Something Wicked This Way Comes (Грядёт что-то злое)

— Выпей их, ты почувствуешь себя лучше, — Изуку не поверил словам Хисаши, но всё равно принял таблетки, после того, как еле уговорил Каччана оставить его в покое сегодня. В кои-то веки отец позволил ему покинуть дом вечером, но не без потока ругательств и оскорблений. Дверь с мягким щелчком закрылась за Изуку, и он направился прямиком в ближайший магазин. Вчера он изрисовал последние чистые страницы своего скетчбука, и если он хотел оставаться в здравом уме, нужно было купить новый. Изуку знал дорогу до магазина наизусть, потому что в детстве часто покупал там вещи по поручению матери. По пути не было видно ни одного человека, и Изуку предпочитал, чтобы так оно и оставалось, пока не заметил что-то, не похожее на человека. На мгновение он почувствовал проблеск страха, но его быстро сменило раздражение. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Они всегда прятались и насмехались из теней, и Изуку терпеть это не мог. Он ускорил шаг и свернул за угол, к маленькому магазинчику на соседней улице. Но, похоже, быстрая ходьба была для него слишком тяжёлой, или, может, это таблетки наконец начали действовать. Тёмная фигура мигала, то появляясь, то исчезая, прежде чем превратиться в серую завесу дыма. Мир в глазах Изуку накренился, но он подавил подступающую тошноту. Ему очень нужен был новый альбом для рисования. Он не смог бы жить без него, каждый раз, когда Изуку представлял, что не сможет рисовать, возникало такое ощущение, будто его окунают в бочку с ледяной водой. Он поборет тошноту и как можно скорее отправится в ближайший парк, как только купит себе новый скетчбук. Он вошёл в небольшой магазин и быстро схватил то, что ему было нужно. Кассиршей была милая старушка, которая не прекращая рассказывала о своём сыне, дружелюбном герое-соседе. Изуку подыгрывал ей, кивая в нужных местах разговора и улыбнулся, когда она пожелала ему хорошего дня. Изуку уже выходил из здания, когда мимо прошёл мужчина с тёмными волосами, стянутыми в пучок. Его волосы были слегка волнистыми и выглядели довольно растрёпанными, но не Изуку судить. На нём был надет шарф и спортивный костюм, а сам мужчина выглядел очень расслабленно и непринуждённо. Изуку позавидовал ему, когда мужчина, посвистывая, прошёл дальше, из его шарфа высунулась лапа. Изуку только успел недоумённо поднять бровь, как вдруг в него врезалось что-то мягкое. Ему повезло, что его скорость реакции была моментальной, и он успел поймать неожиданно прыгнувшего кота в воздухе. Он был весь чёрный, с израненной мордочкой. Сначала разум Изуку полностью застыл, несколько секунд паникуя, пока кот не мяукнул на него. Его плечи расслабились, и мужчина, который, скорее всего, был хозяином кота, оглянулся на чёрную тушку в руках Изуку. — Слезай, тупица, не мешай человеку, — Изуку слабо улыбнулся, ожидая, что кот спрыгнет с его рук, но этого не произошло. Он только зарылся в грудь Изуку и начал мурлыкать. — Ну ладно, игнорируй меня тогда. Мужчина скрылся вглубь магазина, и Изуку растерянно посмотрел на кота. Тот просто отдыхал на его руках и мурчал, и это расслабляло. Изуку слегка улыбнулся и едва заметил расплывчатое видéние, которое подкрадывалось к нему. Оно оставалось на периферии зрения, так что он не слишком беспокоился об этом. Изуку очень надеялся, что темноволосый мужчина в конце концов вернётся за своим котом. Его руки как раз начинали уставать, когда тот появился, неся одинокий пакет с быстрорастворимым кофе. — Хватит надоедать ребёнку, Эклипс. Пора домой, — кот мяукнул Изуку, прежде чем ловко спрыгнуть с рук на пол. — Прости за