– господи, я просто волнуюсь– ты выглядишь так дерьмово, как будто тебя сбила машина, или поезд, или ещё что-то в этом роде. Ты едва просыпался на уроках и весь день не отвечал на мои вопросы! У тебя везде синяки, а руки все пиздец сильно изранены. У тебя даже на горле царапины, как из-за этого можно не волноваться? Как это может не быть тревожным звонком, Изуку? Рука Каччана обхватила запястье Изуку и потянула. Изуку не посмотрел на него, вырвав свою руку из хватки блондина. Он услышал рычание другого мальчика и оглянулся. Руки Каччана зарылись в его непослушные волосы, и он выглядел так, будто только что съел что-то кислое или совершенно отвратительное. Его лицо было бледным, но Изуку не остановился. Он крепко сжал губы, прикусив язык, быстро удаляясь. — Изуку! — его сердце болело из-за Каччана, но он не мог рисковать тем, чтобы этот секрет узнали в доме Бакуго. Кто знает, что могло бы случиться, если Инко и Хисаши обнаружили бы это? Как долго бы это оставалось простым насилием, а не новым убийством в Мусутафу, Японии? — Это он? Он ничем не показал, что услышал крик Каччана и кратчайшим путём направился домой. Он не слышал никаких явных признаков того, что Каччан следует за ним, что было большим облегчением. Он пробирался по сомнительным переулкам, чтобы сэкономить время и избежать встречи с Каччаном, если тот попытается его найти. Конкретно этот переулок был завален вонючим мусором и всего одним спящим бездомным. В переулке было темно из-за заходящего солнца, окрашивающего небо в огненный цвет. Оранжевые и красные лучи делали все вокруг немного более зловещим, но Изуку совсем не возражал. Жизнь Изуку и так походила на фильм ужасов. Его жизнь была живым дышащим кошмаром с острыми когтями и чарующими глазами. На поверхности она казалась невинной, но если кому-то удастся углубиться и расколоть оболочку, он не увидит ничего, кроме тьмы. Тьмы и ада. Он сжал кулаки, шагая. Как ему решать всю эту кучу проблем с Каччаном? Как сбить его со следа? Он был так поглощён своими мыслями, вопросами и тысячами ответов на них, что не заметил, как с неба что-то упало. Ой, подождите. Это было не что-то, а кто-то. Это был Грязевой злодей, его тёмно-зелёная слизь, знакомая и вызывающая тошноту, потому что быстро напомнила ему об удушении, от которого он страдал в руках этого злодея. — Снова найти тебя было довольно сложно, Изуку Мидория, рад тебя видеть. Может, хоть в этот раз я тебя убью? Изуку попятился, сердце бешено колотилось в груди. Его руки безвольно свисали по бокам, но глаза были дикими от страха и безрассудства. Он совершил ошибку, оглянувшись назад в поиске пути побега. Это было бесполезно, но в эту миллисекунду злодей бросился на него. Изуку не успел вовремя увернуться, но каким-то образом всё равно мгновенно оказался в стороне. Лёд обхватывал его запястье, и он зашипел сквозь зубы. Он уставился на чёрную фигуру, тянувшую его прочь, и вырвался из её хватки. В какой-то мере он был благодарен, но он не любил демонов. Изуку был решительно настроен держаться от них подальше и притворяться, что их не существует. — Не сопротивляйся, так будет только хуже! — прокричал Грязевой злодей, но в этот раз Изуку был намерен атаковать, его глаза сканировали и анализировали жидкое тело перед ним. Какие у него были явные слабости? Его глаза остановились на глазах злодея, и щелчок в голове был почти слышимым. Ну конечно, единственная его твёрдая часть и была его слабостью. То же ощущение льда снова пробежало по его коже, и Изуку неохотно сделал единственное, о чём смог подумать. Рука демона осторожно лежала на его собственной, и он крепко схватил эту руку, вложив в неё всё, что у него было. Рука Изуку напряглась и резко выпрямилась. Из его ладони вырвался огонь, она зашипела и по ощущениям начала обугливаться. Или, может быть, она не загорелась, может, ему отрывали руку. Это имело бы больше смысла, поскольку он наблюдал, как демон