него. У тебя же нет аллергии на кошек? Изуку энергично покачал головой. — Хорошо. Прости ещё раз, он, типа, делает что хочет. Увидимся, думаю, — и он ушёл. Изуку смотрел ему в след, сжимая в руке свой собственный пакет с альбомом. Потом он тоже ушёл, двигаясь в противоположном от мужчины направлении, скучая по теплу, которое давал кот. Изуку всегда хотел питомца, но по очевидным причинам никогда не просил Инко об этом. Он срезал путь по улице, подходя к парку, чтобы спокойно посидеть и порисовать. Солнце уже почти опустилось к горизонту, заливая парк, где кричали и играли дети, тёплым светом. Изуку сел на свободную скамейку и вытащил свой новый альбом. Он также купил несколько ручек и карандашей, но чувствовал, что не будет ими пользоваться. Ранее он спрятал несколько кусочков угля в карманы, и сейчас вытащил, руки уже чесались рисовать и творить что-то. Долгое время единственным звуком было царапанье угля по бумаге, в то время как его мысли сменялись в голове с дикой скоростью. Каччан сегодня постоянно извинялся, но в то же время казался довольно рассеянным. Вступительный экзамен Юэй будет проходить в начале летних каникул, а лето приближалось быстрее, чем они думали. Изуку искренне ненавидел лето, потому что большую его часть проводил взаперти в своей комнате, желая оказаться в любом другом месте. Он проводил его в холоде, ужасе и страхе. Он втайне надеялся, что лето закончится как можно скорее, а оно ещё даже не началось. С другой стороны, он также готовился ко вступительному экзамену Юэй, потому что хотел поступить вместе с Каччаном. Не имело значения, будет ли он учиться на общеобразовательном курсе или на каком-то другом, пока они были вместе. Помимо того факта, что он будет с Каччаном, в Юэй также предлагали круглогодичные общежития для всех, кто посещает школу. Это было последней решающей каплей в пользу этого учебного заведения. Он бы продал руку и ногу, чтобы сбежать из этого дома больше, чем на несколько часов. Изуку не торопился рисовать всё, что приходило на ум, какое-то время он работал над наполовину законченным изображением прошлой ночи в ванной. Половина его лица была полностью черной, если не считать белых глаз и зубов. Он оставил этот рисунок незавершённым, чтобы начать рисовать клумбу цветов, что была перед ним. К счастью, цветы по-прежнему удовлетворяли его потребность в рисовании, поэтому он тщательно вырисовывал каждый стебель и лепесток. Рисовать что-то осязаемое и живое помимо Каччана было довольно успокаивающе. Это было почти что терапией: сдувать угольную крошку, создавать завиток за завитком. Картина вышла довольно неплохой, и Изуку обрадовался. Может, ему стоило бы попробовать рисовать красками, он чувствовал, что это было бы весело и отличалось бы от его обычного времяпрепровождения. Некоторое время он размышлял об этом, греясь на солнце, которым у него редко выдавалась возможность насладиться. Большую часть времени он проводил в ужасе темноты. Может, было бы и неплохо ради разнообразия поделать что-то яркое и радостное с цветными красками, но у него не было ни денег, ни смелости попросить их у отца или матери. Изуку тихо закрыл альбом и прикрыл глаза. Он не мог попросить у родителей ничего. Уже достаточно сложно было спрашивать разрешения выйти на улицу. Его так сильно ограничивали и контролировали... Внезапное осознание его плачевной ситуации было похоже на удар кувалдой по голове. Нормальные дети могли попросить практически о чём угодно, не чувствуя при этом ледяного страха глубоко в желудке. Они могли жить обычной повседневной жизнью, чувствуя себя в безопасности, но Изуку не знал, каково это. Из-за отсутствия любви и заботы только безнадёжность со страхом остались гнить у него внутри. Изуку не был идиотом, он знал, что происходит, и на подсознательном уровне знал, что это неправильно. Но он принял это как свою участь, и именно этот подавляющий факт удерживал Изуку в его ситуации. Он слишком привык к этой среде, чтобы хотеть перемен и понимать, что ему нужно другое место и другие люди. Он был слишком напуган, чтобы надеяться на это. Слишком напуган и неуверен, чтобы стараться ради этого. Изуку облизал губы и беззвучно вздохнул. — Спим, молодой человек? Он мгновенно дёрнулся, напрягаясь и осматривая окрестности. Его глаза встретились с парой голубых глаз, пронзительно глядящих прямо в душу. Изуку уставился на их обладателя, слегка приоткрыв рот, и скелет мужчины мягко улыбнулся ему. Он сглотнул и наклонил голову набок, ожидая, что тот продолжит. — Я тебя напугал? Извини меня, мальчик мой, — Изуку быстро покачал головой, и мужчина, кажется, немного расслабился. — Так тебе нравится рисовать? У тебя все руки испачканы, — он притворился, что на секунду обдумывает свой ответ, только чтобы получше изучить этого человека. Тот был невероятно худым и выглядел изнемождённым. Может, у него анорексия? Изуку сразу же отогнал эту мысль. Это было грубо, и даже если он был прав, такое невежливо думать, поэтому он ответил мужчине кивком и улыбкой, в то же время нервно переплетая пальцы, лежащие на коленях. Мужчина, казалось, неотрывно смотрел на его руки, и это всё больше нервировало Изуку. Вдруг мужчина осознал, что слишком уж пристально смотрел на мальчика и начал лихорадочно извиняться. — Я тебя напрягаю, не так ли? Я не должен был беспокоить тебя, молодой человек, просто довольно странно видеть подростка в одиночестве в этой части города, к тому же беззаботно дремлющего. Изуку пожал плечами, как обычно не отвечая. Краем глаза он заметил демона, скачущего по парку, как маленькая девочка. Он проигнорировал монстра, даже когда тот остановился, чтобы посмотреть на него. Так таблетки уже прекратили своё действие? Может, ему стоило принять больше. Он был так сосредоточен на размышлениях о том, на какое время он отключался сегодня, что не слышал ничего из того, что говорил этот человек. — ...Тошинори. А как тебя зовут? Изуку поморщился и резко встал. Он был таким стеснительным и социально неприспособленным к обычному разговору. Его лицо краснело всё быстрее с каждой секундой. Изуку собрал вещи и отвесил небольшой поклон в сторону незнакомца. — Т-ты в порядке? Он снова и снова кивал, смущение затапливало его. Если этот мужчина задаст ему ещё хоть один вопрос, на который он не сможет ответить, он умрёт. — Мне действительно жаль, что я тебя побеспокоил. Изуку успокаивающе помахал руками, как бы говоря, что его вины в этом нет, и сбежал вместе со своим альбомом. Мужчина – Изуку сделает обоснованное предположение и скажет, что его зовут Тошинори – неловко посмеялся. — Спокойной ночи, малыш. Изуку ушёл, быстро и бесшумно. Тошинори наблюдал за тем, как он удаляется, и Изуку задумался, куда ему идти. Ему действительно стоило бы уже вернуться домой– не Домой. Это здание не было ему Домом, и это становилось тем более очевидно, чем чаще Хисаши накачивал его наркотиками и ненавистью. Он ненавидел там находиться. Каждый шаг в сторону этого дома был шагом назад от возможности нормальной жизни. Много раз он отвергал предложения тёти Мицуки помочь ему выучить язык жестов из-за тревоги и беспокойства, которые вызывали этот дом и люди в нём. В какие-то дни он почти соглашался, но сразу же подавлял это желание. Ему стоило бы научиться. Он должен был научиться, если