деформировался, увеличился, а затем вернулся к своему обычному размеру. Демон выглядел более "нормальным", чем обычно, более похожим на человека. Чёрное пламя мерцало в каждой его руке, и он радостно оскалился Изуку. Без предупреждения он кинулся на Грязевого злодея. У слизи не было и шанса перенести столкновение с потусторонним огнём. Она мгновенно начала таять, и в воздух пополз дымок испарившейся жижи. Пахло ужасно, даже хуже, чем в самóм переулке. Некоторые куски грязи отваливались, как влажные шматы мяса с плавящегося трупа. Жуткая, но тем не менее верная аналогия пришла в голову Изуку, когда он смотрел, как падает злодей. Пока этот демон его отвлекал, Изуку рылся в сумке в поисках чего-то, чем можно было бы ткнуть в Грязевого злодея. Он надеялся найти карандаш или ручку, но по счастливой случайности наткнулся на очень-очень острые ножницы. Он беззвучно усмехнулся, и демон хихикнул. — ЧТО ЭТА ШТУКА ЗА ХЕРНЯ ТАКАЯ!? Изуку поднял бровь, и демон ответил. Звуча гораздо более человечно, чем раньше. — ...демон... разве... видишь? — он уставился на Грязевого злодея, который судорожно закивал. — Приветствую... — последовало продолжение фразы, которое сотрясло саму землю, на которой они стояли. Изуку почувствовал, как каждый волосок на теле встаёт дыбом от ужаса и шока. Грязевой злодей видит этого монстра? Может, он ошибался. Может, его причуда всё-таки была полезна в бою. Это была ужасная, но захватывающая идея. Так это из-за энергии, которую он вложил в демона, тот стал сильнее? Нет. Нет. Нет. Это было очень плохо. Это была ошибка, он должен был покончить с этим сейчас, до того, как солнце окончательно скроется за горизонтом. Он должен был притвориться, что этого никогда не происходило. Никто не должен знать о его причуде. Мать и отец пришли бы в ярость, если бы узнали, что его причуду можно использовать. Изуку крепко сжал ножницы в руке, хваткой настолько сильной, что они скрежетали и тряслись в его ладони. Выпад к глазам Грязевого злодея оказался болезненно лёгким. Ножницы были достаточно острыми, чтобы пройти сквозь его глаза как сквозь воду, хотя, может, это было из-за того, что само тело злодея состояло по большей части из грязи и слизи. Повсюду разлилась тёмно-зелёная жидкость, и можно было с уверенностью предположить, что это кровь. Острый привкус железа повис в воздухе, а злодей кричал и дергался, как смертельно раненый олень. Изуку поморщился, уставившись на испачканные тёмно-зелёным ножницы. Помогавший ему демон пропал вскоре после того, как Изуку быстро осмотрел окрестности. Он вернётся к этому позже, а сейчас нужно было уходить. Ему определённо не стоило быть здесь, когда приедет полиция. Изуку закинул рюкзак обратно за спину и спрятал окровавленные ножницы, покинув переулок и уходя в следующий. В ушах стучала кровь, а пальцы были холодными и дрожали. Первый раз он причинил кому-то боль, и его тошнило от страха и сожаления. Несмотря на то, что этот кто-то был злодеем, Грязевой злодей всё равно был человеком. Человеком, которому Изуку причинил боль, чтобы защитить себя. В переулках становилось всё темнее, но Изуку всё ближе и ближе подходил к дому, пытаясь избавиться от затянувшихся мыслей о злодее. Он остановился перед входной дверью и прислушался. В доме было темно и тихо. На улице с каждой секундой всё быстрее темнело, и Изуку нервно облизал губы. Его дыхание слегка сбилось, когда мимо с важным видом прошагал чёрный кот, и он видел приближающуюся тёмную фигуру. С такого расстояния нельзя было сказать, человек это или демон, и он не собирался проверять. Он тихо открыл дверь и проскользнул внутрь, ковровое покрытие заглушало его шаги. Изуку отскочил от фигуры, которая пыталась дотянуться до него из кухни. Её руки были настолько длинными, что всё равно прошли сквозь него, даже когда он попытался увернуться. Его грудь застыла от холода там, где её коснулся демон, но Изуку проигнорировал это и направился в