хотел нормально взаимодействовать с другими людьми. Но нужно ли будет взаимодействовать? Если честно, Изуку уже давно ожидал, чтобы его жизнь закончилась. Будь конец тихим, таким же, как момент, когда он пришёл в этот мир, или оглушающим, злым, жестоким и болезненным. В последнее время он склонялся к варианту, что это, вероятнее всего, будет насильственная смерть. Мир никогда не был справедлив, и Изуку стоило перестать на это надеяться. Он был уже на пол пути к дому, когда внезапно остановился и посмотрел на пляж Дагоба, единственный пляж Мусутафу. Он был завален мусором и редко когда посещался и местными жителями, и туристами. Какой-то человек пробирался сквозь горы мусора с отработанной ловкостью, и Изуку поймал себя на том, что недоумевает, зачем кому-то это делать. Если только он не был бездомным и не искал себе мебель или ещё что-то. Тем не менее, этот человек не был похож на бездомного, и это довольно быстро стало ясно, когда мужчина подошёл к нему. Изуку почувствовал, как его сердце сжалось в груди, как будто страх специально стиснул его. Он предостерегающе посмотрел на мужчину, но того, похоже, не заботило, что на него пялился подросток. Когда он подошёл ближе, Изуку разглядел его странную одежду. Он удивительно быстро соединил все точки и нахмурился, глядя на остановившегося перед ним злодея. Грязновато-белая бандана с отверстиями для глаз закрывала верхнюю половину его лица. Длинный красный шарф цвета темнее, чем кровь, украшал шею и спускался до лодыжек, настолько низко, что обрывки почти касались земли. Изуку беспокоило не это, не это его пугало. Пугало бесчисленное количество оружия, закреплённого по всему телу и висящего за спиной. Наиболее привлекающими внимание были три катаны, рукоятки которых выглядывали из-за плеча мужчины. Они были запятнаны ржаво-красным цветом, что не сулил Изуку совершенно ничего хорошего. Этот человек был злодеем, и Изуку едва мог вздохнуть. Он застыл от страха, и когда этот человек шагнул к нему, он даже не отступил, как сделал бы любой нормальный человек. — Ты Изуку Мидория, верно? — Изуку коротко кивнул, глядя на него. — Ты не выглядишь испуганным, и я не могу решить, храбрец ты или дурак, — Изуку нахмурил брови. — Ты немой? — он снова кивнул и скрестил руки на груди. — Так и думал. Меня зовут Чизоме, но я больше известен как Убийца героев, Стейн. Стейн слегка наклонился, чтобы посмотреть Изуку в глаза, прежде чем снова начать говорить. Изуку был чертовски сбит с толку, задаваясь вопросом, почему его до сих пор не разрубили на куски. Стейн ещё не был широко известен, но Изуку был просто одержим миром про-героев. Он знал, кем был Стейн и чем он занимался. Внезапно он обнаружил себя играющим в гляделки с Убийцей героев. — У тебя очень опасная причуда, не так ли? — Стейн усмехнулся. — Настолько, что твоя мать отказывается её признавать, настолько, что она может сделать тебя самым могущественным злодеем за всю историю мира, если ты позволишь ей. Ты думаешь, что она ужасна и хочешь избавиться от неё, но ты не прав. Притворяясь, что её не существует, тебе становится сложнее её контролировать, и это создаёт больше проблем, чем решений. Твои мать и отец всегда будут ненавидеть тебя, что бы ни делал. Я видел, как Грязевой злодей напал на тебя, когда тебе было двенадцать. С тех самых пор я наблюдал за тобой, и я решил, что ты достоин. — Почему я показался тебе сейчас, после всего этого времени? Скоро будет вступительный экзамен Юэй. Твоя причуда с лёгкостью может сделать тебя идеальным злодеем, но она также может сделать тебя и героем. Это не твоя причуда делает тебя героем или злодеем, а то, что ты делаешь с ней, вот что отделяет одно от другого. — Я хочу помочь тебе стать героем, если это то, чего ты желаешь. Ты сильно напоминаешь мне меня самого в юные годы, но ко мне никто не подошёл, предлагая спасение, когда я упал в бездну злодейских лиг и линчевательства. Я предлагаю тебе плот в океане, в котором ты утонешь, Мидория, если не сядешь на него. Я знаю, чем кончается эта дорога. Это тёмный и одинокий путь, пацан, и я могу помочь тебе избежать его любой ценой. Что скажешь? — Ты станешь моим учеником и выживешь, или будешь страдать достаточно долго, чтобы увидеть, как становишься злодеем? — слова Стейна поразили Изуку в самую суть. Он даже не осознавал, что его щёки были влажными от слёз, пока мужчина не вложил ему что-то в ладонь и не повернулся, чтобы уйти. Он судорожно вздохнул, когда Стейн свернул в ближайший переулок и растворился, как дым. Изуку остался на этой заброшенной дороге рядом с чертовски огромной кучей мусора, плача навзрыд. Он развернул листок бумаги, который дал ему Стейн, и слегка улыбнулся словам, написанным на нём торопливым почерком. Пляж Дагоба, завтра вечером. Он засунул записку в карман, шмыгая носом и вытирая влагу с щёк. Никто и никогда в жизни не говорил ему ничего подобного. Оба родителя лишь постоянно избивали и эмоционально разрушали его. Единственные добрые слова, которые он получал, были произнесены тётей Мицуки и Каччаном, когда Изуку удавалось погостить у них. Такое было для него в новинку, и он не знал, что в связи с этим чувствовать. Когда Изуку наконец возобновил путь домой, он никак не мог перестать думать о том, как много Стейн о нём знал. Как он узнал о том, что мать с отцом плохо к нему относятся? Стейн наблюдал за ним с двенадцати лет, может, в какой-то момент это стало очевидно? Или он пробирался в дом? Еще более ужасная мысль поразила его. Были ли у Стейна веские доказательства в поддержку этого? Сдаст ли он его властям, если Изуку откажется быть его учеником, отдаст ли в приёмную семью? Это был бы наихудший возможный исход, быстро заключил он, пытаясь унять дрожь в руках. У Изуку больше не было выбора, он должен был пойти и убедиться, что у Стейна не было никаких скрытых мотивов.

***

Уговорить Каччана пойти домой и не провожать его сегодня оказалось сложнее, чем Изуку думал. Учебный год быстро подходил к концу, и вступительные экзамены в старшую школу должны были пройти незадолго до него. У него будет три месяца на тренировки со Стейном до экзамена, если он примет безумное предложение мужчины. Шансы на это были невелики, Изуку был практически уверен, что откажется. Солнце расцветало прекрасными оранжевыми и красными цветами, заливая мир вокруг золотым сиянием. Дорога была недолгой, но демоны сегодня казались более любопытными, чем обычно. Чуть ли не целая толпа тащилась рядом с ним, вытягивая шеи, чтобы разглядеть Убийцу героев. Он добрался до пляжа Дагоба без происшествий и просканировал груды мусора, чтобы найти его. Сначала Изуку чувствовал себя очень глупо, выглядывая мужчину, подозревая, что Стейн сделал это всё шутки ради, чтобы заставить его почувствовать себя идиотом. А потом он увидел его. Высокая, ужасающая фигура, присевшая на вершине самой высокой кучи мусора. Солнце отбрасывало золотистое сияние на Стейна, когда тот встал во весь рост, словно каменная горгулья, оживающая на крыше за́мка. — Ты пришёл раньше, чем я ожидал. Направился сюда сразу после школы? Изуку кивнул, широко раскрыв глаза, когда Стейн наклонился с кучи мусора, глядя на него снизу вверх. Он вытянул шею, пытаясь посмотреть ему в лицо, и Стейн слегка ухмыльнулся. Было заметно, что