ванную. Родителей нигде не было видно, и как бы это не тревожило, он воспользовался этим моментом, чтобы впервые за долгое время полностью расслабиться. Он на цыпочках прокрался в ванную, закрыв дверь перед тем, как на всякий случай выключить свет. Изуку поставил локти на раковину и опёрся головой на руки. Он сделал несколько таких необходимых глубоких вдохов и заставил свои мышцы расслабиться. Случаи, когда он мог это сделать, были настолько редки, что он полностью сосредоточился на этом. Изуку решил рискнуть и принял душ так быстро, как только смог. Он вышел, чувствуя себя отдохнувшим, и надел ту же одежду, что и раньше. Всё равно скоро переодеваться. Изуку оделся и кинул на себя взгляд в зеркало. Он изучил синяки на коже, царапины, которые оставил себе сам во время нервного срыва. Каччан был прав, он выглядел дерьмово. Он был занят разглядыванием своих синяков, но не мог не заметить, что зеркало исказилось и сдвинулось. Позади него во весь рост поднялась чёрная фигура, слишком высокая, чтобы быть хотя бы похожей на человека. Изуку посмотрел на неё, в то время как его руки в отражении зеркала начали двигаться сами по себе. Они разрывали его собственную кожу, красные капли крови разбивались о раковину, и Изуку в ужасе уставился на всё это, как вдруг понял, что это не кровь. Жидкость была чёрной. Кожа упала в раковину с влажным шлепком, и половина его лица оказалась лицом демона со зловеще блестящими зубами. Изуку подавил рвотный позыв, грозящий вырваться прямо сейчас. "Ха-ха... один из нас..." "Один из нас..." "...демон" Говорила демоническая половина его лица, произнося каждое слово с некоторым усилием. Изуку попятился, упал на пол, споткнувшись. Он лихорадочно коснулся собственной кожи, чувствуя облегчение от того, что она оставалась гладкой и сухой. Зеркало было теперь пустым, в нём ничего не стояло и не смотрело на Изуку. Он поднялся на трясущиеся ноги, руки дрожали. Он распахнул дверь и включил свет, прежде чем практически рванул в подвал, где его ждало ещё больше белых глаз. Сейчас он бы отдал всё что угодно за дозу того безумного наркотика, что на днях давал ему Хисаши. Изуку, спотыкаясь, спустился по лестнице, его дыхание было тяжёлым и затруднённым от адреналина и ужаса. Он быстро переоделся из школьной формы, надев толстовку с капюшоном и спортивные штаны и заполз в кровать. По привычке он провёл руками по одеялу в поисках телефона. Конечно же его там нет, подумал он как раз в тот момент, когда коснулся холодного экрана. Изуку тут же вцепился в него и включил. Свет ослеплял, но в то же время успокаивал, чего ему не хватало уже долгое время. Та галлюцинация всё еще стояла у него на задворках сознания, не желая уходить и пугая его. Он должен был уже привыкнуть к безумным видениям, которые вызывали у него демоны, когда он был один в помещении и уязвим к ним. Изуку выполз из постели, вызывающе сжимая источник света в одной руке, пока обыскивал свою маленькую темную комнату. Он нашёл брошенный рюкзак быстрее, чем ожидал, и быстро открыл его. Его руки умоляли что-то поделать, будь то рисование или анализ собственной причуды, он не мог решить. Поэтому он схватил свои потрепанные блокноты, один серый, а другой черный. На дрожащем японском языке была написана его Книга по Анализу причуд, но не та, которую он регулярно использовал для изучения причуд своих сверстников, а та, которая предназначалась для его собственной. Серый блокнот был его скетчбуком, почти от корки до корки заполненным мрачными кровавыми рисунками, из-за которых его могли бы положить в психиатрическую больницу, если бы знали, что он каждый день видел подобные вещи. Его специальностью были фигуры с белыми глазами без зрачков. Почти каждая страница представляла собой уникального монстра. У некоторых были длинные когти, которые волочились по странице, слишком длинные, чтобы нарисовать целиком. Он пролистал множество рисунков, некоторые из