сегодня мужчина не взял с собой большую часть своего оружия. Изуку чуть не вскрикнул, когда Стейн практически бесшумно приземлился рядом с ним и спросил: — Итак? Ты принял решение? Принял ли он? Мог ли он довериться преступнику, чтобы тот обучал его? Нет, он был не преступником, он был серийным убийцей. От этих двух слов по его позвоночнику пробежала ледяная волна, а руки и шея покрылись мурашками. Стейну, казалось, было действительно любопытно услышать его ответ, и он даже не тянулся за единственной катаной, которую сегодня принёс. — Ты можешь сказать мне нет, если не хочешь, я не убью тебя, — сказал ему Стейн, окинув пляж быстрым взглядом. — Каким же будет твой ответ, Мидория? Как ни странно, Изуку не боялся так сильно, как он ожидал. Да, его трясло и он был в ужасе, но он не задыхался и не сбегал, что удивительно. Стейн протянул руку, покрытую ужасными шрамами. Разум Изуку метался между ответами, взвешивая всё за и против. Он мог придумать тысячи "против". Во-первых, Стейн в любой момент может с лёгкостью его убить. Во-вторых, он может оказаться бесполезным и слабым, и Пятно сдастся. В-третьих, всё это может быть уловкой, чтобы получить шанс убить его. В-четвёртых, его могут заставить стать злодеем. В-пятых, ему будет больно. Количество "за" было скудным. Он мог бы стать сильнее и, в конце концов, стать героем. Он мог бы научиться защищать себя, даже если Стейн в итоге сочтёт его недостойным. На этом, наверно, плюсы и закончились, и всё же он чувствовал, что они, как бы мало их ни было, перевешивают минусы. Рука Изуку уже пожимала руку Стейна прежде, чем он сумел это осознать. — Отлично, начинаем прямо сейчас. Вот так Изуку и приземлился на спину меньше чем за две секунды, будучи брошенным через плечо Стейна в дзюдоистском захвате, словно тряпичная кукла. Весь воздух, казалось, покинул его легкие, и он захрипел, пытаясь вспомнить, как дышать. — Урок первый, всегда будь готов к битве, несмотря ни на что. Изуку сделал глубокий вдох, прежде чем закарабкаться по песку, чтобы встать. — Сейчас тебе не хватает мускулов, чтобы нанести ощутимого вреда, но у меня для тебя есть план. Видишь пляж вокруг нас? Видишь весь этот хлам, выброшенный сюда свалками и местными жителями? Ты будешь приходить сюда каждый день, убирая мусор, пока от него не останется ни бумажки. Не беспокойся о том, что родители будут проблемой, — Изуку наблюдал за Стейном, пока тот рассказывал, повернувшись к океану со зловещей улыбкой. — Твой отец – занятой человек, но он слишком долго был в отпуске. Его работодатель будет счастлив вернуть его и твою мать к работе. То, как он сказал это, было зловеще и имело пугающий скрытый подтекст. Изуку нервно облизал губы. На кого конкретно работал отец? Судя по тому, с каким тоном Стейн сказал "работодатель", он явно не был хорошим человеком. Ни в малейшей степени. У Изуку хватило здравого смысла избежать этой темы, пока Стейн объяснял, как теперь изменится его расписание, учитывая их тренировки. — ...конечно, пока не начнутся каникулы, ты будешь ходить в школу, так что у нас остаётся только полдень. Но этого будет достаточно, если мы будем использовать это время на полную, ты будешь преодолевать свои пределы как физически, так и психологически, Мидория. Ты уверен, что хочешь заняться этим? Ты мог бы просто всю жизнь принимать подавители причуд и жить как беспричудный подросток, если хочешь– Изуку судорожно замотал головой. — Нет? Я знал, что ты мне не просто так понравился, Мидория. Ты станешь настоящим героем, достойным этого звания, с твоим стремлением и решительностью. Я буду наслаждаться нашими тренировками. Давай же начнём.