которых были нарисованы в мельчайших деталях, но не были закончены. Некоторые были дорисованы лишь наполовину, дрожащие и торопливые. Некоторые были нарисованы по памяти, например, та первая ночь, когда он получил свою причуду и остался в этом тёмном подвале. Длинный демон нависал над его кроватью, почти нос к носу с ним, похожий на огромного паука. Другая страница была абсолютно чёрной. На самом деле, иногда это всё, что он мог рисовать целыми днями, и это было заметно. Он пролистал ещё несколько полностью чёрных страниц. Иногда, просматривая свой альбом, он замечал некоторые рисунки, которые не мог вспомнить. Сейчас был один из таких случаев, Изуку наткнулся на серию изображений, которые работали как флипбук. Сначала всё было чёрным, но пока он перелистывал всё быстрее и быстрее, всё больше и больше росла в темноте чёрная фигура, которую можно было различить лишь по тонкому белому контуру когтей, туловища и головы. Белые глаза смотрели на него, и по мере того, как он продолжал листать этот мини-флипбук, они становилась всё ближе и ближе, пока страницы не закончились, и на последней не остались слова, написанные белым. Слова, которые он слышал так много раз и только недавно научился принимать. Бог не светит на тебя. Изуку какое-то время смотрел на них, пытаясь воскресить в памяти момент, когда он рисовал что-то подобное, но, в конце концов, сдался. Он просто перевернул новую страницу и начал рисовать то, что приходило в голову. Сев на прохладную землю и поставив телефон так, чтобы свет фонарика падал на блокнот сбоку, он стал наблюдал, как его руки двигались и рисовали практически сами по себе. Сначала это была чёрная точка, остатки тёмной пыли пачкали его руки. Кусочек древесного угля в ладони был не таким тонким, как карандаш, и творил чудеса с тем, что он рисовал. Изуку оставил белые прорези для глаз, и его рука стала двигаться всё быстрее и быстрее. Возникло тело, его рот был широко открыт, белоснежно-белый и слишком большой, чтобы быть нормальным. Его когти были у головы, царапая кожу, хотя не то чтобы тот, у кого не было его причуды, мог сказать, показывал ли он их. Он долго смотрел на страницу, почти сразу возненавидев рисунок. Изуку ненавидел все свои рисунки кроме тех, на которых был нарисован Каччан. Изуку захлопнул скетчбук и взглянул на другой блокнот. Он открыл его и посмотрел на первую страницу. Анализ причуды: Изуку Мидория Возраст: ̶6̶ ̶7̶ ̶9̶ ̶1̶0̶ ̶1̶2̶ 14 Пол: Мужской Родители: Инко Мидория и Хисаши Мидория Инко: Причуда притяжения мелких объектов. Игрушки, солонки и перечницы, шахматные фигурки, карандаши, ножи Хисаши: ̶У̶ш̶ё̶л̶ Изуку зачеркнул статус Хисаши и добавил его причуду. Хисаши: ̶У̶ш̶ё̶л̶. Пятиточечная активация. Боль-и-паника. Его левая рука причиняет боль, а правая – панику. Используется для пыток. Предполагаемо, злодей. Почему он вернулся? Изуку: Получил причуду в четыре, могу видеть ̶м̶о̶н̶с̶т̶р̶о̶в̶ демонов. Монстры могут взаимодействовать с реальным миром только немного. Царапать доску в классе ̶(̶Э̶т̶о̶г̶о̶ ̶н̶и̶к̶т̶о̶ ̶н̶е̶ ̶с̶л̶ы̶ш̶и̶т̶ ̶к̶р̶о̶м̶е̶ ̶м̶е̶н̶я̶)̶. Они могут открывать двери, закрывать, выключать свет. Могут громко кричать. Если я вложу в них энергию, другие люди увидят их и они смогут атаковать. Избегать этого. Подавители причуд помогают от них избавиться. Демоны могут вызывать яркие галлюцинации. Причуда не имеет практического применения в героике или спасательных работах. ̶З̶л̶о̶д̶е̶й̶с̶к̶а̶я̶ ̶п̶р̶и̶ч̶у̶д̶а̶.̶ Лучше использовать подавители и избавляться от неё. ̶Б̶е̶с̶п̶р̶и̶ч̶у̶д̶н̶ы̶й̶.̶ ̶Б̶е̶с̶п̶р̶и̶ч̶у̶д̶н̶ы̶й̶.̶ ̶Б̶е̶с̶п̶р̶и̶ч̶у̶д̶н̶ы̶й̶.̶ Отношение к причудам родителей: Никакого. Никаких схожестей, как у большинства. Не комбинация. Совершенно новая и отличная от причуд Инко и Хисаши. Мутация. Изуку просмотрел записи и поднял бровь. Не так уж и много он знал о своей причуде, а? Что-то подсказывало ему, что, возможно, будет лучше, если так это и останется.